Я стал все чаще слышать по утрам настойчивый шепот в голове, убеждающий выйти на охоту. Не помогали даже привычные таблетки. В идеале нужно было брать отпуск, только кто мне его даст в разгар сезона продаж?

Обострение накатило слишком внезапно. Так уже случалось однажды, и я примерно знал, что нужно делать. Оборвать любую связь с внешним миром и пить седатики львиными дозами. За неделю должно полегчать. Пришлось сказаться больным, запереться дома, занавесив по всей квартире шторы. И стравливать пар просмотром коллекции любимых ужастиков. Еще передо мной стояла небольшая деревянная табуретка с куском сырого мяса, куда я методично вколачивал по очереди десять гвоздей. Затем вытаскивал и начинал по новой. А как по другому?

Убивать в нашем небольшом городке было бы настоящим безумием, а куда-то ехать в таком состоянии я не мог. Да что там ехать, я даже соображал с трудом. Шепот превратился в истеричный рев, требующий крови. Мой неистовый мрачный друг рвался наружу. Что интересно, его немного успокаивала жара. Поэтому сейчас, в небольшой темной квартирке усиленно трудились четыре обогревателя, даже не смотря на июльскую жару за окном. Не знаю, может быть с потом выходил некий гормон или еще какая дрянь, благодаря которой к 30 годам я имел за спиной уже внушительный список жертв.

Резкая трель дверного звонка больно резанула по ушам. Я отложил молоток в сторону, на экране громила в маске кромсал огромным мачете очередного подростка. В дверь позвонили снова. Я сидел на месте, в надежде, что незваному гостю надоест и он уйдет. Но нет, новый звонок, и сразу за ним нетерпеливый стук.

- Павлуша! Я слышу у тебя телевизор работает, ты же дома!

Голос смутно знакомый. Чертыхнувшись, встал, вышел в прихожую. Посмотрел в глазок и увидел немолодую полную женщину в белой футболке и застиранных джинсах. Позади нее стояла черная сумка на колесиках. Я откуда-то ее знал, но вспомнить не мог. Вдобавок ко всему, голос в голове ликующе завопил, требуя немедленно ее впустить. Пришлось даже рявкнуть, чтобы он заткнулся.

- Что ты говоришь? - громко спросила женщина за дверью. - Павлуш, дорогой, открывай же!

Я ненавидел, когда меня так называли. И делал так, только один человек. Но кто? Нескончаемая свистопляска мыслей не давала сосредоточиться. В итоге я раздраженно спросил:

- Вам кого?

- Здрасьте, приехали! - искренне возмутилась гостья. - Тебя, кого же еще! Это я, тетка твоя двоюродная! Зина!

Точно! Ну конечно же! Мамина сестра, которая во время своих нечастых визитов всегда дарила мне старые шоколадные конфеты с белым налетом и неизменно называла “Павлуша, дорогой”. Она жила недалеко от нас, в соседней деревне, но, к моему счастью, заезжала довольно редко. Какого черта ей понадобилось? Да еще именно сейчас?

-  А да, здравствуйте, теть Зин, - ответил я, лихорадочно соображая как ее спровадить.

- Ага, и тебе не хворать! Так впустишь тетку-то? Али мне тут до вечера надрываться, у двери стоять?

Господи, как же ты не вовремя… Я приоткрыл дверь, сделав максимально больной вид.

- Да я приболел, теть Зин, боюсь вас заразить.

Она подозрительно посмотрела на мое мокрое от пота лицо, слипшиеся на лбу волосы и широко распахнула дверь. Фактически оттеснив меня, в сторону зашла в прихожую, вкатывая сумку за собой.

- Ох, ну и душегубку ты устроил! И темнотища какая! Проветрить нужно, в такой жарище любому микробу плодиться за радость. Ну ничего, Павлуш, - тетка начала разуваться. - Я тебя живо на ноги поставлю! А мне, знаешь, надоело в деревне сидеть, решила в город съездить. Да и вспомнила, что ты от мамки сюда переехал. Думаю, дай заеду, поживу пару дней, по музеям вашим похожу,  по выставкам. Что, приютишь тетку, племянничек?

- Теть Зин, сейчас не лучшее время, правда, - запротестовал я, опешив от такого напора. - Я болею.

- Эт не беда! Даром что ли Колька мой, покойный, фельдшером у нас работал, - она встала посреди гостинной, оглядываясь по сторонам. На белой майке заплясали цветные всполохи телевизора. - А квартирка то у тебя крохотная совсем! Ну ничего, я тут, на диване посплю. А чем это пахнет? Прям воняет, фу! Надо срочно проветрить!

Тетка решительно направилась к окну.

- Нет, не трогайте!

Но было поздно. Она дернула штору в сторону впуская в мой уютный склеп невыносимо пронзительный солнечный свет. В голове вспыхнул яркий шар боли. Я зашипел, согнулся пополам.

- А что это за табуретка стоит? Мясо какое-то? Какая гадость! Ты чем тут занимался, Павлуша, дорогой?

Мое тело резко выпрямилось, рука с силой захлопнула дверь. Губы растянулись в бледной ухмылке.

- А знаете, теть Зин, - сказал мой голос. Немного сиплый и где-то очень далеко. - Я был не прав, вы пришли очень кстати.

Ноги сделали несколько шагов навстречу гостье. Та же рука подняла с пола молоток, испачканный мясом. Тетка испуганно подалась назад.

- И вы даже не представляете, насколько я рад вашему визиту…