Ему было всего 17, ей — 21.
Он вошёл в аудиторию, запыхавшийся и растрёпанный, как будто гнался за электричеством. Он сел, быстро закинул ногу на ногу, вытащил карандаш и начал рисовать в тетради. Что-то странное — ноты, стрелки, планеты, а поверх — глаз.
— Ты не математик, — сказала она ему, не поднимая взгляда от конспекта.
Он повернулся и рассмеялся. Весело. Громко.
— А ты, наверное, ведьма?
Она не улыбнулась. Лишь коротко кивнула:
Они сидели рядом. Спорили. Молчали. Учились. Их переписка началась почти сразу. Она писала ему уравнения, он ей — стихи. Она читала статьи по теории света, он читал её глаза. Он называл её своей «научной душой», «единственным, кто может понимать тишину во мне».
— Ты ходишь, как учёный, но смотришь, как художник, — сказала Мила при их очередной встрече.
— А ты говоришь, как философ, и думаешь, как логарифм, — усмехнулся он.
Их привлекла не плоть, а ум. Они спорили ночами: о времени, о свете, о религии и судьбе. Для Альберта она стала не просто музой, но интеллектуальным зеркалом.
«Ты существуешь во мне, как формула, которую я не могу сокрыть. С тобой я чувствую себя не как студент, а как вечный спутник твоей мысли».
Мила забеременела в 1901 году. Альберт не имел ни профессии, ни дома, ни уверенности. Мать его, Паулина, была категорически против «калечной славянки с мрачными глазами». Они прятались от общества. Мила уехала рожать в Сербию. Девочка родилась слабой, и вскоре — умерла.
Это был первый удар судьбы. Мила замкнулась. В её дневнике — сплошные вычеркивания, математические формулы и стихотворение на сербском о матери, потерявшей дитя.
Альберт в это время писал свои первые статьи. И приобретал новый круг знакомств.
Но в 1903 году, после долгих уговоров, Альберт всё же женился на ней. Они поселились в Берне. В 1904 году родился Ганс-Альберт, в 1910 — Эдуард.
Они поселились в Берне. В это время Эйнштейн работал в патентном бюро, разрабатывая свои идеи об относительности. Мила , редактировала его рукописи, проверяла вычисления. Современные историки полемизируют: была ли она соавтором его первой статьи 1905 года? Но очевидно одно: она была частью его формирующегося гения.
Она была большой неотъемлемой частью его мира — заботилась о детях и проверяла его вычисления. В письмах он писал, что без неё не мог бы понять свет.
В тот период в ее Дневнике появилась запись:
«Ты есть волна, я — её тень. Ты открыт, я скрыта. В этом наш танец».
Со временем Альберт начал отдаляться. Его интерес к кузине Эльзе всё больше становился очевидным. Мила страдала, но держалась. Она надеялась, что любовь — это формула, и её можно решить. Как же она ошибалась.
Когда Эдуарду диагностировали шизофрению, Мила словно прошла через портал боли. Её младшая сестра Зорка также страдала душевной болезнью. Это был удар, которого она не ожидала: ведь одна из её самых заветных надежд — вырастить «здоровое» поколение, вне её кармы — рассыпалась в прах.
В 1914 году Альберт уехал в Берлин к своей кузине и не вернулся.
Он написал абсурдное предложение своей законной жене:
«Ты остаёшься моей женой, если:
1. Дом содержится в порядке.
2. Я питаюсь без упрёков.
3. Ты не прикасаешься ко мне и не требуешь близости».
Мила прочитала и сожгла лист в камине. Она приняла решение остатся в Цюрихе, одна, с двумя детьми и разрушенной душой.
Когда Альберт ушёл, Мила не прокляла его. Она лишь сказала:
— Я прощаю. Не тебя — себя.
Потом она открыла старый дневник. Там, на одной из страниц, рукой подростка было записано: «Хочу изменить мир. Но сначала — понять его». Под этой записью, другим почерком, значилось: «А я — хочу понять любовь. Она и есть мир».
Развод был оформлен лишь в 1919 году. Мила получила три дома в Цюрихе, ренту и крошечное упоминание в письмах.
Мила жила вместе с сыновьями. Один — учёный. Другой — в клинике. Она продала дома, чтобы оплатить лечение Эдуарда. Эйнштейн присылал деньги. Иногда. Иногда — письма.
Но она не писала ему больше.
Соседи все чаще замечали, как она бродит по саду в сумерках. Слышали , как она шептала себе под нос — формулы, имена, воспоминания:
— Она — учёная? Нет. Она — ведьма.
«Я была его тенью. Но, может, и тень нужна свету, чтобы он знал, где не быть.» ( Дневник Милы)
Всю жизнь она следила за научными успехами бывшего мужа. Она молчала. Никогда не давала интервью. Никогда не обвиняла.
В 1948 году, в один из последних августовских вечеров, она умерла. Тихо. В одиночестве. В маленькой комнате тогда затихли даже часы.
Альберт умер семь лет спустя. На его столе нашли старую фотографию. Женщина с грустными глазами и тростью. На обороте — всего три слова:
«Meine einzige Gleichung» (Моё единственное уравнение)...
