Истоки: Конн
П/П: Я тут вчера обнаружил несколько историй, которые забыл добавить в основной список, а именно Снег, Пресса и Козни. Вряд ли я смогу с этим что-то сделать, но если вы вдруг добрались до данного рассказа, не увидев эти три, можете вернуться и прочитать их. Приятного чтения)
Было так темно, и он был так одинок.
Его паруса колыхались в бескрайней тьме, но свет не касался их поверхности достаточно, чтобы он мог сбежать
Так что он просто парил в бескрайней тишине. Когда-то он думал, что тишина была всем, чего только можно желать, но теперь осознал, что это не так. Ему нужна была эта трель фонового звука, этот нескончаемый поток мысли, заполняющий голову, просто он сам хотел быть тихим
Он хотел, чтобы его мысли были приватными, чтобы другие не могли рыскать в его голове и видеть его злобу по отношению к ним.
У него не было имени, только образы и чувства, связанные с его существом. Когда все думали о нем, им становилось неловко, а иногда их даже раздражало его присутствие. Его имя было «нежелание» и «дискомфорт».
Возможно, именно поэтому он сделал то, что сделал, возможно, его собственные подсознательные мысли привели к этому моменту, потому что даже он не осознал произошедшего, пока не стало слишком поздно. Двигаясь со скоростью тысячи километров в час вместе со своей колонией, он сделал слишком мелкий поворот, и его инерция унесла его во тьму. Он помнил, как, улетая, слышал далекие голоса, исчезающие во мраке.
А потом была только тишина.
И теперь его мысли были подвластны ему одному.
В первые секунды это напугало его, и он повернулся, израсходовав остатки своей солнечной энергии, чтобы подтолкнуть себя обратно к звезде, где в последний раз обитала его колония.
Он был так напуган.
Ему потребовался целый год, чтобы вернуться, и к тому времени колония давно исчезла, вероятно, обрадовавшись его своевременному исчезновению. Он пытался последовать за ними, пытался угадать, куда они могли переместиться, но это было бесполезно, вселенная была большой, а он был таким маленьким.
У него не было причин оставаться там, и он воспользовался следующим открывшимся ему микроразломом. Он понятия не имел, куда тот его приведет, да и не особо заботился. Всегда был шанс, что его выбросит посреди космоса без возможности добраться куда-либо еще, но звездорожденные знали о разломах, и они знали, что по какой-то причине они имели тенденцию появляться рядом с другими звездами.
Он нырнул в разлом и на выходе почувствовал волну мощного синего света.
Звезда зарядила его тело энергией, позволившей ему быстро перемещаться по системе, где, казалось, все окружала ярко-голубая эмиссионная туманность.
Затем неожиданно для себя он услышал далекий ропот внутренних мыслей и тут же направился в их сторону, надеясь, наконец-то, воссоединиться с сородичами. Он вырвался из облаков и сразу понял, что это не они, их мысли были слишком странными, хотя они были того же вида, что и он.
Он бы сбежал, но к тому моменту они тоже его почувствовали.
Они не были довольны его присутствием.
Две его ленты были в тот день совершенно сорваны, но королева смилостивилась и позволила ему остаться. Она видела долгие годы одиночества в его голове и была не против еще одного работника для своей колонии. Конечно, ему никогда не дадут никаких привилегий в отношении спаривания, но он сможет добывать для нее полезные ископаемые.
Он ненавидел это, и они могли легко почувствовать его ненависть.
Неоднократно его обвиняли в попытках утаить мысли и секреты.
Они были правы: время, проведенное в тени, сделало его холодным и безразличным к ним. В то время как он находил утешение в шуме, он все же успел привыкнуть к тишине. И так он прожил неизвестное количество времени, как бродяга, околачивающийся рядом негостеприимной колонией, с каждым днем подвергаясь все большему остракизму из-за своих стремлений к секретам.
