Роман "Нити. Красная Хроника" - Глава 12.Двадцать пятое июля
«Вам стоит вместе навестить тело». Сказал Рихард по окончании вчерашнего разговора. «Может, удастся что-нибудь выяснить, если обе Ной окажутся в одной комнате».
Так и порешили. Они встретились возле пекарни и отправились в лабораторию ВиБа. Ной было тревожно. Хоть брат и признал ее, между ними все еще ощущалась неловкость. Слишком много всего навалилось в одночасье.
На втором этаже их встретил Алекс. Он все еще был недоволен, но не мог ничего возразить, поэтому молчал и это было гораздо громче любых слов. Алхимик во всю боролся с отрицательными эмоциями, что копились внутри, но, как бы он не старался, они все равно отпечатывались у него на лице и в поведении. Девушка пыталась вести себя с ним, как обычно, но это давалось ей нелегко. Эх, а ведь всего чуть больше недели назад все было так просто и понятно - Алекс это друг, Глен это брат. Виктор это… Вот там никогда не было однозначно. Ной усмехнулась своим мыслям. Где он сейчас и что делает?.. «Идиот, почему ты вечно все решаешь в одиночку?..».
Демон ненадолго замерла в коридоре напротив двери и видела все, что произошло дальше со своего места. Они и не догадывались, что их уже ждали. Стоило Глену первому зайти внутрь, как Патриция встала и, моментально сократив расстояние между ними, дала сыну пощечину. Щека мужчины вновь розовела небольшим пятном. Уже второй раз за последние два дня.
– Как ты посмел стрелять в свою сестру!
Воцарилась тишина. Она была зла. Глен молча стоял, ничего не предпринимая. Через несколько секунд Маргарет, что тоже находилась в палате, пришла в себя и стала успокаивать женщину. Маг все так же спокойно отошел в сторону, открывая для матери вход в помещение, а вместе с этим и Ной. Какое-то время они стояли просто глядя друг на друга. Выражение лица женщины смягчилось, стоило ей увидеть дочь. Заметив это, девушка кинулась матери в объятья, разрыдавшись. Они не виделись долгие два года…
Когда демон смогла успокоиться и, наконец, отлипнуть от матери, ее подвели к телу. Было странно видеть нечто подобное - твой двойник. Она, конечно, не была полностью идентична, хотя бы потому, что пролежала здесь пять лет, без движения, а значит - более худая и менее физически подготовленная. Из-за работы, Ной редко засиживалась дома, у нее были тренировки с сестрами и вечные задания от «Офиса», питаться она могла всем, чем угодно, включая вкуснейшие булочки от волка и стряпню Виктора. А за Её здоровьем и состоянием следили врачи и медсестры. Девушке предложили вместе провести все процедуры и она согласилась. Всех лишних попросили покинуть помещение. Ной никак не могла понять, что чувствует. Сколько бы она не касалась гладкой кожи, не всматривалась в знакомые черты лица, ничего не менялось. Она не могла почувствовать с ней родство или что-то вроде. Ну, похожа, и что? Если не брать в расчет те полдня, девушка ощущала себя полноценной личностью. С прошлым, настоящим и будущим. Даже если когда-то эта Ной испытывала тоже самое, без возможности как-либо взаимодействовать, в этом не было смысла. Наоборот, демон ощущала нечто отрицательное - обиду и ревность. Это из-за нее брат столько времени избегал и игнорировал ее. Ради нее он готов был убить. И все еще не сдался. Она понимала, что эти чувства никуда не приведут. Что эта Ной не виновата. Но ничего не могла поделать. Хоть он и сказал, что принял ее, верит ей, что хочет быть рядом, в его душе она больше не занимает тоже место, что и раньше…
После того, как все процедуры были закончены, мужчинам разрешили вернуться в палату, но Алекс ушел раньше, поэтому его не было. Глен подошел к кровати и с легкой улыбкой поправил покрывало, а потом провел по щеке, словно извиняясь перед ней за слабость, за то, что почти сдался. Его вновь привлекли рога, где не было колокольчиков и он поднял голову, взглянув на Ной, что стояла возле окна и смотрела на улицу. Маг подошел к ней и она повернулась. Он протянул руку к украшению и они протяжно звякнули, приветствуя его.
