Альтернативное мнение об инквизиторах
Либерализм — идеология врага рода человеческого.
История — это не перечень фактов, дат и имен. Это понимание истинных первопричин и взаимосвязей событий, причем причин глубинных, уходящих истоками во времена, часто бесконечно далекие от тех, когда сами события произошли. Поясню на элементарном примере. То, что менеджер по закупкам Петров проворовался у себя на работе, завышая суммы контрактов с поставщиками — простой факт, достаточный для управления собственной безопасности, чтобы выгнать Петрова со службы с позором и при случае выбить из него то, что он ухитрился украсть. Увлечение менеджера Петрова стриптизершей Камиллой из клуба «Розовый фламинго», на которую он и потратил львиную долю того, что похитил, есть причина произошедшей растраты, краха карьеры и синяка под глазом. Психологические особенности личности Петрова, которые обусловили его тягу к стрипклубам, неспособность к нормальным отношениям с женщинами, стремление самоутверждаться, демонстрируя щедрость и засовывая купюры за резинку трусов танцовщиц, покупая таким образом ощущение собственной значимости — это глубинные причины произошедшего. Но если мы хотим вместо унылого и малоинтересного рассказа о закомплексованном воришке и повесе увидеть Историю, то обратимся к детству Петрова, к его самым первым, невинным годам, когда в его личности сформировался досадный изъян, через десятилетия приведший к растратам и проституткам; к жизни его родителей, этот изъян допустивших, а то и создавших — и перед нами может открыться драматичная семейная сага, по напряженности линий сюжета и глубине философского смысла не уступающая творению Маркеса.
Понимаете, о чем я?
История человечества предстает перед нами в виде огромных, исписанных сложнейшими формулами досок в академической аудитории; в них соединены взаимосвязи и факты, события и люди, причины и следствия. Но как опытный математик может, сокращая и упрощая, привести самые сложные выкладки к единице или к нулю, так и историк, глядя на кажущуюся бесконечной череду замысловато переплетенных событий, способен увидеть в итоге, как все они сводятся к одному: постоянной, упорной борьбе двух начал, от первых до последних дней человечества. Стоит это понять, и история обретает свой истинный смысл, открываясь во всей своей грозной, эпической красоте.
Это очень неудобная правда. Настолько неудобная, что мы предпочитаем использовать эвфемизмы, чтобы не называть противоборствующие силы их истинными именами: Бог и Дьявол. Дьявола, кстати, упоминать всегда как-то сподручнее и проще, вы замечали? А сказать «Бог» неловко, как подростку, стесняющемуся при друзьях говорить «мама» и «папа». Правду эту признавать некомфортно прежде всего потому, что тогда придется что-то решать, делать выбор, идти каким-то из двух — и только двух! — из возможных путей, а идти трудно, лень и не хочется: во тьму — потому что это помешает успокоенно думать о себе, как о хорошем человека, к свету — потому что он кажется скучным, да и трахаться могут запретить. Монтегю Саммерс писал, что «в большинстве своем мы всего лишь равнодушные, посредственные, смешанные создания», либо вообще не задумывающиеся о выборе пути, либо успокаивающие себя заблуждениями о том, что есть нечто посередине, что-то серое, размытое, не черное, не белое, не холодное, не горячее, где можно жить, как заблагорассудится, соотнося свое существование только с условными нормами общественной морали. Но в этой войне никому не удастся сохранить нейтралитет, потому что стороны не берут пленных.
Одна сторона никогда не меняет обличья, ибо ее оружие — истина. Зато другая, под чутким руководством того, кто заслуженно именуется Отцом Лжи, постоянно скрывается под разными масками. И хотя в изобретательности ему не откажешь, но точно так же, как вся история рода людского сводится к единому смыслу, так и бесчисленные культы и секты, оккультные практики и метафизические опыты — от вампиризма до ордена «Голден Доун», от ведьмовства до «Цепей Мириам», от манихеев, катаров, альбигойцев до масонов и розенкрейцеров, от древних языческих культов до спиритов и деревенских ведуний — имеют одну суть: сатанизм, со всеми присущими ему отвратительными обрядами.