Шли годы, но они всегда оставались на одном и том же месте, вращаясь вокруг одной и той же голубой звезды с одними и теми же голубыми туманностями вокруг. Он презирал всё это. Он хотел путешествовать, увидеть остальную галактику, но у других не было той жажды, того духа приключений, и они презирали его за неугомонность. Они не хотели покидать свой уютный дом. Они не были кочевниками, но и он не мог уйти снова, он слишком боялся опять остаться в тишине и одиночестве.
Чем больше времени проводил в ярком свете их гигантской голубой звезды, тем жестче он становился.
Однажды он плавал по внешним границам колонии, держась вне досягаемости мыслей, когда почувствовал, или услышал, или ощутил нечто. Это был ужасный дискомфорт, странный и чуждый, на мгновение он задумался, не умирает ли он. Это было похоже на то, как будто сила тяжести пыталась высосать его мозги из головы. Его глаза пульсировали, а внутренности странно задвигались, чего никогда не случалось.
Он почувствовал, как вся колония в замешательстве посмотрела в сторону источника голоса.
Пожалуйста, нет, нет, только не обморок, нельзя терять сознание. Я умру.
Позади за его спиной колония пришла в замешательство.
Он встрепенулся, слушая звуки, которых никогда не слышал, и понимая без каких-либо сложностей странный язык, основанный на этих звуках. Его окутал разум, который был странным и липким, запутанным, сбитым с толку и напуганным. Он мог испытывать телесные ощущения, которых звездорожденный никогда раньше не чувствовал.
Боль.
Разум затуманился.
Нет, нет.
О нет.
Он рванулся в туманности, преследуя звук, расправив ленты на максимум, в то время как остальные призывали его остановиться. Он понятия не имел, чьи это были мысли.
Хотя это было ложью.
Это был... человек.
Другое существо. В его мыслях он разглядел образы в цветах, которых никогда раньше не видел, глазами, столь непохожими на его собственные. Странное чувство разгорячило его, смутило и взволновало одновременно.
Голос становился все громче.
Он вырвался из облака, остановившись от того, что увидел.
Странное существо, отдаленно напоминающее звездорожденного по форме, но завернутое некоторое количество странного и чуждого материала. Оно яростно вращалось в темноте космоса.
Не получается закрыть.
Он почувствовал, как рука крепко зажала разрыв в ткани, и понял, что существо скоро умрет.
Он не был до конца уверен, что делает, но инстинктивно скользнул вперед, ринувшись за ускользающим разумом. Из скафандра вылетала атмосфера, и ему пришлось прикрыть дыру рукой. Человек врезался в него, и они оба в течение нескольких мгновений вращались вместе, пока он не сориентировался и не остановил их со всплеском энергии, когда они вышли из туманности.
Он слышал голоса позади себя и чувствовал, как в их мыслях поднимается гнев из-за того, что он делал, но ему было все равно.
Он ждал, держа барахтающееся в темноте существо.
Они хотели, чтобы он избавился от него, но он не хотел их слушать.
Оно было слишком интересным, чтобы избавиться.
Как я все еще жив?
А я жив?
Может, это и есть вся загробная жизнь: застрять на веки вечные во тьме без чувства времени или пространства?
Так, стоп, надо бы открыть глаза, идиота кусок. Вроде что-то видно.
Он почувствовал, как существо открыло глаза, увидел в его мыслях собственное лицо, смотрящее на него в ответ, белое с черными глазами и тысячей лент, тянущихся за ним. Его руки крепче вцепились в существо, и через его разум он мог чувствовать давление своих собственных рук.
Твою мать!
Это что, блять, такое? Что оно делает?
Почему это спасло мне жизнь, что происходит?
Эти мысли захлестывали его как волны. Теплые воспоминания, холодные воспоминания, грустные, злые, испуганные. Он мог чувствовать солнце на своей спине так, как никогда раньше не чувствовал.
