Татьяна. Продолжение
Вино хмельным оказалось. Под стать насыщенному вкусу приснился и сон.
Просторный цех, построены в ряды свежеокрашенные станки, по проходу погрузчик электрический ездит. Только пуст его кузов. Заглядывает водитель в коробки, что у станков поставлены, да пустые они — едет дальше. А где же люди? У выхода стоят — жмут руки друг другу, обнимаются даже. Но не радостны лица - тревожны. Движутся к проходной — пропуска сдают. Редеет толпа - исчезают и станки. Один ряд, второй. Вот и кран подъемный растворился и будка мастера. Тихо в цеху стало. Огляделся - остался кто-то. Мелькают руки — крепят болванки, шпиндель вращается — вьется стружка. Кто же этот один? Витька! Без устали крутит ручки подачи - деталь за деталью в коробку летит - вот как по работе соскучился! Что же не идет он за всеми? Почему остался? И стен уже нет, и вахтер только его пропуск ждет - послышался гудок — поезд мчится, да прямо по месту тому, где Витька работает, пройти должен. Но не слышит он ни гудка, ни стука колес, не обернется даже - кидает детали в коробку, да заготовки новые ставит. Предупредить надо! Бросился к нему, а вперед мотоцикл - Тимофей за ним, Володя сзади, дед в коляске сидит. Ухватил его за полу халата рабочего синего, чуть в сторону оттащил, как отбросил локомотив токарный станок, да с силой, что у моста у мельницы упал только — колесо сломал, воду взмутил, а на подножке локомотива волк стоит, глядит на Витьку, скалится.
Я проснулся. Вскрикнул или нет — но Сережка ворочаться начал.
Вспомнился вечерний разговор. Если вино еще предлагать будут — пожалуй откажусь.
Уже не спалось. К утру, когда светать начало, со двора послышался петух. Чуть позже за дверью загремела посуда.
- Рано встали, - заметил дед, - Есть не приготовлено.
- Сережка спит еще. Не будил, - ответил я и поспешил к умывальнику.
Вода была прохладной, похоже, что ночь была такой же. Взбодрившись, вернулся в дом.
- А кем сейчас Витя работает? - обратился я к деду, - Вчера о нем говорили.
- Зачем тебе? - вопросительно посмотрел дед, - Пастух он. Любит животину всякую.
- Да. Бычков водил, - согласился я, - И раньше этим занимался?
Дед пожал плечами не понимая моего интереса.
- После школы на заводе в учениках у меня ходил - токарному делу учился. Да только проработал не много — девяностые. Но — способный, шустрый. Жалел очень, что места лишился, да и на станок новый его сразу поставили, «СВСЗ». Слышал?
- Нет, - ответил я, - Только «школьник».
Дед засмеялся.
- В нашей школе таких три штуки стоят, - пояснил он, - Я смотрел — новенькие все. Учителя труда только нет. Кто Сережке покажет? Хочешь, приходи. Я поспособствую.
Отвечать ничего не стал, улыбнулся только, уж очень не обычным показалось мне это предложение.
Пока каша варится — отправился за ведром, что у речки оставил. Рыбу складывать во что-то нужно. Во дворах люди уже появились, делами заняты. Встают обычно в деревне рано — по хозяйству успеть чтобы, а потом на работу еще.
Утром улица красивая, живописная. Спокойно в деревне, безмятежно, но когда к мосту подошел, спускаться сразу не стал, на перила облокотился — не то, что к речке подойти боюсь, но воспоминания свежи.
Ведро укатилось не далеко, притопленное лежало у кустов. Ополоснув его я осмотрелся. От колеса мельницы остов один остался, стены мхом поросли. Течение за ней ускоряется, омутки, водовороты — вот где рыбалка! Прошел и по берегу — лодка затопленная, дальше вторая — что же не следят местные за своим имуществом, поотдаль — прицеп грузовой. Шины сдуты, борт откинут, а в самом - сено свежее, ровно уложено, не примято, будто готовил кто-то. Молодежь местная? - улыбнулся я, - Не сказывали им родители про волка.