Я пришел к пониманию изложенного выше не сразу, но все же пришел. Поэтому, когда погружался в материал Альбигойских крестовых походов, прекрасно понимал, что, например, штурм в сентябре 1226 года Авиньона войсками Людовика VIII — не более, чем факт; политические предпосылки, побудившие короля возглавить второй Альбигойский поход — внешние причины события, а его настоящие истоки относятся к 242 году, когда на пыльных улицах Ктесифона, столицы Селевкии, оборванец по имени Мани принялся проповедовать свое учение, положив начало одной из самых опасных ересей в истории, названных по его имени — манихейство. Собственно, ничего принципиально нового он не изобрел. Манихейство представляло собой компиляцию гностических учений, возникших одновременно с христианством — более того, я уверен, что христианство послужило причиной их возникновения: то была реакция извечного противника Бога на Слово, которое принес в мир Его Сын.
Дерево жизни, которое выросло из принесенной в мир Благой Вести, Дьяволу не погубить; но вокруг него можно высадить собственный мертвый и пагубный лес.
По форме гностической учение и манихейство было чистой воды оккультизмом с его претензией на владение некими абсолютными и тайными знаниями о мире, доступными лишь посвященным. На внешнем контуре декларируемых мировоззренческих постулатов гностицизм был чрезвычайно похож на современный светский гуманизм с его неприятием единой ценностной вертикали и отрицанием абсолюта дихотомии Добра и Зла: оба этих принципа представлялись универсальными, равными, способными изменяться в зависимости от ситуации и обстоятельств, а также оставляющими возможность выбора между ними без всякой нравственной индексации такового.
Что мне сейчас хорошо, то и добро.
Если допустить реальность существования дьявола, то придется признать, что по убеждениям и образу действий он был бы настоящий гуманист и либерал, проповедующий свободу как вседозволенность, гордыню и ненависть к Церкви.
Неудивительно, что это привело к инверсии двоичных представлений и характерному извращению библейской космологической системы: на внутреннем контуре проповедуемых воззрений гностические секты утверждали, что Демиург, библейский Бог, и есть олицетворенное зло, а Змей является воплощением добра. Это чем-то напоминает характерное для атеистической советской эпохи прочтение мифа о Прометее: Зевс в нем выступает как тиран, держащий в неведении и тьме несчастных, страдающих человеков, в то время как гуманный либерал Прометей заботливо одаривает их огнем и знаниями, вовсе им не предназначенными. Отсюда логически следовало, что все, предписанное в Писании, является злом — ну, точнее, вредным для человеческого блага ограничением, — и наоборот, все запрещаемое им, есть добро.
Ибо зачем я должен воздерживаться от чего-либо, если мне хочется? Потому что в какой-то книжке написано? Ну уж нет.
Именно поэтому ритуальное нарушение Божественных заповедей, богохульство и осознанное поклонение дьяволу стало основой церемоний всех еретических сект, породивших затем многочисленные сатанинские культы. Это закономерное развитие стремления к вседозволенности, понимаемой как «свобода». Просто кто-то идет по этому пути до конца, доходя до алтарей, на которых во славу Вельзевула приносятся в жертву младенцы, а кто-то так и остается в нерешительности топтаться между светом и тьмой, успокаивая себя тем, что «никого не убил», каждый день убивая себя потаканием собственным слабостям и страстям.
В основе любой культуры находится культ. Один из двух возможных. Отвержение одного из них неизбежно приводит к другому. Гуманисты, с наслаждением отказываясь от того, что было основой тысячелетней культуры, полагают, что обретают некую свободу от культа вообще. Ничуть не бывало — они просто переходят под другую юрисдикцию, желая того или нет. Каков культ — такова и культура.
