Ухух
Всех нас в детстве родители пугали различными страшилками на ночь. Большинство из них, такие как Бабайка или рука, появляющаяся из стены, известны каждому, некоторые — лишь узкому кругу людей, наподобие отдельно взятой семьи, среди членов которой есть как минимум один человек с богатым воображением. Многие из них содержат в себе определённую скрытую мораль. Некоторые не содержат в себе ничего, кроме банального желания напугать ребёнка. Именно о такой страшилке и пойдёт речь.
Слышали когда-нибудь о таинственном персонаже с довольно странным именем Ухух? Нет? Неудивительно: знают о нём лишь члены моей семьи. Мой отец никогда не был образцовым родителем: запуганный и вздрагивающий от каждого шороха ребёнок, всю ночь всматривающийся в приоткрытый шкаф или дверной проём, ожидая увидеть там невесть что — для него дело обычное. Это его мерзкое качество не могли компенсировать ни превосходное чувство юмора и оптимизм, с которыми он шёл по жизни, ни доброта и забота по отношению ко мне во всех других жизненных аспектах. Этого человека не сломила ни сложная судьба, полная многочисленных тягот и лишений, ни трагическая смерть старшего брата, с которым он был неразлучен и который выпал из окна в шестилетнем возрасте, сломав себе шею, ни наплевательское отношение к нему его собственных родителей. Он на всё смотрел с улыбкой и, по большому счёту, я горжусь им… но вот состраданию и снисхождению по отношению к детям он так и не научился. Благодаря ему большую часть своего детства я провёл в дикой тряске, спрятавшись под одеялом. Позволить мне спать в одной кровати вместе с ним и мамой он категорически отказывался, со смехом приговаривая, что так я никогда не стану настоящим мужчиной и не научусь смотреть в лицо страху. Спасибо за счастливое детство, отец!
Но вернёмся к страшилке про Ухуха. Отец сопровождал свой рассказ ужасными гримасами, тихим, зловещим голосом и активной, служащей для усиления эффекта жестикуляцией наподобие взмахов руками или характерного шевеления пальцами. Надо отдать ему должное, нужной реакции он добился: без соответствующей экспрессии, позавидовать которой мог любой вожатый в отряде бойскаутов, рассказывающий детишкам у костра истории о «жуткой смерти туристов в этих краях», его история не произвела бы на меня столь сильное впечатление. Впрочем, мальчиком я был наивным и пугливым, так что это вопрос спорный.
Краткий её пересказ: есть такое существо по имени Ухух, являющееся в ночи. Каждое своё появление он сопровождает высоким возгласом «ухух!», напоминающим уханье филина (за что он и получил своё имя). Отец не стал подробно описывать его внешность, ограничившись лишь расплывчатым «он неимоверно высокий, противный и нагоняющий жуть», предлагая моему разыгравшемуся детскому воображению самому снадбить этот образ всеми недостающими деталями. Мой мозг не придумал ничего лучше высокого антропоморфного филина и такой Ухух, стоящий перед моими глазами, надо признать, меня даже рассмешил, но вскоре мне вновь стало не по себе. По его словам, Ухух никогда не выходит из тени и ждёт, пока ребёнок уснёт и пока в комнате погаснет весь свет. Как только это произойдёт — он тут же похищает ребёнка и доставляет его в своё логово, где совершает с ним «ужасные вещи», после чего тот пропадает без вести. Своё присутствие он будет сопровождать различными странными звуками, непрерывной ходьбой по участкам комнаты, в которых отсутствует свет, и неотрывным взглядом на тебя. Даже если наивное дитё притворится, что спит, пользы от этого не будет никакой: оно продолжит ощущать на себе пронзительный взгляд Ухуха до тех пор, пока не уснёт по-настоящему. Отец рассказал, что боролся с ним следующим образом: он никогда не закрывал дверь, оставляя свет в коридоре включённым и позволяя ему проникать в комнату, благодаря чему Ухух не мог до него добраться. Монстр предпринимает лишь несколько попыток похитить ребёнка: если он потерпит фиаско, то оставляет его в покое.
Сказать, что я был испуган, услышав данную историю — это значит не сказать ничего. Отец рассказывал мне о многих сверхъестественных тварях, что норовят съесть мою плоть или напугать меня до седых волос, стоит мне лишь сомкнуть веки, и перспектива встретиться с ещё одной, которая, в моём представлении, начала бы пытать меня до смерти в своём логове, не то чтобы воодушевляла меня. Однако благодаря описанному им «методу борьбы» с Ухухом, в котором я увидел очевидный намёк, у меня в голове родился гениальный план: зажечь в комнате свет на ночь и гарантированно обезопасить себя! Однако, как оказалось, это был не намёк, а чистой воды издёвка, так как мой отец не желал предоставлять мне лёгкого спасения.
«Спокойной ночи, Андрюш! Желаю тебе успешно пережить эту ночь в полном одиночестве. А может быть, и не в одиночестве…» — проговорил отец, смотря на своего сына, всем телом вжавшегося в матрас, выпученным взглядом маньяка, явно получающего удовольствие от своей деятельности, и низко, неспешно хохоча. После этого он мгновенно исчез в дверном проёме, назло мне выключив в коридоре свет. Включать его в самой комнате он также запретил, сказав, что в таком случае накажет меня за трусость и что «даже Ухух жмётся в угол и трясётся от страха, когда я в гневе». Пока я, вцепившись пальцами в одеяло и боясь хоть пошевелиться, ледяными от ужаса глазами осматривал погрузившуюся во мрак комнату — отец, жизнерадостно напевая какую-то мелодию себе под нос, шёл чистить зубы, предоставив меня самому себе. Журчание воды и звуки его жизнедеятельности ненадолго успокоили меня, но вскоре и они стихли, вернув меня в суровую реальность. Мне предстояла длинная бессонная ночь, которую я проведу один на один с Ухухом. Первая, но явно не последняя.
Я ждал. Ждал внезапного появления Ухуха, который будет терроризировать меня всю ночь, не позволяя сомкнуть глаз. Ждал скорейшего наступления утра, знаменовавшего собой, что опасность миновала и я могу с лёгким сердцем уснуть. Но больше всего я ждал, пока уснёт отец, чтобы включить свет в коридоре и восстановить своё душевное спокойствие. «Наказание ждало меня за свет, включённый в комнате, но про коридор отец ничего не говорил» — утешал я себя «лазейкой», найденной в утверждении отца. Где-то через час сурового испытания моей психики я услышал знакомое похрапывание из родительской спальни, послужившее для меня призывом к действию.
Едва ли не вздрагивая от тихого скрипа половиц под моими ногами, я крался по собственной комнате в надежде, что так Ухух меня не заметит (а вдруг?), периодически судорожно стреляя глазами на «чудовищ», что мерещились мне в каждой мягкой игрушке, лежавшей на полу, от чего мне становилось ещё более жутко. Наконец, с горем пополам, я добрался до выключателя в коридоре, зажёг свет и уже радостной, непринуждённой походкой вернулся в постель. В тот момент я чувствовал небывалое облегчение. Яркая пелена света, доносящаяся из коридора и будто обволакивавшая мою кровать, расположенную в центре комнаты, а также разделявшая саму комнату на две тёмные половины, давала мне стойкое ощущение покоя и безопасности. Мне казалось, что я нахожусь под защитой древних чар, не позволяющих нечисти вроде Ухуха добраться до меня. Ура! Моей жизни больше ничего не угрожает! Окончательно успокоившись и расслабившись, я с довольной улыбкой на лице постепенно погрузился в сон.
Ухух так и не явился ко мне в ту ночь. Но он явился мне во сне.
Сон этот был довольно странным. Если бы не свойственное сновидениям чувство «воздушности», нереальности происходящего, я бы и сейчас считал, что бодрствовал той ночью. Я всё ещё находился в своей комнате. Пред моим взором предстала привычная мне обстановка без каких-либо, мало-мальски заметных изменений. Даже разбросанные по полу детали конструктора «Лего», казалось бы, находились на тех же местах. Свет в коридоре по-прежнему горел, словно говоря мне «расслабься, ты всё ещё под моей защитой». Тут же решив, что я случайно проснулся по той или иной причине и не придав этому событию особого значения, я закрыл глаза и постарался уснуть вновь, как вдруг услышал звук, который боялся услышать больше всего.
Тихое, насмешливое, отчётливое «ухух!», прозвучавшее откуда-то из-за шкафа. В то же мгновение из-за массивной деревянной конструкции ловко вынырнул непропорционально огромный и длинный человеческий силуэт. Он походил на тень, но я прекрасно знал, что ей он не являлся: в таком случае его не было бы видно во тьме. Движения его были какими-то дёргаными и неловкими. Изначально я не разглядел деталей внешности этого существа, а потому в моей голове невольно возникло сравнение с марионеткой, которую дёргает за ниточки не очень умелый кукловод. Но стоило ему подойти поближе и он, слегка освещаемый яркой лампой в коридоре, предстал передо мной во всей «красе».
С филином это существо не имело ничего общего, а потому мои первоначальные ассоциации с этой птицей мгновенно канули в лету, будто их и не было вовсе. Я смутно помню его внешний вид, но всё же постараюсь описать его как можно более подробно. Это странное, высокое, тощее существо. Ухух заметно сутулился, но даже в сгорбленном состоянии он возвышался бы над моим отцом примерно на голову, в распрямленном и вовсе достигал потолка. Одет он был в некое подобие старого поношенного фрака, мешком висевшего на его худощавом теле. Для полноты картины не хватало лишь цилиндра на его слегка увеличенной гидроцефальной голове, но отсутствие этого головного убора позволило мне получше разглядеть её: она покрывалась редкими, водянистыми седыми прядями, небрежно зачёсанными назад, как у лысеющего старика, таким смехотворным образом отчаянно пытающегося скрыть сей недостаток своей внешности. Его гипертрофированный левый глаз постоянно «качался» влево-вправо, не фокусируясь в одной точке, от чего казался мне стеклянным. Огромный чёрный зрачок занимал его почти целиком, лишь вверху можно было заметить тонкий «полумесяц», образованный белком. Правого глаза во тьме я не разглядел и могу только гадать о его наличии. Рот с рядом гнилых зубов относительно тощего лица был непропорциональным и огромным: уголки его губ были насильно «стянуты» к тем местам, где должны были располагаться уши, тем самым заставляя их растечься в хищной улыбке, обнажавшей его дёсна. Давший этому безобразному существу имя непонятный звук «ухух» доносился из его горла, заставляя самого Ухуха дважды, словно рефлекторно, дёргать головой в такт.
И эта тварь, сокрытая тьмой и неподвижно стоящая около моей кровати, смотрела прямо на меня.
Быть может, будучи взрослым, я бы отреагировал на его появление более спокойно (психика у меня крепкая), но в тот миг мне хотелось закричать как можно громче, чтобы родители наверняка услышали меня, и стремглав помчаться в их спальню, сверкая пятками, но я не мог сделать ни того, ни другого. Я старался кричать изо всех сил, но из моего рта не доносилось ни единого звука, как оно обычно бывает во снах, а моё тело словно прибили гвоздями к постели, не позволяя даже шевельнуть рукой. Отчаянные крики моего разума «Проснись! Ну же, проснись скорее!» также не возымели эффекта. А Ухух тем временем по-прежнему играл со мной в «гляделки», с некоторым любопытством наклонив голову вбок, словно пёс, увидевший что-то необычное.
Не прошло и мгновения, как он рывком сдвинулся с места и принялся стремительно ходить по тёмному участку моей комнаты вперёд-назад, от шкафа до спинки моей кровати и обратно, старательно избегая полосы света. Свои длиннющие руки он выставил перед собой, точно богомол, а также заметно прихрамывал, но это не мешало ему двигаться так быстро, что мой взгляд еле поспевал за ним. На меня он не смотрел (или смотрел?), но на тот момент зрительный контакт с ним волновал меня меньше всего: совокупность внешнего вида этого урода, его неестественное поведение и странная манера передвижения приводили меня в ужас и это Я не мог оторвать от него взгляда. Так как он не мог меня тронуть, этот сукин сын, дабы не уходить с пустыми руками, принялся психологически «играть» со мной, зная, что я точно не смогу уснуть, пока он мельтешит у меня перед глазами. В тот момент в моей голове промелькнула мысль: «садизма в нём явно больше, чем в моём отце». Умное словечко, выученное накануне, тогда пришлось очень кстати.
