Бремя времени (часть 9)
Предыдущая часть со всеми остальными ссылками Бремя времени (часть 8)
Внизу также ссылка на озвучку
Падение быстро закончилось, больно ударившись затылком я...
... вынырнул из странного кошмара благодаря боли. Она вспыхнула внутри головы резким яростным пожаром, грозящим расплавить мозги. Пронзила в самую глубину, заставляя вцепиться зубами в подушку, чтобы не завыть словно дикое животное. Кое-как разлепил веки, тяжело дыша. Взгляд уткнулся в потолок. В правом углу отклеился кусочек обоев. Уже полгода хочу вообще поменять их, да никак не получается.
Главное что я дома, а не там... всё же это оказалось сном, безумным бредом, порождённым моим уставшим сознанием... Промелькнувшие три недели, смерть друга, психушка, — ничего этого не было, всё лишь затянувшийся кошмар... Я выплюнул подушку, рассматривая на ней кровавый отпечаток. Во рту стоял неприятный привкус, словно прокусил язык или щёку. Может так и есть... сейчас важнее всего то, что я в своей кровати. И руки не связаны. Боль затихала, а сердце перестало колотиться, стук стал опять в обычном ритме. Я вытер потный лоб.
Свернулся комочком, поджав коленки повыше, хотелось заплакать, как маленькому мальчику. Чтобы, как в детстве, на непослушные волосы опустилась рука, ласково взъерошивая их. Чтобы мягкий голос утешающе говорил, что всё будет хорошо, у меня всё получится, не стОит печалиться.
Я даже, почти на секунду, почувствовал это тёплое прикосновение к голове, силуэт рядом с собой, неуловимо расплывающийся в воздухе. Но наваждение столь быстро и пропало. Осталась только грусть, накатившая волной. Тоска и осознание одиночества — пожалуй лишь сейчас они настолько прочно угнездились внутри меня, что на глаза всё же навернулись слёзы.
Что же со мной происходит, почему именно я?
Да, я часто считал себя уникальным человеком, единственным в своём роде. Что больше никто не может испытывать моих ощущений, ни у кого не возникают такие же мысли, никто не думает о том же, что и я. Но со временем пришло осознание, что это далеко не так, и людей, размышляющих подобным образом, огромное множество. Все вокруг представляют себе, что только они самые неповторимые, самые умные, самые прекрасные, а остальные просто бараны, непонятно как проживающие жизни. Так думает и мужик, каждое утро стоящий у магазина, и охранник в нашем офисе, и даже коллега Игорь. Все грустят, что общество не принимает и не понимает их.
Но лишь мне досталась способность проматывать время, свою жизнь... Почему я в этом уверен? Не знаю... но, одновременно,и знаю, что это именно так. Значит я всё же уникальный, как всегда и мечтал?
Почему тогда это не приносит радости, как раньше? Почему дУшу, как никогда до этого, разрывает тоска, хочется продолжить лежать в кровати, жалея себя. Сложно сформулировать, но грустные ощущения перебивает другое... чего я совсем не жажду... тревожные мысли, что всё вокруг ненадёжно, что скоро всё лопнет, как неумело надутый мыльный пузырь, что о таких вещах я уже задумывался и не раз... что даже лежал в такой же позе... и я виноват во всём, что произойдёт дальше...
Приступ дежавю не отпускал, лишь становился сильнее, ярче. Всё происходившее со мной ранее казалось чем-то придуманным, ненастоящим, игрой, быстро наскучившей, и которая должна вскоре закончиться. Это ещё больше заставляло неосознанно тосковать и, одновременно, злиться на такой исход. Хотелось лежать, продолжать валяться на кровати, чтобы вокруг не было лишних звуков, только мешающих моим раздумьям. Я моргнул и, в то же мгновение, ожил компьютер, запустив проигрыватель. Гитарные мелодии заполнили комнату, приглушив остальной шум. Так можно лежать вечно...
— Евгений, ты опять отвлёкся, — заговорила пустота рядом с креслом. — Снова ушёл в своё воображение.
Я закрыл глаза и расслабился. Открыл их. Ничего не поменялось. Почти ничего... кресло сдвинуло ближе ко мне. Я уже ничему не удивлялся — не было испуга или паники, просто апатичное состояние.