У колеса самого пролом в стене. Обвалился фундамент каменный — затопило мельницу. Глубоко ли? Хорошо, дрын отесанный рядом валялся, опустил его в воду - до дна не достает, а ниже — руку замочишь. Снял свитер, а там по плечо и дно не нащупать.
Ударило вдруг что-то по палке, выбило ее из рук. От неожиданности подскочил даже. Крупный кто-то внизу, сильный. Отбежал к мосту, а возвращаться за одеждой надо. Пока до прицепа дошел — десять раз оглянулся — казалось, будто смотрит из кустов на меня кто-то - да притаился, выжидает, себя не выдает.
До дома дошел быстро, по дороге улыбался, даже посмеивался - то ли пугливости своей стыдно стало, то ли психика таким образом успокаивалась — раньше за собой такого не замечал.
Дед у крыльца встретил — и каша уже готова и чай, Сережка встал, тебя ждем. Согласился я, и правда, долго ходил - в дом забежал.
- Ты почему меня раньше не разбудил? - услышал я от племянника, - Договаривались, что с самого утра выедем.
- Куда же раньше, - ответила ему бабка, - Мы сами только встали. А что ты в темноте разглядишь? Свалитесь в овраг и вся рыбалка.
- Фара же есть, - возразил Сережка, представлявший себе именно такой дорогу к речке.
- Ну и что, что фара, - невозмутимо продолжила бабка, - А руль крутить куда будете, кто вам дорогу покажет? Собьетесь с пути, в чащу свернете, хорошо если обратно дорогу найдете.
Сережка замолчал и посмотрел на меня.
- А ты знаешь куда ехать?
- Мне дед на карте показал, - ответил я, - По ней не заблудишься.
- Хорошо, - произнес племянник намазывая масло на горбушку, - А мы не поздно выходим? Клевать будет?
- Не поздно. Наловишься вдоволь, надоест даже, - уверяла бабка, - Бери еще пряничек, давай я тебе чаю подолью.
Таким образом позавтракал я еще раньше Сережки.
Дед чемодан приготовил, тяжелый. Все, что в дорогу нужно — гайки, ключи, запчасти. В рюкзак снеди разной на три дня положили. Фуфайку мне с чердака достали, Сережке — куртку там же нашли.
- Как на Северный Полюс, - засмеялся я.
- Точно, - согласился племянник разглядывая себя в старомодной кепке с поломанным козырьком, - Смеяться все будут.
Вышли за калитку, смотрю — дед кузов мотороллера сеном свежим выстелил, что бы помягче Сережке ехать было. Может принято так?
- Под мостом прицеп с сеном видел, таким же, - вспомнил я, - Ваше будет?
Удивился дед, задумался.
- О прицепе знаю — давно стоит а про сено первый раз слышу. Может и мое. Косил недавно, надо стожки проверить, - обеспокоился он.
Закинул я чемодан с рюкзаком, удочки положил, повернул ключ и затарахтел «Муравей». Махнул рукой племянник и мы плавно тронулись, окутав деда синим дымом.
- Компас забыли, - выйдя из задумчивости крикнул нам вслед дед, размахивая им в воздухе.
- Не заблудимся, - в ответ прокричал Сережка стаскивая с себя куртку и кепку.
Выехали из деревни, скорость набрали. Впереди стадо идет. Не спешат коровы, медленно бредут по дороге — сзади пастух на «Оке» подкатывается.
- Гудок есть? - поинтересовался племянник устройством «Муравья», - Посигналь ему!
Пастух заметил и повторил то же самое. Как по команде коровы сошли на обочину, а какие и в канаву свернули.
Поравнялись мы с автомобилем, кивнули водителю благодарно. Сам молодой относительно, выбрит, в салоне скарб разный, что в поле нужен ему.
- Это Витя, - поинтересовался я у Сережки, когда стадо осталось позади.
- Откуда ты знаешь? - удивился он, - На номере прочитал?
- Нет. Дед сказал.
- Тогда ясно, - протянул Сережка, - А я на ней катался. Очень понравилось.
- Тоже такую купишь? - улыбнулся я.
- Нет. У меня мотороллер есть, - ответил он не задумываясь, - Дед сказал, что подарит мне.
- Понятно, - кивнул я, отметив, что дед просил не говорить, но сам и рассказал.
