Апрель - ты шутишь?)
В юном месяце апреле снег пошёл и холода, а ещё коронавирус не даёт совсем житья. Вот такой неожиданный апрель.
В юном месяце апреле снег пошёл и холода, а ещё коронавирус не даёт совсем житья. Вот такой неожиданный апрель.
Всем доброго времени суток!) Меня зовут NotYoung:) Сегодня я вам расскажу про незабываемое путешествие в чудесный мир под названием «Макдоналдс» или как понять смысл бытия)))
*сразу хочу извиниться за бесчисленное количество ошибок в тексте, пунктуацию, орфографию и прочего, чему я так и не научился на уроках русского языка (может поэтому и пошёл работать в Макдоналдс))))
Хотелось бы немного рассказать предысторию, по которой я, собственно, и пошёл работать на работу мечты))) проработав во всяких орифлеймах, мтс, расклейщиком листовок, раздатчиком листовок, мойщиком фар на светофорах и многих других организаций))) однодневок и что-то я под******ся, не успев оглянуться, я уже закончил 9 класс... МОСКВА Это случилось летом 2017 года, во времена летних каникул. Как обычно, сидя дома, я сидел в кустах и выцеливал арту противоположной команды, но в один момент в комнату заходит Матушка с криками какого х** я сижу дома!? (в тот момент всех моих друзей забрали на срочную службу к бабушке на огород))) Я не спорил, т.к. сам понимал, что долго сидеть на шее у родителей не получится. Отсортировав вакансии на рядом с домом и по возрасту (мне только исполнилось 16) я наткнулся на яркий баннер в стиле Макдоналдс про стабильный доход и бесплатный обед)) Но с первого раза эта реклама меня не взяла, я листал дальше)...
Попадались разные вакансии по типу расклейщик, официант на пол ставки - меня это все не устраивало. Постоянно натыкаясь на рекламу Макдоналдса, что-то меня всё-таки побудило позвонить по телефону, который был указан в объявление. Не могу сказать, что считал работу в Макдоналдс плохой или низкой на тот момент, просто не очень хотелось идти туда, но деньги были нужны. Девушка с милым голосом ответила и начала мне рассказывать про эту вакансию - ЧЛЕН БРИГАДЫ РЕСТОРАНА)))
Разговор с менеджером:
(Я)
- здравствуйте, нашёл ваше объявление на таком-то сайте, могли бы по подробнее рассказать, про эту ваканс... (перебивает, ничего толком не объясняет, задаёт базовые вопросы)
(Девушка с милым голосом)
- Да, здравствуйте, вы хотите устроиться на вакансию член бригады ресторана? Сколько вам полных лет, учитесь и др.
Я просто отвечал на ее вопросы и у меня появился какой-то азарт, интерес к этой работе. Мне сразу захотелось узнать как работает фастфуд изнутри, научиться готовить картошку фри, гамбургеры, милкшейки. В итоге, сам не понял, как оказался на первом собеседовании.
Собеседование было ужасно долгим (4часа) нам показывали как вести себя в ресторана, показывали видеоролики и всякую всячину и, конечно подписание бумаг. Но перед этим было ещё что-то похожее на собеседование где меня спрашивали почему Макдональдс, кем я себя вижу в этой компании, что-то отвечал по типу директором директоров))) хотя вообще не знал про Макдоналдс ничего (какие должности там есть и что входит в обязанности). Я, думаю, что это была просто проверка на психику. Это мини-собеседование я тоже прошёл на ура. После подписание бумаг, мне дали номер моего директора из ресторана который я выбрал, позвонил, она мне сказала приходить тогда и с документами. Кстати плюс, что в этой компании мне сделали мёд книжку и трудовую, но об этом в другой раз ;)
В следующей части я расскажу как прошёл мой первый месяц в компании, как воровали мои знакомые в маке, обеды, отношение к персоналу, зарплату и другое... спасибо, что уделили мне своё драгоценное время, пока?
Мои первые воспоминания относятся к военному времени. Хорошо помню, как у нас в деревне останавливались солдаты. Мне тогда было четыре или пять лет. Они шли по Боровской дороге на фронт. Переночевав в домах, они отправились дальше.
В огороде у нас был погреб, в котором мы вместе с родственниками прятались от налетов немцев. Был случай, мы с двоюродным братом Иваном Плоховым вышли во двор погулять, непонятно откуда мимо нас просвистели две пули. Мы так и нырнули в этот погреб, спрятались. Кто и зачем стрелял, так и осталось неизвестным.
Уже после войны работал в колхозе вместе с тётей Олей Шапариной. Высаживали капусту на поле, где сейчас Солнцево-Парк, ходили её поливать. Жара стояла неимоверная. Воду на полив брали в деревенском пруду. Выращивали огурцы, на Шельбутовской горе росла картошка. Весной ходили туда собирать картошку, оставшуюся после осенней уборки, а бригадир, фамилию сейчас не помню точно, по-моему, Куреинов, ходил и прогонял нас, мол, нельзя с колхозного поля брать мороженую картошку.