— Это действует успокоительное, — доверительно продолжил голос. — А сейчас должны помочь таблетки. Ну же, — подбодрил он. — Ты же чувствуешь, не так ли? Изменения...
Я моргнул, стены комнаты предательски исказились, словно на миг проступило другое помещение— побольше, с книгами на полках и сидевшим в кресле человеком. Остальное не успел разобрать.
— Нет, отстаньте, это опять какой-то бред, — я потряс головой, внутренне понимая, что это не поможет.
— Сосредоточься! — властно сказала пустота.
Окружающая чужая обстановка проявлялась всё сильнее, набирала объём и цветА, а моя комната, наоборот, становилась тусклее, растворялась прямо на глазах — ноутбук на столе уже был настолько прозрачным, словно его почти не существовало, лишь еле уловимые контуры плавали в воздухе. Меня дёрнуло вперёд и я почувствовал, что уже сижу. Всё произошло так быстро, я даже не успел толком осознать рывок. Просто тело переместилось в вертикальное положение.
Затравленно огляделся. Моей квартиры больше не было, призрачные остатки мебели испарились самыми последними. Теперь вокруг меня находились — просторный кабинет, изящная настольная лампа, приглушённый свет которой воздействовал умиротворяюще для уставших глаз, окна, выходившие на кусок парка — там вдалеке виднелись аккуратно подстриженные кусты и пара деревьев, множество книг, расставленные на полках в трёх деревянных шкафах. Сам я расположился в уютном кресле, ощущая спиной упругий материал, по типу кожи. Напротив сидел мужчина в докторском халате, небрежно покачивая ручкой и крутя её между пальцев. Внимательные глаза следили за моей реакцией.
— Хорошо, ты вернулся, — утвердительно произнёс он.
— Что происходит? — страх всё никак не хотел появляться во мне. Лишь небольшое недоумение. Пережив столько всего за короткое время, сознание похоже совсем перестало удивляться.
— Наше общение о твоём детстве прервалось. Видимо, ты опять представлял себя дома. Или разговаривал с выдуманным Сергеем Викторовичем, который якобы твой лечащий врач.
— Его нет, и вас тоже, — нахмуренно произнёс я. — Это снова кошмары.
— Очень не хочется повторять, но видимо придётся. Вчера ночью с тобой произошёл печальный инцидент. Мне позвонили дежурившие охранники, когда уложили тебя обратно в палату. Я так надеялся, что наконец-то ты пошёл на поправку, что мы сообща добились этой ремиссии, улучшения психического состояния! Тебя в последние месяцы перестали мучать кошмары, прекратились навязчивые идеи, что ты умеешь отматывать время вперёд...
— Я могу! — перебил я его. Вскочил с кресла, отчего мужчина непроизвольно сжал кулаки и выронил ручку. — Докажу, что сон продолжается!
Решившись наконец-то воспользоваться силами, боясь последствий, но я всё же прикрыл глаза, представил себя в своей же кровати... утро, выходной день, время часов десять, можно позвонить Кате и решить куда сегодня пойдём... Раньше этого хватало для перемещения... но, открыв глаза, я обнаружил себя всё так же стоящим в кабинете с нелепо вытянутой рукой.
— Сейчас, сейчас, — мой голос дрожал от волнения. Как же так...? — Всё получится.
— Что тут написано? — мужчина приподнялся со своего кресла и протянул лист бумаги. Там большими буквами была выведена короткая фраза "Во сне нельзя читать"
Я пробежался по буквам взглядом.
— Понимаешь, одно полушарие отвечает за сон, другое за чтение, — успокаивающим тоном говорил неизвестный. Мягкий проникновенный голос умиротворял. — Так что ты бодрствуешь. И это хорошо — сбегать в свои фантазии нет смысла, лучше осознать ошибки и начать по-новой покорять весь тяжёлый путь. Я помогу, обещаю.
— Нет! Быть такого не может! Я не мог столько всего выдумать, попросту не мог.
— Наш мозг сложная штука... Евгений, ты почти не помнишь детство, подростковая и юношеская жизнь тоже все в тумане. Вскоре начнут пропадать и другие старые воспоминания, для того чтобы оставить место для новых, но и они долго не продержатся у тебя в голове. Ты часто возвращаешься к ним, прокручиваешь в голове, выстраиваешь там целые сцены и эпизоды... как только ты всё осознаешь, лишь тогда они пропадут. И ты сможешь снова спокойно засыпать по ночам.