– Не знаю, они просто были на мне, когда я очнулась,- предвещая его вопрос, ответила девушка, она тоже заметила, что их нет.
Демон вновь посмотрела на своего двойника, а потом ее взгляд привлекло пианино, что стояло рядом. Ной улыбнулась и подошла к нему, коснувшись клавиш. Она вспомнила, что иногда во снах слышала музыку. И чувствовала, словно кто-то рядом. А потом ее тело словно бы исчезало. Девушка вновь посмотрела на спящую и задумалась. Может, они все же хоть немного, но связаны?
– Сыграешь для меня?
Попросила она Глена. Тот не нашел причин отказываться. В конце концов, в детстве он часто играл для нее. Девушка села на край кровати, а он за инструмент и заиграл все ту же, прекрасную сонату, что и раньше…
***
Подобно цветку, она тянулась к небесам. За окном рассеивала украденный свет бледная подруга-луна в окружении множества звезд. Они были единственными свидетелями тайной связи. Двое встречались, когда возникала необходимость, и проводили ночь вместе.
Академией не приветствовались настолько тесные связи – сначала учеба, потом все остальное. Другому бы не сошло подобное с рук, но…
Его расценивали, как подающего большие надежды. От него многого ждали с самого рождения, но после поступления стало совсем худо – каждый пророчил ему свою стезю.
Иногда казалось, что он действует им назло – всем тем, кто околдован миражами и не способен отделить правду от вымысла. Нарушая правила, Глен желал скинуть с себя эти «чары», пытался вырваться из замкнутого круга – отделить свое существование от их идеалов.
Но сегодня была своя причина. Маг хотел выкинуть из головы странные мысли, что тараканами копошились в черепной коробке. Его передергивало от них. Он пытался не думать об этом. Но лишь сильнее возбуждался.
Она прогнулась, как кошка, царапая ему грудь. Им было жарко. Сгорая от страсти, их тела блестели в лунном свете. Глен коснулся своими длинными пальцами её груди, обхватив их, соприкасаясь ладонями застывших сосков. Она издала прерывистый стон и вытянулась еще сильнее. Волосы струились единой волной ей за спину…
– Хана – прекрасный ночной цветок…
Стоило кому-то произнести её имя, как на него обрушивались все существующие проклятья, вместе с пожеланиями скорой смерти. Она не любила его – приторно-сладкое, слишком «девчачье». И только ему, вопреки всем запретам, это сходило с рук.
Они сплелись в жарком поцелуе, после чего все закончилось одновременно с протяжным стоном, который навсегда остался запертым в этой комнате.
Она лежала на его груди, зная, что сегодня, чуть позже, они вновь расстанутся и будут притворяться, что их ничего не связывает. Но, неизменно, она будет ждать его звонка, чтобы растаять от звуков своего имени, произнесенного его голосом…
***
Его никто не учил. Он просто следил за матерью, которая, казалось, танцует пальцами по клавишам и так рождается музыка. Мелодия, звучащая для самых близких.
А он предпочитал играть в одиночестве, прислушиваясь к тишине, сливающейся с музыкой, что вырывалась у него из-под пальцев. Ему нужен был лишь один слушатель, и она непременно появлялась, словно слышала, как он начинал играть, где бы ни находилась. Ведь это всегда предназначалось для неё одной.
Двенадцатилетний подросток, с прекрасными длинными волосами, которые казались затухающими углями костра, и глубокими темными глазами, которые всегда искали правду в чужих зеркалах. К левому рогу были привязаны колокольчики, которые он подарил ей четыре года назад.
Глен и не заметил, как она выросла. Ной больше не была той маленькой девочкой, к которой он привык. Она упала на сиденье рядом с ним, и в нос ударил сладкий запах шампуня и стирального порошка. Девушка попросила сыграть ей. Он не нашел причин отказываться и коснулся клавиш.
