Лиана, которая ловила гигантских птиц: почему исчезает последняя малина-убийца Новой Зеландии
До 1445 года в лесах Новой Зеландии существовала природная ловушка, способная поймать и убить птицу весом 250 килограммов. Это были не хищники и не болота, а заросли татарамоа — новозеландской ежевики, чьи 15-метровые плети с обратно загнутыми шипами создавали непроходимые лабиринты смерти. Гигантские моа — нелетающие птицы высотой 3.6 метра — запутывались в колючих сетях и умирали от истощения, не в силах вырваться. Маори называли эти заросли tataramoa — «та, что держит моа». Сегодня моа вымерли, убитые человеком за 100 лет колонизации. Но их растительный палач всё ещё жив. Правда, недолго. Rubus australis — эндемичная малина-лиана Новой Зеландии — исчезает со скоростью 10% популяции в десятилетие. К 2100 году в дикой природе её не останется. Это история о растении, которое пережило мегафауну, но не переживёт человека. О малине, ставшей лианой. О колючей проволоке природы, которую мы рвём без сожаления.
Эволюционный парадокс.
Новая Зеландия откололась от суперконтинента Гондвана 85 миллионов лет назад, когда на Земле ещё жили динозавры. С тех пор острова дрейфовали в изоляции. Здесь не было наземных млекопитающих (кроме трёх видов летучих мышей), зато процветали птицы — 245 видов, 71% эндемики.
В мире без млекопитающих растениям не нужны были шипы для защиты. Новозеландская флора беззащитна — у 90% видов нет колючек, токсинов, горького вкуса. Но Rubus australis пошла другим путём. Она стала оружием.
Генетический анализ 2019 года показал: татарамоа отделилась от общего предка с австралийской ежевикой 5 миллионов лет назад. За это время она приобрела уникальные черты:
Лиановидный рост до 15 метров (обычная ежевика — куст до 3 м)
Обратно загнутые шипы длиной до 12 мм с микрозазубринами
Способность к вегетативному размножению через укоренение плетей
Листья с 3-5 листочками вместо типичных 3
Но зачем колючки в мире без травоядных млекопитающих? Ответ: моа.
Птицы-гиганты и колючая проволока.
Моа — это 9 видов нелетающих птиц, занимавших нишу крупных травоядных. Самый большой — Dinornis robustus — весил 250 кг. Представьте страуса размером с лошадь.
У моа не было естественных врагов. Единственный хищник — орёл Хааста с размахом крыльев 3 метра — охотился на молодых особей. Взрослые моа были неуязвимы. Почти.
Татарамоа создавала ловушки площадью до гектара. Плети переплетались на высоте 0.5-2 метра — аккурат по ногам и шеям моа. Птица заходила в заросли за ягодами, шипы цеплялись за перья и кожу. Попытка вырваться затягивала петлю туже.
Палеонтологические находки подтверждают: в слоях с останками моа часто находят семена Rubus australis. В желудке мумифицированного моа из пещеры Пирамид Валли нашли 147 семян татарамоа — птица объелась ягод перед смертью.
Биомеханика смерти.
Шипы татарамоа — это эволюционный шедевр. Исследование микроструктуры (Journal of Plant Biomechanics, 2021) выявило:
Основание шипа — живая ткань с тургором, гибкая.
Середина — одревесневшая, прочность на излом 450 МПа.
Кончик — кремнезём, твёрдость 6 по Моосу (как стекло).
Угол загиба — 38°, оптимальный для зацепления.
При попытке вырваться назад шип работает как гарпун. Усилие на отрыв — 15 Ньютонов на шип. На метре плети — 40-60 шипов. Моа, запутавшийся в 10 метрах лианы, должен преодолеть сопротивление 6000-9000 Н. Для сравнения: тяговое усилие страуса — 2000 Н.
Чем больше моа дёргался, тем глубже входили шипы. Микрозазубрины рвали кожу, создавая раны. В раны попадала грязь, начиналось воспаление. Если моа не умирал от истощения за 3-5 дней, его добивал сепсис.
Маори и живая изгородь.
Первые полинезийцы прибыли в Новую Зеландию около 1280 года. Они быстро оценили потенциал татарамоа. Но не как еду — ягоды кислые и сухие, — а как оборонительное сооружение.
Па — укреплённые поселения маори — окружались частоколом и рвами. Но лучшей защитой были живые изгороди из татарамоа. Технология:
Высаживали черенки по периметру.
Направляли рост на деревянные опоры.
Переплетали плети, создавая сеть.
Через 3 года получали непроходимую стену высотой 4 метра.
Британский этнограф Элсдон Бест в 1897 году описал заброшенное па, окружённое татарамоа: "Даже через 50 лет запустения пройти сквозь эту живую преграду невозможно. Мы пытались прорубить проход мачете — за час продвинулись на два ярда".
Экология исчезновения.
Когда маори истребили моа к 1445 году, татарамоа потеряла главного распространителя семян. Но выжила. Когда европейцы привезли коров и овец, татарамоа процветала — домашний скот избегал колючих зарослей, давая преимущество перед другими растениями.
