Российское телевидение давно вызывает у граждан массу негативных эмоций, а за прошедший год, когда на страну обрушились откровенно антинародные реформы, активно поддержанные с телеэкранов, кредит доверия данному СМИ практически исчерпался. Закрытость производственного процесса от посторонних взглядов, сравнительно небольшой штат сотрудников приводит к тому, что большинство граждан, лично не знакомых с телевидением изнутри, имеют о нём весьма превратное представление. Кому-то оно кажется средоточием богемы с неотъемлемыми кокаином, блэкджеком и шлюхами, кому-то Министерством пропаганды нарождающегося рейха, абсолютно все сотрудники которого в едином идейном порыве денно и нощно протирают и калибруют адские излучатели, строчат выжигающие мозги тексты; многим кажется, что на телевидении не может быть людей нормальных, честных, порядочных или просто обычных, а тем более людей левых взглядов. Что таких сразу вычисляют и замуровывают в бетон в подвалах Останкино. Это, кстати, ещё один миф — что государственное телевидение сконцентрировано в Останкино.
Давайте попробуем разобраться, что есть современное российское телевидение, и кто те люди, что его создают.
На самом деле, любой федеральный телеканал больше всего напоминает небольшой многопрофильный завод, который поточно производит кучу разной продукции. В этом цеху — новости, в соседнем — ток-шоу, в следующем — музыкалка, в том дальнем — документалка. Работники цехов не особо пересекаются друг с другом и могут даже не интересоваться и не знать, что ещё выходит на этом же канале кроме их программы. Многие телевизионщики либо не смотрят телевизор вообще, либо смотрят только то, что им нужно по работе. Часть продукции, выходящей на канале, заказывают или покупают готовой у сторонних более мелких производителей.
Большая часть работников ТВ — техники того или иного направления: операторы, монтажёры, осветители, сисадмины, кабельщики, инженеры по связи и серверам, водители, уборщицы, ассистенты и режиссёры и так далее. Режиссёр прямого эфира — это в чистом виде техник, который координирует действия всех, кто обеспечивает прямой эфир, — вроде авиадиспетчера, который ведёт ВСЕ самолёты сразу. Творческая составляющая в их работе присутствует, но при поточном производстве она очень быстро превращается в такую же поточную рутину. Так же творчеству не способствует хроническая нехватка времени. Новости, например, постоянно делаются в цейтноте — за 20-30 минут до эфира надо успеть снять событие (и тут не до построения кадра, снять надо хоть что-то), успеть перегнать это на канал, кто-то должен это отсмотреть, выбрать нужное и вставить в сюжет. При таком аврале до половины сюжетов может выходить в эфир буквально через секунды после окончания монтажа. Не выйти в эфир новостной сюжет не может, это КОСЯК КОСЯКОВ, это недопустимо. Хоть какой — с плохим звуком, с кривым монтажом, с отвратительной картинкой, но сюжет должен выйти в эфир. Это не программа, которую делают заранее и могут снять с эфира, перенести и так далее. Тут всё на острие. Поэтому для работников тех же новостей и на работе, и в жизни 5 минут — это ОЧЕНЬ МНОГО ВРЕМЕНИ.
Что же представляют из себя эти люди, как они относятся к своей работе? Подавляющему большинству из них — наплевать. Они не более политизированы, чем вообще любой другой человек в стране, кем бы он ни был по профессии. Они просто делают свою работу.