Дом был старый, отапливали углем с помощью квадратной печки-буржуйки. Однажды дома мы были одни - мои старшие братья, Николай с Толей и я. Было холодно, зима, мы решили растопить буржуйку. Братья сложили дрова, сверху капнули бензин. Мне было очень интересно поджечь, и я их уговорил дать мне спички. Горящую спичку я поднес к окошку буржуйки и бензин сильно полыхнул, пламя вырвалось наружу и сожгло мне руку. Когда отец пришел с работы, рука моя была перевязана. Ближайшая поликлиника была в аэропорту, недалеко от аптеки. Меня повели лечить туда, но особо нас там не ждали, деревенских принимать не любили, но руку вылечили.
Мой отец, Андриан Иванович, был ответственный за электричество, подключал дома, деньги собирал по Пыхтино, Шельбутово и Ликове. Провода тянули от воинской части в Ликове, это было начало 1950-х. Мы ходили ямы копать под столбы, за яму платили 7 рублей 50 копеек. За домом Корчагиных был трансформатор с рубильником, который нужно было отключать и включать.В один из дней была сильная гроза, мы сидели на кухне, собирались играть в карты: Володя Плохов, Курилин Коля и Володька Корчагин. Карт покупных не было, делали свои из бумаги. Ребята сидели, вырезали эти карты, а я вышел в комнату и в это время ударила молния и гром. Я вхожу обратно в кухню, а все ребята на полу лежат и начинают ползти к выходу, я даже не понял, что произошло. Было страшно. Ребята поднялись и выбежали, а я вышел в сени, а там горит проводка. Я был маленький, нашел стул и какую-то тряпку, огонь с проводов сбил, а ребятам, пока они выбегали, крикнул: «Зовите соседей, тушить надо пожар». У нас был хоздвор рядом с домом, где жили корова и другая живность, крыша которого уже начала гореть. Народ быстро собрался и начали тушить ведрами. Петр Иванович Мокров залез на крышу дома и начал отрывать руками лист железа, из-под которого шел дым. Оторвал, а оттуда пламя выскочило сразу. В сенях-то я потушил провода, а огонь на крыше, видимо, не заметил. Петр Иванович тогда руки себе пожег, но пламя погасили, дом спасли.
В детстве было много развлечений. Я очень любил кататься с горки, и как-то раз мы пошли на «Ремезы», недалеко от моста через речку. Накатались, и когда я замерз, пошел домой с санками. Был лед, а около моста была прорубь, там обычно женщины полоскали белье, воду брали. А я иду по льду, разбегусь с санками, ложусь на них и еду, потом снова. Так и доехал до этой проруби, окунулся с головой. Как я там вывернулся, не знаю. Недалеко с горки шла Мокрова Зоя Ивановна, сестра Петра Ивановича, и увидела, что я тону. Подбежала, а я за кромку проруби пальцами зацепился, и вытащила меня. Санки в воде, их было тоже тогда не купить, жалко оставлять на дне. Все равно мокрый, ноги опустил в воду, зацепил веревку от саней, и мы их тоже достали.
По весне, когда вода немного спадет и уже не такой сильный поток, мы плавали на льдинах. Мы с Володей Борниковым, моим ровесником, который жил в самом крайнем доме у прудика, льдинку у начала деревни столкнули в речку и вдвоем на неё. У каждого по шесту, и плывем по реке вдоль деревни. Там, где у дома Одиноковых колодец, заканчивался «Пискунов бочаг», река сужалась и резко поворачивала. Доплыли мы до этого поворота, а льдинка маленькая, её начало заливать с одной стороны, перебежали на другую сторону, а льдина встает набекрень. В общем, бегали-бегали мы из стороны в сторону, так и опрокинулись в воду, а там течение быстрое, но, слава Богу, выбрались на берег. Мокрые, домой не пойдешь. Был в деревне Васька Быченков, и мы с Володькой пошли к нему на печку сохнуть, а вечером разошлись по домам.
Ещё одним из развлечений была битва на «саблях». Битва: хуторские мальчишки - на деревенских, «деревня» - на «тот край» (так жители условно делили Пыхтино на три части). У каждого было по палке, но не дрались, а именно «бились на саблях», кто кого.
По весне, когда не было еще основательного моста, чтоб на работу дойти через реку, нужно было пройти в район плотины, сделав большой крюк. Но что придумали мужики? Они опустили в воду два топливных бака от ИЛ-12 и ИЛ-14, и на баках переправлялись через реку туда-сюда. А мы на выходных мальчишками разбивались на группы и садились на эти баки, и кто кого потопит. Одни других опрокинут в воду, а вторые-то плавают на баке сухие, и те, кто оказались в воде, переворачивали второй бак.
За Морозовыми был колодец у родничка около реки. Ещё был лед, а там немного оттаивало от проточной воды колодца. Мужики брали палку, привязывали вилку и вставали по краю реки. Пристально вглядывались в воду и, как только щука высунется в протоке, с размаху насаживали её на вилку. Вот так рыбу ловили.
Осталось еще одно яркое воспоминание со школьных времен. Записался в кружок парашютистов, это уже был девятый или десятый класс. Мы прошли обучение, и нас собрались везти в Москву прыжки выполнять. Это было зимой. Мать, когда узнала, сказала: «Не пущу». Тогда я дождался пока мать с бидонами пойдет продавать молоко в порт. Надел из шинели сшитое пальто, подумал, что если разобьюсь, не так будет больно. Пошел следом за ней, мне же тоже надо было к определенному времени прийти. Она впереди идет - я за ней, она заходит за угол - я иду дальше. Успел. Посадили нас в автобус и повезли на Планерную. А там нас три или четыре человека посадили в корзину дирижабля с инструктором, ну и подняли на высоту 800 метров. Остановились, а инструктор открывает дверку корзины и говорит: «Давайте прыгать». Ребята подходят, а страшно, высоко; приостановятся, а инструктор пинка под зад, и ты уже летишь. Конечно, фал был пристегнут перед тем, как нас толкали. Падаешь камнем вниз, а потом рывок и ты вроде остановился, а потом так плавненько опускаешься. Но поднялся сильный ветер, я-то пригасил, выставил ноги вперед, как учили, чтоб не подломить, а некоторых ветер порывами километра за два утащил по земле. Потом их ездили собирали.
