Родился в 1990 в Чебоксарах. Русский, просто деда в 1978 отправили на повышение с Южного Урала в Чувашию, мать закончила школу и из Чувашии свалила учиться в Екб (тогда Свердловск), а там вышла замуж за отца. Но в 1990 к моему рождению в Екб/Свердловске в роддомах творился треш, поэтому уехала рожать меня к своим родителям — в республиканских больницах был натуральный рай.
В 1991 году мать закончила институт и по распределению выхватила золотой билет в закрытый ядерный город на севере области. Пока везде, где жили родные (Свердловская, Курганская, Челябинская области, Нижегородская, Воронежская области и Чувашия), были пустые полки, бартер между предприятиями и зарплата продукцией завода, в закрытых городах было спецснабжение из Москвы, в т. ч. американской гумпомощью — детское питание, сухое молоко, сахар (даже тростниковый неосветленный), сникерсы, кофе, табак. Тушёнка, сгущенка, крупы, макароны, сахар, все было. Только делайте, господа, ядерное оружие, обогащайте (отделяйте изотопы от основной руды) уран, страна о вас не забудет (никакая не забудет, все о вас только и будут думать)
До сих пор помню пасту Сникерс, которая свободно продавалась в наших магазинах, а в Екб считалась деликатесом. Но вот с одеждой были напряги, в Свердловске-45 ни тканей, ни одежды толком не было. Деду в Чебоксарах на ЧЗПТ выдали зп продукцией (то ли подшипниками, то ли инструментом), которую он смог обменять у знакомых с ГАЗа на вагон гобелена (у тех был бартер с ивановскими текстильщиками) , и этот гобелен приехал в наш Свердловск-45, где и был обменян частично на деньги, частично на кофе и сигареты в достаточно большом объёме.
Батя поехал менять полученные бартером товары Нового света в Екб и с помощью брата, работавшего на уралмашевских, без эксцессов смог это продать. Без защиты уралмашевских вернуться домой живым и с деньгами было как минимум авантюрно - херасе, человек привёз столько кофе и сигарет и стоит ещё на рынке торгует беззаботно!
В тот же день он встретился с другом, который по окончанию института уехал по распределению в Красноуфимск (это и сейчас, считай, жопа). Там в магазинах были пустые полки, только спички и соль можно было купить, но в государственный магазин пришли невесть откуда взявшиеся кожаные куртки. По нашим сегодняшним меркам это что-то между Prada и Maison Margiela. У местных денег на них не было, а у человека, который только что продал кучу дефицитного товара, деньги были. Батя с другом и братом поговорили, уралмашевские (дядя не из самых низов был) дали машину и пару человек на всякий случай, куртки были куплены и доставлены по большей части в Свердловск-45, где, понятно, разлетелись как горячие пирожки. Что досталось уралмашевским за каршеринг и охрану, не знаю, но грабежа никакого не было.
Так вот, к чему это я. Тот, кто говорит, что 90-е были временем возможностей, может, и прав, но на хрен такие возможности, когда учителю географии, чтобы кормить семью, надо иметь тестя в начальниках тракторного производства в Чувашии со связями в Нижнем и Иваново, брата со связями с уралмашевскими (жив и здоров), друга в жопе мира и квартиру в закрытом городе, где урановую стружку жгли в медных тазах под открытым небом и где онкология - рядовая штука (у меня у самого подруга детства умерла в 23 года от рака печени, а одноклассница в 13 лет из-за лечения от рака весила 30кг при росте в 160 см)
Ну и да. В закрытом городе, где патрули ППС ходили с усилением в виде бойцов ВВ, нищеты, преступности и наркоты особо не было. А вот на свободной стороне колючки употребляли, бухали, кололись, резали и стреляли. В Нижнюю Туру года до 2003 одному лучше было не соваться - хотя я мимо неё с собакой каждый день гулял (она прямо за забором была на моем районе, наши города разделял всего четырёхметровый деревянный забор и три ряда колючки). Зайдёшь к туринским на Минватный - молись, чтобы с тебя одежду не сняли, а деньгами ограничились и без особых пиздюлей. В Нижний Тагил ездили одеваться на рынок, въезд с северной стороны был через промзону с бараками (обамами) и угольными кладовыми, где стайками гоняли чумазые подростки в рванине и с пакетами для клея. Последний раз видел такое в гаражах в Каменске-Уральском осенью 2013 года, очень неприятные флешбеки. Это сейчас даже на улице Трудовых ресурсов (надо же было так цинично назвать жителей каменских выселков) подростки одеваются как тиктокари и поясняют старшим, что к чему в этом мире моды и трендов, а старшие послушно стоят за посылками в Озон и ВБ, и никто не хочет подышать клеем, а двадцать-тридцать лет назад это было самым доступным кайфом. Повсеместно. Даже в нашем закрытом ядерном раю находились желающие упороться толуолом.
