Что может быть непреложнее и очевиднее того, что время течёт из прошлого в будущее по прямой? А ведь законы физики отнюдь не запрещают и противоположные направления.

Да и временную прямую можно интерпретировать вместе с Галилеем как кривую с бесконечным радиусом. И не будем забывать, что Энштейн одним из своих главных достижений считал то, что он принципиально обосновал кривизну пространства и времени.

В нашей Вселенной правят бал два противоположных процесса: фрактализация – энтропия и самоорганизация – разумность. При столкновении тел – сгустков они разрушаются, измельчаются до уровня фрактальности пространства – времени. Фрактальность есть предел разрушения тел, это такое их состояние, при котором они уже теряют способность усложняться, они становятся инертными, они уже не способны к объединению.

Совсем иным является процесс, при котором тела не раскалывают друг друга, а отражаются друг от друга. Если что – то начинает реагировать, не расступается, а пытается отвечать, то это говорит о начале какой –то организации, о зачатках активности. Следующей ступенью идёт усложнение системы защиты. Уже тело отвечает на воздействие со своей стороны. Т. е.,эхо, в данном случае, уже сильнее воздействия. Мы можем говорить об усилении активности, о зачатии живого, о появлении памяти и предвидения. И, наконец, всё это выливается в такое опережающее отражение, в понимание того, что надо не приспосабливаться, а конструировать мир так, как это надо системе – активности. Так наряду с отражением, предвидением и памятью формируется ещё один атрибут активности – творчество.

Свойства фрактального пространства – времени, - особенно его полная инертность, его неспособность реагировать на что – либо, - послужили для Ньютона поводом считать пространство – время фоном, сценой, на которой разворачиваются все события нашей Вселенной.

Способность фрактальной структуры обволакивать тела, способность быть своеобразным всепроникающим эфиром для тел дала толчок к утвержденыиям Лейбница о том, что протяжённость, что пространство – время есть свойство самих тел.

Но с другой стороны абсолютная клонированность фрактальных структур, их стереотипность, их стандартность, лишённая всякой конкретики спровоцировала Канта полагать, что это не свойство самих тел, а относится к особенностям восприятия субъекта.

Что же есть наша жизнь в таком случае?

Во – первых, становится очевидной вся условность, вся несущественность деления нашей жизни на вчера, сегодня, завтра. А вот существенным фактом нашей жизни есть сизифово кружение, столкновение с другими телами, столкновения, которые ведут к увеличению фрактальной массы пространства – времени.

В таком случае, быть может, мы живем в реальности одного фильма, где герой после прожитого дня просыпается и попадает опять в тот же самый прожитый им день?

Так что же отличает новое от предыдущего? Можно ли вырваться из этого пребывания, которое нарезано на одинаковые порции дней, годов, которые представляют собой массив бесконечных сизифовых повторений? Неужели наша жизнь - это багаж в аэропорте, который подают на круговой конвейер - раздатчик, где багаж крутится до тех пор, пока его не заберут пассажиры? В нашем случае пассажиром будет та, с косой.

Все мы немного похожи на одного героя из рассказа. О. Генри, который попав в переделку, клянётся измениться, клянется взяться за ум. Но как только тучи развеиваются, он возвращается к своей привычной жизни.

А вот пример о тиране, который обвинил своего друга в измене. Когда он понял, что ошибся, то огорчению его не было пределов. Он раскаялся в содеянном, поклялся себе, что такого с ним никогда не будет. Но тиран есть тиран, и вскоре он заподозрил другого своего близкого...

«Снова мы видим дурную повторяемость явления... Беспрерывно повторяется акт раскаяния... И ничего не извлекается из опыта или - ничто не переключает человека, приобретшего этот опыт, в такой регистр, где возможно, наконец, извлечение смысла».[1]

Как же нам стать теми, кто способен учиться на своих ошибках, Когда будет, наконец, извлекаться опыт? Если мы зачаты, то с железной необходимостью, природа предоставляет нам наши биотела. А вот чтобы стать личностью, надо серьёзно попотеть.

Человек становится личностью только при освоении накопленного опыта человечества. Когда опыт и культура стала опытом человека, его культурой, то такая личность воздействует на культуру и опыт всего человечества, критически осмысливая его.