Фотографии в рассказе из личного архива Плохова Виктора Андриановича. Рассказ из книги “Пыхтино. Истории одной деревни”.
Опросил, записал, отредактировал и издал Сорокин И.Ю. (я), тег "Моё"
Горохова Надежда Михайловна. “Пыхтино. Истории одной деревни”
Меркушина Антонина Кирилловна. “Пыхтино. Истории одной деревни”
Шапарина Александра Ивановна. “Пыхтино. Истории одной деревни”
Родилась я в сентябре 1941 года в Пыхтино в доме №2. Позже, родители купили часть дома на хуторе, и в 1947 году мы в него переехали. Электричества тогда еще не было, освещали дом лучинами, позже покупали свечи и ставили их в банки.
С 1949 года училась я в школе во Внуково, отучилась все 10 лет. Позже этой школе присвоили номер 13. В первый класс мы пошли вместе с Ниной Маслаковой, Вовой Плоховым и Вовой Рощиным.
В весенний период ходить в школу было нелегко. Помню, один раз весной нас Лёша Маслаков, брат Нины, провел через речку, мимо «Алешиного бочага», мы вышли к Шельбутовой горе и пошли через поле в школу. Ходили в это время в резиновых сапогах. А когда пошли назад, речка совсем разлилась и затопила мостик. Тогда мостик был совсем низкий, ещё и пошатывался под нами. Воды было выше сапог, но ничего не оставалось, мы стали переходить. Сапоги черпали холодную речную воду, и мы мокрые бежали домой сушиться.
Позже стали строить плотину, но тогда засыпали ее не до конца, а оставили протоку для воды. Однажды мы шли вместе с Вовкой Плоховым, и он упал в эту протоку. Поток был очень быстрый. Вовку мы с ребятами схватить успели, а сапог его уплыл. Не помню, как мы дошли до дома, но всё кончилось хорошо. Позже в школу пришло указание, что пыхтинских ребят одних домой не отпускать. И мы ждали друг друга после уроков, чтобы более безопасно дойти вместе до деревни.А однажды зимой была настолько сильная метель, что ничего видно не было. Мы вышли из школы и направились по направлению к деревне. Когда подошли к реке, оказалось, что дорогу мы потеряли и вышли не к мостику, а к плотине. А оттуда до дома еще надо было через поле пройти.
С водой было тяжело, ходили набирать ведра на полив или на речку, или на прудик. Намного позже у прудика построили мостики, и полоскать белье мы уже ходили туда. До питьевого колодца было дойти тоже непросто, через наш двор до колодца у реки была тропинка. Склон у карьера, позади нашего двора, был достаточно крутым, и небольшая тропинка спускалась с трех горок. Подниматься обратно было еще тяжелее, дорожка была довольна узкая и песчаная. С коромыслом было совсем неудобно. В какой-то момент начали приворовывать с огорода: то банки пропадут с забора, то еще что-то. Уж кто это делал, не знаю, но мама пошла в колхоз и попросила закрыть проход. Проход вскоре закрыли, а к колодцу сделали тропинку по «Малашиной горе» (позади дома №41). Был колодец еще позади Басовых, недалеко от нынешней детской площадки. Он был совсем у уреза реки, но в половодье его постоянно затапливало.
Всегда держали скотину, которая жила в сенях. У нас были куры и гуси, была коза, поросенка тоже всегда держали. Поросят держали и соседи. Если мы резали поросенка, то делили его, часть забирала тётя Настя Маслакова, часть тётя Вера Одинокова. Потом приходила очередь других, соседи также резали поросенка и уже отдавали часть нам. А потом следующие резали... Мясо у нас было всегда.
В начале 50-х годов у нас было увлечение: я, моя подруга Нина и ее мама тетя Настя Маслакова вышивали болгарским крестом картины. Покупали картинки и нитки в магазинах и сидели у кого-нибудь дома, рукодельничали. Это было очень интересно.
Конечно, были и другие забавы. Если у кого играли свадьбу, обязательно лазили по окнам посмотреть торжество; однажды, на свадьбе Сони Мокровой, нас даже пустили на печку посмотреть. Отмечали Новый год и Троицу, а на Пасху деревенские ребята всегда катали яйца с горы.
Фотографии в рассказе из личного архива Гороховой Надежды Михайловны. Рассказ из книги “Пыхтино. Истории одной деревни”.
Шапарина Александра Ивановна. “Пыхтино. Истории одной деревни”
Меркушина Антонина Кирилловна. “Пыхтино. Истории одной деревни”
Шло 22 мая 1937 года, Николов день, мужики деревенские сели отмечать праздник, играли в карты. В дом вбежала бабушка Маша и закричала: «Кирилл, Саша рожает, что ты тут сидишь?». Отец тогда работал в колхозе, взял оттуда лошадь, посадил маму с бабой Машей в телегу, и помчался в больницу в Передельцы. Не доехали. Бабушка приняла у мамы роды в «волчонках», так называли лес позади Рассказовки, за санаторием. Так на свет появилась я. Только после этого мы добрались до больницы.