Не знаю, сколько это продолжалось, но по моим ощущениям прошло как минимум полчаса. Его поведение медленно, но верно сводило меня с ума. Тихие шаркающие шаги вряд ли можно было услышать из спальни моих родителей, но мне они не позволяли успокоиться хоть на секунду даже в те моменты, когда я закрывал глаза или прятался под одеяло. Он неустанно напоминал о своём присутствии. Собрав волю в кулак и кое-как утихомирив напряжённое дыхание, я зажмурился как можно сильнее, дабы лишний раз не видеть эту страшную морду, но резкий запах гнили и сырости, ударивший в нос, всё же вынудил меня их открыть.
Перед собой я увидел обезображенное лицо Ухуха. Он навис надо мной и наклонил свою голову так, что его «стеклянный» глаз смотрел прямо в мои глаза. Тот омерзительный гнилостный запах доносился из его пасти. После нескольких секунд «неловкого молчания» он начал издавать клокочущие звуки и конвульсивно дёргать головой вверх-вниз. В тот момент он походил на незадачливого едока, в горле которого застрял кусок пищи, что он отчаянно пытается выплюнуть. Я чувствовал, как от этого существа буквально смердило чем-то загробным и нечеловеческим, по моей коже пробегал ощутимый холодок. После очередного «ухух!», раздавшегося следом, я не выдержал и всё-таки закричал во весь голос, даже не заметив своего перехода из сна в реальность.
Отсутствие Ухуха поблизости не сразу дало мне осознание того, что это был всего лишь кошмар: я по-прежнему считал, что он здесь и просто успел спрятаться, зная, что родители сейчас придут в мою комнату. Мой крик, разумеется, разбудил их и те незамедлительно примчались сюда. Мать тут же принялась успокаивать своего напуганного ребёнка, в то время как отец пообещал мне утром «серьёзный разговор». Честно говоря, на тот момент наказание казалось мне наименьшей из моих проблем и я всё равно был рад присутствию родителей, ведь с ними мне было гораздо спокойнее. Несмотря на злость отца, мать убедила его позволить мне лечь спать с включённым светом. Ухух в ту ночь больше не появлялся.
Наказание стало для меня проблемой первостепенной важности лишь на следующий день. Когда я проснулся — отец уже стоял в дверном проёме. «Вот блин!» — раздосадовано подумал я.
— Ну как, выспался? — насмешливо спросил он. Его вопрос заставил меня почувствовать себя виноватым. — Это хорошо, ведь в ближайшее время выспаться тебе больше не удастся.
Признаться честно, такое начало диалога лишило меня всякой надежды на какой-либо более-менее благоприятный исход, ибо я прекрасно знал, что будет дальше. Мой отец временами был до смешного прямолинейным человеком и всегда вышибал клин клином: плаванию впоследствии он обучал меня, попросту швыряя меня в воду, как это делает большинство отцов. Здесь он, судя по всему, собирался использовать тот же метод.
Взяв стул и поставив его к себе спинкой вперёд, он вальяжно уселся на него, последовательно сложив на спинке руки, а затем придавив их своим массивным подбородком, и с некоторым снисхождением в своих бездонных глазах орехового цвета взглянул на своего сына. Медленно опустив взгляд в пол, он неторопливо начал:
— Я мог бы запретить тебе гулять во дворе. Смотреть телевизор. Перестал бы покупать тебе сладости... — рассуждал он, резко оборвав свой речевой поток и выдержав длительную паузу. Я нервно сглотнул. — ...но я люблю тебя и ты провинился не так сильно, чтобы сурово тебя наказывать. Несмотря на это...
— Пап, прошу, не надо. — жалобно заскулил я. Он перевёл взгляд на меня и улыбнулся своей фирменной улыбкой. Добро, по-отечески улыбнулся, но я прекрасно знал, что его улыбка не сулила ничего хорошего.
— ...я должен научить тебя смотреть в лицо страху. Ты должен вырасти настоящим мужчиной, Андрей! — шутливо продолжил он, выставив перед собой сжатые в боевой готовности кулаки. — Не знаю, чем Ухух тебя так напугал, но следующей ночью у вас с ним будет достаточно времени, чтобы поговорить и всё обсудить. Ты проведёшь её один на один с Ухухом. В полной темноте.
Я округлил глаза, не веря своим ушам, но отец лишь одобрительно кивнул в ответ, как бы говоря мне «Да, Андрей, ты всё правильно услышал». Его слова «Ты не так сильно провинился, чтобы сурово тебя наказывать» прозвучали эхом в моей голове. Разве можно придумать наказание суровее этого?!
Но затем он решил проявить удивительное для него милосердие.
— Но! — воскликнул он, подняв указательный палец вверх. — Если ты выдержишь это испытание, то я разрешу тебе спать с включённым светом. Это будет твоим вознаграждением. Если же сорвёшься — я буду рвать и метать, а меня лучше не злить, сам знаешь. Так что запасайся терпением: сегодняшняя ночь будет долгой и бессонной. Возможно, даже твоей последней...
После этих слов он рассмеялся во весь голос. Даже Доктор Зло позавидовал бы этому смеху. Присутствие напуганного до чёртиков ребёнка в комнате его нисколько не смущало. Внезапно успокоившись и сделав невозмутимое лицо, он похлопал меня по плечу и издевательски произнёс:
— Ну, желаю тебе удачи, солдат. Она тебе понадобится.
Одним молниеносным движением вскочив со стула, он едва ли не скачущей походкой, словно румяная девочка на лугу, помчался к выходу, насвистывая мелодию «На сопках Маньчжурии». Насвистывал он её довольно часто, но название этой мелодии я узнал лишь в более зрелом возрасте.
— Да ты сам с включённым светом спал, жулик! Почему мне не позволяешь? — обиженно крикнул я вслед.
Я заметил, как выражение его лица переменилось. Он явно не ожидал такого удара в спину. Не останавливаясь ни на секунду, он не растерялся и мгновенно парировал мою словесную атаку со всё той же улыбкой на лице, возникшей вновь так быстро, будто она и не пропадала:
— Я его не боялся, в отличие от тебя! Я лишь обезопасил себя от похищения! Так-то он интересный собеседник!
День пролетел незаметно. Ни прогулка по красивому осеннему парку вместе с мамой, ни рисование, ни просмотр мультфильмов по телевизору не смогли отвлечь меня от мыслей о грядущем. Я и опомниться не успел, как вновь оказался в своей постели, в комнате, в которой не было ни одного источника света. Дабы я не смухлевал — отец специально запер дверь снаружи, подперев ручку стулом. Он сказал, что я могу позвать его, если захочу в туалет, но только один раз за ночь, а потому мой запасной план — всю ночь не давать отцу спать частыми походами в уборную — потерпел крах. Плюс ко всему я, как назло, бодрствовал весь день, от чего мои глаза предательски слипались. Я держался из последних сил, но в какой-то момент, окончательно потеряв контроль над своими усталыми телом и разумом, уснул без задних ног.
Ухух не заставил себя долго ждать.
Сон этот ничем не отличался от предыдущего. Обстановка была той же. Помня, каким образом Ухух объявился в предыдущий раз, я не мигая смотрел на шкаф, но, как оказалось, монстр уже давно успел вылезти из своего логова и поджидал меня. Громкое «ухух!», раздавшееся над моей кроватью, заставило меня вздрогнуть. Я резко поднял голову вверх и обомлел, боясь пошевелиться.
Эта тварь висела на потолке прямо надо мной и неотрывно «пожирала» меня своим въедливым взглядом. Его суставы были неестественно вывернуты назад, а судя по тому, что держаться на потолке было не за что – он буквально прилип к нему ладонями и подошвами ботинок. В таком положении он походил на паука. Я отчётливо слышал его тяжёлое, прерывистое дыхание, напоминавшее дыхание дикого зверя, загнавшего свою добычу в угол и предвкушавшего трапезу. То, что произошло дальше, сильно удивило меня. Не двигаясь с места, он попытался вытянуть свою шею, чтобы получше рассмотреть меня, и получилось это у него более чем успешно: она медленно, с противным скрипом удлинилась, став походить на шею страуса, благодаря чему его лицо стало находиться в нескольких сантиметрах от моего. От мерзкого запаха из его рта, напоминающего запах разлагающихся тел (как пахнут трупы — мне довелось узнать значительно позже, но, как выяснилось, я помнил этот смрад), меня тошнило. Наши взгляды встретились, от чего его улыбка стала ещё шире: ему явно нравилось доминирующее положение, в котором он оказался. Он получал удовольствие, видя и ощущая мой страх.
В тёмном помещении Ухух чувствовал себя как дома. Он получил возможность свободно передвигаться по комнате и вовсю ею пользовался, ловко спрыгнув с потолка на стену. Продолжая издеваться надо мной, он принялся бешено мотать головой из стороны в сторону, будто бы в него вселился бес, и издавать тихие, леденящие душу завывания, напоминающие собачий лай. Затем он лёг на пол и, согнув свои длиннющие руки пополам в вертикальном положении, принялся ползти под кровать, рывками двигаясь по направлению к ней. Удобно уместившись под моим матрасом, он затих и принялся ждать, пока я пошевелюсь. Судя по всему, он пытался поймать удобный момент, чтобы высунуть свои руки и схватить меня. Оригинальный подход: мог бы просто накинуться прямо со стены и утащить невесть куда.
В тот момент в моей голове сумбурно зарождалась тысяча вопросов, ответов на которые я не знал. «Что мне делать? Позвать на помощь? А если не получится? Попробовать сбежать? Или не стоит? А если не получится открыть дверь и Ухух схватит меня?». Но из хаотичного поиска решения сложившейся ситуации меня выдернуло знакомое насвистывание, доносящееся из коридора.
Отец!
Ухух, предугадав ход моих мыслей, даже не показываясь мне на глаза, мгновенно заткнул мне рот, сомкнув свои длинные и костлявые, напоминающие змей пальцы на моих губах. Это неимоверно напугало меня и я стал брыкаться, мычать и стараться вырваться, своими маленькими детскими ладошками расцепляя его руки, но мои попытки были тщетны: он держал меня крепко. В какой-то момент я начал вырываться так рьяно, что Ухух со всей силы сдавил мою голову, причинив мне боль. Боясь, что при дальнейшем сопротивлении ему попросту надоест играть со мной и он размозжит мне голову, я перестал двигаться и отчаянно предпринимать попытки позвать на помощь. Шершавая и холодная кожа его рук вызывала у меня лютый дискомфорт, от которого хотелось избавиться как можно скорее, но я не издал ни звука.
Всё то время, пока мой отец справлял малую нужду, совершенно не спеша удалиться обратно в спальню, Ухух держал меня. Как только звуки за дверью стихли – он разомкнул пальцы и стремительно вылез из-под кровати: так быстро, что я не успел ничего предпринять. Встав напротив, Ухух резко выдернул меня из-под кровати за ногу и потащил в сторону шкафа, одной ладонью затыкая мне рот, а другой крепко держа меня за туловище.
В тот момент ко мне вновь вернулся голос, чем я и воспользовался. На какое-то мгновение Ухух ослабил хватку и я тут же укусил его за руку, благодаря чему тот инстинктивно выпустил меня. Я убежал в противоположную часть комнаты и принялся орать, как сумасшедший. Должно быть, меня было слышно даже в соседних квартирах. Ухух, озлобленно зарычав, уже было захотел кинуться ко мне, но мои родители зажгли свет в коридоре и толстая полоса света расстеклась по полу, отрезав Ухуха от меня. Он незамедлительно умыкнул за шкаф за несколько секунд до того, как открылась дверь.
Я не помню дальнейших событий, произошедших в ту ночь. По словам родителей, они нашли меня забившимся в угол, заплаканным и полностью бледным. В руках я крепко сжимал плюшевого мишку и вздрагивал от малейшего прикосновения матери, из-за чего она не на шутку перепугалась. Родителям с трудом удалось успокоить меня. Спустя какое-то время после этого я уснул и проснулся только в обед. Родители были всерьёз обеспокоены моим состоянием, считая, что мне нужен детский психолог, но я довольно быстро пришёл в себя.