Ну и да, 90е в моменты выезда в Екб ещё запомнились постоянными маски-шоу, перекрытиями трасс и проверками личности, когда бандосы убьют какого-нибудь мента, и их ловят по всей области. И оружие постоянно везде. Менты в придорожной кафешке сидят, ксюхи стопкой сложены под столом. Один раз заехали под Тагилом в кафешку, а там в одном углу бандосов человек двадцать с оружием, и пока мы меню смотрели, вваливается столько же омоновцев (тоже не с голыми руками). Там все кафе замерло. Омоновцы на бандосов посмотрели, поулыбались друг другу и в другом конце зала сели. Потом батя рассказывал, что ситуации такие не редкость, и часто спасало, что среди обеих сторон баррикад много сослуживцев сначала по Афгану, а потом ещё и по Чечне.
О, да, 90е - это ещё и Чечня. Это репортажи по ОРТ, когда ведущая говорит "уберите от экранов детей", и дальше кадры, как нашим срочникам горло режут и головы отрезают. Это репортажи года с 1993 (может, и раньше, но я просто не помню), как русские бегут из всех республик. Даже из тех, которые не отделились. Три года назад посетил Чебоксары, русских как будто вообще нет.
Но Чечня - это прям боль девяностых. Кадр до сих помню в телеке, как Нива с нашими беженцами переезжает через жд пути, прямо по насыпи, в каких-то горах, ибо по дорогам ехать нельзя, ичкерийские посты сначала грабят, а потом ещё и убивают. Не знаю, что там у чеченцев за травма из-за этой войны, у нас вполне все понятно - русские построили цивилизацию, а местные их стали вырезать, и другие русские, в погонах и пиджаках, ещё и оправдывали и защищали местных абубизян. Вообще это целая история про предательство простого русского (солдата) человека (в первую очередь) другими русскими при должностях. Повторю слова майора с четвёртого этажа моего подъезда: "Пидорасы, блядь, Шмеля им в жопу всем".
Но кроме войны 90е - это и бандосы среди нас. Гостил у родни на Эльмаше (для неместных - Эльмаш есть брат Уралмаша, вместе они - Орджоникидзевский район г. Екатеринбурга), один чел на моих глазах из ПМ пристрелил собаку, несшуюся на девчонку с коляской, и сел докуривать сигарету. Цыгане, которые вообще страха не знали, и которых из деревни отца гнали всем светом с ружьями (они по деревням гастролировали). На каждом бетонном заборе надписи РНЕ (ну это, думаю, лучше, чем АУЕ). Репортажи про скинов и махачи в электричках, когда толпа бритоголовых метелит арматурой и битами всех, кто им не нравится. Причём вроде как под раздачу попадали и голубоглазые златоволосые славяне, и кареокие смуглые южане, так их назову. Моя первая встреча со скинами состоялась в Екб в возрасте лет 13, когда у меня уебанская прическа (почти лысая голова и челочка), и спасло от пиздюлей наличие голубых глаз, короткой причёски и ответ на вопрос "Рэп слушаешь? " - "Это хуйня для негров" - "А че слушаешь?" - "Коррозию металла" - "О, нихуя, давай до дома проводим". Реально проводили до подъезда, где жил брат, по пути мне рассказывали, что рэп - музыка для умственно отсталых (ну тогдашний русский рэп уж точно, а современный и того хуже) и что чурок надо гнать. А я даже не знал, кто такие чурки, в нашем рафинированном городе не из белых были только сестры Лопес (дети коновала, приехавшего из то ли из Колумбии, то ли из Перу учиться ветеринарии в СССР и удачно осевшего в Лесном) и таджик, который в нашем оркестре русских народных играл на альтовой домре. Имя его не помню, мы его то Раджем, то Джими звали за сходство с героями индийских фильмов.
А ещё помню вечные шахтерские забастовки (почему только шахтеры ходили касками стучать?) и повсеместные невыплаты зарплат, о которых говорят взрослые. Когда военные танками и аэродромными тягачами близлежащим колхозникам помогают поля вспахивать, а потом урожай делят, чтоб дома хотя бы еда была, - вот этих историй я от военных, попавших в наш город, очень много слышал. Причём это почти все виды и рода войск, разве что моряков у нас не было, а так и РВСН, и летчики, и стройбат, химзащита, инженерные и даже офицеры жд войск. От одного моряка слышал рассказ, как что в девяностые каждое лето мидий ловить приходилось и на зиму замораживать, но это уже речь про Крым, а там вообще страна другая была. Была, слава Б-гу.
Но я был мальчиком внимательным, с хорошим слухом, не открывал рот без спросу и хорошо понимал многое из того, что говорили между собой взрослые. А при молчаливом ребенке взрослые говорят больше положенного, и я хорошо запомнил настроения и разговоры тех лет. Года с 1995 и по 2003 - нихуя это не время свободы было. Это было время унижения, обворовывания, разложения, грязи и нищеты целой страны. И даже нашей семье, которой удалось избежать многого говна тех лет благодаря ебической удаче, вспоминать девяностые хорошим словом не получится.