Когда началась война, мне было 4 годика. Папу призвали на фронт, дома остались я, мой брат Петя и мама. Ходили в колхоз работать, бывало, мама нас возьмет и скажет: «Вот эту травку надо выдернуть, а вот эту трогать нельзя». Так мы зарабатывали «палочки», которыми отмечали трудодни. Я полола грядки, а брат Петя мотыжил, он был постарше меня, ему было 7 лет. Мама в колхозе была звеньевая, вместе с тётей Нюшей Басовой, и ей нужно было не отстать, чтоб заработать как можно больше трудодней. Иногда к нам приезжала помогать мамина родная сестра, Лиза Уткина, и она с нами в колхоз ходила, чтоб побыстрее мамину норму отработать. Денег никаких не платили за работу, а за переработки были поощрения, например, лошадь дадут огород перепахать под картошку.
Где сейчас крайние деревенские дома и где собираются строить метро, было большое поле пшеницы и ржи. На этом поле мама с тётей Лизой жали всю эту сторону серпом, а мы, маленькие, снопы таскали, складывали в кучку.
Дров не было, ходили в лес на просеку, которую вырубили для проведения высоковольтной линии. Выкорчевывали пни для того, чтоб можно было чем-то обогреть дом. Конечно, в лесу собирали грибы, ягоды, был довольно большой орешник.
Соседство с аэропортом Внуково давало о себе знать, самолеты противника регулярно его бомбили. Работали прожекторы, ловили их. Мы прятались от налетов, пересиживали это время в карьере. А где сейчас заправка, возле остановки, как-то упал наш самолет. Дом у нас тогда был крайним на деревне, и окровавленные летчики добрались к нам ползком, а мама с тётей Лизой обрабатывали их раны. Довольно быстро за ними приехали и забрали, видели же, что самолет упал.
Когда объявили, что война закончилась, мы тут все рыдали и плакали от счастья, как было весело, как было хорошо! Мы очень ждали, что папа придет домой.
Во время войны отец попал в плен и был угнан в Германию. Мы долго ждали письма от отца, но письма всё не было. Их освободили, ну а раньше как было, попал в плен — значит предатель. Из Германии отца перегнали в Ашхабад. Работал он там плотником и штукатуром. Писем передавать не разрешали, и уж не знаю, как и с кем он передал письмо только в 1947 году. Когда получили весточку от него — вот где мы были рады!Я всегда носила его фотографию с собой. В начале 1948 года папу отпустили в отпуск, и он приехал к нам. Я как сейчас помню, в старом доме мою пол, а он входит в дверь. Конечно, были слезы, и всё на свете… Полностью папу отпустили домой только в конце года.
Хорошо помню, как по нашей деревне вели военнопленных немцев. Их гнали в сторону Внуково. После войны немцы много домов там построили, и некоторые объекты аэропорта.
После войны я пошла в школу, училась в Изварино. Позже из Изварино нас перевели в Пахульскую школу. В школу ходили в телогрейках, еле-еле одетые, что-то на ногах было: ботинки или какие-нибудь старенькие валенки. Кто в чем мог идти, в том и ходил. С пятого класса открылась школа во Внуково, в которой я доучилась до 7 класса.
В деревне всегда ярко отмечали праздники, свадьбы. Помню, у тёти Насти Маслаковой выдавали замуж её дочку Нину. Мама была веселой, задорной, всех женщин организовала, собрала, и пошли они величать. Раньше ведь всегда ходили величать, невеста за это подарки давала. На другой день им давали пирог, который невеста пекла, бутылку. Мама, тётя Вера Одинокова, тётя Таня Сугробова выйдут потом на хутор и пляшут-танцуют.
В детстве, бывало, хулиганили. У нас Обидин Толя жил, они богатые по тем временам были, и его отец, дядя Сережа, купил ему лодку резиновую. А Толька посадит Зойку Одинокову в нее, и поплывут вдвоем. Нам, конечно, обидно — её катает, а нас нет. Ну мы поднырнем под лодку, да перевернем. Зойка выскочит, а Толька очки свои ищет в воде.
Ещё Толя очень любил гулять вдоль речки, а мы за ним ходили. Он только разденется, зайдет в воду искупаться, а мы — хвать его брюки трикотажные и майку, в узлы позавяжем и драть оттуда.
Дома было всё свое: и ягоды, и фрукты. Но, как говорится, «в чужом огороде вкуснее». Около Шельбутово был большой сад, рос крыжовник, черная смородина, и мы туда пошли за ягодками. Я, Зоя Одинокова и Вовка Обидин, брат Анатолия. Я стояла, рвала и складывала ягодки в кармашки своего пиджачка, а Зоя Васильевна с Вовкой отделились от меня, и их там председатель поймал. А я как дернулась бежать по пшеничному полю и только слышу, как выстрелили из пугача вверх — я так в траву и нырнула от страху, потом подскочила и снова бежать. Выскочила у клуба во Внуково и добежала до плотины. Вовку с Зойкой забрали в сельсовет. Уже от плотины иду по деревне такая деловая, смотрю, около дома стоят наши родители, мама с дядей Сережей Обидиным, а я им из кармана крыжовник достаю угостить. Мама, конечно, ругалась, обещала этим крыжовником умыть, чтоб не позорила.
