Красивая как река
Скульптура под названием «Красавица Лена» украсила небрежную северной реки в городе Олёкминске республики Саха (Якутия).
Фигура Лены – это белоснежная почти трехметровая статуя молодой девушки, в струящихся одеждах. С обратной стороны памятника можно увидеть волосы, которые символизируют воду и сливаются с одеждами. Именно таким увидел образ реки известный якутский художник Николай Чоччасов.
«Образ Лены мы начали обсуждать в марте этого года, - рассказал корреспонденту «АиФ-Иркутск» автор. – Этот год для Олёкминска юбилейный – 380 лет со дня основания. Хотели успеть поставить скульптуру к праздничной дате».
При создании своей Лены Николай Чоччасов вдохновился рисунком олёкминской пятиклассницы Валентины, чей эскиз победил в конкурсе детских рисунков. Фигура выполнена из бетона, на работу у художника ушло не более двух месяцев.
А это и сама река.
Спасибо что прочитали)
Как я "покорил" небо...
Дело было года 2 назад. Работаю в Транснефти в Сковородинском районе . Суровая зима, медведи шастают и т.д. Сверху пришла весточка мол "нужны люди для бла-бла-бла, в Олекминск". Край довольно отдаленный и не благоприятный. Ну отправили меня на вертолете, ибо в такие еб..ня либо на оленях, либо на вертушке. Ну да ладно. Прибыл без проблем, правда жутко было. Ветхая вертушка попалась (все скрипит, шумит, трещит).
Отработал по командировке недельку другую как положено и время возвращаться домой. Тем же транспортом разумеется. И все бы ничего, если бы во время полета у нас не отвалилась лопасть хвостового винта (даже не удивительно, верт весь на изоленте держался). Ну я и несколько пассажиров успели немного обоср..ться, так как трясло и мотыляло нас порядочно. Пропустим крики и сопли типа "мы все умрем!" и "я еще молод!". Пилот смог обуздать это ржавое корыто и мы благополучно приземлились в поле.
И тут встал вопрос как добраться домой. Все же нужно вовремя появиться на своем участке, ведь в командировке указан срок прибытия. И хоть об стену расшибись, но прибудь, сцука, вовремя! Покумекали, поскребли по сусекам с пацанами и придумали. Есть чартерный самолет для нефтяников и своих он принимает бесплатно. Потом на поезде с пересадкой. Расскажу путь: Олекминск-Алдан самолет, Алдан-Тында поезд, Тында-Сковородино пересадка, Сковородино-Джалинда такси. Маршрут построен! Осталось предупредить начальство об инциденте и пробраться через лес до дороги в сам Олекминск.
Добрались (хорошо что улетели не далеко) и отправились в местный аэропорт на таксе. Предупредил начальника участка, что добираюсь альтернативным путем, и что не смогу успеть во время. Опаздываю на сутки (на прямую по воздуху быстрее как ни крути) и прошу снисхождения из-за неблагоприятной ситуации. Получил одобрение и мы отправились в путь. Как и было сказанно ранее, я опоздал. "Но ведь по уважительной причине!" - думал я. Думал, и попал в суп как тот индюк... Оказалось что мой начальник участка мне не поверил! Бл..ть Карл! Не поверил! И подал бумагу на меня за опоздание! Еб..ть ту Люсю! Еще с таким умным видом мол "А чему ты удивляешься?". Человек не мог понять, что я мог не вернуться вовсе. Благо пилот опытный попался!
Вобщем отхватил по премии -20%. Не забываемая командировка... мать ее.
P.S. Ребята, если нае..нулся транспорт на котором вы должны добраться до дома, сидите на жопке и ждите. По таким вещам голова должна болеть не у вас.
Секта "Белые голуби", 1900–е годы, Олёкминск
В конце позапрошлого века в Олёкминский округ были отправлены сотни представителей христианской секты "Белые голуби", более известные как скопцы. Пытаясь сравниться с ангелами, эти люди подвергали себя чудовищному членовредительству — кастрации.
Далекие от плотских радостей, сознательные и усердные скопцы были людьми зажиточными. Выкупая земли, они нанимали крестьян (некоторых из них оскопляли за долги и т.п) и богатели еще больше. Во второй половине 19 века общины скопцов насчитывали более 6000 человек и с ними началась жесткая борьба. Духовных руководителей и вербовщиков казнили, остальных выслали в Забайкайле. Считалось, якуты будут устойчивы к духовной парадигме скопцов (да и всему христианству вообще) и не польститься на сомнительные манипуляции с собственным телом.