Работу, как видно из вышесказанного, очень нервную, суетную и очень сильно выматывающую физически и эмоционально. Это не к тому, какие телевизионщики несчастные, а в качестве пояснения, ПОЧЕМУ всем наплевать. Просто нет ни времени, ни сил задуматься и вникнуть. Хочется побыстрее закончить и отвалить. Кроме того, на телеке очень много иногородних, которым нужно платить за жильё, одеваться, питаться, и для этого многие работают на двух, а то и трёх работах. Баснословные зарплаты у рядовых работников ТВ — миф. На Первом канале ещё более-менее, а на остальных — нет. То есть, иногороднему в Москве на одну зарплату не прожить никак, а москвичи шиковать не смогут. Поэтому нормальной практикой является ситуация, когда монтажёр, ассистент, режиссёр одну неделю (график на телеке почти везде в тех же новостях 7/7) работает на одном канале, а другую — на другом. То есть люди работают по 8-12 часов ЕЖЕДНЕВНО, без выходных, изредка «выкупая» себе выходной за стоимость рабочего дня или чуть дороже. И таких людей довольно много. Руководству на это наплевать, эти люди не светятся в кадре, так какая разница, где и что они делают в свободное от работы время? Так же совмещают те, кто работает сутки/трое — иногда до трёх работ. Операторы, которые в штате, не халтурят на других каналах, поскольку их фамилии звучат в конце сюжетов и фигурируют в титрах. Приходится искать подработку просто на стороне — рекламные ролики, проекты маленьких студий, фильмы, свадьбы, — всё зависит от квалификации и личных связей. При таких нагрузках становится вдвойне наплевать на содержание того, что ты делаешь за деньги, которых тебе едва хватает или удаётся урвать на стороне. А уж если на стороне предлагают хорошие деньги, то тут многие закроют глаза на всё что угодно — реклама финансовой пирамиды, микрокредитной организации, агитационный ролик кандидата в депутаты, разгромный ролик про кандидата-конкурента. Это всё равно будет снято, смонтировано и оплачено. Так почему не получить эти деньги? У всех есть семьи, дети, нужды. Таким образом, «пособники дьявола» на поверку оказываются обычными людьми, такими же, как те, кто их клеймит, с теми же заботами.
А с чего бы им быть другими? Попадают эти люди на телевидение, как правило, по знакомству и из самых разных профессий — от врача-гинеколога до лётчика-истребителя, от повара до инженера по ремонту металлорежущих станков. Профильного образования почти не существует, кроме операторского. Монтажу учат на разных курсах, работать на прямом эфире можно научиться только работая на прямом эфире, то есть уже на телеканале. Начинают с работы, не требующей никакой квалификации вообще — референты (разнести бумажки, принять звонки, покрутить ведущему суфлёр на эфире), администраторы (мальчики или девочки на побегушках), ассистенты оператора (таскать и раскладывать штатив, менять аккумуляторы на камере, таскать тяжеленные сумки с оборудованием) и так далее. Между делом можно попробовать прямо на месте поучиться на какую-то более конкретную профессию — оператора, ассистента режиссёра (с прицелом на режиссёрскую должность), монтажёра. Можно попробовать писать тексты и, если они понравятся, тебе дадут для начала писать подводки к сюжетам, потом что-то большее, а позже можно вырасти до редактора — того, кто пишет короткие тексты, которые зачитывает в эфире ведущий, а впоследствии могут доверить писать и озвучивать большие сюжеты на разные темы; и вот ты уже райтер, обозреватель. Иногда знакомый может сразу взяться обучать тебя чему-то конкретному, вроде монтажа или съёмки. Ничего непостижимого, требующего каких-то особых талантов или генетических особенностей ни в одной телевизионной профессии нет.
Теперь о тех, кто непосредственно отвечает за содержание — рядовых корреспондентах, редакторах, авторах и шеф-редакторах. Как это ни странно, но большинству из них тоже наплевать. На телеке как нигде быстро осознаётся: не сделаешь ты — сделает другой, сделает прямо сейчас у тебя на глазах. А ты пойдёшь искать работу на крошечном глобусе телевидения, где все всех знают, и любой косяк или демарш в одном месте мгновенно становится известен во всех других местах, — и тебя там уже не ждут. Практически у всех контракты сроком на год. Так руководству проще отчитываться и влиять на лояльность сотрудников. Но и разоррвать контракт раньше срока дело несложное. Поэтому, когда поступает задание вылизать очередного персонажа в известном месте — затыкай нос и делай. А потом сплюнь и выброси из головы. Да и не каждый день такое достаётся. Компенсацией за это — несколько бо́льшие в среднем и по сравнению с техниками зарплаты, интересные командировки, встречи с разными людьми, движуха, — короче, всё то, ради чего идут в журналистику.
Есть небольшое количество тех, кто поддерживает и одобряет происходящее в стране, но их очень мало. Большинство политэкономическую ситуацию оценивают — «Ну и чё? Везде так». Хотя за последний год и в этой среде заметно возросло недовольство. И не просто ситуацией в стране, а и тем, что приходится про эту ситуацию врать, подписываясь своим именем и за не баснословные деньги. Единицы даже начали почитывать классиков марксизма-ленинизма. Но у большинства недовольство, к сожалению, не отразилось на понимании реальных причин происходящего или отчётливом стремлении в этом разобраться.