— Не верю! — упрямо мотал я головой. Злость от каждого сказанного предложения мужчины всё больше нарастала. Как тогда, когда я испарил бедную девушку... или этого не было?
Мысли разбегались — с одной стороны я хотел поверить неизвестному, что-то заставляло ему доверять, но с другой... с другой ситуация слишком запутанная.
В виски закрутились шурупчики боли. Я застонал и немного скрючился обхватив голову руками.
Как не вовремя... почему она появилась? Возможно... из-за моих недавних попыток показать свои силы? Я сосредоточился, стараясь отрешиться от всего.
— Успокойся, — мужчина оказался рядом, захлопал себя по карманам. — Прими таблетки, у тебя приступ!
— Ты врёшь, — произнёс я с непонятной убеждённостью в своей правоте. Закрыл глаза.
Миг, его тихий вскрик и громкий хруст кирпичных стен, тут же перебивший остальной шум. Мир трясся, крутился вокруг меня, как на чёртовом колесе, было сложно понять где верх, а где низ, пол качался под ногами, содрогался, словно живое существо. Сквозь сомкнутые веки я каким-то образом видел смутные силуэты. В ноздри ворвался запах, который бывает после долгой и упорной работы перфоратором — пыль и мельчайшая бетонная крошка, витающая повсюду в воздухе.
Откуда здесь бетон?
В груди разливала боль при любом малейшем движении, но я боялся открыть глаза. Сделав неимоверное усилие, всё же опустил взгляд вниз — увидеть очаг боли. Кровь, тоненькой струйкой, текла из раны на плече, вторая, практически идентичная, заставляла пылать живот в районе левой почки. В голове молниеносно прокручивались нужные действия, что следовало сделать прямо сейчас — я не знал откуда они берутся, но знал, что это точно сработает... ведь когда-то я их уже совершал. Протянул руку, делая короткий взмах. Словно в замедленном действии, кровь принялась... возвращаться назад, как если бы события стали прокручиваться в обратную сторону! Из ран сами вытолкнулись пули — вначале из живота, а затем и из плеча. Боль была сильной, но на удивление терпимой, я ощущал, что даже могу убрать её, просто за ненадобностью, но эта мысль быстро улетучилась.
Наконец пули полностью вывалились и шлёпнулись на пол небольшими кусочками, чуть не угробившими меня несколько минут назад... Или времени прошло больше? Кровотечение остановилось, раны затянулись, словно их и не было, причём вместе с одеждой. Всё произошло секунд за тридцать. Я поднял глаза, ожидая увидеть милиционера, стрелявшего в меня, но он так и не появился, как и другой, кричавший в рацию о помощи.
Стены мелко тряслись, по ним расходились трещины, становясь всё глубже и шире. Потолок хрустел, лишь чудом не обваливаясь на голову. Где-то внизу ворочалось нечто огромное, потряхивая многоэтажный дом каждую минуту.
Посреди этого хаоса, из темноты коридора, вышел Егор. Походка, мимика лица, быстрые движения рук — всё это было очень похоже на обычное поведение друга. Никаких колюще-режущих ранений тоже нет. Если бы не творящийся вокруг апокалипсис я бы, наверное, даже рассмеялся. Я не стал оборачиваться, чтобы проверить — осталось ли его тело лежать рядом с батареей или бесследно растворилось — снова навалившаяся на меня грусть не дала завершить поворот головы. Даже если оно там есть... какой смысл?
— Мне же это всё снится? Я так и не проснулся, верно? Может... я и не просыпался?
Егор пожал плечами, грустно смотря в сторону. Скрестил руки на груди и привалился к стене, всё сильнее сотрясающейся.
— Всё скоро закончится..., — фразу, которую произносили люди из кошмаров, было трудно воспринимать из уст друга. — Я пытался, но...
— Ты обманываешь меня!
Дом стал постепенно заваливаться в сторону, я почувствовал это, когда пол чуть сместился набок, а кружка поползла к краю стола. Но мне было всё равно, почему-то я верил, что это всё неважно.