Она молчала, вслушиваясь в его игру и улыбалась. Он всегда ловил её улыбки и восхищенные взгляды, но сейчас все было по-другому. Из хрупкого птенца она превратилась в прекрасную певчую птичку. Он проворонил этот момент превращения и теперь расплачивается за это. Она больше не могла ассоциироваться с невинным блеском в глазах. Её грудь, пусть и небольшая, вздымалась и притягивала взгляды.
Ной, убаюканная тихой мелодией, положила голову ему на плечо. Сердце предательски замерло, а разум дурманил её запах.
Невольно остановившись, он повернул к ней голову, почти соприкоснувшись губами челки, закрывающей лоб, и быстро отстранился. Столь привычное действие теперь вызывало странное возбуждение и учащенное сердцебиение.
С закрытыми глазами она тихонько дышала, чуть приоткрыв рот. Подобно антилопе, что сама пришла в логово льва и не ведала об опасности. А он был готов убить себя за подобные мысли, поклявшись запереть их навсегда…
Её что-то разбудило. Возможно, еле заметный запах табака и его шампуня. Он нес её на закорках, как когда-то в детстве.
Нос щекотали его волосы, руки лежали на плечах, а ноги он держал ладонями так, чтобы она не упала. Ной слегка согнула пальцы – там, под рубахой, были её следы. Сколько бы девушка не пыталась упросить его залечить их, он упрямо сопротивлялся. Она считала это глупым, но знала, что и её желание ничем не лучше - всего лишь следствие чувства вины. Демон думала, что так сможет забыть о том, что натворила. Она чуть опустила голову, касаясь его затылка лбом, и вспоминала о том, через что они прошли. Вместе…
***
Ночь накрыла Архипелаг Магов черным полотном, погружая в сон. Это был сумасшедший день, который все растягивался и растягивался, словно жевательная резинка на палец ребенка.
Днем он повздорил с матерью по телефону. Потом весь день решал возникшие проблемы в Совете. Когда Глен, наконец, полностью освободился от всех своих обязанностей уже перевалило за полночь.
К сожалению или счастью, комендантский час на него не распространялся. Были такие вещи, которые можно было решить только после захода солнца... Взамен на потраченное время и нервы, он пользовался всеми привилегиями, которые давало его положение и построенные связи. А таких было не мало. Он легко находил обходные пути – мог достать то, что другим и не снилось, договориться о той или иной услуге. И единственное, на что не мог повлиять – отношение магов к своей сестре.
Она была одинока. Если и находились смельчаки, которые заговаривали с ней, благодаря всеобщей травле, их не хватало и на пару дней. И то, что он был вполне доволен сложившейся ситуацией, выводило его из себя. Ведь так маг был единственным, с кем она могла поговорить, к кому могла обратиться за помощью. Единственным, кому девушка улыбалась и с кем смеялась. Но это чувство не имело ничего общего с братской любовью, именно поэтому он ненавидел себя за то, что испытывал нечто подобное…
Глен оперся спиной о холодную стену здания, затягиваясь фиолетовым табачным дымом.
В окне тускло горел свет. Своя комната в общежитии, с санузлом и кухней – одна из привилегий Президента. Двуспальная, но личная. У него не было соседа, поэтому Ной часто ночевала там и её совершенно не волновало то, что она была на мужской половине.
Когда он, наконец, зашел в комнату, то увидел, что она спит на его кровати. Пижаму ей заменяла одна из его рубашек, которая, впрочем, идеально зашла за сорочку.
Дверь в ванную была приоткрыта, из-за чего в комнату тонкой полоской проникал свет, создавая полумрак в помещении.
Глен вздохнул:
«Глупая. Сколько ж можно?..».
Парень прошел внутрь, снимая ботинки, и скрылся за дверью.