Взрослая жизнь началась рано, работать я пошла с 15 лет. Работала в спортивном магазине в Москве на Солянке.
Во многом жили благодаря своему хозяйству. Корова была у мамы, сколько я себя помню. Если бы не корова, мы бы с голоду померли. Мама ездила в Дорогомилово, у неё были свои клиенты, молоко разносила по квартирам. Обратно её ждали с баранками, сахаром.
Были у нас и другие животные. Если отец резал поросенка, то ходил продавать мясо в дачи «Московских писателей». Там, конечно, люди побогаче нас жили. Пошли они однажды с моим мужем Женей, зашли в дом Утёсова, а тут он сам выходит с домработницей. Сватают ему свое мясо, и потом завязывается диалог:
- Налей 100 грамм, — просит отец.
- Я не пью.
- Да ладно, что тебе, жалко?
- Ну, там, налей им немножко, — сказал Утёсов домработнице.
В итоге ушли выпивши; а по пути домой, в Ликове, у дома Пасековых, стащили собаку. Это собака прожила в нашей семье почти 10 лет, пса назвали Байкалом.
Фотографии в рассказе из личного архива Меркушиной Антонины Кирилловны. Рассказ из книги “Пыхтино. Истории одной деревни”
Я родилась 1 мая 1929 года дома в Пыхтино. Роды принимала повитуха бабушка Маша Плохова, они с моей матерью, Ольгой Егоровной Шапариной (Черяпкиной по рождению), какие-то дальние родственники. Раньше больница была в Передельцах, но туда рожать ходили очень редко, далеко было. Я была вторая у матери.
Жили в другом доме. Дом был старый, плохой, пол дырявый, потолок серый из-за маленькой дымящей печки. Как начинался дождик — все текло в дом, крыши-то соломенные были, сухо было только посередине комнаты. Материну перину и четыре подушки мы клали в центр и накрывали, чтобы ничего не намокло.
Жили плоховато. Дети у мамы через год рождались, всего 7 детей родилось. Отец, как и многие в деревне, делал щетки. У мамы тоже жизнь была не легкая, ходила в лес за хворостом. Зимы были снежные, и мама в юбке да в валенках ползла по снегу в лес. Женщины всегда застуженные были.
Бывало, отец, Иван Егорович Шапарин, закупит продуктов, положит всё в мешок и пока со станции Внуково дойдет, все в мешке перемешается. Приходя домой, высыпал все на пол, а мы, детишки, садились на колени и начинали перебирать продукты, сахар в одну сторону, крупы в другую.
Помню, однажды отец принес вина и дал мне попробовать. Я уж не знаю сколько выпила, сладкое, хорошее вино, и повалилась на пол. А была маленькой, еще десяти лет не было.
У матери была сестра, тётя Таня, она жила в Москве. Она нас обувала и одевала, старье какое-нибудь из Москвы привозила. У родителей денег нас одевать не было.
Летом было жарко, а мы, ребятишки, постоянно были на речке, по берегам росла огромная трава, цветов всяких разных был полно: и ромашка, и незабудка, и фиалки, и лилии в воде росли. Речка была чистая, там и стирались, и мылись. Бывало, мать скажет: «Ну-ка дай-ка я посмотрю голову, вшей-то не накупала». Вши были у всех, это сейчас вы не знаете, что это такое. Загорали бывало, и плавать учились на речке, и тонули. Речка была чистая, проточная, где глина, где камни, местами глубокая. Недалеко от нынешней плотины был бочаг, там постоянно воду крутило, туда мы не ходили.
Праздники в деревне до войны отмечали очень здорово, все вместе, и те, кто победнее, и те, кто побогаче. Нажарят картошки, и уже праздник чувствуется. Днем все по гостям, а как вечереет, все на улицу выходили, обязательно выносили с собой гармонь. Делились по компаниям, вся деревня полна народу. Кто похулиганистее, затеет драку, но их быстро разгоняли. Мы еще маленькие были, но обязательно бегали смотреть, что происходит на празднике, интересно нам было.
Деревенские ребята ходили в сельскую школу в Изварино. В школу я пошла, по-моему, в 1937 году. Сентябрь, тепло, а я в валенках и больших галошах, но больше обувать нечего было. Мать с отцом поехали и купили мне пальто, очень длинное, чтоб на несколько лет хватило. Детей было много в деревне, в каждой семье по несколько ребятишек. Начиная от Степановых, потом Комаровых, Моргуновых, и вот все заходят друг за другом, и в конце деревни уже целая толпа собиралась. Ходили по Боровскому шоссе до реки, а от реки поворачивали до школы. Дорога была совсем плохая, это сейчас асфальт, а тогда на шоссе были большие булыжники, уложенные по дороге. В один из предвоенных годов зима была очень снежная. В том году щеточную артель уже перевели в Ликову. Взрослые с деревни шли на работу впереди нас, немножко протопчут дорогу, а мы по их следам идем до Ликовы. У реки, в низине, снегу наметало очень много, и пока дойдем, бывало, все мокрые. А там еще от Ликовы до Изварино надо было идти полем.
