Жил да был в далёком царстве-государстве принц. Был он статен и красив, сердце его пылало жаждой приключений и подвигов. С малых лет он заслушивался байками няньки о героях, повергающих драконов, о дальних волшебных землях и о великих свершениях. И во что бы то ни стало принц решил, что и о нем будет такое сказание.
Была в том королевстве чудная традиция: каждый король сам добывал себе корону. Отец принца, нынешний король, победил орду кочевников, и забрал корону их хана – ходил он в костяном венце о трех зубьях, сделанных из длинных клыков неведомого зверя, и звали его Фауст Освободитель. А его отец отправился в далекие заснеженные горы, где низкорослый, суровый народ научил его чудесам ковки, и корона его была, пусть и из стали, но всегда сияющая серебром, никогда не ржавея, и кличали его Карлом-кузнецом.
А вот принц не желал ни учится ковать, ни вести военный поход. Слышал он о далёких землях, о которых грезил, и когда пришла его пора начинать свой путь, то сразу же отправился туда. В далекие земли на севере, где была древняя империя, не знавшая поражений. Где обитали люди, познавшие тайны мироздания и космоса, и сгинувшие без следа. Туда, где шпили древних замков попирали небо, а ныне было только болото и гниль.
Отправился принц в путь в ночь, чтоб никто не узнал, куда он пошёл и зачем, ни друзья, ни, тем паче, враги. Закутался в плащ, взял с собой мешок вещей, любимый меч и снедь, да вышел на пыльный тракт. Прихватил с собой лишь одно – амулет, дарованный ему по праву рождения, чтоб, в случае чего, доказать, что он королевских кровей. А в остальном – во всем умолчал, даже имя себе новое выбрал – Энцо, по имени искателя приключений из нянькиных баек.
Путь был тяжёлый и долгий. Дорога стелилась под ногами юноши, мимо проплывали города и деревни, сменялись харчевни и трактиры, и везде он видел все одно – бедняков, просящих милостыню, крестьян, продающих зерно за гроши к зиме, да стражу, что лупит первых и вторых почём зря. Горем наполнялся Энцо, не узнавал он в этих местах свою страну. В столице никогда такого не было, а письма, что присылали графы и министры о том не рассказывали – все у них было по закону и чести. И чем дальше уходил Энцо от родного дома, тем больше он убеждался в обратном. Обещал он себе, что когда придёт его черёд править, все будет по другому.
Долго ли, коротко ли, но привела Энцо дорога в графство Ревенкроу, и не узнал принц в этом селении ничего, что напомнило бы ему о доме. Место то было ужасным и мрачным: горожане, что встречались ему на пути были либо словно изголодавшие тени, либо преступники, влекомые лишь жаждой наживы. Вдоль дорог стояли столбы с клетьми, в которых дожидались голодной смерти попавшиеся в лапы правосудия убийцы. Иногда в клетке можно было увидеть преступника, уже отмучавшего свое – сухое и жалкое тело лежало внутри, как назидание прочим, да только никого трупом было не удивить.
Правил в тех землях граф Марков. Вотчина его стояла поодаль от всей этой грязи, и не знал граф с семьёй бед и ненастий – столица присылала ему деньги по требованию, а сам граф обирал налогами свой народ, придумывая все новые и новые законы, будто не зная, куда деть неуёмную фантазию и аппетиты.
В этом месте застали Энцо горе и печаль. Когда хотел принц покинуть эту юдоль тоски и несчастья, на городской ратуше прозвонил колокол четырнадцать раз. А значило это, что нынешний король умер, и теперь настала пора Энцо занять трон отца. Упал принц на колени, оплакивая родича и свою тяжёлую ношу, свалившуюся на его плечи. Теперь он король, да только не готов юнец править. А мимо лишь проходили люди. Не было никому дела ни до смерти короля, ни до Энцо – все по своим делам идут, своими делами кручинятся. А в доме Маркова слышался лишь смех и радость – граф собрал своих друзей на праздник, и даже флаги и стяги не спустил, чтоб почтить память правителя.