На первый взгляд, такое кажется странным — этим-то людям по определению надо разбираться в вопросе, хотя бы проявлять интерес к теме, изучать. Но тут срабатывает другой момент. За редким исключением, типа военкоров или специалистов по какой-то стране или отрасли, журналист — профессиональный дилетант. И это не удивительно. Задача журналиста — независимо от ситуации, события, времени и места мгновенно во всё вникнуть настолько, чтобы в коротком сюжете понятным языком объяснить зрителю, что происходит. И вот вчера он пишет и монтирует сюжет про химатаку в Сирии (ни разу не побывав в Сирии и с трудом сдав в школе химию на трояк, просто кроме него это было некому поручить — у всех другие темы и задания), сегодня он на пожаре в торговом центре, завтра на вручении наград в Кремле, послезавтра летит с президентом на саммит, а по возвращении делает прямое включение от крещенской проруби; и так каждый день. Обратной стороной этой универсальности и разносторонности и является дилетантизм. Некоторая специализация существует, типа этот больше по культуре, этот больше по войне, а этот больше по экономике. Её не культивирует руководство, она — результат почти исключительно личного стремления человека или простого случая. Но грани эти всё больше стираются (чему нередко способствует руководство, стараясь растить в коллективе «универсальных солдат») и те, кто раньше писал о культуре (которой всё меньше в тех же новостях) и не смог быстро перестроиться на криминал и политику, просто уходят в какие-то тематические передачи, которые ещё остались.
В конечном итоге, на не-поверхностное изучение вопроса просто не остаётся ни сил, ни времени, ни желания. Потому что журналист ровно такой же человек, как и любой другой. У него есть жена/муж, дети, мамы, папы, личные и семейные дела, и так далее. А рабочий день ненормированный, и придя на работу к 8 утра — запросто можно уехать домой в 5 утра следующего дня после трёх прямых включений с пожара и большого обзорного сюжета на итоговую программу про этот пожар, а к 5 вечера того же дня выйти на восьмичасовое дежурство. Или слетать из Москвы на Дальний Восток военным бортом, чтобы потратить там 20 (ДВАДЦАТЬ!!!) минут на съёмку стендапа на фоне конкретного места и тут же вернуться в Москву писать и монтировать про это сюжет. Это снова не чтобы вызвать жалость, а для пояснения ситуации. В итоге, если не наплевать, — свихнёшься. Радуйся тому, чему можно радоваться, а на остальное забей.
Но как же это возможно?!! Они же на всю страну вещают! Им же верят, по их словам судят о происходящем! — именно так думает обыватель, именно на такое отношение к себе рассчитывает.
На эти вопросы мы попробуем ответить ниже, а пока от рядовых работников перейдём к передовикам эфира и властителям народных дум — авторам и ведущим различных политических программ и ток-шоу и сути этих программ. Начнём с последнего.
У телевидения есть две задачи. Назовём их внешней и внутренней. Внешняя ставится руководством страны (если канал государственный, или государство может влиять на его содержание) или владельцем телеканала. Примером последнего является деятельность подконтрольных в конце 90-х — начале 2000-х годов Гусинскому НТВ и Березовскому ОРТ. Если коротко, то эта задача заключается в пропаганде государственной или частной политики, взглядов и так далее. Внутренняя задача заключается в расширении охвата аудитории. Это позволит, с одной стороны, больше заработать на рекламе самим и получить больше средств от владельца — с другой стороны. Эти задачи взаимосвязаны и взаимозависимы — чем шире охват и лучше финансирование, тем эффективнее пропаганда, чем эффективнее пропаганда, тем лучше её финансируют.
Внутренняя задача-максимум для телеканала — чтобы все зрители смотрели только этот телеканал и вообще не выключали телевизор. Утопия, но стремятся именно к этому. Даже в эфире от ведущих можно услышать — «Не переключайтесь, а лучше ВООБЩЕ НЕ ВЫКЛЮЧАЙТЕ НАШ КАНАЛ»!!! «Мы боремся за каждого зрителя!» — девиз любого телеканала. Всё ради хайпа, который здесь называется рейтингом. Как удержать зрителя? Рецепты давно известны:
— пугать всем подряд, а каждый сам себе выберет по душе — кто новость про американскую угрозу, кто сериал про тяготы жизни ментов/предпринимателей/сирот/домохозяек/ (нужное подчеркнуть, недостающее вписать), кто передачу про опасные продукты или лекарства, — страхов хватит на всех
— смешить и развлекать — шутки, песни, пляски, побольше молодых, крепких и как можно более обнажённых тел, скандалы, интриги, расследования.