— Зачем обманывать..., — Егор продолжал стоять в разрушающемся здании, тоже не заботясь о спасении. — Это всё равно, что говорить — моя рука предала меня. Невозможно по определению. Тебя не обмануть... потому что это некому сделать.
— Ничего не понимаю...
— Понимаешь, — печально произнёс он. — Просто не хочешь признаваться себе... В который раз.
— Чушь, ты говоришь полную чушь, — категорично ответил я.
— Единственное живое существо здесь — ты, дойди до окна и посмотри, что там происходит.
Я не верю ему, но моргаю и непроизвольно перемещаюсь, уже оказываясь прямо рядом с окном. Близлежащие дома рушатся один за другим, с грохотом разваливаются на части, земля вспучивается, вздымается наверх громадными глыбами. Люди внизу не паникуют, молча рассыпаясь в прах за мгновения, ветер уносит их остатки дальше, собирая чудовищный урожай. Некоторые успевают поднять головы в мою сторону, словно зная, где я сейчас нахожусь. Почему-то я чётко вижу каждого и даже большое расстояние совсем не помеха. В последние мгновения жизни они просто смотрят на меня. С немым укором в глазах.
Я не выдерживаю и отворачиваюсь.
— Они... назовём это мельчайшими частичками разума, которые облекли в плоть. По твоему желанию конечно же, — Егор тоже подошёл, безучастно разглядывая творящийся ужас. — И я сам тоже существую лишь благодаря тебе.
— Это всё сон, — твержу я, как заведённый, в который раз за сегодня. Со всей силы ударил себя по лицу. Боль немного отрезвила, но не успокоила.
— Если ты захочешь, то боли не будет. И меня... и всего вокруг. Игра подошла к концу, слишком рано, но тут уже ничего не поделать — я пытался растянуть ещё хоть немного... не получилось.
— Игра?
— В твоём понимании — да. Мне почти удалось заверить тебя, что ты находишься в психушке — это дало бы ещё лишнего времени, мир мог продержаться значительно дольше, но скрытое внутри слишком сильно хотело всё закончить.
— Но почему? — я задавал вопросы, сам не зная зачем.
— Скоро ты всё вспомнишь, как бы не протИвился этому пугающему знанию. А затем произойдёт... Обновление. Перезагрузка. Создание нового. Называй, как хочешь, суть та же. Тебе всё сложнее удержать интерес, со временем ты начинаешь неосознанно менять всё вокруг, необдуманно, на эмоциях, пытаясь улучшить созданное. Понемногу, сам того не замечая, стараясь не нарушать своих правил, но при этом разрушая данную иллюзию, преждевременно заканчивая её.
Где-то совсем рядом было понимание, о чём говорит Егор, стОит лишь протянуть руку, разнести хлипкую преграду в голове и вот оно... но я боялся, не хотел всеми фибрами души открывать эту дверцу.
— Вечность и одиночество лучшие спутники для того, чтобы сойти с ума и ты всеми силами пытаешься как можно дольше оттянуть этот момент, — продолжал Егор. — Скучно наблюдать за пустотой сотни и сотни тысяч лет. Ты создавал разнообразные миры, населённые множеством различных существ — ведь у тебя безграничная фантазия. Проживал бессчётное количество жизней — обычным человеком и императором, управлял странами и уничтожал их в войнах в другой раз без капли сожаления, создавал религии и умирал на кресте, работал до самой старости грузчиком и открывал новые лекарства от болезней, покорял планеты и умирал в детстве, просто утонув в реке — чего только ты не перепробовал. Придумывал сценарии со сверхсилами, создавал кошмарных чудовищ, отправлял себе "обычному" файл на компьютер, который предсказывал будущее, был и мир, где все говорили правду, и мир, где ты якобы попал во временную петлю — всего не запомнишь при всём желании, а запоминать ты хочешь меньше всего. Этого разнообразия всё равно надолго не хватает и происходит... то что сейчас... всё чаще — тебе наскучивает новый мир, начинаешь осознавать неправильность происходящего и он меняется. Очень редко в лучшую в сторону.
Я ошеломлённо молчал, придавленный этим знанием. Первоначально хотел злобно прервать Егора, врезать по морде, выпрыгнуть в окно в конце концов... лишь бы не произошло то, о чём он говорил — полного осознания происходящего. Тонкая дверца в голове, этот образ, пока ещё защищающий меня, еле держалась на петлях, проламываясь под напором изнутри.