И тогда вспомнил Энцо обещание, какое сам себе дал, и коли не сейчас вершить правосудие, то когда? Стиснул зубы принц, вынул из ножен впервые верный меч, на шею повесил амулет, чтоб каждый в доме графа знал, кто пришёл по их души.
Не устояли под яростными ударами принца ни стражники, что встали на пути, ни прислуга, попавшаяся под горячую руку. Падали бездыханными гости Маркова и родня его – всех на своём пути поражал принц, ни на секунду, ни на миг не останавливаясь. Путь принца окрасился красным, каждый его шаг оставлял кровавый след.
Двери гостиной распахнулись и вихрем влетел внутрь принц, удар за ударом поражая всякого, кто имел глупость попытаться его остановить. Вскочил Энцо на заставленный явствами стол, прошелся по нему к сидящему во главе Марков, и пронзил его сердце мечом. Не успел тот и вскрикнуть.
«Я, Август Третий, новый король!»: - воскликнул принц, показывая королевскую регалию присутствующим. «Властью, данной мне троном и законами королевства, я отбираю эту землю у Якоба Маркова и его семьи, и выношу им смертный приговор за беззаконие, которое они творили в ввереной им земле.»
Замерли гости, встала, как вкопанная стража. Не ожидали они скорого пришествия короля, и уж тем более – таких его первых законов. Стала молить о прощении вдова Маркова, растерялись трое его малышей, которых графская стража растила и с которыми играли верноподданые. Да только знали гости, что угодить королю дело более важное – не стоит впадать в немилость нового правителя. Схватили бывшие друзья вдову, некогда добрые дядюшки и тётушки похватали малышей по велению Энцо и повели их на площадь. На казнь собрался люд – когда ещё посмотришь, на смерть господ? А головы злых тиранов, после, на длинных жердях понесли по улочкам, чтоб каждый, кто не был на площади в тот миг знал, что тирания Марковых кончилась.
С лёгким сердцем покинул Ревенлоу уже не принц, а король. Думал он, что решил проблему, да только не знал, что новый наместник ещё более жалкий и жадный – решил тот, что боле король не вернётся, и начал ещё больше наживаться на землях, так как никогда не был богатым, и ухватится за шанс загребущими руками.
Спустя дни дорога под ногами Энцо закончилась. Никто не входил в болотный земли сотни нет – пытались, да не вышло. Топь пожирает дороги, прячет тропы, древние деревья склоняются к земле, кронами прячут солнце и звезды. Только это не остановит Энцо – затем он сюда и пришёл. Не для того был весь путь, чтоб едва пропадёт верная тропка повернуть назад с пустыми руками.
Топь старалась проглотить юношу – сотни раз нога съезжала с неверной кочки, и сапог набирался вонючей болотной жижи. Лес путал Энцо, заставляя его ходить кругами, пугал уханьем филина и воем неведомых и невидимых тварей, о которых юноша даже не слышал – изредка в топ и можно было увидеть плавник или чешую, будто принадлежащую змею-гиганту.
Однако, блужданиям принца, рано или поздно, пришёл конец. Перед ним распростёрли объятия ворота древнего города. Каменные блоки, из которых были сделаны дома и ограды покрылось мхом и плющом. Некоторые дома покосились, некоторые и вовсе утопили в болотной жиже. И даже издали был виден дворец короля – хоть шпили его были разрушены, хоть башни покрылось плющом и ползучими розами, а все равно здание это было гигантским и внушительным. Туда и отправился Энцо.
Казалось ему, что только шорох ветра и стук его сапог были ему спутниками, но нет. Еле слышно, лишь задержав дыхание слышал юный король шепот и шорохи, которых в городе быть было не должно. Всё тут было мертво, даже воспоминания о было величии, и все же, казалось, что что-то в некрополе есть.