В Европу манихейство проникло в начале XI века, впоследствии распавшись на множество сект: катары, альдонисты, сперонисты, ломбардские конкорренсы, багноленсы, альбигойцы, павликиане, патарены, богомилы, вальденсы, тартарены, бегарды, — что отнюдь не меняло их сути, скрывающейся под разными именами. Что характерно: все они отнюдь не ограничивались религиозной деятельностью, но представляли собой настоящие террористические группировки, одинаково яростно выступавшие как против существующей власти и законных порядков, так и против Церкви, всегда служившей этой власти духовным оплотом. Чего стоит только некий Танхелин, в 1112 году собравший под своим началом целую армию числом до трех тысяч человек и в итоге фактически захвативший город Антверпен, где правил, как самопровозглашенный король. Анархическая и антихристианская риторика соседствовали в его проповедях, и, кроме социального бунта, он призывал к полному отречению от церковных законов, что в итоге привело к дикому разгулу порока и бесчестия в подчиненных ему областях.
Власть, особенно та, которая опирается на традиционные духовные ценности, всегда вызывает ненависть у тех, кто проповедует хаос.
Наиболее сильной в политическом и организационном плане была манихейская секта катаров, обосновавшаяся в Лангедоке и на юго-западном побережье Франции, бывшем тогда под властью королевства Арагон. Они именовали себя альбигойцами, по названию городка Альби. Попытки папы Иннокентия III вразумить их средствами убеждения ни к чему не привели: с 1198 по 1208 годы продолжались бесконечные переговоры и дискуссии, пока осмелевшие альбигойцы, растлившие своим вероучением уже весь Лангедок и заручившиеся поддержкой местных дворян, не зарезали очередного папского посланника в его собственной постели. И тогда в 1209 году около десяти тысяч крестоносцев выступили из Лиона, начав растянувшуюся на много десятилетий войну, вошедшую в историю под названием Альбигойских крестовых походов.
Искоренение ереси стоило почти миллиона жизней. В 1233 году катары были разгромлены, но отдельные очаги сопротивления сохранялись до 1255 года, когда был взят замок Керибюс. Некоторые исследователи считают, что окончательно очистить многострадальный Лангедок от катаров удалось только в 1321 году, когда на костре был сожжен некий Гийом Белибаст. Я же уверен, что совершенной победы достичь вовсе не удалось: сменив маски, затихнув до поры и до времени, сатанинские секты благополучно продолжали существовать, ожидая часа своего торжества. И он настал немногим более, чем через сто лет, когда Ренессанс породил светский гуманизм с его готовностью принять и признать любые доктрины, лишь бы они шли в разрез с традиционными христианскими ценностями. Характерно даже название этой эпохи — «Возрождение». Есть такие слова, которые гипнотически действуют на современных людей, воспринимающих только кажущийся положительным смысл, совершенно не вдумываясь в контекст. «Свобода» — от чего? «Равенство» — кого с кем? «Возрождение» — чего именно? Так я скажу чего: прежде всего, античной, дохристианской, языческой культуры; возрождение римских оргий, афинских борделей и вакханалий.
Слова «манихей», «альбигоец», «катар» и «колдун» были практически синонимами, потому что именно колдовские практики предполагали взывание к силам, которым поклонялись члены еретических сект. Участниц шабашей, ведьмовских ковенов и есбатов казнили именно как еретиков, сатанистов и уголовных преступников. Ведьмы, преданные огню светскими властями, были не чудаковатыми милыми старушками, пострадавшими за траволечение и попытки заговорить бородавку у сына деревенского старосты; не роковыми рыжими красотками, которых сжигали за то, что они горделиво отказывались уступить похоти отвратительных пузатых монахов; не свободолюбивыми последовательницами воспевающих природу языческих обычаев — оставим эти образы в породившем их современном информационном поле, с завидным упорством приучающем современного человека к терпимости к колдунам. Преподобный Август Монтегю Саммерс называл