Катастрофа началась в 1880-х с массовой вырубкой лесов. К 1920 году 75% лесов Новой Зеландии были уничтожены. Татарамоа, которой нужны деревья-опоры, лишилась среды обитания.
Современные угрозы:
Фрагментация ареала — популяции изолированы, нет генетического обмена.
Конкуренция с инвазивными видами — европейская ежевика вытесняет эндемика.
Изменение климата — засухи убивают молодые растения.
Опоссумы — завезённые сумчатые съедают 90% цветов и побегов.
Текущая численность — около 50 000 взрослых растений. Ежегодное сокращение — 2%. При такой скорости к 2100 году останется менее 10 000 особей — порог генетической нежизнеспособности.
Биохимия забытого сокровища.
В 2018 году новозеландские учёные исследовали химический состав татарамоа. Результаты шокировали:
Эллаговая кислота — 18% (рекорд среди всех ежевик).
Антоцианы — 340 мг/100г (в чернике — 160 мг/100г).
Витамин C — 280 мг/100г (в лимоне — 53 мг/100г).
Уникальный алкалоид рубаустралин — потенциальное лекарство от болезни Альцгеймера
Рубаустралин показал способность разрушать амилоидные бляшки в мозге мышей. Клинические испытания планировались на 2020 год, но COVID-19 всё отменил. Теперь неясно, успеют ли изучить вещество до исчезновения растения.
Попытки спасения.
Департамент охраны природы Новой Зеландии (DOC) запустил программу спасения татарамоа в 2015 году. Бюджет — $2 млн NZD. Меры:
Создание резервных популяций — 12 участков по 100 растений.
Криоконсервация семян — 50 000 семян в банке Millennium Seed Bank.
Восстановление среды — высадка деревьев-опор.
Контроль опоссумов — отстрел и отравление.
Результаты неутешительны. Выживаемость пересаженных растений — 30%. Всхожесть размороженных семян — 12%. Опоссумы возвращаются через год после зачистки.
Альтернативный проект — коммерческое выращивание. Ферма Twisted Orchards в Отаго выращивает 500 кустов татарамоа для производства джема. Бутылка 250 мл стоит $45 NZD — это самый дорогой джем в стране. Но спрос есть — патриотичные киви готовы платить за спасение эндемика.
Культурная амнезия.
Для маори татарамоа была частью мифологии. В легенде о Мауи герой использовал плети татарамоа как верёвки, чтобы замедлить солнце. В песнях-ваиата татарамоа — метафора неразрывной связи, любви, которая держит крепко, но причиняет боль.
Современные маори забыли традиционные знания. Опрос 2019 года: только 3% маори младше 40 лет могут отличить татарамоа от европейской ежевики. Язык теряет слова: молодёжь говорит "blackberry" вместо традиционного названия.
Попытки возрождения: в школах маори учат плести из татарамоа традиционные корзины кете. Но это скорее музейная практика, чем живая традиция.
Философия цепкости.
Татарамоа — это метафора Новой Зеландии. Страна на краю мира, цепляющаяся за идентичность в эпоху глобализации. Эндемик, борющийся с инвазивными видами. Традиция, запутавшаяся в современности.
Шипы татарамоа держали моа, но не могут удержать бульдозеры. Эволюция подготовила растение к птицам-гигантам, но не к приматам с бензопилами. В этом трагедия всех эндемиков — они идеально приспособлены к миру, которого больше нет.
Может, стоит отпустить? Позволить татарамоа уйти, как ушли моа? Эволюция не сентиментальна. 99% всех видов, когда-либо живших на Земле, вымерли. Почему эта колючая лиана должна быть исключением?
Потому что её исчезновение — не естественный отбор, а наш выбор. Мы решаем: вырубить лес или сохранить. Завезти опоссумов или контролировать. Изучить рубаустралин или забыть.
Последние заросли.
В долине Фьордленд есть участок леса, где татарамоа растёт как 10 000 лет назад. Площадь — 10 гектаров. Плотность — 200 растений на гектар. Возраст старейшей лианы — около 300 лет.
Туда не водят туристов — слишком опасно. Исследователи входят в защитных костюмах из кевлара. Даже так выходят в крови — шипы находят щели.
Это последний нетронутый участок. Когда он исчезнет — а это вопрос времени, — мы потеряем не просто вид. Мы потеряем 5 миллионов лет эволюции. Химические соединения, которые могли лечить. Гены устойчивости к засухе. Историю о том, как малина стала лианой.
Но главное — мы потеряем напоминание. О том, что даже самые цепкие, самые колючие, самые выживаемые сдаются перед человеческой жадностью. Татарамоа держала гигантских птиц. Но не может удержаться сама.
В языке маори есть выражение: "He tataramoa te ara" — "Путь как татарамоа". Означает трудную дорогу, полную препятствий, но ведущую к цели. Сегодня это выражение обретает новый смысл. Путь татарамоа ведёт к исчезновению. И мы идём по нему вместе с ней.
Источник - https://dzen.ru/a/aNaHYWOb4ygxmkTK