Для матери это стало последней каплей. Последующие несколько недель я спал в одной спальне с родителями. Изначально я засыпал с трудом, ибо по-прежнему боялся Ухуха, но впоследствии я погружался в сон достаточно быстро, ибо знал, что его надёжно охраняют. Отец был недоволен таким развитием событий, но под железным напором матери он сдался, попутно проронив фразу (её я отчётливо запомнил) «А у меня богатая фантазия. Может, мне начать писать страшные истории, как Стивен Кинг?». Страшилок после случившегося он мне больше не рассказывал, а затем признался, что все его истории, в том числе и Ухух — выдумка, от чего мне стало гораздо легче.
В конечном итоге я всё-таки вернулся в свою спальню, хоть и с некоторой опаской. Отец разрешил включить свет в коридоре. Постепенно я был приучен спать и вовсе без него. С огромным усилием воли закрывая глаза ночью — утром я всегда просыпался бодрым и полным сил: Ухух больше не являлся мне во снах и был позабыт навеки. Как мне казалось.
Сейчас мне уже за 30. Пару лет назад мы с отцом вспомнили про эту страшилку и дружно посмеялись над ней. По его признанию, он выдумал её спонтанно в детском возрасте. Ухух также явился ему во сне. Своим видением этого персонажа он изрядно удивил меня: многие детали были схожи с тем, что в бессознательном состоянии видел я. Рождение такого жуткого образа в его воображении он объяснил огромным стрессом после смерти брата, нашедшим своё отражение в причудливых детских фантазиях. Похищение ребёнка придумал уже после, подготавливая эту страшилку для меня. «На самом деле я даже не представляю, что делал бы Ухух с детьми, существуй он на самом деле. Мне ведь этого так и не довелось узнать» — усмехнувшись, сказал отец. Само же имя «Ухух», по его мнению, возникло вследствие уханья филина за окном, которое отчётливо отложилось в его сознании во время сна. Откуда филину взяться в подмосковном городе — мы и предположить не могли, но, в общем-то, и не придали этой детали особого значения. Мало ли, какие чудеса на свете бывают.
Не так давно эта квартира освободилась. Мои родители всегда мечтали о домике в деревне, рядом с природой и вдали от мирской суеты, и у них как раз появилась возможность переехать, вследствие чего они любезно предоставили мне и моей семье эту квартиру. Моя супруга Лера и 4-летний сын Артём были вне себя от счастья, да и я сам был рад: съёмные апартаменты не сравнятся с родными пенатами. Я был безгранично благодарен родителям за такой великодушный жест.
В самой квартире царил идеальный порядок, а вот моя комната выглядела неважно. Мама периодически убиралась в ней, не оставляя ни единой пылинки, но сама комната была заставлена коробками с моими старыми вещами и различным хламом: отец использовал её как склад. Несмотря на это, свою бывшую «резиденцию» я осматривал с приятным чувством ностальгии и счастливой улыбкой на лице.
«Идеальная комната для Тёмы. Стоит лишь прибраться и она заметно преобразится» — радостно думал я, довольно вздохнув и вовсю предавшись воспоминаниям. Тут же мой взгляд упал на разваливающийся, потрёпанный временем шкаф. К моему, как выяснилось впоследствии, огромному счастью, я заметил выглядывающий из-за него пожухлый лист бумаги.
«Что это? Неужто я оставил послание будущему себе и забыл об этом?». Эта мысль пробудила во мне поистине детский энтузиазм.
Не сумев подавить собственное любопытство, я вытащил этот лист и принялся читать написанный на нём корявый текст. Моя радость тут же была омрачена прочитанным. Большие «дрожащие» буквы гласили:
«Я ДОБРАЛСЯ ДО БРАТА ТВОЕГО ОТЦА, НО ЕГО САМОГО Я УПУСТИЛ. ТЕБЯ ТОЖЕ. НИЧЕГО, ОТЫГРАЮСЬ НА ТВОЁМ РЕБЁНКЕ».
Вдруг откуда-то из-за шкафа раздался сдавленный высокий смешок, а вслед за ним — смутно знакомое «ухух!».
Мы в тот же день уехали из этой проклятой квартиры.
Автор: Автор: Марк Лебедев
Мракопедия.
Немного крипоты в гиф. Часть 3 [чёрно-белые и цветные]
Случай на командировке
Днепропетровск. Командировка в 2011 году. Приехали мы — трое взрослых мужчин — на квартиру поздно вечером. Она была заказана заранее, и мы просто ввалились в нее, изнывая от усталости. Нас трое: руководитель, шофер и я. Все молодые и веселые ребята. Ребята еще на трассе, на одной из заправок, купили себе водки и закусь, но я решил, что куплю пива и чипсов уже на месте. Я просто не пью ничего крепче 10 градусов.
Район оказался на удивление злачным (не помню его названия). Сам дом находился очень глубоко в районе, фонари там везде не горят, народ снует в потемках туда-сюда, куча гаражей, все в деревьях — в общем, наткнуться на неприятности можно было с очень большой вероятностью. Благодаря тому, что я в юношестве занимался спортивным ориентированием, такие сложности, как сбегать за пивком в новом месте, меня никогда не останавливали. Да и газовый баллончик на всякий случай всегда при мне.
Вот как мы заехали вглубь района (по навигатору на машине), так я спокойно тем же путем, но в обратном направлении, вышел к шумной освещенной дороге. Тут и киоски, и супермаркет вдали, кафешки — в общем, цивилизация.
В супермаркете купил вполне прилично покушать-попить и, попивая пивко, пошел назад. Решил срезать путь, сразу завернув вглубь темного микрорайона, хорошо чувствуя направление, откуда пришел.
Поразило отсутствие всяких фонарей. Единственное, что округу освещало — зашторенные окна высоток. Действительно, неприятное ощущение — центр микрорайона, а тихих закоулков невиданное количество, и человека ты замечаешь тогда, когда он уже рядом находится.
Понимание того, что я заблудился в небольшом микрорайоне, пришло минут через сорок моих блужданий. Интересно то, что я шел, строго чувствуя направление, по диаогнали микрорайона — от супермаркета до дома, но почему-то делал круги. Начал подмечать тех же парней на лавочках, те же гаражи посреди домов… Но ведь я шел строго в нужном направлении, чутко ощущая его, даже тогда, когда блуждал по серпантину дорожек! Так дело не пойдет!
Я достал мобильный и удивился тому, что он полностью сел. Странно — в машине прикуривателем заряжал, а тут раз, написал «низкий заряд аккумулятора» и выключился прямо в руках. Надежда, что мне ребята продиктуют адрес и я вызову такси от супермаркета, потерпела фиаско.
Я не смутился, ибо и не такое бывало. Поругал себя, конечно, за то, что не записал адрес, а на слух воспринял и теперь благополучно не мог вспомнить номер дома. Надо было выбираться к цивилизации. Решил вернуться назад к супермаркету, к тому месту, откуда свернул во дворы.
И тут заметил за собой преследование. Шаги. Метров на 15-20 позади, аккурат на таком расстоянии, что из-за темноты не видать даже фигуры преследователя.
Я интуитивно понял, что меня преследуют, а не просто идут в том же направлении. Я специально останавливался прикурить, бросая взгляды назад, специально свернул, чтобы хоть как-то в мутном свете окон разглядеть преследователя. Тщетно.
Я остановился — он остановился. Я пошел — он пошел, с задержкой в секунду-вторую, придерживаясь дистанции. А темнота какая-то неестественно густая. Кругом же снуют люди, молодежь на лавочках бесится, кто-то гуляет с собакой, кругом дома — а такое впечатление, что людей нет рядом! Неприятное ощущение, скажу я вам…
Газовый баллончик перекочевал с внутреннего кармана в руку. Хоть какое-то оружие самообороны. Все-таки наверняка в темных уголках прячется криминальный элемент, и неоднократно в темноте кого-то грабят, насилуют, возможно, по утрам и трупы иногда находят… Район такой.
Итак, я делал непонятные круги, заблудившись в трех соснах — факт. За мной идет преследователь, умело прячась в тени — факт. Хотел бы ограбить, так уже давно бы попросил прикурить, и угрожая ножом/пистолетом/страшной мордой изьял бы бумажник — тоже факт.
При таких вводных выбор оставался небольшой: значит, будет убивать. Маньяк, псих, мало ли…
Нет, это не насильник, мою фигуру с женской спутать тяжело даже в таких потемках. Преследователь хорошо знает все темные участки, значит, местный. У него передо мной преимущество — факт. Бегство мне не подходит, потому что я заблудился, и надо хитрить — тоже факт!
Прыгнуть в подъезд? Да они все закрыты кодовыми замками, да и подождет меня преследователь спокойно. Вызову такси от жильцов, а когда выйду ждать машину, он меня и «того». Да и если увидит, что я пытаюсь подобрать код к подьезду — пять быстрых шагов, удар — и я труп. Вот я прямо изнутри чувствовал, что идет он так долго за мной не сигаретку стрельнуть! Очень на хищника, играющегося с жертвой, похоже… чует, негодяй, что я заблудился и дезориентирован.
Сделав специально пару кругов вокруг одного дома, пытаясь разглядеть укромные места, где можно спрятаться, я удачно наткнулся на группу впереди идущих людей. И решил притаиться, затесавшись в толпе идущих. Сразу за углом быстро юркнул в абсолютно черный палисадник и затаился среди кустов, сдвинув кепку глубоко на лицо, подняв воротник куртки, чтобы оно не выдало меня белым пятном в темноте. Шаги людей в темноте отлично сбивали с толку — нельзя было разобрать, сколько там идет. Слух преследователя это однозначно обманет, и он пойдет за ними.
Я замер, понимая, что вот-вот преследователь выйдет из-за угла, пойдет по ложному звуку их шагов, а я свободно начну искать выход из этого лабиринта темноты и непонятных личностей.
Вот не сработало, и все тут! Никто из-за угла не появлялся. Притом долго — минут 15-20. Бешено хотелось курить, и я подумал, что преследователь решил закончить погоню. И вышел из черноты кустов на дорожку.
Навстречу мне из темноты выскочил мужик. Я обратился к нему:
— А как выйти к супермаркету?
— Ты что, укурился? — он явно был под хорошим градусом. — Он сзади этого дома, наркот хренов!
От греха подальше я отошел — вдруг пьяный мужик решит, что я для него представляю угрозу, и даст по соплям?
И тут мир в секунду ярче стал. Я вдруг увидел все пространство вполне освещённым. Света из окон было более чем достаточно, чтобы различать даже мелкие детали на вполне приличном расстоянии. Очертания гаражей, деревьев, домов, фигур людей и даже серого неба стали хорошо различимы. Притом людей на улочках между домами оказалось куда больше, чем было до этого.
«Неужели я так устал, что бутылка пива решила с моим сознанием сыграть злую шутку? Возможно», — подумал я и быстро вышел к супермаркету. Я никак не мог понять, обходя это здание — как я мог не заметить его?
Покурив возле охранника, я внимательно смотрел туда, в темную дорожку, ведущую во дворы, и понимал, что я пока в безопасности. Но напряжение было, конечно, сильным.
Все-таки такси решил не вызывать. Используя супермаркет как ориентир, я повторил путь заезда нашего автомобиля вглубь микрорайона и не более чем через 5 минут подошел к дому, в котором мы остановились. Прямо перед подъездом я как-то подсознательно отметил, что опять стало намного тише и темнее, а видимость упала до тех самых 15-20 метров.
Вот не поверите, такой страх накатил… Я такого испуга не испытывал никогда до этого. Вся кровь моя, руки и ноги как будто закричали мне: «БЕГИ! УБЕГАЙ БЫСТРЕЕ!».
Какое-то необъяснимое чувство страха сделало невероятное: кнопочный замок, код которого я не видел, когда мы поселялись, я открыл правильно, нажав комбинацию в секунду. Клянусь, что пальцы сами нажали, а не я!
Рывком открыв дверь, я вошёл в подъезд, освещённый тусклой лампочкой, и обернулся назад.
Сзади меня метрах в пяти плыло нечто эфемерное, сливающееся с темнотой. Я отчетливо помню полуразмытое лицо крупнее человеческого… и больше ничего. Глаза же были как будто стерты ластиком, и я видел, как с пустых глазниц выливалась такая густая тьма, такой нечеловеческий мрак, такая никогда мною не виданная до этого чернота… И опять эти шаги… без тела!
Я захлопнул дверь, вихрем взлетел на третий этаж и начал колотить в дверь к своим. И тут же услышал шипение далеко внизу на первом этаже, за дверью.