Я, откровенно говоря, не очень хорошо училась, переходила из класса в класс, а в каком-нибудь и останусь на второй год. Отучилась я в Изваринской школе 4 класса, а в пятый класс пошла в школу через речку от Изварино, по-моему, школа Пахульская называлась.
Шло начало 1941 года. Отец работал в колхозе, ухаживал за лошадьми. Запряг лошадь и поехал в лес, а там хворосточки от осины остались, после спила деревьев, когда колодец делали. Он и привез их домой на лошади, не знаю, воз или два, и свалил их позади двора. А мать отцу говорит: «Ты бы спрятал их, а то вдруг лесник придет». Лесник-то, и правда, пришел, начал к отцу придираться, а отец тоже в ответ: «Я же не пилил их, подумаешь, брошенные поднял». За это на отца подали в суд, и 11 марта в Одинцово отца осудили на 1,5 года тюрьмы. Мать вернулась одна.
А тут в июне война началась, 3 месяца прошло. После ареста отец нам писал, что находится в Горьковской области, Богородском районе, селе Оранки. Но потом заключенных отправили на передовую. Отец с войны не вернулся.
Мать была беременная и 6 августа еще родила сестру Валю. Нас стало четверо детей (ещё трое до войны не дожили). Мать стала в колхозе работать, и мы ей помогали. Тогда работали одни женщины да ребятишки. А тут и усиление войск стало, все куда-то разъехались, а ребята перестали в школу ходить. Немец был вот-вот около нас, даже слышно было, как оружие стреляло. А мы жили, одну картошку ели, которую сажали на 30 сотках. Картошку покрупнее мать выбирала и носила в аэропорт, а там уже менялась с семьями летчиков на хлеб или что-нибудь ещё. Потом мать поехала в Абабуровку и поменяла картошку на козленочка, и у нас выросла коза. Позже эта коза принесла нам еще двух козлят, этим мы и выжили. На еду толкла картошку с молоком и кормила нас, а хлеба даже крошки не видели. Летом всю траву ели, где щавель соберем, где акации цветочки нащиплем, где другую травку нарвем. Пока мама уходила на работы в колхоз, нам раздавала задания по хозяйству: убраться в доме, принести несколько вязанок сена от реки для коз, сварить картошку и другие.
В войну работать в колхозе было некому, работали все кто остался, и женщины, и дети. На лугу капусту сажали. Все, бывало, измучаемся: воду таскали из речки, поливали огромные кочаны. А осенью вырастет капуста, военные приедут, в машину все загрузят, а нам одна ботва да листва остается.
Ходили просили вспахать землю дядю Ганю Моргунова, он тогда за колхозными лошадями ухаживал. Придут тётя Маня, тётя Клава, ещё кто-нибудь придет. Дядя Ганя проедет, вспашет, а мы уже сажаем картошку.
В войну было тяжело, переживали бомбежки. Бывало, летит высоко самолет и гудит. Мы уже по звуку знали, что это не наш самолет. Скорее свой вещевой мешочек на тачку положим и бежим в землянку. Землянку мы выкопали у Пискуновых под липами. А тот осинник, за который отца посадили, лежал у нас, и мы его отдали на убежище. Из этого осинника сделали крышу и землей присыпали. С собой мешочек добра, на нем и сидели. Прятались тетя Шура Пискунова с дочерью Шуркой, Полина Михайловна Пискунова со своей матерью Анной, моя тётка Даша с дочкой Машей, и все мы. Нас целая яма была. Иногда всю ночь сидели там и зимой, и летом. В сторону Курилиных была щёлка, через которую воздух шел, и в которую посмотреть можно было. А как был отбой, слушали из Одинцово гудок-сирену. Гудит, значит самолеты улетели, и мы выходили.
Позади нас, в конце огорода, упала бомба, но не взорвалась, ушла в землю. Народ собрался и стал выкапывать. Копали-копали, да так и не выкопали, не нашли. Так там до сих пор и лежит где-то. Потом говорили, что возможно незаряженная была, но этого теперь никто не узнает.
Был случай, упал самолет небольшой на лощине, и ребятишки побежали смотреть, а там кругом были мины, и девочка, Шура Корчагина, наскочила на эту мину, конечно, она не выжила. Большое горе было.
В 14 лет я пошла работать в АХО уборщицей, шла середина войны. Работали тогда за карточки, а по карточкам давали 550 грамм хлеба, 2 килограмма мяса, килограмм сахара, сколько-то масла, немного конфет «подушечек». Мать, бывало, скажет: «Ты там не ешь, домой неси» - мне семью тоже жалко, как же я все сама съем? Несла всё в дом, а там мать уже на всех поровну делила.
Не знаю, сколько проработала в АХО, но я ушла. Брат матери, дядя Саша, говорит мне: «Чего ты там за копейки работаешь, переходи в ГСМ». Во Внуково, в ГСМ, я отработала еще 43 года. Пришла рабочей, потом оператором стала, потом много лет кладовщиком отработала, пока на пенсию не вышла. Принимала горючее, выдавала на самолеты, лазила по цистернам, замеряла сколько топлива, пробы отбирала и относила в лабораторию.
После войны тоже голодно было. В колхозе осенью выкопают картошку, а часть в земле остается, весна подойдет, мы ходим картошку гнилую да мороженую копаем, «кавардашки» называлась. Бывало, полведра или ведро накопаем, придем, очистим, а мама потолчет эти кавардашки, посолит, сделает лепешки, да в печку отправит. Очень вкусные они нам тогда казались.