За полем дорога свернула к лесу — я достал карту. Похоже, что тонкая серая линия — это песчаная дорога вдоль опушки. Рядом - разбитая лесовозами колея вглубь зарослей уходит, а еще одна наезженная гравийка огибает лес по дуге. Решил ехать прямо, как показывал дед.
В песке «Муравей» прилично сбавил ход. В тени березняка прохладно - Сережка снова натянул на себя куртку и подбочившись придерживал ведро, что бы не било о металлический борт. Первые впечатления от поездки уже прошли, и он молча разглядывал полянки за березками желая заметить какой нибудь гриб.
- А ты что ночью подвывал? - после долгого молчания спросил он, - Сон приснился?
- Ты слышал? - удивился я.
- Слышал! Думал сейчас вскочишь и побежишь.
- Волки снились, - засмеялся я.
- Да? И что они делали?
- На поезде ехали.
Сережка расхохотался.
- Представляю, - смеялся он, - Проносятся вагоны, а из окон волки выглядывают — глаза желтым светом горят, зубы щелкают. Где увидят лес погуще — там и сойдут. А наш лес и не вспомнят даже — кусты одни да пеньки.
Согласился с ним.
- А волк мотороллер догонит? - поинтересовался племянник, когда мы заехали подальше.
- Если здесь, на этой дороге — то догонит, - ответил я оценив прыть животного, - а на трассе если — то не угнаться ему.
- А в кузов заскочить может? - не унимался Сережка.
- Нет. Не может. Испугается.
- А если не испугается?
- Тогда бей его ведром, - придумал я.
Сережка вновь захохотал.
Дорожка впереди утыкалась в давно не паханное поле, поросшее молодыми деревьями. Мы сверились с картой.
- Ведь правильно едем? - поинтересовался племянник моим мнением, - И лес и поле, речка впереди.
- Да, только эта карта старая. Изменилось все вокруг. Гравийки, что лес огибает, вообще нет — недавно значит построили. И просеки в лесу тоже не указаны.
- Областная типография, - начал читать Сережка на обороте, - В СССР напечатали еще! - воскликнул он.
Решили спешиться. Рассредоточились по территории. Я в лес свернул, Сережка к полю направился.
Если обратно возвращаться, да по окружной — к обеду будем на месте. А может к ручью пешком, не далеко судя по карте, тоже рыба водится — поплавок окунуть хватит.
- Есть проход! - послышался Сережкин голос, - Выходи!
Незаметно уходя в бок, обозначая себя только примятой травой, к другому краю поля вела узенька дорожка. На мотоциклах, похоже, деревенские ездят. «Ока» не пройдет, хотя слава о ее проходимости всегда была на руку продавцам. Двинулись вперед.
Я за ветровым стеклом прятался, Сережка пригибался, иногда помогая себе руками. Когда забрались на самую высокую точку — показалась река. По склону «Муравей» побежал бодрее, а у самой речки, где уклон был еще больше — пришлось притормаживать, но даже при этом мотороллер подбрасывало и влекло вниз. Ближе к берегу, где поле было аккуратно скошено, сделав маневр, чуть увернувшись от копны, мы съехали на дорогу и тормознули у японского джипа. За автомобилем, поотдаль, у кромки воды, расположившись со всеми удобствами, наблюдал за нами дородный мужик в черной майке и шортах — похоже владелец. Проследив, что мы не посягаем на его вещи в открытом багажнике, он уселся в широкое с подлокотниками кресло и закинул ногу за ногу.
По описанию то самое место — река поворачивает, отмель и свал в глубину, за ним коряги и обрывистый берег.
- Дальше не поедем. По песку не вскарабкаемся обратно. Если на тросу только кто вытянет, - предупредил я Сережку, - Давай здесь выгружаться.
Племянник спорить не стал и лихо смахнул с удочкой вниз, обвалив склон. Я тоже поспешил за ним, скидывая по дороге ватник.
Солнце поднялось уже высоко и начало припекать. Размотав удочки, решили обустроиться. Под ревностным взглядом рыбака перетащили не большое бревно поближе, садовой ножовкой, что заботливо положил в чемодан дед, выпилили подставки под удочки. Сережка заулыбался предвкушая улов — не зря ведь в такую рань поднялся.