Я услышал удаляющиеся от двери шаги.
Мне открыли дверь. Ребята даже пошутили, мол, ты что, призрака увидел? Я был весь белый, глаза дикие, как у загнанного животного, в холодном поту. Кулек с едой я лихорадочно сжимал за ручки так, что они превратились в леску, впившись в ладонь. Ботинки в земле, весь какой-то потрепанный…
Потом мне руководитель выдал по первое число — почему трубку не брал, и где шлялся все эти 4 часа?
Прошло 4 часа! Но у меня в мозгу отложилось не более полутора часов блужданий.
Я сказал, что телефон сел, и, доказывая, достал ВКЛЮЧЕННЫЙ телефон, на котором было много пропущенных звонков, и даже пара угрожающих СМСок от начальника — мол, если не вернусь как можно скорее, накажет рублем.
В тот вечер я остервенело пил водку, запивая пивом, практически не закусывая. Ребята удивились такому поведению, а еще больше — моему рассказу. Я быстро вырубился, и они меня просто уложили в одежде на диван.
Скрип детской коляски
- Фигня какая-то.
Илья недовольно сплюнул в костер. Небольшие языки пламени угрожающе зашипели, бросив в сторону подростка скудный сноп искр, и тут же вернулись к своим прямым обязанностям – жадно и со вкусом пожирать поленья.
- Плита прав – ты не умеешь рассказывать страшные истории, - поддержал друга Стеблов. На защиту понурого Сашки выступила Лена Копылова:
- Вань, ну чего ты к нему привязался? – положила маленькую ладошку на острую коленку парня. В свете костра было видно, как вспыхнули румянцем его щеки – Лена нравилась Иванченко с пятого класса. Копылова посмотрела на него: - Ты хорошо рассказываешь, - произнесла ободряюще, но тут же добавила, будто извиняясь: - Только не всегда страшно.
Сашка понимающе вздохнул. Сейчас ему было важнее, что девочка не убирает свою ладонь с его ноги, он даже дышать боялся. И пусть он не умеет так вещать как Илья Плиточкин, пусть его за это в очередной раз ругают, зато Лена прикоснулась к нему и жалеет. Ради этого он готов пересказать еще десяток скучных и не ужасных историй, которые в большинстве своем основаны на фильмах.
Ребята сидели возле догорающего костра, над которым недавно возвышался мангал. Подростки изредка подкармливали его небольшими веточками, чтобы он совсем не потух – крупные поленья почти превратились в угли. Недалеко от костра возвышался большой двухэтажный дом: яркие проемы окон манили теплом, дверь распахнута, но вход прикрыт противомоскитной сеткой, слышится негромкая музыка.
Александр Иванченко, Илья Плиточкин и Иван Копылов дружили с первого класса. Сестра Ивана – Лена присоединилась к их группе два года спустя, когда пошла в первый класс. Она быстро понравилась остальным ребятам и у нее появилась тройка защитников, которые заступались за нее, как за родную сестру.
Дружба ребят вылилась в дружбу их родителей и теперь, когда на дворе июль месяц, а впереди еще два с половиной месяца каникул, они собирались на даче у Копыловых на выходные.
- Вы там не замерзли?
- Нет, мам. Не мешай, - отмахнулся Иван от миловидной женщины, что выглянула из дома.
- Не буду, не буду. Только долго не засиживаетесь, а то комары сожрут.
- Хорошо! – хором ответили брат с сестрой. Ванька покачал головой: - Мама.
- Она беспокоится за нас.
Подросток вновь отмахнулся рукой, теперь от сестры, но увидев, что та немного расстроилась его поведением, обнял ее и произнес примиряющее:
- Знаю. Но мы давно не маленькие и уж как-нибудь справимся с комарами. Правда, Илюх? – подмигнул другу.
- Это точно… Так, кто еще не пытался нас напугать? – Плита оглядел ребят.
Прежде чем кто-то ответил, в свет костра вошел высокий мужчина, в шортах и сандалиях на босу ногу.
- Привет, архаровцы. Чем занимаетесь? – присев возле Иванченко, подкинул в костер несколько веточек.
Лена пожала хрупкими плечами.
- Да так – ничем. Страшные истории рассказываем, костром любуемся.
Мужчина посмотрел на ребят, подмигнул Илье.
- И о чем же ваши истории? Наверняка про монстров обитающих в лесу и о маньяках, что живут в подвале дома.
Мужчина усмехнулся, поняв по глазам ребят, что догадался.
- Это все детский лепет на лужайке, который в каждом фильме можно увидеть.
Плиточкин посмотрел на сидящего напротив мужчину, спросил заинтересованно:
- А ты знаешь другие страшилки?
- Знаю, сын, знаю. Только не страшилки – это у вас они для детского сада, вижу же, что ни капельки не напуганы. – Владимир Сергеевич вновь подмигнул сыну: - Мы в свое время не знали таких ужастиков, что сейчас по ТВ показывают. Для нас «Дикая охота короля Стаха» и «Вий» были верхом ужаса.
Саша удивленно посмотрел на дядю Вову.
- Как же вы тогда играли?
Плиточкин-старший улыбнулся.
- Эх, молодежь, мы сами придумывали страшилки и, поверьте, вашим голливудским Фредди Крюгерам и прочим монстрам, что из телевизора после телефонного звонка вылезают, далеко до наших историй.
Владимир Сергеевич ностальгически смотрел на потрескивающий огонь.
- Помню один пацан – Ленька Ветров, даже описался от страха.
Илья с сомнением посмотрел на отца.
- Да ладно, - в голосе прозвучало недоверие. – Может, расскажешь? – вот это уже был вызов и дядя Вова принял его.
В костер плюхнулось полено, огонь с жадностью набросился на него, как шакал, что голодал неделю. Тут же начал вгрызаться в деревянное тело, обволакивая его красно-желтыми руками.
- Уверены?
Ребята дружно кивнули, даже Лена, что не так любила, когда ребята бахвалились друг перед другом, кто знает более страшную, а значит более кровавую историю.
Плиточкин-старший довольно потер ладони, в отблеске костра блеснули его глаза.
- Хорошо, сами напросились. Только, чур, не перебивать, а то не буду рассказывать, - предупредил он. Молодежь вновь хором кивнула.
- Давно это произошло, мне тогда не больше вашего было... Вот таким же летом, в каникулы. У нас своя компания была, человек пять. Бывало на велосипеды сядем, нас родители только и видели, что под вечер, когда сил крутить педали не было. По-моему, мы тогда весь город объездили вдоль и поперек, и соседние захватили… Да, интересно было. Не то что сейчас, когда вас из дома не выгонишь, привыкли в сети общаться, да по телефонам эсэмэсками бросаться.
- Папа, - прервал воспоминания Илья. – Ты хотел страшную историю поведать, а не рассказывать как прикольно было в ваше время.
Владимир Сергеевич укоризненно посмотрел на сына, вздохнул тяжело – как же он быстро подрос, а ведь только недавно слюни до земли пускал и научился ходить.
- Ладно, торопыга, - потрепал Сашку по волосам, бросил еще одно полено в костер. – В то лето мы жили у твоей бабушки…
- Бабы Веры?
- Да, - кивнул отец и тут же напомнил, чтобы его не перебивали. Остальные ребята строго посмотрели на Плиту, а Лена даже пальцем пригрозила.
- Частенько у нее бывали, что там было езды от дома до деревни полтора часа на велосипеде, вот мы и наведывались к ней, нередко оставаясь на ночь, а то и на насколько дней.
Илюха знает, а вам скажу, что замечательные там места: речка недалеко, лес рядом, вот с такими грибами, - дядя Вова показал ладонями широкую шляпку, что больше походила на тарелку, а как там птицы поют – заслушаться.
Плита согласно кивнул, но промолчал. Лена Копылова немного завистливо вздохнула, она любила природу, лес, речку, в огороде с мамой копаться.
- И все бы прекрасно было, - тем временам продолжал Владимир Сергеевич, - но жила в той деревне старуха одна. Сейчас, конечно, понимаю, что она больной человек и ничего в ней такого не было, но тогда она казалась… - замолк, подбирая слово.
- Ненормальной, - услужливо подсказал Иван.
- Да. И страшной казалась. Зимой и летом ходила она в одной и той же старой юбке и затертой до дыр телогрейке, из которой вата торчала. Да платок на голове, непонятного цвета. Только не это в ней пугало. Всюду она возила с собой старую детскую коляску, с жутко скрипучими колесами. Ощущение такое, будто одновременно кто-то несмазанную дверь открывает, пенопластом по стеклу водит, и кот мартовский орет, - Владимир Сергеевич поежился. – Если кто-то слышал это, сразу знал, что старуха идет.
- А что в коляске было? – не удержалась от вопроса Лена, уж больно интересно было. Дядя Вова задумался на какое-то время, потом дернул плечом.
- Бог его знает – я туда не заглядывал и ее не спрашивал, а она не предлагала. Она вообще сторонилась людей… точнее они ее. Знаю только, что разговаривала она с коляской, будто там кто-то живой лежал… - он вновь задумался, тревожа красные угли костра длинной веткой. – Нет – вру, один раз я все-таки увидел, что она возит в коляске.
Мы с пацанами возвращались с речки, где весь день провели, купаясь и загорая, а чтобы попасть на нашу улицу надо дорогу перейти; машины, конечно там не часто ездят и все же случается.
Старуха как раз собиралась пройти, когда из-за поворота выскочил жигуль и, не снижая скорости, промчался точно рядом с ней. До сих пор не понимаю, как он ее не сбил, хотя коляску задел. Да так, что она подлетела в воздух и рухнула в нескольких метрах.
Вот тогда мы и увидели, что прятала старушенция и с кем разговаривала…
- Вы там не замерзли? Может, домой пойдете?
- Мама! – возмущенно возопили Копыловы, и их поддержали остальные ребята.
- Хорошо, хорошо, - женщина, защищаясь, подняла ладони и скрылась в недрах дома.
- Так на чем я остановился?
- Жигуль. Коляска перевернулась. Старуха, - наперебой выпалила молодежь.
Если вначале они скептически отнеслись к рассказу Плиточкина-старшего, то сейчас внимательно слушали его, ловя каждое слово. Было не страшно – интересно.
- Правильно. Так вот мы увидели, что храниться в коляске. Там было… - дядя Вова взял театральную паузу, специально нагнетая обстановку.
Где-то прокаркала ворона, но ребята ее не услышали, они замерли в ожидании следующих слов. Владимир Сергеевич бросил обгоревшую ветку в костер. Почесал затылок.
- Признаться, не то мы думали увидеть. Оказывается, эта безумная возила в коляске какой-то мусор.
Возле костра раздался разочарованный выдох.
- Я-то думал, там ребенок как-то… мертвый, - Сашка был обескуражен больше остальных. Все его подростковое воображение, основанное на сотне фильмов ужасов, говорило, что в старой детской коляске обязан быть мертвый ребенок, который должен выходить по ночам и терроризировать соседей, убивая их одного за другим.
- Нет – точно мусор: какие-то банки, тряпки, по-моему, подушка даже была – я не всматривался особо. Но точно помню, как она на нас смотрела, когда проехали мимо нее: с такой злобой, что я чуть с велосипеда не упал. И она что-то говорила, тихо так, будто заклинание какое читала, - Владимир Сергеевич вновь поежился, хотя возле догорающего костра было еще тепло.
На несколько минут в летней ночи наступила тишина, лишь было слышно, как негромко играет музыка в теплом и уютном доме, как недовольно каркает ворона, да из последних сил потрескивает костер, которому, словно отощавшему псу, бросили сухую ветку.
- Знаете, что странно? Мы ведь знали, кто сидели за рулем того жигуленка, и старуха знала. Единственный в деревне, кто ездил на ядовито-зеленой автомобиле с битым бампером был Колька Никифоров – та еще заноза для всех деревенских. С ним предпочитали не связываться, он как выпьет так за нож хватается, а бухой он часто ходил. Да и за руль садился глубоко под шафе.
Мало кто не любил ту старуху, за ее… - Владимир Сергеевич повертел пальцем у виска, - а кто-то боялся. Колька тоже боялся, а оттого люто ненавидел. Пытался ее как-то задеть, подколоть, но только издалека или за спиной. Сейчас я думаю, что он специально так близко проехал, чтобы напугать ее… - замолчал, а потом добавил вмиг севшим голосом: - С тех пор никто не видел Никифорова. Говорят, что совсем спился, да угодил на машине в овраг, но что-то я в это слабо верю. Колька даже пьяным водил жигуль так, как некоторые по-трезвому никогда ездить не будут. Нет, тут что-то не чистое было.