1947 год. Мы ходили в лес за дровами, за речкой всё было оцеплено, там работали заключенные-военнопленные. Там был овраг, где деревья росли, заключенные лес пилили. Идем обратно и видим, самолет поднялся и развернулся, хотел, наверное, вернуться. Самолет совсем снизился и стал задевать дома. Мы перешли через речку, бросили дрова и побежали в деревню. На окошке дома №14 сидела Тоня Одинокова, верхнюю часть её дома самолёт задел крылом. Тоня упала, и ее привалило бревнами, благо она почти не пострадала. Дальше стояли огромные вётлы, самолет их снес. На деревне паслась коза тёти Дуси Рощиной, от козы почти ничего не осталось, разметало винтом. Дом №14 Одиноковых весь снесло, и сарай Басовых хвостом самолёта поломало. В самолете там кто-то остался жив, из деревенских никто не погиб. Приехали скорые, увезли всех, кого куда. С аэропорта быстро понаехали машины, и стали загружать остатки груза.
Тяжелое у нас было детство и юность.
Фотографии в рассказе из личного архива Шапариной Александры Ивановны. Рассказ из книги “Пыхтино. Истории одной деревни”
Запись за 07.03. Получается писать хотя бы раз в полторы недели. Времени-то хватает, а вот уверенности в необходимости этого – нет. Да ещё и реакция Пикабу не обрадовала :) Но у меня появился подписчик, а значит, обязательства!
Сегодня я смотрел видео с TED «Синдром самозванца». Я уже слышал о нём ранее, но было интересно послушать мнение успешного человека. Знаете, воодушевляет.
Представьте, что большинство людей вокруг вас так же сомневается в себе и своих действиях, идеях и мыслях. Сразу становится спокойнее и возникает понимание: ошибка – это не страшно!
За прошедшее с последней записи время я успел познакомиться с массой интересных вещей и несколькими людьми. Мы с гендиром ездили смотреть новую арендованную площадь – если всё получится, здесь будет прорыв! Я уверен, что это сильно сыграет в пользу узнаваемости бренда и, в конечном счёте, доходов.
В Мытищах, где мне предстоит открыть заведение, ситуация чуть менее понятна – стройка идёт полным ходом, оборудование заказывается, но тут и там выявляются недочеты и недоработки. То у нас на плане рисуется холодильник-витрина, стоящий больше половины моей месячной зарплаты, то зона выдачи (вторая по важности рабочая зона) перекрывается кофемашиной. Есть чувство, что УК (управляющая компания) крепко положила болт на развитие проекта и натыкала всё оборудование просто так, бездумно. Ну, впрочем, не в первый раз.
Я познакомился с отделом маркетинга ТРЦ и получил прайс-лист на рекламу. Сказать, что это дорого – не сказать ничего.
Позавчера прилетела О. В личном диалоге она всегда оказывается мягче и веселее, чем в переписке или разговоре по телефону. Наверное, я веду себя так же. Надо узнать :)
Мы провели два дня в плотной работе – общались с учредителями по поводу концепции и отношений с УК, корректировали меню, продумывали подачу напитков и блюд. Словом, мы занимались почти всеми составляющими работы ресторана.
Кроме этого, было принято решение о вводе крепкого алкоголя. Кажется, впервые в истории бренда (UPD.: Да, впервые, я узнавал). Попробуем не обосраться с этим.
И, конечно, персонал. Персонал в общепите Москвы и МО – отдельная история, о которой меня предупреждали. Давайте на мотив «Буратино» - КИР-таратата-ГИ-таратата-ЗЫ!
Чтобы меня не закидывали камнями, добавлю: я совсем не против интернационала на кухне, дело в низкой квалификации, непонимании русского языка и современных требований и тенденций рынка, на котором мы все находимся.
К сожалению, бизнес-модель и низкий необходимый уровень подготовки сотрудников обуславливает зарплату не "как в лучших ресторанах Лондону и Парижу".
С помощью популярного тематичного канала в ТГ я нашёл несколько групп, посвященных поиску работы. Само собой, бесплатных и неограниченных в количестве и времени размещений вакансий. Именно там я нашёл (а вернее, он нашёл меня) Александра, опытного русского парня, которого хочу поставить су-шефом. Уже во вторник\среду мы встретимся с ним и я смогу принять решение. Надеюсь, первое впечатление было верным.
Вчера мы с коллегой приняли на стажировку Толика. Толик – киргиз 36 лет отроду. Опытный, но по-русски говорит едва-едва. Попробуем поставить его на заготовку и горячий цех, но пока я сомневаюсь (UPD: В общем-то, не зря сомневался!).
Каждый день мне звонят и пишут ребята из солнечных южных стран. Большинство пропадает после волшебного слова «МЫТИЩИ». Да, несмотря на свои птичьи права, эти ребята настроены работать только в центре Москвы. Или хотя бы по линии метро.
Я «сбриваю» людей по принципу тупости и невнимательности – если ты не заметил название города, в котором тебе предстоит работать, тебе НЕ предстоит работать.
Мы зарегистрировались на МЕТРО ЭКСПО в конце марта – выставка оборудования и решений для общепита, лекции и мастер-классы от именитых спецов Москвы и Питера. Надеюсь, получится вынести оттуда максимум полезной информации и знакомств.