Он наклонил голову ближе, уткнувшись лицом в маску.
Стоп, как я все еще…
Рука существа коснулась его руки.
Оно спасло мне жизнь, но почему?
Он знал, как выглядело существо под защитным слоем, странно похожее на него, но с более темной кожей. Он приложил руку к скафандру, желая прикоснуться к нему. Оно сделало то же самое, и он почувствовал, как рука в защитном костюме скользнула вверх и легла поверх его руки.
Могло ли оно слышать его?
Скорее всего, нет.
Ему нужен был звук, слышать.
Внутри его головы царила тишина, даже если его окружали тысячи других. Он так сильно хотел быть как оно. Хотел побыть наедине со своими мыслями, даже когда вокруг него бушевал поток звуков.
Он повернулся в сторону, откуда другие голоса окликнули его снова, требуя, чтобы он вернул существо обратно, требуя, чтобы он избавился от него.
Они не хотели иметь ничего общего с его странно тихими мыслями, с тем, как оно не могло их слышать, с его потрясением или с тем, как оно ощущало тепло и холод. Они не хотели иметь ничего общего с его красками и его болью. Он чувствовал, как они надвигаются на него сзади: огромный взаимосвязанный разум-улей, который ничего так не желает, как сокрушить сознание существа.... он и раньше сталкивался с такой угрозой, и это была не та судьба, которую он желал кому-либо.
Что это?
Существо понятия не имело, что они планируют.
Он повернулся, чтобы посмотреть на него.
Его собратья подбирались все ближе.
Он раздвинул губы в улыбке.
Ух ты... не делай так. Это выглядит… страшнее, чем обычно.
Но все же оно протянуло руку и положило ее ему на лицо.
Интересно, как это ощущается.
Они приближались к ним со всех сторон, готовясь сокрушить его разум. Что ему оставалось делать? Именно тогда он услышал спутников существа.
Он притянул ближе человека, наблюдающего за всем в блаженном неведении.
Он должен был спасти его, и, решившись, схватил его за руки и толкнул обратно в туманность. Он почувствовал его удивление и страх, как оно прижало свои пальцы к костюму, а затем ощутил гнев и страх собственной расы, обрушившийся на него разом
Их разумы окутали его.
***
Они злились на него за то, что он не убил его, не убил мерзость, которой была тварь с безмолвным разумом, но ее разум не был безмолвным, он был таким живым и теплым. Существо просто было глухим, вот и все, и это ему нравилось в существе. Они хотели, чтобы оно исчезло, ибо сокрытие мыслей было запрещено, а он хотел, чтобы оно осталось именно по этой причине.
И с помощью мыслей существа, с его странной способностью он отгородил свой план, отвлек их другими фантазиями, чтобы скрыть свои намерения, а затем последовал за ним, обнаружив, что оно заключено в металл, где атмосфера и гравитация были тяжелыми. Среда, в которой оно обитало, пугала его, потому что он мог быть раздавлен гравитационным полем.
Но все же он остался.
Он задавался вопросом, может ли он говорить как люди? И могли ли они слышать его?
Было очень трудно сформировать связную мысль, когда все остальные чужеродные мысли бомбардировали его. Он чувствовал удовольствие, и боль, и гнев, и изнеможение одновременно, пока его внутренности не превратились в беспорядочную массу замешательства.
Ему потребовались часы, чтобы обнаружить то самое существо, и когда ему это удалось, он сделал все возможное, чтобы связаться с ним. Он положил руку на гигантский металлический улей, или, как они его называли, «космический корабль», и попытался заставить его услышать его.
И в первый раз.
Он использовал память о звуках.
«Адам».
Он воспользовался воспоминанием, почувствовал его смятение, почувствовал его боль и услышал себя через звук в его голове.