Дядя Вова замолчал. Когда молчание стало слишком долгим, Илья спросил недоуменно:
- И что тут страшного? Пап, ты придумал какую-то историю, которую в детском саду никто не испугается.
Плиточников-старший удивленно посмотрел на сына, хотя в подступившей темноте, трудно было разглядеть его лицо, да и потухший костер не помогал.
- А кто сказал, что я это придумал?
С этими словами он резко встал и быстрым шагом направился к дому. Уже возле него обернулся:
- Эту старуху тоже никто больше не видел. Говорят, что она подалась в другую деревню… По-моему, я видел ее в этих краях, - откинул сетку в сторону и исчез в светлом проеме двери, оставив ребят одних в темноте и тишине.
Скоро молчание стало гнетущим, давящим, словно огромный валун разом свалился всем на плечи, грозясь придавить своей массой. Молодежь понимала, что самой историей напугать нельзя, сейчас по телевизору идут фильмы и передачи куда более ужасные… но почему так хочется поскорее вернуться в дом.
Ребята искоса поглядывали друг на друга, не решаясь вставать, ведь каждый считал, что первый окажется трусом, поэтому сидели погруженные в темноту и ночные звуки.
- Какая-то не страшная история, - попытался непринужденно произнести Сашка, но голос предательски отдал хрипотцой.
- Ага, - поддакнули остальные, - ничего ужасного.
- Плита, твой отец не умеет…
Что именно не умеет отец Ильи, Иван так и не сказал. Где-то за воротами раздался противный скрип и молодежь испуганно вздрогнула.
- Да ну вас, дураки, - обиделась Лена, встала и быстро пошла к дому.
Иванченко проводил ее взглядом, бросил напряженный взгляд на высокий забор.
- Холодно что-то стало, - поежился, и тоже пошел к теплому и светлому дому.
Илья и Ваня, не сговариваясь, вскочили со своих мест и, стараясь не сорваться на бег, устремились вслед за другом.
Хорошо проводить время на даче, когда вокруг родные и близкие люди. Недалеко от дома выситься лес, в котором так приятно гулять днем, а вечером вдыхать его хвойный аромат. И речка почти рядом, и рыба там водится, на которую так приятно охотиться с удочкой. Разве может быть что-то прекрасней, шашлыков над мангалом и жаренных сосисок над костром.
Все это радовало Ивана до сегодняшнего дня. Теперь он лежал в своей комнате и сон не шел к нему, будто потерял дорогу. На соседней кровати легко посапывал Илья, раскидавшись на постели и подмяв под себя подушку.
Копылов, с завистью поглядывая на друга, и сам пытался несколько раз заснуть, но только промаялся с закрытыми глазами. Наконец, ему надоело просто так валяться, он решил спустится в кухню, попить сока.
Встал, стараясь не разбудить друга, хотя почему-то именно сейчас ему хотелось, чтобы Плита не спал, а рассказывал очередной анекдот, над которыми они будут смеяться до утра. Или чтобы они играли в карты.
Свет из холодильника осветил кухонный стол, отразился от висящих сковородок и выхватил сжавшуюся на стуле одинокую фигуру. Иван обернулся, дернулся и пачка сока выпала из рук.
- Не шевелись, - прошептали испуганно. Ваня с трудом узнал голос Иванченко.
- Сань, ты чего?
Дрожащий палец указал за спину Копылова.;- Там.
Иван повернулся... и обомлел. В горле встал комок, заставляя парня жадно глотать воздух и пытаться что-то произнести.
В небольшое кухонное окно, прикрытое прозрачной занавеской, кто-то заглядывал. Не трудно было разглядеть темное пятно вместо лица, закутанное в платок, тем более что ночной гость подсвечивал себя фонариком, от чего казался еще страшнее и мрачнее.
Неожиданно раздался противный скрип, будто кто-то провел пенопластом по стеклу. У ребят одновременно по спинам пробежал морозящий холод и застрял где-то в пояснице. Словно издеваясь за окном раздался противный смешок, от которого хотелось закричать, но ребята только разевали рты, будто рыбы выброшенные на берег.
- Хотите прокатиться в моей коляске? – приглушенный окном голос, наконец, прорвал застрявший комок в горле и по дому разнесся ребячий крик.
Фигура на улице нервно заметалась. Фонарик в руках запрыгал, упал на землю, закатился под ступеньки, обиженно освещая небольшой кусок дорожки перед домом.
Первым на кухню ворвался Николай Дмитриевич: в трусах, с всклокоченными волосами и автоматом в руках. По взглядам ребят он понял, что произошло что-то страшное и, не разбираясь что именно, направил оружие на окно, за которым угадывалась фигура с высоко поднятыми руками.
Секунду спустя на кухне стояли все обитатели дома. Женщины бросились к ребятам. Мужчины схватили все, что могло послужить оружием. Молодежь распласталась вдоль стены, стараясь не мешать взрослым.
Не выпуская замерзшую фигуры из поля зрения, Копылов-старший протянул руку к выключателю и на крыльце зажегся мощный фонарь, выхватывая фигуру ночного пришельца.
- Это старуха… Старуха, - испуганно шептали Иван и Саша, губы у ребят тряслись, руки дрожали, даже объятия матерей не могло успокоить это.
- Сейчас проверим, что это за старуха, - зло произнес Николай Дмитриевич, передергивая затвор.
- Это старуха… Старуха.
Остальные ребята были напряжены, ведь все помнили, что рассказывал дядя Володя.
- Наташ, дверь открой.
Женщина распахнула дверь и Копылов-старший медленно вышел на улицу. Его не было несколько секунд, но испуганным ребятам показалось, что прошли часы, прежде чем Николай Дмитриевич вновь вошел в дом. За ним шла старуха.
Однако только сейчас молодежь разглядела то, что не смогла в темноте ночи: на старухе был только старый платок, который прятал лицо. Ниже была футболка с коротким рукавом, шорты и сандалии на босу ногу.
- Папа, ты… ты… - Плита не мог найти слов, чтобы выразить негодование, страх и облегчение одновременно. В голову приходил только мат.
Плиточкин-старший снял с головы платок, виновато улыбнулся.
- Я же тебя пристрелить мог! Ты головой думал или чем? – Николай Дмитриевич поставил автомат на предохранитель.
Со всех сторон посыпались обвинения, особенно со стороны женщин. Владимир Сергеевич вновь виновато растянул губы, попытался объяснить свое поведение:
- Я курить вышел, а чтобы свет не включать, взял фонарик с собой. Тут Сашка на кухню спустился и меня как торкнуло. Молодой, ты извини, но не удержался я, - обратился он к Иванченко. – Схватил тряпку какую-то, да надел как платок, а уж воображение и фонарик сыграли свою роль.
Александр зло посмотрел на семейство Плиточкиных, будто обвиняя в своем испуге не только дядю Володю, но и его жену, и Илью. И ничего не говоря, направился к себе в комнату, оттолкнув материнские объятия. Конфликт исчерпал себя с уходом Иванченко, хотя женщины еще поругали мужчину, больше для острастки. Час спустя дом вновь погрузился в благодатный сон.
И все же не спалось, что-то тревожило, но он не мог понять, что именно. Илюха опять сопит, будто ничего не произошло, а он вновь ему завидует. Свет опустившийся луны проникает в комнату, раскинувшись широкой полосой на полу и подоконнике открытого окна. Ночь свежа, ветер слегка качает верхушки яблонь, головки цветов.
Ваня повернулся на другой бок, полежал, надеясь, что заснет, но скоро понял, что и на этот раз не получится. Лег на спину, положил руки под голову, посмотрел на потолок. Широко зевнул и вконец понял, что сегодня точно не заснет. Тут еще и в туалет захотелось.
Копылов выбрался из кровати, нащупал кроссовки, надел и пошел вниз. Ступеньки дубовой лестницы слегка поскрипывали под его ногами… Звук смываемой воды приглушила закрытая дверь. В темном коридоре возник светлый прямоугольник, но уже через пару секунд погас, возвращая дом в сонное состояние.
Подросток постоял, решая, отправится ему вновь в кровать или пойти попить соку. Сок – решил он про себя и, слегка шаркая ногами, направился на кухню… На этот раз холодильник не осветил скрючившуюся фигуру на стуле – здесь он был один. Холодный напиток заставил узкий стакан покрыться испариной. Кадык дернулся в ожидании, когда руку слегка обожгло приятным холодом стекла.
Неожиданно стакан в руке дернулся, и остатки сока пролились на футболку. Ваня выругался, поставил стакан на стол, схватил тряпку и попытался оттереть пятно.
Он не заметил, как за окном мелькнула темная фигура. Как заглянула в дом. Наклонилась и подобрала фонарик. Заинтересованно покрутила его в руках и направила через окно на подростка.
Копылов зажмурился, прикрыл глаза рукой.
- Очень смешно, - проворчал. – Дядя Володя, второй раз уже не страшно.
В окно заглянула голова в платке, убеждая молодого, что его вновь пытаются напугать. Но он не Сашка Иванченко – он не боится.
Фигура стояла, не шевелясь, будто всматриваясь в подростка и светила фонариком в лицо.
- Да пошли вы, - показал средний палец, отвернулся к столу, не собираясь участвовать в очередной глупой шутке.
За окном раздался звук, ударивший по нервам: будто кто-то пенопластом провел по стеклу, где-то заорал мартовский кот и дверь несмазанную открыли.
- Ну все, - разозлился Копылов, бросил тряпку и направился к двери.
Однако когда он открыл ее, возле окна никого не оказалось, лишь брошенный фонарик катался из стороны в сторону. Ванька схватил его, посветил в разные стороны, но возле дома он был один.
Скрип послышался со стороны огорода, следом раздался звук открываемых ворот. Иван бросился туда и успел увидеть, как фигура выходит на улицу.
- Удрать решили – не выйдет.
Парня обуревала решимость догнать Владимира Сергеевича и сказать ему, что шутки у него не смешные, а истории не страшные.
Фонарик освещал дорогу. Луна взирала бесстрашно на то, как Иван Копылов вышел на улицу и устремился за темной фигурой, что неспешно шла в сторону ворот, за которыми начиналась дорога.
Дядя Володя шел чуть прихрамывая, обходя небольшие участки освещенные фонарями. Однако, не смотря на неспешный шаг, Иван не мог догнать его, хотя почти бежал; возле ворот фигура оказалась раньше. Остановилась, будто что-то ожидая, потом слегка приоткрыла их и скользнула в образовавшуюся щель.
Копылов ударился о ворота, не сумев вовремя остановиться. Навалившись всем телом распахнул их, посветил фонариком, пытаясь найти Владимира Сергеевича и обнаружил того стоящим возле кромки, что разделяла обочину и асфальтированную дорогу.
Подросток посмотрел по сторонам, справа, вдалеке, маленькими огоньками показались фары приближающейся машины. Иван посветил в спину мужчины и только сейчас заметил, что тот странно одет. Куда-то исчезли шорты и сандалии, их заменили юбка и рваный тулуп с вылезающими из него кусками ваты. На голове был старый платок, больше напоминающий тряпку.
- Дядя Володя? - в голосе послышалась неуверенность и зарождающийся страх.
- Маленький мой, изголодался весь. Сейчас я тебя покормлю. Ты пока поспи, поспи, родной.
- Что? Что вы сейчас сказали? Дядя Володя, это уже ни черта не смешно.
Фигура медленно повернулась к подростку и тот захлебнулся криком. Он не видел лица, его надежно скрывал платок, но испуганным сознанием Иван понимал, что перед ним стоит та самая старуха, а рядом детская коляска, в которой кто-то копошится.
Копылову бы убежать, но он будто прирос к земле, не в силах смотреть на живое воплощение не страшной в начале истории и в тоже время не в силах отвести взгляда. Луч фонарика медленно начал подниматься по старушечьему телу, пока не осветил лицо.
Сердце подростка остановилось, когда он встретился с взглядом полным ненависти и с сжатыми в нитку губами. Старуха смотрела на Ивана, а ему хотелось только одно - проснуться. Это ведь не правда, страшные истории не могут оживать, они не должны быть реальностью.