У скопцов было четыре уровня "прокачки" себя до ангела 80 уровня. Первый уровень, называемый на сектантском сленге как "сесть на пегого коня" — это, собственно, удаление яичек. Второй — удаление всего детородного органа. Человек, прошедший этот обряд пересаживался с пегого коня на белого. Третий уровень — удаление сосков и, четвертый — вырезание шрама на боку, подобного тому который получил Иисус во время распятия. Обряды распространялись как на мужчин, так и на женщин. Последним вырезали половые губы, клитор и груди.
В Олекминской общине жил скопец, обращенный не по своей воле. О встрече с ним рассказывает немецкий путешественник:
"На мельнице я застал управляющего ею двадцативосьмилетнего молодого человека, типичного украинца. Во время осмотра поселения он сопровождал нас вместе с несколькими скопцами. Его ясные ответы обратили на себя наше внимание. Он заметил у меня в руках цейссовский фотографический аппарат, которым мне здесь, к сожалению, не пришлось воспользоваться. Меня предупредили, что фотографированием я могу оскорбить "братьев" и "сестер".
Управляющий мельницей, видимо, услыхал это шепотом произнесенное предупреждение и предложил мне зайти к нему в дом. Он хотел показать мне им самим оборудованное фотографическое ателье и собрание фотографий. Он сам соорудил камеру–обскуру со всеми необходимыми принадлежностями и обладал несколькими первоклассными аппаратами. У него даже имелся превосходный самодельный увеличительный прибор. А сколько великолепных снимков мне удалось у него увидеть! Все они были распределены по отдельным альбомам: ландшафты, изображения скопческих поселений, религиозные праздники, шествия и погребения. Во время последних «сестры» и «братья» несут к могиле открытый гроб.
— Неужели вам разрешают делать эти снимки? — спросил я в изумлении.
— Да! — отвечал он. — благодаря им, мы вербуем новых членов.
Заметив мой все возрастающий интерес, он становился общительнее и шаг за шагом все больше углублялся в быт и нравы этих сектантов, видящих "богоугодное дело" в искажении человеческого тела. Его слова постепенно убедили меня в том, что этот человек презирал и ненавидел своих собратьев и воодушевлявшие их идеи.
— Но ведь вы сами скопец? — спросил я его, в конце концов.
Он долго молча смотрел на меня и, наконец, ответил:
— Да, но не по своей воле... Эти преступники искалечили меня одиннадцатилетним мальчиком!
Последние слова его похожи были скорее на стон. Он дрожал от охватившего его внезапного возбуждения. Он схватил новый, еще невиданный мною альбом...
— Видите эти фотографии? Вот что делают скопцы из своих юношей и девушек!
Что за ужасная картинная галерея развернулась теперь передо мной! Это были мужские и женские тела, снятые на различных ступенях увечья.
— Вот она, моя пропаганда в пользу скопцов, — засмеялся он. Этот смех, прозвучавший высоким фальцетом, заставил меня содрогнуться. Только теперь я понял, что переживал этот несчастный человек. Эта история глубоко меня потрясла. Мое отношение, по видимому, тронуло его, так как он становился все сердечнее и подарил мне множество своих фотографий. Однако мне пришлось обещать ему сохранять их в тайне.
Под конец он предложил мне чаю, так как ему хотелось еще услышать от меня о нашей экспедиции. В комнате, в которой уже шумел самовар, было чисто, но печально. Окна были украшены цветами. На книжной полке стояло множество книг. Мы быстро позабыли о нашем недавнем волнении. Правда, меня на минуту смутила появившаяся к чайному столу "сестра", но я быстро узнал в ней ту, чей портрет был показан мне наверху, в фотографическом ателье. Она налила нам чаю и нарезала прекрасного белого хлеба. На спокойном ясном лице ее не было видно следов страданий, но на всем ее существе лежал какой–то покров безразличия и тоски".
Проезжая через Олекминск семь лет спустя, я навестил своего старого знакомца. Мой бедный фотограф сильно изменился к худшему. Правда, благополучие его возросло, так как он стал совладельцем недавно отстроенной скопцами паровой мельницы, но как ужасно он выглядел: обрюзглый, ожиревший, он напоминал настоящего евнуха.
Я спросил его о тихой девушке, ведшей когда–то его хозяйство. Лицо скопца омрачилось, и он лишь коротко мне ответил: "Ушла".