Но нет никакой гарантии, что все биотела станут личностями. Именно это отсутствие автоматизма действия, когда на тебя извне не давят, не дают указаний, как стать личностью, и позволило М. Мамардашвили назвать становление личности непорочным зачатием.

Конечно, все мы зачаты ночью порочно, - как пел Высоцкий, - но мы можем родиться еще один раз: уже не как биотела, а как личность.

Оказывается, чтобы стать личностью надо отключиться от автоматизма причинно - следственных отношений, Надо перейти на новые взаимоотношения, где вместо насилия, где вместо обязательности выполнения приказа, который диктует причина следствию, царит свободный равноправный диалог личности с окружающим миром.

А если иметь в виду становление нового, то оно, выходит, получается в ненасилии, в диалоге сторон, а не в принуждении не в результате насилия. Да и творчество есть свобода, и трудно представить творение по инструкции.

В течение жизни, где царство причин, переходящих в определенные следствия, вдруг врывается нечто и потом исчезает в никуда, оставляя после себя продукты творчества, привнося новое в эту жизнь. И это нечто совершенно не подконтрольно логике так привычных для нас причинно - следственных отношений. И, тем не менее, феномен творчества присутствует в нашей жизни, и это вряд ли кто будет оспаривать.

Таким образом, мы можем разорвать безнадёгу сизифова кружения нашим творчеством.

Альтернатива этому - столкновение лоб в лоб, но такое насилие заканчивается, в конечном счете, уничтожением.

Но Василий Иванович Чапаев может подсказать нам, как предотвратить такую катастрофу. В одном анекдоте, когда ему сообщили, что белые сзади, он сразу скомандовал: Вперёд! Земля - круглая – обойдём с тылу.

Начинается взаимное догоняние. Все это очень напоминает гонку преследования на треке. Если мы возьмём время, то

при такой гонке будущее в этом догонянии также равно перед прошлым, как и прошлое перед будущим. Таким путем творчество воздействует на прошлое, делая невозможность повтора. Образуется разница, щель, при которой уже всё идёт не по кругу, а по спирали, разрывая, таким образом, круговую безнадёгу повторов.

Итак, безнадёгу сизифова кружения уже можно прекратить творческим непорочным зачатием личности. Именно личности разрывают круг, превращая его в спираль развития. Спираль - это что-то не от мира сего: её не назовёшь плоской, но и трудно назвать объёмной.

Скорее всего - это фигура с «разомкнутым» объемом. «Разомкнутый» объём - это сапоги всмятку, это оксюморон. В привычном эвклидовом мире пространство можно заключить в определённые рамки, в то, что можно ограничить и измерить.

А как ограничить спираль? Как измерить «разомкнутый» объём, если он есть необъятность, если он есть изобилие, в котором количество не имеет значения? Со спиралью уже нельзя руководствоваться пространственными представлениями нашего подлунного мира.

Есть другой мир самоорганизации - разумности, где господствует целостность как основной атрибут Вселенной. В целостности тела преобразуется так, что лишаются всех своих отличий, всех своих определенностей, всех своих границ.

То есть, тела становятся нелокальными по отношению друг к другу. Такую нелокальность можно назвать и пустотой. Но это не пространственно-временная пустота. Эта пустота будет тем, где точка есть все, а все есть точка. То есть, пустота - это нелокальность, где тела неразличимы и не видны. Это пустота, о которой говорится в Библии накануне творения нашего мира: «Земля была безвидна и пуста». Эта пустота есть ничто, из которого можно сотворить всё, и творчество генерирует из этой пустоты всё, что оно захочет.

Но не надо считать пустоту - нелокальность абсолютным ничто. Вселенная есть целостность, а, если она целостность, то она состоит из частей, которые свои родные по отношению друг к другу. Но с другой стороны это все же части, а не клоны. Поэтому наряду с тем, что они свои родные, они ещё и иные. Именно взаимоотношение своих иных друг с другом определяет целостность и даёт жизнь Вселенной.

Литература.

1. [Электронный ресурс].- Режим доступа

https://view-w.ru/2017/07/26/merab-mamardashvili-o-soznateln...