На кафельном полу валялась её одежда. Кофта и джинсы были в каких-то пятнах грязи и земле. Маг выругался, закидывая тряпки внутрь стиральной машинки. Стоит ли ему спросить об этом? Пожалуй, но её ответ ему заведомо не нравился. Она будет покрывать их, пока не случится что-то действительно страшное. Как же он устал от человеческой глупости…
Глен беспокоился. Оставалось еще два года его обучения, а что потом?.. Как она справится со всем без него? Нужно было что-то придумать. Он размышлял об этом, пока вода смывала с него все запахи, но так и не смог прийти к решению, которое его устраивало бы…
Маг случайно разбудил её, когда перебирался через кровать к окну, чтобы открыть форточку. Летний зной постепенно растворялся, уступая место ночной прохладе, но в комнате все еще было очень душно. Развернувшись, он замер, ожидая. Демон немного отодвинулась, потирая глаза и парень опустился на освободившееся место. Уступать ей свою кровать маг не собирался.
– Сколько времени? Комендантский час...
– Спи, уже слишком поздно волноваться об этом.
С его волос капала вода. Совсем слабо, но легкое дуновение ветра с окна принесло ей запах сигаретного дыма, который он пытался смыть в ванной, но тщетно. Она печально улыбнулась.
– Что на этот раз не поделили?
Вдруг спросила девушка, внимательно посмотрев на него, словно пытаясь разгадать все до того, как он ответит. Глен ненадолго замер, а потом усмехнулся – от неё ничего не скроешь, как бы он не старался.
– Ничего. Все, как всегда…
Все и правда, как всегда – их споры с матерью обычное дело, но все же это раздражало, ведь завтра она даже не вспомнит о том, что они ругались...
Парень чувствовал на себе взгляд демона, который, казалось, пытался вытащить из него все ответы и посмотрел ей в глаза.
Не беспокойся, Ной, я просто устал. Лучше расскажи... Как у тебя прошел день?
Ной скорчила обиженную гримасу. Он знал, что это было нечестно, но должен был перевести тему. К тому же… Его действительно волновал ответ на этот вопрос.
– Все хорошо…
– А грязь на…
– Я упала,- перебила его девушка, слегка повысив голос, не давая ему и шанса оспорить это утверждение. Глен вздохнул, не собираясь уступать ей:
– Опять?.. Не слишком ли часто ты падаешь в последнее время? Не знал, что ты такая неуклюжая…
– Какая есть…
Слезы еле заметно выступили в уголках её глаз. Девушка поглубже зарылась головой в подушку, вытирая их. Маг выдохнул, потер переносицу за очками и вновь посмотрел на неё, слабо улыбнувшись и протянув руку:
– Прости, я не хотел… Просто тяжелый день.
Он погладил её по голове, зарываясь своими длинными пальцами под челку.
Все хорошо. Давай спать...
Она неуверенно промычала что-то в ответ.
Что такое? Опять этот сон?
После небольшой паузы, Ной коротко кивнула. Иногда ей снится одно и тоже - бесконечное пространство ее внутреннего океана, в котором она блуждает и голос, шепчущий, что ей нужно куда-то прийти. Но сколько бы она не шла - все бесполезно, пока идти не становится так тяжело, что она валится с ног.
Спой мне мамину колыбельную.
Ну, что с тобой поделать..,- Глен вдохнул поглубже, прежде чем выполнить ее просьбу. Ной улыбалась, вслушиваясь в его голос, пока песня не закончилась,- Приятных снов, Ной.
– Спокойной ночи, братик.
Она закрыла глаза и моментально погрузилась в сон, а парень перевел взгляд за окно. Хотелось курить, чтобы прогнать это ноющее чувство – выдохнуть его вместе с дымом, избавившись хотя бы на время.
Она никогда не звала его по имени. Раньше маг не замечал этого. Почему же сейчас?.. Сейчас ему казалось, словно вся значимость его, как человека, колеблется не в силах принять форму. И так будет всегда, покуда эта девушка не произнесет его имя.
Ничьи более чувства не заботили его так, как её. Он все сидел, уставившись в окно. А ночь все не хотела уходить, чтобы уступить место новому дню и новым заботам…
***
Они вышли из палаты вместе, но маг решил ненадолго остаться здесь, поэтому только проводил ее. Ной остановилась и развернулась к нему:
– Увидимся позже, бра.. Глен,- поправилась она. Мужчина по доброму усмехнулся.