Могучие двери дворца открылись со скрипом. Эхо пронеслось воем по лабиринтам коридоров. Энцо думал, что тут будет много пыли, но нет – даже пауки не селились в холодном, ужасающем месте. Кожа короля покрылось мурашками, но юноша убедил себя, что то от холода. На вырезанном в камне троне восседал последний владыка забытой империи. Остался от него лишь скелет в лохмотьях, сжимающий в истлевший руках скипетр. Длинная борода на черепе покрылось зеленоватой плесенью, а пустые глазницы смотрели на не званного гостя.
«Кто посмел осквернить мой склеп теплом жизни?» - раздался в тишине шепот умертвия. Выхватил Энцо меч, приготовился к битве со злодеем. Раз суждено ему с боем отбирать корону – так тому и быть!
Медленно, тяжело поднимаются с трона старые кости. Скрипят пыльными суставами, шагают по обветшалому мрамору. Скелет, еле держа череп на весу идет к Энцо, да шепчет, и голос его похож на эхо. «Зачем ты пришел ко мне?» Да только не отвечает король. Не след ему с мертвецами лясы точить. Вскинул он меч, приготовился нанести удар по старым костям… как мертвый император сам снимает с головы корону, на последних шагах протягивает ее Энцо. Ноги мертвеца обращаются в прах, чкелет падает на холодный пол, и остается от него лишь ржавая корона, да уголльно черные лохмотья.
Не такого ждал Энцо. Не было не сражения не подвига. Само умертвие отдало ему корону, что ж это за приключение? Поднимаеит король регалию, надевает на голову… и вмиг мраморные, плесневелые стены пропадают. Стоит Энцо посреди выжженой равнины, и в пепле видит человеческие останки – где обугленная рука торчит из золы, где решетка ребер виднеется, а где с немым криком пялится на него череп.
Небо затянуто серыми, светлыми тучами, а вокруг будто застыл сизый смог: не видно ни зги. И вот из серго марева к Энцо выплывает нечто, доселе юнцом невиданное – гигантское сердце, будто человеческое, из черной, бурлящей смолы. Смола пенится, покрывается пузырями, и в каждом из них молодой король видит лица людей, вскрикивающие и лопающиеся, до того, как произнесут хоть звук.
-Что ты?! - восклицает Энцо и, пятясь, падает на пятую точку поднимая клубы пепла праха.
-Я – твой Бог, - отвечает ему подплывающее зловещее сердце.
Нечего сказать на это королю. Дела божеские всегда были на усмотрение жрецов.
- Так ты… злой?
- Лишь такой каким меня создала вера людей. Я - то, что придает злу смысл. Я – то, что сводит с верного пути. Я – месть за обиду. Я – страх перед чужаком. Я – убийство из голода. Имя мне – Оправдание
- То есть… ты прична всего зла, что происходит?
- Нет. Я – Оправдание. Я создан верой в то, что кто-то еще заставляет людей быть плохими. Я путаю, я совращаю, я – тот, кого можно во всем обвинить.
-И зачем ты вышел ко мне? – Энцо поднимается с праха и пепла, смотрит на сердце без страха.
-Потому что я тебе понадоблюсь, когда ты будешь возвращаться домой.
Морок пропадает. Марево растворяется. Энцо, в короне мертвого императора стоит посреди мавзолея и в руках он чувствует силу у мощь. Все его королевство озарится светом и белизной. Не будет в ней мрака и порчи. Король возвращается.
Его поступь гремит как гром, его голос подобен сотне труб. Где бы он не прошел, земля озаряется белым. Ревенкроу очищается от заразы – нет в нем больше преступников и обездоленных. Все графство ссыхается, земля и деревья обращаются в безжизненный мел.
Король идет по тракту и весь его путь – мел и мрамор. Обращаются в него люди, что больше никогда не совершат преступлений. В столице радость сменяется скорбью – целая площадь радующихся возвращению короля замирает навеки статуями, навеки честными и безгрешными.