ведьму «злобным созданием, социальной чумой и паразитом на теле общества, последователем отвратительных обрядов, отравительницей, шантажисткой и виновницей многих других преступлений, членом властной тайной организации, враждебной церкви и государству, богохульницей, властвующей над крестьянами с помощью террора и суеверий, шарлатаном в медицине, сводней и знахаркой, делающей аборты, теневым советником распутных придворных дам и кавалеров». Ведьм казнили как еретиков в худшем смысле этого слова, сатанистов, убийц и опасных преступников. Вопреки распространенному мнению, смертный приговор выносила не Инквизиция, а светские власти, ибо функцией инквизитора было собственно только установление самого факта ереси и попытка вернуть еретика в лоно Церкви. Последнее, впрочем, вряд ли было возможно для тех, кто сознательно выбрал служение врагу человеческого рода. Костры, в которых сжигали колдуний, были реакцией на Ренессанс, и их жар являлся подобием жара, который является симптомом тяжелого недомогания и лихорадки. Попытки прижечь распространяющийся яд ведьмовства оказались тщетными; а позже и дьявол, этот великий насмешник и юморист, наставник сегодняшних зубоскалов, превратил охоту на ведьм в массовую истерию, индуцированный психоз, в котором смешались суеверия, зависть, корыстолюбие, а больше всего — страх перед силами зла, усугубляющийся кризисом веры. Можно представить, как радовались ведьмы и бесы, когда обезумевшие от ужаса или одержимые ненавистью христиане сжигали друг друга сотнями, без разбирательства и суда, не жалея ни молодых, ни старых, и кстати, без всякого участия в этом деле Инквизиции.Дошло до того, что в Кельне в 1639 году — когда «мрачное средневековье» давно уже уступило место куртуазным возвышенным д’артаньянам — сожгли канцлера вместе с женой, нескольких монахов, каноников и викариев, без счета студентов, профессоров, простых граждан, часто целыми семьями вместе с детьми, а под конец и двух инквизиторов, посланных Папой Урбаном VIII, чтобы остановить творящееся безумие. Между тем я установил — и писал об этом в одной из своих статей, посвященных дальнейшей судьбе манихейства в Европе — что в то время в самом Кельне, а также в охваченных дымом костров Бамберге и Вюрцбюрге, существовали прекрасно организованные секты катаров, практикующих ведовство, которые благополучно пережили весь этот кошмар.
Но что из того? В современном сознании все преступления, совершенные обезумевшей суеверной толпой, повинующейся не Божьему гласу, а страху перед силами тьмы, все равно будут приписаны Церкви. Увы, такова сила того, что сейчас принято обозначать аббревиатурой PR и что всегда было орудием дьявола: лживая, гнилозубая, визгливая пропаганда. Голос Божий тих, спокоен, и тверд; но бесы вопят истерическим хором, заглушая ангельские глаголы. Это их голоса я слышал в кривляющихся, раздражающих пестротой образах на экране телевизора; их присутствие чувствовал в бесконечном пустословии Социальной сети; последствия их неустанных забот наблюдал, глядя на своих студентов, людей в метро и на улицах; это они вычеркнули меня из жизни, списав вместе с грудой никому не нужных книг в заплесневевшие запасники. И это они поработили вначале мой дух, пристрастив к непристойному видео, а потом и волю, действуя через вступивших с ними в сговор проституток — а в том, что они ведьмы, я теперь не сомневаюсь.
Я никогда не был особенно религиозен. Да и не особенно тоже — вообще не был. Мой отец работал в ветеринарной лаборатории, мама была учителем истории — что отчасти объясняет и мой интерес к этой области человеческих знаний и выбор жизненного пути — но, разумеется, никакого религиозного воспитания в нормальной советской семье не было и быть не могло. Согласно неподтвержденной семейной легенде, крещен я все же был: бабушка по материнской линии, тайком от родителей или с их молчаливого согласия, еще младенцем носила меня в православный храм где-то на окраине города. Собственно, этим и ограничилась короткая история моей практической церковной жизни.