Не отрывая взгляда от Копылова, старуха взялась за ручку коляски и принялась медленно покачивать ее.
- Потерпи, родной, скоро будешь кушать, - она говорила тихо, еле различимо, при этом очень нежно, будто с маленьким ребенком. Вновь в коляске кто-то зашевелился, послышалось невнятное мычание. - Да, маленький, кушать будешь. Скоро, - старуха взглянула на подростка, в голосе послышалась угроза: - Очень скоро.
Старуха перестала качать коляску, долгим, пронизывающим взглядом, посмотрела на Копылова. Тот почувствовал как ноги стали деревянными, фонарик в руках стал весить тонну, пришлось его сначала опустить, потом бросить. Тело будто ватным стало, хотелось лечь на асфальт, но мешали одеревеневшие ноги и отяжелевшие руки.
Огни фар приближались, водитель явно торопился, хотя сейчас перед ним опасный участок дороги, на котором всего несколько работающих фонарей.
- Потерпи, родной, скоро будешь кушать. Совсем немного осталось.
Мрачный взгляд, вновь, пронзил Ивана и он не смог оказать сопротивления, когда губы самопроизвольно открылись и он спросил:
- Кто там? - указывая непослушной рукой на коляску.
Старуха словно бы ожидала такого вопроса. Она вновь взялась за коляску и к ужасу подростка, пошла к нему. Копылов пытался сдвинуться с места, но не мог, приклеенный то ли невидимой силой, то ли страхом.
Чем ближе была старуха, тем сильнее Иван понимал, что в коляске точно кто-то лежит и мычит. Старуха вплотную подошла к застывшему подростку, уперлась коляской ему в живот.
- Хочешь посмотреть на моего маленького?
Иван хотел замотать головой, зажмурить глаза, закрыть уши, лишь бы не видеть того, что находится в коляске. Хотел, но не мог, не имея возможности пошевелиться.
Старуха положила руку на коляску, взглянула на Копылова и сложила защитный козырек, полностью обнажая люльку. Комок встал посреди горла, когда подросток увидел, кто в коляске.
Там был не младенец, как он думал. В коляске лежал сам Иван: без рук и ног - мычащий обрубок с испуганными глазами.
Копылов задергался и вдруг почувствовал, что может двигаться. Он побежал не разбирая дороги, лишь бы подальше от этого кошмара.
- Осторожно, малыш, - услышал за спиной встревоженный голос.
В эту же секунду по глазам резануло ярким. Раздался визг тормозов. Тело Копылова потряс удар. Сильной рукой отбросил на обочину. Иван потерял сознание.
Он медленно приходил в себя. Голова болела, перед глазами все расплывалось, тело стонало от боли. Иван хотел пошевелить рукой и не смог, как не смог двинуть ногой. Он вообще не чувствовал их.
Перед затуманенным взором показалась фигура. Копылов с трудом сфокусировал взгляд. Дернулся, когда понял, что это старуха склонилась над ним. Но вместо злого взгляда он увидел нежный, добрый, так мать смотрит на свое дитя. Иван попытался встать, убежать, но смог только повернуться на бок.
Перед глазами была старая, местами порванная ткань непонятно-грязного цвета. Над головой вдруг поднялся козырек и мир слегка покачался. Раздался скрип старой детской коляски. Иван открыл рот и... испуганно замычал.
- Потерпи, маленький, скоро будешь кушать. Поспи пока.
Автор: Александр Рожков
Гость
Странный звук пробудил меня ото сна и заставил резко сесть на кровати. Глаза, перед которыми еще продолжал нестись табун диких лошадей, пытались увидеть что-то. В лунном свете черно-серая комната выглядела особенно безжизненно. Я видел кровать, книжные полки, стул, на котором была повешена моя одежда, свисающую с потолка люстру, и занавеску, еле заметно качающуюся от проникающего через открытое окно сквозняка. Крепко зажмурившись, я стал протирать глаза рукой. Когда снова открыл их, страх электрическим импульсом прокатился по всему моему телу и заставил меня оцепенеть, застыв с распахнувшимися глазами. На стене, слева от меня, там где только что ничего не было, появилась сгорбленная тень.
Не знаю сколько времени ушло на то, чтобы убедить себя, что она была здесь всегда, но успокоившись я вылез из под одеяла и ежась от прохлады витавшей в воздухе, подошел к стене. Внимательно изучив очертания тени и повернувшись к ней спиной, я посмотрел в окно. Огромная, круглая луна висела прямо напротив меня . Ее свет ослеплял и увидеть хоть что-то за окном было невозможно. Продолжая растирать свои плечи, хотя, совершенно не чувствуя, что согреваюсь, я пошел на кухню. Кухонное окно выходило в ту же сторону, что и окно спальни, но находилось под навесом из ветвей, растущей рядом с домом ели. Подойдя к нему, я выглянул на улицу, пытаясь понять, что именно могло отбрасывать испугавшую меня тень. Но сколько я не смотрел, увидеть хоть что-нибудь напоминающее ее не смог. Решив, что это нелепое приключение, совершенно не стоившее того, чтобы завтра весь день ходить не выспавшимся, я направился в спальню. Но стоило мне зайти в нее, как животный, бесконтрольный страх вернулся ко мне. Тени на стене больше не было, а в моей кровати кто-то спал. Переборов себя, я, цепенея от ужаса, стал подходить ближе. В окружающей меня тишине мое сердце колотилось так громко , что казалось внутри меня зашит внушительных размеров барабан. Подул ветер, затрепетала занавеска, тени на стене позади кровати пришли в движение. Не чувствуя себя от страха я протянул к одеялу, под которым угадывалась человеческая фигура, руку.
Мгновенная догадка лишила меня контроля над своим телом и не дала прикоснутся к лежавшему. Две тонкие, длинные полосы, раскачивающиеся вдоль стены, были слишком отчетливы чтобы оказаться тенями. Я сделал шаг назад. Тогда подушка отлетела в сторону и со стрекочущим звуком показалась голова какого-то насекомого. Откуда-то изнутри меня вырвался крик, настолько громкий, что он показался мне нечеловеческим. Пятясь, я споткнулся о стул и упал. На четвереньках, не переставая кричать пополз к двери, вскочил, выбежал за нее, захлопнул, ощутив неописуемое облегчение от звука щелкнувшего замка, ринулся на улицу.. Того, что происходило дальше, к сожалению или к счастью, я не помню. После того как очнулся в больнице, дежуривший возле меня санитар рассказал, что я в одном нижнем белье, дико крича пробежал пол города и упал в обморок около полицейского участка. В моем доме ничего не обнаружили,а меня, признав вменяемым, отпустили.
Много недель прошло после того случая. Теперь, с наглухо забаррикадированными окном и дверью, я даже могу уснуть. Но картины того как гигантские, черные, заостренные на концах лапы скидывают полог одеяла, как поднимается эта ужасное и отвратительная тело, как на меня сквозь темноту смотрят крамольно черные сетчатые глаза и тот пронзительный писк, с которым открылась челюсть этой твари, я не смогу забыть до конца жизни..
Автор: Хрипунков Всеволод Олегович
Бункер космодрома Плесецк
Прежде, чем я начну свой рассказ, я предупрежу, что я не знаю точного расположения этого места. По крайней мере я думаю, что смогу найти его ещё раз, если мне это понадобится. Также я не рекомендую читать мой рассказ людям со слабой психикой, несмотря на то, что в нём не будет крови и "мяса". Но если нервы крепкие - читайте до конца.
Началось всё с того, что я услышал от одного коллеги-военного, что в нашей области недалеко от города Мирный под старыми неиспользуемыми стартовыми площадками космодрома Плесецк есть заброшенный бункер, стандартный шестиуровневый бункер, в котором в самом низу на седьмом уровне, которого по документам якобы не существует, хранились приборы с катализаторами-поглотителями водорода, состоящими из большого количества платиновых пластиночек. И что якобы часть приборов так по-прежнему там и хранится, и что было бы хорошо туда наведаться.
Я не стану отнимать у читателя время, рассказывая о том, каким образом я проверял эту информацию, используя своё служебное положение, каким образом доставал план-карты бункеров, которые строились на космодроме, используя свою вторую форму допуска (кто в теме – тот поймёт), каким образом я выбивал себе пропуск в ЗАТО (хотя впоследствии он мне не понадобился).
Я вообще тот ещё авантюрист, однажды был случай - ушёл на неделю в море на катере просто так, поскитаться. Мне хотелось приключений, а приключений, подогреваемых возможным халявным богатством, хотелось вдвойне. И я решил.
Собирался недолго, всё путешествие должно занять не более суток. Купил билеты в оба конца, хорошенько выспался, взял с собой термос, бутерброды, свой верный травматический пистолет GP T12, серьёзный блочный 43-килограммовый арбалет с охотничьими стрелами (опасаясь диких зверей в лесу), копию карты уровней бункера, два мощных велофонарика, таких, которые светят на 200 метров, нож, ну и всё, что берёт с собой турист-выживальщик.
Итак. Суббота. Семь часов на поезде. Архангельская область, станция Плесецкая, закрытый город Мирный. Два часа дня.
Сойдя с поезда, я сразу направился в обход Мирного. Километр вдоль ЖД на север, потом направо, на восток, в лес и 15 километров через непролазные сугробы до старых стартовых площадок. Новые хоть и не огорожены, но хорошо охраняются, да и природа не сопутствует любопытствующим, сам космодром раскинулся на 45 километров по тайге. А вот на старые неиспользуемые всем наплевать. Путь до них прошёл без приключений. Патрули и дикие звери мне не встретились.
Вот и опушка, а вот и полуцилиндр входа. А ведь я был тут в командировке когда-то, и видел эти бункеры… Кто бы знал, что вернусь сюда вот так…
Ворота открыты настежь, всё говорит о том, что здесь много лет никого не было.
С чувством первооткрывателя захожу внутрь, нахожу открытый люк и спускаюсь на второй уровень. Включаю фонарик. Большой коридор, слева и справа комнаты. Прохожу мимо них, свечу - сразу понятно, что это всё жилые помещения, которые когда-то предназначались для дежурства. Прошёл весь коридор почти бегом.
Передо мной люк на третий уровень. Поднимаю его, оставляю открытым, спускаюсь по наклонной лестнице. Третий уровень – командный пункт. Под ногами какие-то бумаги. Такие же комнаты направо и налево. Не прошло и пяти минут, как я добрался до конца коридора.
Люк и лестница на четвёртый уровень - агрегатная. Приборы и электроника. В боковых комнатах пусто, всё убрано. Ещё люк, ещё лестница.
Пятый уровень - склады. Ради интереса заглядываю в одну из комнат. Ого, нетронутые костюмы химзащиты, какие-то канистры… Выхожу и иду дальше по коридору. Снова люк, снова лестница.
Вот он, шестой уровень. Технический этаж. Первыя дверь - генераторная. Всё совпадает с картой.
Попробовал открыть дверь - заперто. Интересно, а есть ли вообще у кого-либо где-либо ключи от этого замка...
Ладно. Идём дальше. Доходим до конца коридора, поворачиваем направо. Начинаются залы. Что ж, тоже совпадает с картой. Фильтры, система жизнеобеспечения, резервуары. Абсолютная тишина. Свечу фонариком - свет теряется, не доходя до противоположной стены. Убираю фонарик, и краем глаза замечаю вдалеке у противоположной стены какое-то движение. Впервые, за всё время своего, скажем так, приключения, у меня по спине пробежал холодок. А что, если здесь есть кто-то ещё, кроме меня? Останавливаюсь на секунду, самому становится смешно. Если только такой же как я по какому-то совпадению в это же время… Вспоминаю о том, что в двадцати метрах вверх и в пятнадцати километрах к западу находится Мирный, в котором дежурит так называемый отдельный взвод охраны, который по докладу патруля, обнаружившего, например, мои следы на снегу у входя в бункер, мигом примчится сюда. От этой мысли становится как-то смешно бояться. Тогда вперёд. Надо найти вход в седьмой уровень, если он вообще есть.
Дохожу до стены зала и иду вдоль неё. Люк! Ещё один! Так значит, есть седьмой уровень! Смелее вперёд!
