Эту историю мне рассказал отец. В 1962 году, родители перевезли его и его старшего брата из Ростова в Таджикистан. Всё дело в том, что дедушка с бабушкой были строителями. Когда они узнали о начале строительства Нурекской ГЭС, то решили лично поучаствовать во «Всесоюзной стройке».

Отцу тогда было 5 лет, а его брату – 6. Поначалу всё шло, как и планировалось. Старшие работали, младшие ходили в детский сад, а по вечерам все проводили время вместе. В общем – всё как у людей. Однако, в какой-то момент между бабушкой и дедушкой будто бы кошка пробежала. Они стали всё чаще ругаться, а через несколько месяцев бабушка подыскала себе новое жильё и съехала туда с детьми.

Именно с этого момента, их жизнь стала более напряжённой. Так получилось, что их новый дом был на границе местного цыганского поселенья. Каждый раз, выходя на улицу – они ловили странные взгляды от местных. Бабушка решила перестраховаться и попыталась подружиться с новыми соседями, отдавая им старые детские вещи (а порой и новые).

Однажды к ним в дверь постучался милиционер, который был сам выходцем из этого того цыганского посёлка. Он зашёл проверить всё ли в порядке, и предостерёг бабушку, что бы та была аккуратнее с местными, и в случае чего – сразу же обращалась к нему. Рассказал он и о личной драме. Оказывается, у этих цыган есть крайне жуткий обычай по прощанию со своими покойниками – они их буквально варили и ели. Милиционер рассказал, что в прошлом году, это произошло с его матерью, которая до этого долго болела. Однажды, отработав смену, он решил её навестить, но ему сказали, что она скончалась утром, и что «с ней уже попрощались». Как человек, который перенял советский уклад жизни, он ненавидел этот варварский обычай и не позволил бы этого сделать, если бы пришёл раньше.

Эта история показалась семье отца настолько дикой, что они не знали верить в это или нет. Однако, именно она стала ключевым фактором того, что бабушка с дедушкой решили помириться и снова жить вместе. На следующий год вся семья уехала обратно в Ростов.

Реально, не подозревала, что такие люди существуют. Оказалось, что они рядом - вычудила моя подруга. Ходили с ней по магазинам. Шопинг - не шопинг - так, побаловать себя после зарплаты хоть чем - нибудь. Я, как золотая хозяюшка, хожу со списком желаний, составленных на месяц и вычеркиваю те позиции, которые приобрела или оставляю на следующий месяц.

Моя Танюша, за время, которое я отвожу на изучение помад, духов или даже пары туфель, успевает нагрузить целую корзину чего-то там. Её "маленькие радости" похожи то ли на огромный бьюти бокс, толи на склад секонд - хенда. Самое интересное, что ни разу не видела её ни в тех вещах, что она покупает со скидкой, ни с теми аксессуарами, что из раздела "всё по 49рублей", но и дарить она их тоже не дарит (вроде) ну может мне не дарит. Куда нагружается, я никогда не понимала, да и не спрашивала. Но всему своё время.

Выделили нам мужья красные купюры на подарки. Пошли мы по любимым местам. Купила сумку, пушистую жилетку, сапожки по огромной скидке. Таня купила носки, 1 пару за 29 рублей! Я не поняла. Серьёзно. Женщина, которая сметает все распродажи на своём пути, даже если это шина от велосипеда, в свой праздник женщин покупает носки. Я не долго молчала. Присели в кафе и из меня посыпалось "Что случилось с моей транжирой - подругой"? Ответ убил:

"Лен, ну ты понимаешь, одна бумажка, это грустно. Она такая одна и на ней всего пятёрка нарисована. А вот носки купила, они дешевые ну и пригодятся, а мне сдали много денег сразу, понимаешь? Теперь у меня полный кошелек денег, а до носков их вообще не было, одна пятёрка "с-Р-аная"...у меня всё.

…Конец девяностых, школы с неиспытанной до этого эйфорией устраивают школьные угарные дискотеки на 8 марта.

…Он сам тогда подошел ко мне. Высокий, темноволосый. Выпускник-отличник. А я — совершенно непопулярная девятиклассница, с намечающимися тройками в аттестате. Школьных друзей особо нет, поклонников — тем более.

И вот — подошел. Молча, ничего не говоря (да и не услышала бы я его сквозь децибелы орущего «It's My Life» Dr. Alban). Слов не было, но был ощутимый сквозь плотный «фан» потных тел свежий аромат хорошего одеколона.

И вот это все — запах парфюма, приглашающий на танец жест, смелость, горящие глаза на лице и объятия танца — не вскружили, одурманили голову. Крепче водки, которую я попробовала впервые много лет спустя.

Наш стремительно завязавшийся неожиданный роман также резко оборвался в сентябре, когда Никита, ожидаемо, уехал учиться в высшее офицерское училище Новосибирска.

Тогда никто в моей маленькой деревне не то, что не слышал, даже не мечтал о мобильных телефонах. А бумажная почта что тогда, что теперь работала неаккуратно. В общем, мы совсем не общались, а когда он приезжал в увольнительные (или как они там назывались), я даже и не знала. Жили мы на разных концах деревни, пересечься можно было очень по счастливой случайности. Так и не пересеклись, пока взрослыми не списались в ВК.