Я, как никто другой, могу рассказать кому угодно — да и рассказываю на лекциях — об определяющей роли Церкви в становлении не только государственности, но всего человечества в том виде, в котором иногда предстает оно в лице лучших своих представителей. Собственно, ненависть к Средневековью, которая является основным занятием рожденного Ренессансом секулярного сознания, вызвана прежде всего патологической неприязнью к Церкви, определявшей ценностную парадигму того времени. Я убежден в этом не только как историк, но и как культуролог, даже, если угодно, как мистик, готовый отстаивать доктрину о том, что Дух Святой живет в Церкви с момента ее основания Сыном Божиим и не перестанет жить в ней вовек. Я знаю, что благодать апостольского рукоположения не иссякает, что любой священник, даже самых сомнительных моральных качеств и духовной силы, способен освятить воду и совершить Литургию, во время которой происходит непостижимое таинство Пресуществления Даров. Все так. Но, наблюдая за жизнью современной Церкви, за ее служителями и архипастырями, я давно пришел к неутешительному выводу: Христово Воинство лениво, разобщено и развращено до крайности, разбито без боя, обращено в пассивное бегство, взято в плен страстями и равнодушием. Нет праведного ни одного, нет ни единого, есть только соглашательство с духом века сего и полумеры; никто не горит ревностью, а лишь тлеет, никто ни холоден, ни горяч, а только теплохладен, став плоть от плоти не тела Христова, а от разлагающейся туши мира, лежащего во грехе.
Кости, гвозди и немного песка. Охота на ведьм
Для средневекового европейца, обвиненного в колдовстве, сожжение на костре было одним из самых гуманных приговоров. Несчастного могли месяцами пытать при помощи изощренных приспособлений: усадить в колыбель бдения или использовать раскрывающуюся внутри человеческого тела «грушу».
По всей Европе пылали костры инквизиции, а священники изобретали орудия пыток, способные травмировать впечатлительного человека одним своим видом. Территория современной Беларуси была тихой гаванью для еретиков. Историки считают, что во многом это связано с православной традицией. Ведьмам обещалось суровое наказание в загробном мире, но нигде не упоминалось о необходимости преследовать их при жизни.
В XI веке женщину, занимавшуюся колдовством, предписывалось оштрафовать и покарать. Имелась в виду не смертная казнь, а «перевоспитание» грешницы. В одном из документов того времени сказано, что чародея в первую очередь нужно отговаривать от греха словом, а если не послушается, то «яро казнити», но не до смерти — «ни обрезати сих телесе», то есть ни в коем случае не причинять обвиняемому увечий, а просто проводить «профилактику».
Первые реальные законы, направленные против волшебства, появились в ВКЛ спустя три сотни лет после создания инквизиции в Европе. А наибольшее количество судебных дел пришлось на XVII век. В это время широкое распространение на белорусских землях получили католичество и идеи контрреформации. Контрреформация и принесла «Молот ведьм» и обостренную борьбу с еретиками.
В 1625 жена пинского возного Вечорки Высоцкого Федя решила при помощи колдовства сжить со света свою неприятельницу — жену пинского подстаросты Николая Ельского. Женщина выкопала на кладбище человеческую кость, железные гвозди от гроба и немного песка. Все это Федя дала своей племяннице Сазоновне, служанке жены Ельского, и пообещала за услугу сделать ее свободной и выдать замуж. Светлана Ищенко описывает дело в статье «Дела о чародействах в копных судах XVII века», ссылаясь на материалы актов Виленской археографической комиссии.
Сазоновне нужно было три раза поскрести кость, смешать с песком и всыпать все это в утренний напиток жертвы — теплое пиво с маслом. А если госпожа куда-то уедет, Сазоновна должна была взять кость с гвоздями и песком, обойти их три раза кругом против солнца, приговаривая «Как та кость мертва, как та кость онемела, так и пани моей нехай то будет». Предметы волшебства, завернутые в платок, передал Сазоновне слуга Вечорки — молодец Филипп. Вскоре от колдовства жена Ельского должна была умереть в муках. Так и произошло. Чары вскрылись при осмотре тела умершей.
Сазоновну пытали, и она во всем призналась. В итоге Федю приговорили к смертной казни. Но ее муж отрицал обвинения и пожелал подать апелляцию в Главный Литовский трибунал. Сначала суд этого не допустил, но неожиданно Николай Ельский добровольно позволил Вечорке подать апелляцию. После допроса Филиппа отпустили как невиновного, а Сазоновну, заступиться за которую было некому, приговорили к смерти.