Спускаюсь... Сразу заметна резкая разница. Все проходы узкие. Коридор узкий. Потолок низкий - примерно два метра. На дверях только шифры - никаких названий. Захожу в каждую комнату. Где-то здесь лежат сокровища. В комнатах – пусто. Эх. Не побывал ли здесь кто-нибудь до меня…
Сделав первые шаги по коридорам седьмого уровня, возникло немного необычное ощущение. Вам приходилось бывать в Санкт-Петербурге, на станции Невский Проспект? Когда идёте по нижнему переходу, осознаёте, что находитесь почти в самой глубокой обитаемой точке города, что ниже ничего нет, только земля, а над вами 50 метров. Не то, чтобы давящее чувство, а просто немного странное... Надо мной 6 этажей, на которых темно и никого нет. Или..? Как в той истории про кота Шрёдингера. Пока я не нахожусь на тех этажах, я не знаю, что там происходит. Впервые проскочила мысль: "Нахрена я сюда вообще залез?" Вспомнил девушку, с которой хоть и расстались, но сохранили дружеские отношения, один раз даже было то, что называют сексом по дружбе... В голову полезли нехорошие мысли. Но мне не хотелось отступать, когда я был так близко от своей цели. Невольно ускоряю шаг и вдруг начинаю слышать странный шум, как будто где-то за стеной работает трансформатор.
Дохожу до конца коридора, всё. Коридор закончился. Передо мной стоит пустой ящик. И что? Сразу отступил страх, осталась только усталость и какое-то раздражение. Теперь пора обратно... На поезд... Домой... Свечу фонариком в ящик, и... Не верю своим глазам! В ближнем ко мне затенённом уголке поблескивает знакомый цилиндр с отверстиями! Судорожно хватаю его, развинчиваю... Вот она! Платиновая пластиночка размером с флешку формата SD... Ну, хоть что-то... Тысяч тридцать такая будет стоить.
И только тут до меня доходит. Ящик стоит не на полу, он стоит криво. Под ящиком что-то есть. Оттаскиваю его. Люк!!! Ещё один люк!!! Восьмой уровень??? А под ним что, девятый? А потом - десятый? Останавливаюсь, достаю термос. Наливаю кофе и замечаю, как же здесь всё таки холодно. Достаю бутерброды. Становиться намного смешно от такой картины - пикник на двадцатиметровой глубине при свете фонарика в коридоре бункера около люка, ведущего... Куда?
Привал закончен, открываю люк, свечу. Хм, восьмой уровень похож на вышележащие - тоже широкий коридор, высокий потолок. Ну что, вперёд? Если приборы там, если таких хотя бы штук пятьдесят найти… Интересно, что там вообще, на восьмом уровне? И только тут я останавливаюсь из-за того, что на меня накатывает волна неконтролируемого страха. Как будто сам себе говорю: "Беги отсюда". Так, всё. Пора наверх. Путешествие окончено. надо приехать сюда с кем-нибудь. Как-нибудь потом. Хорошо подготовиться. Решаю посветить фонариком в коридор восьмого уровня и начать движение обратно. Спускаюсь на несколько ступенек, свечу...
И тут я испытал такой ужас, который вряд ли когда до этого испытывал. В коридоре, на расстоянии метров тридцати-сорока, холодные белые лучи света выхватили силуэт существа, чуть выше двух метров высотой, покрытого белой короткой шерстью, на двух ногах и с двумя руками, с коленями, изогнутыми наоборот, с огромными, если можно так выразиться, в пол-лица, глазами.
Существо издало крик, который я вряд ли когда забуду, нечто похожее на "вып-вып-уииииик" и понеслось ко мне! Именно понеслось!
Выпрыгиваю из люка и бегу к лестнице. Я никогда не бегал так быстро. Взлетаю на шестой уровень, несусь через залы, вылетаю по лестнице на пятый уровень, и вдруг впереди в самом конце коридора где-то у выхода на четвёртый уровень - "вып-вып-уииииик"!
Дрожащими руками свечу – и вижу такой же (или тот же?) силуэт в конце коридора!
Лихорадочно соображаю, что мне делать, сердце готово вырваться, ныряю на шестой уровень, быстро охватываю залы - в поле зрения никого нет, выключаю фонарик и затаиваюсь. Сердце всё так же бешено колотится. Сжимаю в руках арбалет, пытаюсь понять, что мне в этой ситуации лучше – арбалет или травмат.
Арбалет - всё-таки оружие, 43 килограмма на дугах, охотничьи стрелы, теоретически можно хоть на медведя идти. Но у меня по сути один выстрел, второго шанса у меня может и не быть. А из травмата этому монстру ничего не сделаешь, но травмат - громкий, быть может, это существо боится громкого звука? Сколько лет оно здесь? Выходит ли оно наружу? Так, стоп… Оно здесь наверняка давно… Большие глаза… Значит, оно хорошо видит в темноте и найти меня в этих залах шестого уровня не составит труда. А вот фонариком его можно на время ослепить. Принимаю решение биться за свою жизнь до конца.
Заряжаю арбалет. Досылаю патрон в патронник травмата. Возникает чувство, от которого меня прошибает холодный пот. Как будто этот монстр подземелий стоит в двух метрах от меня и изучающее на меня смотрит. Готовый хоть нападать, хоть бежать, включаю фонарик - никого. Осматриваюсь - в залах пусто. Ждёт вверху? Ждёт… А тот, который на уровень ниже? Или это тот же самый? Но ведь другого пути наверх нет… Наверно, тот, который внизу, что-то охраняет там…
Как молния в мозгу проносится чувство: сейчас мой нож - самое лучшее оружие.
Решаю прорываться вверх и бежать отсюда подальше. Привязываю фонарик к арбалету. Буду действовать так: Подхожу к лестнице, свечу, если вижу монстра - стреляю, бросаю нахрен арбалет, бегу к нему с ножом и… Посмотрим… Если нет - не буду красться вдоль боковых комнат, буду бежать, бежать, бежать по коридору до следующей лестницы и так далее. Быстрее, наверх.
Подхожу к лестнице, поднимаюсь, свечу вдоль коридора, никого. А что, если оно в одной из боковых комнат? Достаточно будет высунуть когтистую лапу…
Не помня себя от страха, бегу через коридор до следующей лестницы, потом ещё, потом выше… Последний второй уровень я бежал так, что, казалось смог бы удрать от этого существа, если бы оно погналось за мной.
Вот и лестница на первый уровень, небольшая комнатка и ворота на улицу.
Фух, я выбрался из бункера! На небе - звёзды, жуткий мороз, но я не чувствую холода. Я не чувствую усталости. Я иду по снегу в сторону станции. Пятнадцать километров по непролазным сугробам. Смотрю на часы - 2 часа ночи. Сколько же длилось моё подземное путешествие? Сам не знаю, откуда взялись силы - я почти плыву по снегу, а снега по пояс. Если я буду двигаться таким темпом - то до станции я доберусь часам к шести утра, а поезд только в десять. Ничего, посижу на вокзале.
Захожу на вокзал. Почти никого. Устраиваюсь на сиденье в зале ожидания. Неподалёку два персонажа гоповатого вида. Посмотрев на меня и пошушукавшись, видимо, решают пообщаться со мной. Встают, подходят.
- Здоров, бродяга! - подсаживаются.
Я поднимаю на них свой скрытый до этого момента капюшоном взгляд и улыбаюсь им недоброй улыбкой.
- Извини, братан, мы попутали что-то... - быстренько разворачиваются и уходят. Садятся на своё место.
Я смотрю на них. Твою же мать, как я замёрз! В уголке автомат с кофе, а у меня тысяча одной банкнотой. Состояние похуистическое. Пойду-ка я возьму у них мелочи. В зале никого, видеокамер нет. Будут сопротивляться - убью нахер. Разорву. Разрежу ножом на куски. Застрелю из травмата. Ужас, как хочу горячего кофе!!! Мне сейчас всё можно. Встаю и шатающейся походкой направляюсь к ним, они вскакивают и убегают из зала на улицу.
Сажусь на своё место. Ладно, потерплю до поезда.
Первые лучи восходящего солнца начинают пробиваться в окна. Ход моих мыслей потихоньку возвращается в нормальное русло. Испытываю странное чувство. Вот буквально несколько часов назад я был там, в бункере, один на один с монстром, стерегущим платину. А сейчас я здесь, в освещённом вокзале, почти в "цивилизации". Наверно, то же самое чувствовал путешественник Герберта Уэллса, вернувшись в шаре с Луны на Землю.
Объявляют мой поезд.
В поезде я предупредил проводницу, что еду из командировки, очень устал, и чтобы не будила меня до самого Архангельска. Но сначала пусть напоит меня горячим кофе.
Забравшись на верхнюю полку, я почувствовал невероятную усталость. Уснул практически мгновенно. Проснулся уже вечером (обратно поезд шёл на час дольше, пригородный Няндома-Архангельск), на мосту через Северную Двину. В окне вечерний город с единственным в Архангельске небоскрёбом. Через 10 минут прибываем.
Вышел из поезда, взял такси и поехал домой. В такси спал.
Приехав домой, не раздеваясь лёг и проспал до следующего утра. Спал я получается в общей сложности сутки. Проснулся я бодрым и отдохнувшим, с таким чувством, что всё это было во сне. Если не считать платиновой пластиночки, которую я привёз с собой.
С тех пор прошёл год, я уже почти забыл про те события. Я дал сам себе слово не ввязываться ни в какие авантюры. Сдал экзамен на оружие и охотминимум, обзавёлся ружьём, которое беру с собой даже тогда, когда просто иду в лес за грибами-ягодами. Я стал осторожнее – теперь я знаю об этом мире немножко больше. И только платиновая пластиночка, которую я иногда вынимаю из сейфа, напоминает мне о том бункере, о бесконечных снегах космодрома Плесецк, и о хранителе подземных сокровищ, несущемся ко мне по тёмному коридору с криком "вып-вып-уииииик"...
Поиграем в бизнесменов?
Одна вакансия, два кандидата. Сможете выбрать лучшего? И так пять раз.
Незваный гость
Эта история произошла со мной чуть более года назад. Не знаю, с чего вдруг мне захотелось это рассказать, возможно, надоело всё это держать в себе.
Итак, как я сказал, было это год назад. Мне уже было 23 года, но я всё ещё жил с родителями. Это, естественно, изрядно надоело, и я решил съехать от них. Для начала решил снять небольшой домик на окраине нашего города, пока не найду подходящий вариант.
Так вот, не буду описывать переезд в подробностях, разве что добавлю, что хозяин дома был неописуемо рад, что сдал мне дом, оно и ясно: в доме явно давно никто не селился, на что указывал огромный слой пыли на мебели, и "кусты" паутины по углам. Но после хорошей уборки дом оказался вполне уютным.
Изучение дома я начал с улицы - поросший сорняком двор, небольшое здание (мне оно показалось гаражом), и, собственно, огород. Огороды здесь были практически у каждого, из-за чего сложилось чувство, будто я нахожусь в деревне. На этом знакомство с двориком закончилось, и вынужден был вернуться в дом.
Вечер, тот же день. К несчастью, в доме совсем не было телевизора. Такого развития событий я уж никак не ожидал, но в доме оказалась книжная полка с различными книгами, которые и не дали мне заскучать.
Увлекся, в общем, я одной такой книжечкой. На улице уже было вполне темно, но я не мог оторваться от своего занятия. Но внезапно в доме погас свет. Я особо не расстроился, ведь на часах уже было одиннадцать часов, а завтра понедельник - рано на работу. На ощупь я добрел до кровати, разделся и лег спать. Спалось хреново, на новом месте было немного непривычно, но всё же я, пролежав где-то к часу ночи, уснул...
Утро, следующий день. Проснулся рано, быстро собрался на работу, даже не завтракал. К удивлению заметил, что окно на кухне (деревянное, старое такое, с облезшей краской) было открыто. В голове проскочила мысль, вроде "как я забыл его закрыть", но из-за спешки я без особых разбирательств закрыл его и ушел из дому.
После рабочего дня домой я поехал не сразу: заехал к другу, одолжил у него телик, мол "до поры, до времени, пока не найду постоянное жилье". На его "Газели" довезли его ко мне домой. Теперь у меня был телевизор. О книге, которую я читал, я позабыл, и теперь с банкой пива и бутерами с колбасой сидел у телевизора. По нем крутили какие-то тупые программы и всякие там шоу, но это было не главное - теперь у меня был телевизор. Я радовался ему как ребенок.