– Ничего страшного, можешь продолжать звать меня «братиком», я привык,- сказал он. Но девушка замотала головой.
– Нет! Это я привыкну! Я обязательно привыкну звать тебя по имени, правда. Это не так легко. Оно само вырывается… Но я справлюсь, поверь!
Она уже решила, больше никаких «братиков». Пока это все, что она может сделать - звать его Гленом, и тем самым поддержать, дать понять, что эти чувства не делают его хуже в ее глазах. Она не считает их «неправильными». Просто пока не может полностью осознать их. Не может ответить на них. Ей нужно время.
– Хорошо, спасибо,- сказал мужчина, удивившись ее напору,- Тогда, увидимся позже, Ной.
Кивнув и помахав ему, девушка отправилась домой, а может и не совсем…
***
Она была подобна певчей птице, которую он посадил в клетку и запер дверцу. Обещание стало прутьями с острыми шипами, причиняющими ему дикую боль всякий раз, как он касался её. Это ранило, но её прекрасный голос, что был подобен звону сотни колокольчиков, исцелял и дарил спокойствие.
Так продолжалось долгие два года. И, в конце концов, он понял, что ошибался: ведь замок давно сломан, а дверца – открыта. Все это время, она была свободна. Но с перекладины внутри, вопреки всему, что он делал, продолжало раздаваться пение.
Шипы росли, и обвивали клетку все сильнее, постепенно они проникли даже внутрь. Красных перьев, устилающих дно, становилось все больше. Но даже тогда она не покидала своей перекладины и не прекращала петь ему.
Он осознал, что причиняет боль тем, кого любит. И заставил её улететь. Убедил себя, что так будет лучше. Пропитал этой ложью все, что можно. Даже самого себя – от кончиков волос до ногтей на пальцах ног. И только сердце, изнывающее от утраты, когда она вспорхнула с его ладони, не могло соврать…
Виктор переехал на «Перепутье», где его всегда принимали без лишних вопросов. Отменил все заказы, выключил телефон. Устроив себе внеплановый отпуск, время от времени слонялся по городу, читал или помогал по мелочам в ресторане для призраков.
А вечерами выбирался во множественные бары Столицы, меняя их через каждые полчаса, потому что слухи вокруг него плодились подобно кроликам. Ему не давали покоя, а он не хотел привлекать внимания.
В каком бы баре он не выпивал, ему всего было мало. Алкоголь не опьянял. Секс и чужие душевные монологи перестали интересовать. И даже от сигарет не становилось легче. Тогда он решил рискнуть. Удача же медиума никогда не любила…
Как бы Ной не старалась, ей не удавалось застать его в тех местах, куда указывали слухи. У кого бы она не спрашивала никто ничего не знал. Словно мираж в пустыне, он пропал с её радаров. Пока однажды удача не улыбнулась ей своим зубастым оскалом…
Каким-то шестым чувством, он понял, что попался еще до того, как она вошла в дверь.
И все же Ной заметила подол его черного плаща, прошмыгнувший за барную стойку. Ёшимитсу старательно делал вид, словно ничего не произошло, но это же было смешно – медиум даже не потушил сигарету, которую держал во рту.
Она попросила стакан воды. Даже заподозрив что-то, оборотень не мог отказать. Ной не промахнулась. Волосы цвета вороньих перьев моментально намокли, взъерошившись сильнее прежнего. Стекая с прядей, вода падала каплями ему на лицо, бежала ручейками с подбородка, но так и не смогла стереть с него улыбку. Наоборот, она лишь расплылась, став шире. Сигарета же послушно тлела у него во рту, догорая до фильтра. Но глаз не было видно из-за закрывающей их мокрой челки.
– Да делай ты, что хочешь…
Бросив эту фразу, она ушла, громко хлопнув дверью, из-за чего, казалось, даже стены затряслись…