Наказание за чародейство обычно было одно — смерть. В архивах, например, сохранились сведения о трагической истории любви Янки Козлова и некой Ульяны. Любовники украли часть имущества жены Янки. Позже сам парень свидетельствовал, что Ульяна, сев ему на колени, вырвала несколько волос из его головы и забрала себе, а Янке дала свои: «Я твоей женой, а ты моим мужем будешь». Кроме того, Ульяна упрашивала Янку, чтобы тот взял след своей жены и немного земли из-под порога их дома. Но Янка отказался это делать. Тем не менее и Янку, и Ульяну приговорили к смертной казни: мужчину повесили, а женщину утопили как ведьму.
Правда, не все обвинения магистрат считал достаточными. Случалось, что суд, наоборот, карал доносчика, совершившего поклеп. В 1637 году в Могилеве мещанин Харка Кузьмич обвинил в чародействе соседку Арину Турцовую, которая следила за его имуществом и воспитывала детей. Обвинений было много: от чародейства до кражи. Но соседи, которых вызвали в качестве свидетелей, все отрицали. Наоборот, называли Арину и ее отца добрыми людьми. Турцовую оправдали, а Харку Кузьмича вместе с женой наказали за клевету: «Абое в куне за шыю, праз три дни, почавши от годины девятое, аж до десятое с поранку, стояти повинны будут».
Еще одна история с хеппи-эндом произошла в 1638 году. В деревне Болотчичи теща местного пана нашла в каше, которую подала ей челядница, жабью кожу. Девушку допросили. Она рассказала, будто кожу ей дала служанка Настюха Кушнерка и велела сварить в каше для пани.
Уже на суде нашелся свидетель, который утверждал, что у него умерла жена, а соседи говорили: «Не из-за Настюхи?» Второй крестьянин сообщил, что у него заболела жена, после того как взяла кроены у Кушнерки, но уже поправилась. Суд хотел оправдать Настюху, но обвинитель, местный пан, обругал собрание и поручителей, отправил подсудимую в Слуцк. Женщина три недели страдала в тюрьме от холода и голода, но потом пан, у которого служила Настюха, все же освободил ее по протекции местного шляхтича.
Очень тяжким преступлением считались изломы во ржи. Закручивать колосья в поле значило делать самое опасное колдовство на смерть или болезнь хозяев поля или их домашнего скота. Хозяин, нашедший среди посевов такие изломы, приходил в ужас, а крестьяне верили, что, если закрутку вырвет человек, не сведущий в чарах, у него отсохнет рука или приключится другая болезнь.
Немного мистики. В конце XVII века в деревне Новошичи выездной суд рассматривал дело о волшебстве и краже во владениях пана Анджея Букрабы, казначея Новогрудского. Ночью кто-то скосил у него сено и закрутил рожь на крестьянском поле. Букраба жаловался, что каждый год у него воруют сено и зерно, а чарами причиняют ущерб коням, скоту, урожаю и холопам. Пан Анджей подозревал, что ему строят козни сосед Габриэль Вишневский с женой. Он предъявил им иск на 1500 злотых. К Букрабе присоединился брат пана Габриэля Петро Вишневский, который сообщил, что у него тоже закрутили рожь и что он подозревает в этом служанку своего родственника. От Вишневского требовали привезти ее на разбирательство. Но Габриэль напал на участников собрания со своими людьми, вооруженными обухами и саблями, оскорблял своего брата Петро Вишневского, будто он сам вор и чародей, и отказался выдать обвиняемую.
Даже когда Габриэль Вишневский умер, колдуны не давали Букрабе покоя. Самыми известными и страшными чародеями в окрестности считались Кирилл Адамович и его сын Федор. О них рассказывали много дивного. Кирилл, например, чтобы выздороветь от болезни, в самую полночь вывел на кладбище кобылу, которая «там же упала и сдохла». Сын Федор даже превосходил отца в чародейских способностях. На ярмарке он так зачаровал дуду местного музыканта, что она перестала играть, и бедняга со слезами просил его расколдовать инструмент.