До поры, до времени... Внезапно, электричество вновь исчезло. Опять... В уме покрыв девятиэтажным матом этот район, я побрел спать - смысла сидеть дальше не было. Я уже лег в кровать, как вдруг на кухне послышался протяжный скрип. Сначала я не разобрал, что это было, но потом до меня дошло, что это открылось окно. Это меня, конечно, не удивило - окна здесь были настолько старые, что могли просто развалится от сквозняка. Но пойти закрывать его я тоже не пошел (трусливой наружности был, да и есть). Решил я проигнорировать сие событие, и даже на время уснул. Не знаю, долго ли проспал, но я проснулся той же ночью. Проснулся от холода. Видать, нужно было закрыть окно. Собрав волю в кулак, я встал из-за кровати, и последовал к серванту, где по идее должны были быть свечи. Нащупав штаны, я достал зажигалку, и открыл дверцу серванта. Взял свечу, зажег. Увидел свое лицо в зеркале, которое было вместе задней стенки серванта, а левее лица - небольшое серое пятно...
Именно это пятно заставило меня срать кирпичами. Меня парализовало. Это было чье-то лицо. Мертвецки бледное, я бы сказал, нечеловеческое лицо. Сначала на нем не было видно ничего, но потом стали проявляться нос, губы, брови, глаза... Глаза. Они до сих пор хранятся в моей памяти. Не то, чтобы их не было, они вполне даже были (как мне показалось), бездонные, черные глаза. В общем, я стоял спиной к "этому", не в состоянии пошевелиться. Я хотел одновременно кричать от ужаса, обернуться, и убегать прочь (была мысль выскочить в окно), но я был не в состоянии действовать. Я начал искать всё, что могло бы спасти мне жизнь, сначала проведя глазами по полке, где стояли свечи, как вдруг на мое плечо упала его рука. Я посмотрел в его глаза, и меня охватил ещё больший ужас: он тоже смотрел в мои глаза... Я обернулся. Наши взгляды пересеклись лишь на секунду, но казалось, что это длилось вечно. Лица, к моему удивлению уже не было...
Внезапно в комнате включился свет (ложась спать, я забыл его выключить), и я прищурившись, обвел комнату взглядом. Пусто.
Часы показали три часа. Я включил телевизор, и целую ночь, до утра сидел в кресле, в шоке от произошедшего. Выйти в туалет решился только под утро, в пол-седьмого (всё это время я терпел). В семь я собрался на работу, решив ближайшее время дома не появляться...
На работе я немного отошел от увиденного, но это лицо не выходило из моей головы. Одновременно со страхом, я пытался не верить своим глазам. Галлюцинация, плод воображения, сон, преломление света - версии выдвигал самые разнообразные. Но домой всё же решил не возвращаться. Встретился с другом - Васей, попросился переночевать, сославшись на убогость снимаемого мной дома. Васёк, конечно, не отказал мне, и выделил мне место на раскладном кресле, где я мог погрузится в мир снов. В общем, посмотрели мы футбол, выпили пивка, и я лег спать. На часах тогда было семь, или восемь, но я с трёх часов ночи на ногах, так что отключился я довольно быстро.
Ночь прошла без происшествий, и по утру я снова отправился на работу. Во время перерыва я нашел себе более подходящее жильё, ближе к месту работы и к центру города вообще. Осталось лишь собрать вещи, которые, к сожалению, были в моём доме.
Но перед тем, как ехать домой, я зашел к Ваське, с предложением помочь мне. Он всячески отговаривался, поэтому мне пришлось рассказать ему часть истории. Про бледного гостья я умолчал, рассказал только о странных звуках и об открывающемся окне, но этого вполне хватило, чтобы заинтересовать моего друга. Подколов меня, мол "Нужно меньше бухать", он согласился, и мы двинулись к автобусной остановке.
Минут через двадцать мы были на месте. Ключ от двери я хранил в старой обуви, полка с которой находилась перед дверью (всё же оригинальнее, чем просто под ковриком). Я достал ключ, и открыл дверь. Внутри ничего не изменилось. Даже злополучное окно на кухне было закрыто.
Мы собрали почти все мои вещи, только телевизор оставили на своем месте.
- "Позже заберу" - сказал я Ваське.
Как только мы собрались выходить, Василий посмотрел на часы, что висели на стене, а затем и на свои наручные часы, взмахнул рукой и сел в кресло.
- "Все! - недовольно воскликнул он - 9:03. Последняя маршрутка уехала три минуты назад."
Я посмотрел на свои часы. Действительно, уже девять часов.
- "Да ладно, - ответил я - пойдем пешком."
Вася посмотрел на меня с недоумением.
- "Ты что, серьезно? Куда ты пойдешь, на ночь глядя? - затем, взяв пульт от телевизора, он добавил - Завтра утром поедем. Здесь не так уж убого, как ты рассказывал."
Васёк включил телевизор. Ничего интересного не показывали, но другого занятия тут не было. Я взял стул, и сел рядом, уставившись в телевизор.
Время близилось к полуночи, и я уже хотел ложится спать. Мой друг смотрел какую-то очередную хрень, и вряд ли собирался ложится спать в ближайшее время. Тут-то и началось...
С кухни послышался скрип. Мне был знаком этот звук - скрип окна на кухне. То самое окно. Вася выключил звук, и вслушался в тишину. Это длилось довольно долго, как мне показалось, а затем сменилось единичным стуком - открывшееся окно ударилось об стену.
- "Полтергейст?" - спросил Васёк с полной серьезностью, хотя на его лице виднелась ухмылка.
- "Опять. - ответил я, и чуть позже добавил - Пойду закрою."
Как только я договорил, во всем доме погас свет. После короткой реплики, вроде "Что за?...", всё погрязло в мертвецкой тишине. На кухне послышались шаги. Сначала тихие, едва различаемые, которые я сначала принял за ветер. Потом они усилились, стали более отчетливее. Стало ясно - сюда что-то идет. Меня охватила паника. Вася вообще не издавал никаких звуков, из-за чего у меня сложилось впечатление, что я в доме один. Вдруг в углу комнаты послышался шорох. Сначала я отложил нехилый кирпич от этого, но потом до меня дошло, что это Василий. Я пошел в сторону шума, но наткнулся на стол. Из-под стола донеслось что невнятное, типа "эй", хотя я понял, что это "невнятное" происходило из моего друга. Я полез под стол, где и наткнулся на своего собеседника. Сначала мы сидели под столом, даже не говорили, вслушались в шаги. Шаги то удалялись, то приближались.
- "Кто это?" - спросил Васёк шепотом.
- "Не знаю"
- "Может хозяин?"
- "Залез через окно?"
- "Тогда, может вор?"
- "Ты бы полез в дом если бы там горел свет?"
- "Не знаю. Может тогда..."
Вдруг он затих. Как я заметил, шаги прекратились. Дверь в комнату со скрипом открылась. В комнату кто-то вошел. Мы сидели, и боялись даже дышать. Оно встало посреди комнаты. Наши глаза уже достаточно привыкли к темноте, но мы не смогли разглядеть его из-за стола. Всё, что мы увидели - темный силуэт, стоявший посреди комнаты (головы, как я сказал, мы не видели из-за стола). Как будто читая наши страхи, после долгих раздумий оно подошло к столу. Самый большой мой страх был, что оно сейчас нагнется, и заглянет под стол. Как будто играя на наших нервах, незваный гость стоял возле стола. Он был настолько близко, что я, втянув руку смог бы коснуться его ноги. Затем он развернулся, и последовал прочь от стола, в другой конец комнаты. Сначала я подумал, что он идет к окну, но это было не так. Силуэт развернулся к нам лицом, и сел на диван. На тот диван, где я раньше спал. Теперь мы смогли рассмотреть его лицо. Ужасная гримаса наводила на нас страх, но не столько, сколько его глаза. Я отчетливо видел эти глаза. Они, конечно, не светились, но на фоне темной комнаты я видел их очень чётко. Глаза его были направлены на стену, которая находилась напротив дивана, где мы и находились. Это вызвало неописуемый страх, и у меня возникло чувство, будто оно смотрит прямо на нас. Так мы просидели где-то пол-часа. Может, конечно меньше, но мне показалось, что прошло всё-таки пол-часа. Всё это время оно сидело на диване, и ни на секунду не отводило глаз от стены. Ну а мы, соответственно, от него. Меня постоянно посещали смутные мысли. А если сейчас появится свет? Или, например, оно на самом деле нас видит, но прикидывается, что не замечает? Я всячески успокаивал себя, и честно сказать, несмотря на охвативший меня страх, начал засыпать.
Внезапно тёмный силуэт на диване пришел в движение. Это вызвало у меня новую волну страха, но видимо напрасно. Силуэт держал курс на небольшую комнату неясного предназначения (точнее, это была спальня или детская, но совсем без мебели). Наши глаза уже неплохо приспособились ко тьме, и мы могли более-менее отчетливо видеть всё происходящее в комнате. Дверь в другую комнату со скрипом открылась. Здесь вообще всё открывалось со скрипом. В этой комнате мы остались вдвоем. - "Нужно валить!" - шепотом сказал я, толкнув Ваську. В темноте я разглядел, как он кивнул в знак согласия, и начал свой путь. Я шел первым, за мной шел Васёк. Мы пытались двигаться как можно тише, но скрипящий пол как будто специально мешал нам. Кое-как мы добрели до двери. Благо, она была открыта, иначе она наделала бы много шума своим скрипом.
Кухня. Единственное окно было открыто, и Вася решил выбираться через него, так как входная дверь была на веранде, что в отдельной комнате. К ней идти мы были не в состоянии. Не то чтобы не в состоянии физически, скорее психически. Увидев открытое окно на улицу, мы позабыли о всяких там дверях. Я пропустил своего друга вперед, сам остался сзади, "прикрывал" так сказать. Наблюдая в дверной проем комнату, в которой мы были ещё минуту назад, я ожидал самого страшного. Например, что дверь сейчас в дверном появится этот силуэт, его лицо, глаза... Отогнав подобные мысли, я подошел к окну. Поставив одну ногу на подоконник, я уже готов был прыгать, как вдруг меня за руку схватил Васька, оказавшийся сзади меня. Странно, я думал он уже прыгнул. - "Что?" - немного раздраженно спросил я. Ответа не следовало. По моей спине пробежали мурашки. Вдруг, внизу, на улице, я услышал то, что выдавило из меня немало кирпичей: - "Тебя долго ждать??" Это был Васька. И он внизу. Я не очень хотел думать, что же на самом деле держит меня за руку. Закричав, что есть силы, я рванул в окно.
Было больно. Каким-то хреном я упал на ногу, и кажется вывихнул её. Ко мне подбежал Вася, и посветил на меня фонариком, который у него был в телефоне. Недоумевая, он посветил фонариком в окно, из которого я выпал. И если до этого мы усирались от каждого шороха, то от того, что мы увидели сейчас, наши души ушли в пятки.
Из окна на нас смотрело какое-то страшное тело. Человеческим его назвать было сложно, страшная пародия. Сложилось такое чувство, будто он был перемолот в мясорубке и склеен по кускам. Конечности его были размещены в произвольном порядке. Одна рука была размещена вроде бы нормально, но сгибалась в нескольких местах. Другая рука, как мне показалось, вообще была где-то посреди ребер. Отдельно шокировало его лицо. В отличие от всего тела, оно было наименее искажено, но на нем застыла такая гримаса, будто на ней сосредоточилось всё зло, ужас и боль этого мира. И конечно же - глаза. Они уставились прямо на нас, и теперь, при свете фонарика, сложилось чувство, что они действительно горят.
Но наблюдать это нам пришлось не больше двух-трех секунд, так как Вася сразу выронил телефон из рук. Когда он поднял его, и посветил в окно, оно было пустым. Поднявшись, я с Василием принялся убегать прочь, позабыв о своих вещах и телевизоре. Пробираясь по ночному городу, мы дергались от каждого шороха, и впервые в жизни были рады встретить компанию подозрительных личностей. К часам двум пополуночи мы были в доме Васьки...
В общем счете, прошло уже немногим больше года. Об этой истории я практически забыл, и сейчас вспоминаю как страшный сон. С Василием ситуация посерьёзнее - начал он заикаться после этой истории. А хозяина дома я не нашел. Правда, через месяц после того случая пытался найти, но без особого фанатизма, и как следствие - без результатов...