***
Он совершил акт измены по отношению к ним. У него были тайные мысли, и он заплатит за это. Он умрет, но только после того, как они позаботились о твари, заразившей его разум. Он покинул их после встречи с существом лицом к лицу, почувствовав холод его собственных рук сквозь кожу. Он испытал страх и возбуждение.
Но теперь всему пришел конец. Им не понравилось то, что он сделал, и на этот раз он совершил последнюю вопиющую ошибку. Он отвернулся от них и укрывал свои собственные личные мысли так, как это делали только еретики.
Он был отродьем, не заслуживающим жизни.
Но по какой-то причине его это устраивало.
Он с самого рождения был слегка ненормальным, отличающимся от своих собратьев.
Многие из его вида открыто задавались вопросом, что с ним не так. Многие задумывались или открыто винили в его поведении обстоятельства его рождения.
Он родился во тьме между звездами во время их путешествия через бескрайние просторы, в то время как другие были далеко в поисках минералов, Он был последним, кто родился у королевы перед ее смертью, оставшись парить рядом с обмякшим телом. Он слушал, как она замолкала, а потом остался в темноте и тишине на неизвестный период времени, прежде чем вернулись остальные.
Они не измеряли время так, как это делали люди.
Вот почему они так долго терпели его: по их вине никого не было рядом в первые минуты его жизни. Никто не смог избавиться от трупа, рядом с которым покоился. Самцам был сделан строгий выговор за их отсутствие, поскольку в их обязанности входило заботиться о королеве и ее детях, когда они рождались, в то время как самки добывали пищу.
Им нужно было добывать в два раза больше корма, чтобы вырастить молодую королеву, которая родилась в преддверии смерти старой.
Возможно, именно молодые самцы, думавшие, что их королеву недостаточно хорошо кормят, заставили всей отправиться на поиски пропитания, когда он родился, но, в конце концов, это не имело значения. С ним что-то пошло не так, что-то, что напугало многих его собратьев.
Ибо он родился в темноте и тишине, наполненной ничем, и пробыл там очень долгое время.
Он часто задавался вопросом, было ли это причиной, по которой он преследовал тишину? Возможно, именно по этой причине человек последовал за ним, ведь он тоже был странным для своего вида.
Другие не могли бы и мечтать о более подходящем времени, чтобы сокрушить его разум.
Но, конечно, он не мог этого допустить.
Он никогда в жизни не сражался, потому что со звездорожденным не было сражений, но каким-то образом заглядывание в голову человека помогло ему блокировать сокрушительный вес силы, которая медленно раскалывала его сознание как стекло.
И каким-то образом он победил.
***
Он мог чувствовать гнев человека, он был горячим и согревающим, но в то же время разум, стоящий за гневом, был мягче, чем любой разум, который он знал раньше. Звездорожденные не известны своей способностью к сопереживанию; имея способность читать мысли друг друга, они в нем не нуждаются. Но этот человек, он сопереживал ему, хотя ничего не знал. Несмотря на злость существа он мог влезть в его мысли.
Он и раньше испытывал настоящий гнев, но это было не то.
Это был бушующий гнев.
Насколько он понимал, этот разум был слишком мягким, чтобы вызвать настоящий гнев по команде, но где-то внутри человека все же обитала эта поистине сильная эмоция
И, несмотря на страх, который иногда преследовал его, Конн нашел понимание и сопереживание в команде людей, которые не могли элементарно читать его мысли. Он нашел имя, которое не вызывало раздражения или жалости.
Он нашел имя со звуками, имя, которое что-то значит. Он никогда не был жалостью, иногда он был раздражением, в других случаях он был развлечением, иногда он был безразличием, и часто его имя было дружбой.
===========================================
Спасибо за прочтение, вопросы, комментарии, мнения и предложения всегда приветствуются. Перед вами - рассказ из огромного цикла «Око Эмпирей» за авторством Charlie Starr. Перевод и публикация осуществлены с личного разрешения автора произведения.
Ссылки на все рассказы можно найти здесь.