Еще одна колдунья, которая донимала Букрабу, — Палашка Сейгинава — собирала на святого Юрия росу на полях, а потом отбирала у коров молоко. Мол, зашла поганая баба в крестьянский двор, принадлежащий Букрабе, выдоила корову, и та стала каждый день бегать к хозяйке от своего теленка, мычала, потеряла молоко и сдохла, а стоила 30 злотых.
Пинский гродский суд рассмотрел жалобу пана Анджея Букрабы и приговорил всех вышеперечисленных магов «до муки палачей».
Массовые судебные процессы закончились на белорусских землях в конце XVIII века. Их отменила в 1776 году соймовая конституция. Одно из последних служебных разбирательств, связанных с чародейством, прошло на белорусских землях в 1758 году. Могилевчанку и колдуна, к которому она обратилась, чтобы приворожить возлюбленного, заковали в кандалы и бросили в тюрьму.
А в мировой практике официальная охота на ведьм закончилась чуть позже. Последний раз по приговору суда за колдовство казнили служанку Анну Гельди в швейцарском городе Гларус 18 июня 1782 года. Женщина провела закованной в кандалы и цепи 17 недель и 4 дня. Церковь избавила Гельди от сожжения заживо. Ей отрубили голову.
Автор: Александр Чернухо.
Баянометр ругался на некоторые картинки.
Приятно удивил Black (2) из Тюмени
Привет лиге металла \М/
Можно считать этот пост как продолжение старого, про зацепившие блэк-коллективы из нашей необъятной страны.
Molot Vedim - тюменская группа, которая в 2004 выпустила свой единственный полуконцептуальный альбом. Им приписывают жанр мелоблэк, но, видимо, исключительно из-за вокала и пристрастия к корпспейнтам. В самой музыке же легко можно уловить хэви, пауэр, трэш, да всё что угодно. Кстати говоря, голос тоже далеко не каноничен. Он спокойно переходит из скриминга в чистый и харш, затем обратно, а потом вокалист вовсе начинает повествовать историю, на которой замешан альбом.
Название альбома Asylum и сквозь весь этот лонгплей, если постараться, можно проследить сценарий, повествующий о душевнобольном, о мучающих его видениях и как итог – попадание в психушку.
Молот Ведьм способны зацепить и удержать своей атмосферой, мастерством игры и текстами. Но по задумке музыкантов и по сюжету, как раз-то вот композиций с лирикой из 8 всего 4. На остальных треках нам предложены intro и outro, содержащие продолжительные и не самые скучные хэви-инструменталки. И два "переходных" трека, представляющие собой повествование под гитару и коротенький диалог в стиле, не знаю, радиопостановки что ли.
С прошлого года, после 10 летнего отпуска, группа снова активна и успела уже выпустить новый сингл.
Шесть причин, из-за которых вы могли оказаться на костре
Представьте, что вы - обычный житель средневековой Европы, где набирает силу власть Церкви и фактическими правителями стран становятся священнослужители, а не короли и королевы. Попробуем вычислить вашу вероятность стать жертвой святой инквизиции.
Итак, вы, скорее всего, умрете на костре или иным жестоким способом, если:
1. Вы - рыжеволосая женщина
2. Вы - еврей
Ортодоксальных евреев часто обвиняли в колдовстве из-за их обширных по меркам средневековой Европы знаний в области целого ряда наук: медицины, астрологии, ботаники, а также, естественно, за иную веру. Нередко местные жители обращались за помощью именно к лекарям-иудеям, а потом сами же обрекали их на мучительную смерть еретиков.
3. Вы обладаете слишком красивой внешностью независимо от пола
Считалось, что дьявол мог принимать образ привлекательного человека, как правило, для вступления с недостаточно верующими людьми в половую связь. Таких мужчин называли инкубами, а женщин - суккубами.
4.Вы - черный кот
Простой суеверный народ, а позже и сама Церковь были убеждены, что ведьмы и колдуны имеют способность превращаться в животных - черных кошек, жаб или змей. Может, именно оттуда у нас появилась плохая примета о черном коте, перебегающем дорогу?