— рассказывать о подвигах таких же простых людей, как зритель, создавая у последнего иллюзию причастности.
— рассказывать о подлости, мерзости, о проявлении худших человеческих качеств у таких же простых людей, как зритель. Тут причастность и так ощущается напрямую.
— стимулировать и мотивировать, хотя, по сути — создавать иллюзию социальных лифтов — истории про Золушку не теряют актуальности.
С задачей пугать и создавать иллюзию причастности лучше всего справляются ток-шоу. Для максимальной эффективности необходимо представить зрителю как можно больше разных (и неважно, насколько они обоснованы) точек зрения и как можно более разных носителей этих точек зрения. От откровенного бреда с элементами истерики, до разумно звучащего, сказанного спокойным уверенным голосом, но… тоже бреда. Трезвая оценка крайне нежелательна, а если вдруг она прозвучит, то на ней нужно дать оттоптаться по очереди всем остальным участникам — малограмотным пройдохам, самозваным экспертам в ими же придуманных областях, откровенным врагам (как внутренним, так и внешним), истеричным политикам, пустоголовым представителям говна нации — «творческой интеллигенции» и вообще всем, кого удастся затащить в студию. Лишь бы говорили без запинки, лишь бы создавали видимость уверенности в своих словах. Чтобы каждый зритель мог выбрать себе положительных и отрицательных героев и следить за их перемещениями с одного канала на другой, скачками с одной темы на другую, и так далее. ЗРИТЕЛЬ НЕ ДОЛЖЕН ВЫКЛЮЧАТЬ ТЕЛЕВИЗОР.
Нередко среди участников может оказаться и журналист этого же или другого (по взаимной договорённости) телеканала, если он является редким специалистом по какой-то теме. Нужен специалист по войне в Сирии — есть Евгений Поддубный. Точку зрения «независимой журналистики» отстоит Майкл Бом. Аркадий Мамонтов замолвит слово «за царя и отечество», а Константин Сёмин любую ситуацию рассмотрит с марксистской точки зрения. Эти люди сумеют удержаться в рамках дозволенного в эфире, они сделают это за свою обычную зарплату (то есть их не придётся отдельно покупать, как некоторых других участников), а после записи они вернутся к своим прямым обязанностям за ту же зарплату. И нет никакого противоречия в том, что монархист Мамонтов и марксист Сёмин работают вместе на одном государственном телеканале. Их личные убеждения и политические взгляды никому не интересны, пока они в эфире не говорят совсем уж лишнего (а любую такую попытку можно оборвать и заткнуть ещё в ходе записи или вырезать позже, авторские программы и фильмы отредактировать или просто снять с эфира) и по совокупной деятельности обходятся дешевле покупных горлопанов, они оба одинаково полезны и будут работать на государственном канале.
Любой специалист в толпе упомянутых выше профессиональных дилетантов полезен и ценен, особенно если как специалист он развивается за свой счёт и в свободное от работы время. Как говорится — это просто бизнес.
Ведущий ток-шоу, играя роль рефери над схваткой, изображая беспристрастность и заинтересованность в установлении истины, на самом деле следит за тем, чтобы бой не утихал и был как можно жарче. Он с лёгкостью прервёт любого оратора, если другой уже готов наброситься на слова оппонента, а в некоторых случаях не прочь и сам вступить в драку (в том числе и физически) на «правильной» стороне. А правильной для них всегда будет сторона тех, кто пишет и принимает законы и тех, в чьих интересах эти законы принимаются. Тех, кто получает от существующего положения или его изменения наибольшую выгоду. И уже абсолютно откровенно на этой стороне выступят маститые интервьюеры, политические обозреватели, авторы и ведущие итоговых программ, добившиеся высокого положения в системе и дорожащие им. Их поставленные голоса, отточенные интонации, выверенные формулировки и отработанные жесты в кадре не должны оставить у зрителей никаких сомнений в том, что, несмотря на трудности (а кто говорил, что будет легко?), мы уверенно движемся правильным путём. Изучаем и учитываем все прошлые ошибки, доверяем прогнозы и построение маршрутов самым опытным специалистам, ставим перед собой самые актуальные задачи и находим лучшие (или безальтернативные) пути их решения. И мы, конечно же, не хотим и не допустим повторения ужасных ошибок нашего смутного прошлого, никогда не вернёмся к «доказавшим свою несостоятельность утопическим идеям и фантазиям некоторых одиозных политических фигур». Лимит на революции исчерпан, путь к прогрессу очевиден, и он состоит в эволюционном развитии нынешней системы, как показавшей по всему миру свою эффективность и состоятельность. И так далее, и тому подобное.