Взглянул вниз. Тряска прекратилась, земля улеглась, перестав раскалываться, до самого горизонта исчезли все здания, оставшиеся люди, кажущиеся теперь мелкими муравьями, будто застыли, зависли в воздухе, смотря в никуда и совершенно не шевелясь. Пропали звуки, кроме голоса Егора, яркость словно снизилась до самого минимума — мир вокруг уже казался чёрно-белым.
— Не верю, — мой шёпот оглушающе громко раздался в разрушенной комнате.
— Эту защитную реакцию ты сам и придумал. До последнего не верить, держать барьер в голове, отказываться всеми силами в понимании. Придумал меня — чтобы, когда твой внутренний я неожиданно влезет в игру, я постарался не допустить этого, немного корректируя дальнейшие действия. Сейчас этот мир исчезнет, перестанет существовать. Все оставшиеся "люди" растворятся в пустоте... тебе грустно, но поверь— они не почувствуют боли, не успеют понять, что же с ними произошло.
— А они могут ощущать? Просто пропадут... и Катя тоже?
— К сожалению, да. Не получается сохранить мир, что-то у тебя не выходит. Ты уже давно оставил попытки разобраться с этой проблемой... Выдумаешь новый мир — может даже почти такой же, без особых изменений. И будешь снова пробовать развлечь себя, хоть немного. Но перед этим, на небольшое количество времени, ты всё вспомнишь и осознаешь... если захочешь... Чаще всего ты стараешься не ворошить память.
Мир растворялся на глазах, многоэтажное здание, в котором мы находились, было единственным, что ещё оставалось в порядке. Остальное исчезало, словно стираемое ластиком, уже использованное и ненужное. Егор хмыкнул и тоже перестал существовать, но я знал — он где-то остался, внутри меня... и снова появится, когда это будет нужно.
Опять один...
Тоска навалилась так сильно, что я сжал зубы, чтобы не всхлипнуть. Вечная скука, вселенская тоска— только сейчас я почти в полной мере осознал значения этих фраз. От них веяло пугающим, пробирающим до самых костей, отчаянием. Я готов был испытать страх, боль, злость, но только не отчаяние...
Голову просто разрывало от всё прибывающей информации. Доли секунды... хотя я мог убрать это надоедливое время, растянуть секунды в миллиарды часов. Для меня не существует таких понятий — всё придумано... Но радости это не принесло. Только опустошающую тоску внутри. Грусть и осознание того, что все уловки не помогут. В конечном итоге я всё равно один. Навечно...
И нет смысла жалеть себя. Хотелось поскорее забыться, снова нырнуть в спасительное забытие, прожить любую жизнь, лишь бы не находиться тут, ощущая безграничное одиночество, разъедающее меня изнутри.
"Я могу помочь" — голос в голове. Быстрое понимание, что это Егор — крошечная частица моего сознания, которой я сейчас дал немного свободы. Вспоминаю, что когда-то давно уже делал так, но... плевать, не хочу знать. Нужно, как можно скорее, придумать новое развлечение, иначе я сойду с ума. — "Могу предложить что-то поистине уникальное, только доверьтесь мне"
Я оглушительно смеюсь, стирая весь мир до конца, словно провёл громадной тряпкой. Остался только я и пустота, не имеющая ни размера, ни цвета, ни запаха.
"Как может творец довериться своему созданию?"
И тут же, пока не передумал, соглашаюсь. Лишь бы перестать быть всесильным и всемогущим. Избавиться от терзающих знаний, от этого чудовищного бремени.
"Спасибо, вы не будете разочарованы"
И я расслабляюсь — новый мир разворачивается передо мной, сложно разобрать какие в нём изменения, да я и не хочу... всему своё время.
Время...
Конец
P.S. Рассказ получился практически такой, какой я и хотел – отличающийся от других (нет юмора, вываливающихся внутренностей, чудовищ и маньяков), довольно депрессивный, местами чересчур скучный из-за внутренних монологов героя, ну и немного сумасшедшая концовка. Поэтому каждому самому решать удался ли этот эксперимент.
Ну а тут есть другие мои рассказы в разных жанрах - https://author.today/u/zootehnick/works