Легенда о фрукте личи
Однажды, любуясь луной золотой,
Красавица Ян загрустила о дальних краях,
И слезы блеснули, как звёзды в ночи ледяной,
На шелково-нежных щеках.
Об этом немедленно слухи пошли,
И кто-то монарху донёс,
Но даже советники знать не могли,
Что стало причиною слёз.
Лишь лунною ночью, в беседку придя,
где ждала любви Ян Гуй-фэй,
Спросил император, в глаза ей глядя:
"В чём тайна печали твоей?
Я всё тебе дал, не скупясь,
Шелка, жемчуга и над слугами власть,
А золота сколько! Изысканных явств!
Никто в Поднебесной во всей
не знает подобных богатств!"...
Не сразу ответила, томно взглянув.
"Поймёт ли меня господин?!"
Слезинку изящной рукою смахнув,
Сказала: "Владыка, лишь с ним,
Могу я счасливой и радостной быть...
Забуду о грусти своей...".
Владыка ответил: "Велю негодяя казнить!
Любить никого ты не смей!!!"
Улыбка коснулась загадочных уст:
"Люблю лишь тебя одного...
И ...фрукта далёкого сладостный вкус!
Во всей Поднебесной нет лучше него!
Растёт этот фрукт в заповедных лесах, и спеет в дождливый сезон,
И грезится мне, в моих детских мечтах, как с мамой мы ели вдвоём".
Всё понял монарх, генералов созвал,
Военный поход снарядил,
И лучших коней больше сотни загнал,
Ни средств не жалея, ни сил!!!
Красавица рада безмерно была,
Свежайшие ела плоды!
Но радость её так внезапно прошла!
Напрасны придворных труды,
И зря запрягли лошадей: нет фруктов, когда
На юге закончилось время дождей!
Что делать теперь? Никто больше не знал,
На глупость придворных владыка роптал,
И шедрую плату сулил он садовникам дать,
Тем, сможет кто фрукт для любимой собрать!
Старались садовники ночи и дни,
Растения юга суровой зимой берегли,
О чудо, собрали они урожай,
И золота ждали за эти труды.
Но только коснулась капризной губой,
Плодов, что растили с заботой такой,
Красавица съесть не смогла кислый плод,
Что выглядит так же, но вкус-то не тот!
Не может созреть плод в пекинском саду,
Нет южного солнца и долгих дождей!
И в гневе монарх злобно звал палачей:
"Садовники, вот вам, горите в аду!
Глупцы! Обещали мне личи растить!
Но как вы дерзнули меня обмануть!" ...
И повелел он несчастных казнить,
Сам же пошёл он к любимой вздремнуть.
Чистой красой, что сродни Гуань-Инь,
Милой улыбкой затмит всех богинь,
Нежно обняв господина, она, чуть улыбнувшись, произнесла:
"Ах, господин мой, как жаль, что опять,
фрукт этот здесь
чуть кислей,
чем давала мне мать"...