5.Вы обладаете выдающимися талантами
В книге "Молот ведьм" описан случай убийства священника, который обладал очень приятным голосом, и его друзья постоянно наслаждались его пением. Однажды его услышал знакомый монах и заявил, что такой голос не может принадлежать человеку и в присутствии поклонников певца произвел обряд экзорцизма. Бытовало мнение, что сатана может наделить необыкновенными способностями своих приспешников.
6. Вы - учёный
Эти люди ходили по очень тонкому льду, потому что любую новую мысль или изобретение могли истерично наречь ересью и в лучшем случае попросить новатора отказаться от своих идей. В худшем - вспомните судьбу Джордано Бруно.
Если вы не попадаете ни в одну из этих категорий, не спешите радоваться. Даже если вы осторожны в своих действиях и высказываниях, это не спасёт вас от безжалостной руки Святой инквизиции, особенно если вы - женщина. Малейшая сплетня или подозрение - и вы можете оказаться на пыточном инструменте. Спасти (то есть остановить пытки) вас может только "чистосердечное признание" (в колдовстве, ереси, поклонении дьяволу, грехе), которое повлечет за собой смертную казнь, либо откуп (для высших слоёв общества, но и это не всегда работало). Всё ещё верите в эпоху прекрасных дам и храбрых рыцарей?
Взято здесь:
https://zen.yandex.ru/media/historicalnotes/6-prichin-izza-k...
Мне кажется что это далеко не полный список и зачастую находили лишь повод. Зависть, желание отомстить или расправиться с конкурентом, вот истинные причины по которым практически каждый мог оказаться в подвалах инквизиции, а затем и на костре..
Кто открыл охоту на ведьм?
Джованни Баттиста Чибо, Римский папа Иннокентий VIII (Innocentius PP. VIII), родился на севере Италии, в городе Генуе и имел родственные отношения с весьма влиятельным аристократическим родом Дориа (Doria). Благодаря сильным родственным связям, Чибо вел безнаказанный разгульный образ жизни, результатом которого стало многочисленное внебрачное потомство. В то время Римским папой был Павел II, злоупотреблявший своим положением за счет назначения нужных и преданных ему людей епископами и кардиналами, для укрепления своего влияния и противостояния существующей коллегии кардиналов. Павел II назначил молодого Джованни Баттиста епископом Савоны, а затем — кардиналом.
Быстрая церковная карьера Чибо объясняется, вероятно, его близкой дружбой с весьма влиятельным кардиналом Джулиано делла Ровере. По его протекции, после смерти Сикста IV, в ночь на 29 августа 1448 г. был избран папой. Чибо принял имя Иннокентий в память о соотечественнике папе Иннокентии IV.
Иннокентий VIII продолжал вести распутную жизнь, не скрывал своих внебрачных детей, стремился заручится поддержкой Медичей и находился под влиянием Джулиано делла Ровере. В то время профессор теологии, инквизитор, известный демонолог Якоб Шпренгер и Генрих Инститорис, немецкий монах доминиканского ордена, будущие авторы трактата по демонологии «Молот ведьм», столкнулись с противодействием местных властей, ведя охоту на ведьм в немецких селениях. Для решения проблемы, Якоб и Генрих написали жалобу на имя папы и рассчитывая на милость небес, Иннокентий VIII издал буллу, наделявшую всех инквизиторов неограниченными полномочиями и возможностью привлекать к содействию власти любой местности для борьбы с колдовством. Булла Summis desiderantes affectibus («Всеми силами души») стала причиной кровавого террора, распространившегося по всей Европе на несколько столетий, а Якоб и Генрих включили ее в «Молот ведьм» в качестве предисловия.
Интересным фактом является и то, что указ 1484 года формально не аннулирован католической церковью и по сей день.
В 2010 году National Geographic Channel снял о «Молоте ведьм» документальный фильм «Тайны древности. Настольная книга охотника на ведьм»
Сможете найти на картинке цифру среди букв?
Справились? Тогда попробуйте пройти нашу новую игру на внимательность. Приз — награда в профиль на Пикабу: https://pikabu.ru/link/-oD8sjtmAi