Вот эти люди прекрасно понимают, что происходит, и какой вклад они сами делают в происходящее. Их зарплаты сравнимы с зарплатами целых отделов, работающих на них. Они на короткой ноге с хозяином и на коротком же поводке у него. Но ошейник не сильно трёт и поводок не сильно тянет. А лёгкий дискомфорт полностью окупается блестящей карьерой и щедрым содержанием.
Они — власть. Пусть четвёртая, но власть. Интеллектуальная элита общества, пастыри и пастухи.
На самом же деле они — обычные козлы, ведущие оболваненное ими стадо на живодёрню. А те из них, кто не успевает или в экстазе от собственной значимости не хочет вовремя прогибаться под меняющиеся запросы изредка меняющихся хозяев — выходят в тираж и доживают свой век либо в соседних странах, либо в забвении. Но на их место всегда найдутся другие — молодые, проворные, гибкие и услужливые.
Подведём итог и попробуем ответить на заданный раньше вопрос — как же это возможно? Телевидение, за исключением руководящей верхушки и главных глашатаев, состоит из тех, кому так же, как и подавляющему большинству, вообще наплевать на то, куда их работа катит мир. При этом если спросить этого же обывателя — а тебе не стыдно лить пальмовое масло в сыр? А тебе не стыдно шприцевать курицу для увеличения веса? А тебе не стыдно месить некондиционный раствор и класть на него кирпич, зная, что через год-два вся стена трещинами пойдёт? Ответом скорее всего будет — а что я могу сделать? Я маленький человек, я наёмный работник, меня не будут слушать, а просто уволят и возьмут другого, а мои дети будут голодать, пока я буду искать новую работу. Правильно. И точно так же поступят со взбрыкнувшим журналистом или редактором, а на его место возьмут другого, который не взбрыкнёт. А если тебя вдруг повысят до начальника цеха или прораба, ты уже сам будешь следить, чтобы пальмового масла налили достаточно, чтобы курицу шприцевали тщательно, чтобы раствор месили, как велено, а не как положено. Получается, что нет между вами ПО СУТИ никакой разницы. Вы оба едите сыр с пальмовым маслом, сделанный тобой, оба живёте в построенном кем-то третьим трескающемся доме и все трое смотрите в эфире враньё, сделанное одним из вас. И ни у кого из вас нет ни времени, ни сил, ни желания разбираться в том, почему так происходит, что с этим делать и как изменить. Зато масса претензий друг к другу.
Вы — зеркало друг друга. Так нечего на зеркало пенять. Пора от него отвернуться и увидеть мир таким, какой он есть, а не в отражении телеэкрана.
Нас, создающих этот мир своими руками, — миллионы! А тех, что сидит у нас на шее, правит и погоняет, обманывает и обирает, стравливая нас друг с другом, — сотни, тысячи. Они умело делят нас по национальностям, вероисповеданиям, региону проживания, уровню доходов, квалифицированности или престижности труда и так далее. Но сами они при этом не делают и не производят вообще ничего. Если завтра исчезнут все собственники средств производства и все представители власти, ничего не изменится. Мы так же продолжим работать и создавать окружающий нас мир. А вот если исчезнут все каменщики, или все пилоты, или все хлебопёки, через сутки, если не раньше, начнётся коллапс, паника, начнут рушиться экономики континентов. А если вместе с представителями указанных профессий исчезнут телевизионщики, то мир рухнет, так и не поняв, что рухнул и отчего это произошло.
Поэтому пора нам начинать уже видеть в любом человеке труда — брата, а не конкурента и не корень наших бед. А корень бед увидеть там, где он есть, — в присвоении не по труду, в присвоении без труда, в присвоении по праву владения. При том, что само это право придумано и утверждено… этими же владельцами! Разобраться в этом несложно и недолго. Но для этого придётся набраться смелости и немного потрудиться.
YoNas Käki
Список рекомендуемой литературы:
«Искусство спора. О практике и теории спора». С.И. Поварнин
«Логика. Учебник для средней школы». С.Н. Виноградов, А.Ф. Кузьмин.
«Происхождение семьи, частной собственности и государства». Ф. Энгельс.
«Империализм как высшая стадия капитализма». В.И. Ленин.
«Государство и революция» В.И. Ленин.
«Капитал». К. Маркс.