Кстати, о знакомствах!
Я случайно оказался в списке дегустации в культовом пивном магазине и познакомился там с технологом пивоварни, которая, как выяснилось, знакома с моим старым коллегой из Сибири, который вот-вот перебирается в Москву. Вот ведь как всё переплетено.
Мы с В. достигли договоренности о сожительстве – ему вроде комфортно со мной, мне с ним тоже, есть, о чем поговорить. И помолчать. Так что срок из двух недель превращается в неустановленный, но я предложил разделить оплату квартиры. Считаю, что так будет правильно.
С прекрасной девушкой из п.2, кстати, мы тоже увиделись. Первый раз - сумбурно, буквально на 15 минут, узнать, как дела. Во второй раз она стала моим подельником в промышленном шпионаже за конкурентами (да я просто хотел пригласить её поужинать, на самом деле).
А вот с третьим произошла осечка, которая хорошенько выбила меня из колеи.
С другой стороны, я перебрался сюда из-за возможности хоть как-то видеться с ней и развивать отношения. Так что подобные осечки кажутся простительными сейчас, но вчера вечером я хорошенько накрутил себя.
Ловлю себя на мысли, что я обладаю как минимум двумя слабыми местами – деньги и женщины. Надо наконец-то принять это и понять, как с этим работать. А пока я думаю, написать ли ей снова, или выждать паузу. Ситуация осложняется проклятым Женским днём, который уже завтра. BLYAD’!
Привет! Если зайти в мой профиль, можно увидеть первый пост, посвященный "поискам себя". Я успешно выбрался из этого состояния (Cheers!) и нашёл новую работу, которая сулит мне массу опыта и небывалый карьерный рост. Я долго думал, стоит ли мне запускать формат повествования, ведь есть важный вопрос:
Рассказывать ли о внутренней "кухне" компании? В моем понимании, это не совсем этично.
Но, тем не менее, записи есть, а складывать их в стол будет нечестно по отношению к самому себе - с детства грезил писательством.
Итак, вводные данные:
1. Есть сеть заведений в Москве и МО (название её я раскрывать не стану по причине этики как к компании, так и к Пикабу, ну её к черту, эту рекламу);
2. Есть я, имеющий сравнительно небольшой опыт работы в общественном питании (в основном, в линейной должности) и ведении соц.сетей.
3. Есть прекрасная девушка, из-за которой (отчасти, как я пытаюсь себя убедить) я принял решение о переезде.
4. Есть старый "боевой товарищ" из Сибири, который уже трудится в этой же организации на той же должности.
Ну, давайте попробуем?
Хиккуя дома на выходном и пролистывая ленту соц.сетей, я наткнулся на Историю давней знакомой (когда-то я работал под её управлением, и остались мы в хороших товарищеских отношениях), которая сообщала о поисках менеджера заведения в Москве. Я откликнулся - билет на начало апреля уже был куплен, вдруг получится пристроиться?
Я тут же получил ответ, рассказал о своих трудовых свершениях за последние пару лет, и диалог мы завершили на обещании О.: "завтра тебе позвонит директор, расскажешь ему всё то же самое". Директор действительно позвонил, а я действительно рассказал всё так, как было.
Через пару дней я прочёл заветное "Вы приняты" и начал паковать чемоданы. Но уже тут возник нюанс - сотрудник им нужен был чем быстрее, тем лучше, и ждать до апреля они не могли. Я отменил уже купленный билет, и приобрёл новый.
Коллеги и руководство на уже бывшем месте работы отнеслись по-доброму - молодые ребята с амбициями понимают друг друга :) Отработав положенное, я с чистой совестью пожал им руки и был таков.
19 февраля около полудня я прилетел в Москву. С собой – два рюкзака, в которых, кроме немногочисленной одежды были фотоаппарат, проектор и ноутбук. Договоренность о жилье у меня уже была – я временно заселяюсь к В., менеджеру одного "приятно пахнущего сетевого магазина" и моему хорошему товарищу.
Сразу по отключении авиарежима я понял, что летел не зря (ну, или хотел так думать) – в мессенджере уже лежало сообщение от К. (той самой прекрасной девушки из п.3). Сердечко растаяло в ту же секунду. Ну, свидимся – решил я.
Немного помотавшись с сумками по городу, я всё же встретился с В. и мы поехали к нему в Химки. Я уже останавливался у него годом ранее, так что маршрут уже был знаком.
На следующий день я приехал в один из ресторанов, менеджером которого был мой товарищ из п.4. Мы в лёгкой форме начали обучение – весь документооборот и системы учёта, внутренние регламенты и правила.
На следующий день я познакомился с учредителями и тем самым директором.
Взрослые, но подвижные и активные мужики, которые давно живут по правилам Москвы – "если не двигаешься, значит, не ешь". Именно поэтому они строят новые рестораны, находят соинвесторов и потихоньку продвигают свои идеи в диалоге с управляющей компанией (заведения открыты по франшизе, управляемой издалека).
Получив перечень основных задач и пораскинув мозгами, я понял - скучно мне тут не будет.
А значит (надеюсь), и вам тоже.
Прошу прощения за сумбур и объем текста - записи в дневник я делал по неделям и в основном для себя. Хоть тексты и проходят некоторый рерайт и редактуру, они всё же далеки от идеала.
Буду рад обратной связи и всему такому :)