История британского танкостроения в межвоенный период и даже в течение всей Второй мировой войны отличалась, если говорить политкорректно, изрядной экстравагантностью — достаточно вспомнить эпос о создании тяжёлого танка TOG-II.

Можно вспомнить, что к сентябрю 1939 года, когда британский Генштаб разработал техзадание для создания новых типов танков, и в Германии, и в СССР уже имелись исключительные по качественным характеристикам модели бронетехники, в частности Pz.IV и Т-34.

Машина, о которой пойдёт речь, пехотный танк Mk.IV «Черчилль», с самого начала была невероятно архаична. Достаточно упомянуть, что в первоначальном проекте башня у танка отсутствовала, а двухфунтовые пушки предполагалось разместить в спонсонах по бортам, спарив их с пулемётами BESA. Гусеницы должны были полностью охватывать корпус для более эффективного преодоления препятствий, а скорость планировалась всего 16 километров в час, на целых два больше, чем у самого скоростного танка Великой войны — «Уиппета»!

Черчилль и «Черчилль»

Никаких шуток — если взглянуть на фотографии первых «Черчиллей», то по обоим бортам можно увидеть огромные люки для посадки экипажа — на самом деле это ниши для спонсонов, так и не установленных. Справедливости ради надо заметить, что рассматривались и альтернативные способы размещения вооружения — например, пушка в корпусе, подобно французскому B1 bis. Спрашивается: для чего всё это — спонсонное вооружение, гусеницы по всему корпусу и прочие давно отжившие своё ужасы?!

Как и в случае с TOG-II или тяжёлым пятибашенным танком «Индепендент», мы имеем дело с реликтом эпохи Первой мировой и панический страхом перед позиционной войной. Все помнят, как это выглядело с 1914 по 1918 годы — «зависшие» фронты, сотни тысяч жертв при попытке прорыва, продвижение всего на несколько километров при колоссальных потерях? Британские генералы рассчитывали, что в предстоящем конфликте союзникам придётся преодолевать «Линию Зигфрида», а немцам, в свою очередь — «Линию Мажино».

Однако реальность выглядела куда сложнее — в новой мировой войне танк оказался инструментом мгновенного прорыва на глубину и стратегического охвата. Противники Германии и подумать не могли, что тяжёлые «пехотные» танки, предназначенные для проламывания эшелонированных оборонительных позиций, отжили своё, и ныне требуются мобильные быстроходные танки-хищники, поддерживаемые моторизованными дивизиями.

Увы, но «Черчилль» с самого начала был «танком Первой мировой» — разумеется, с поправкой на технические достижения последних двадцати лет. В декабре 1939 года контракты на постройку прототипов были заключены с Вулвичским королевским арсеналом и фирмой «Харленд и Вольф», а первая машина была готова к лету 1940 года — как раз тогда, когда немецкий блицкриг во Франции стал жутковатым фактом.

Прототип А20

Впечатления у военных, которым показали прототип, были, назовём это так, пессимистичные. В варианте без башни проект с номенклатурой А20 выглядел, если позволите так выразиться, устрашающе. Корпус — прямоугольная сварная коробка, с полным охватом гусеницами. Что, впрочем, делало корпус максимально широким и позволяло достаточно свободно размещать узлы и агрегаты, а заодно обеспечивать комфортные условия для работы экипажа... Но двигатель!

Прототип А22

С двигателем возникли немалые проблемы, невзирая даже на то, что с моторостроением в Британии дело обстояло вполне неплохо. Достаточно вспомнить знаменитые авиационные «Роллс-Ройсы», впоследствии устанавливавшиеся и на бронетехнику. Двигатель Meadows DAV не развивал требуемой мощности, нечётко работала трансмиссия, и, что самое неприятное, никаких перспектив по модернизации у них не было, поскольку после установки башни и вооружения масса танка достигла бы тридцати семи с половиной тонн вместо тридцати двух по техзаданию. Предупреждая неизбежные вопросы: да, в соответствии с веяниями времени от спонсонов отказались в пользу башни! Мотор же едва был способен перемещать бронекоробку на гусеницах...

Да, Британия была технологически развитой державой, англичане строили отличные линкоры и самолёты, но вот с танками вышли одни неприятности — к бронетехнике всегда относились как к второстепенному направлению и пасынкам войны. Вскоре инициативу перехватила фирма «Воксхолл Моторс», у которой на складах завалялись 12-цилиндровые автомобильные двигатели мощностью в 350 лошадиных сил, вполне подходящие для нового танка. «Воксхоллу» и передали заказ вместе с двумя неудачными прототипами — дорабатывать, даже невзирая на всеобщую уверенность, что представленный проект танка ужасен, кошмарен и бесперспективен.

Премьер-министр наблюдает за проходом колонны танков его имени

Этого требовала катастрофическая военная обстановка. Британия находилась под угрозой немецкого вторжения, а вся боеспособная техника осталась на континенте после эвакуации из Дюнкерка. Защищать Метрополию было решительно нечем. На острове осталось несколько десятков устаревших моделей на учебных полигонах, из музеев извлекли танки времён Первой мировой, обшивались бронёй грузовики и даже частные легковые автомобили! Отчаянное положение – тут пригодится любой агрегат, у которого есть гусеницы и пушка. Пусть даже и безнадёжно архаичный.

Так или иначе, первые «Черчилли» сошли с конвейера в июле 1941 года и сразу же вызвали недовольство военных. Танк страдал от «детских болезней» — постоянно ломалась трансмиссия, наблюдалась утечка горючего, система зажигания не была герметизирована. Дошло до того, что в танковых частях приходилось заниматься импровизированным ремонтом. У «Черчиллей», приданных 147-му Хэмпширскому полку, выходила из строя тяга управления коробкой передач, а заводских специалистов было не дождаться. Дело кончилось тем, что офицеры полка скинулись из своего жалования и купили в автомобильном магазине американского «Форда» полуоси вместо штатных тяг, подходящие для установки на танк. И попутно выяснили, что они более прочны и надежны...

Первый "Черчилль" с трёхфунтовой пушкой в лобовом бронелисте

Теперь представьте, как немецкие танкисты за свой счёт покупают запчасти для техники у «Даймлер-Бенц» или «Опеля». Впрочем, надо отметить, что производители оказались честными людьми. Инженерный корпус фирмы «Воксхолл» разослал по военным частям открытое письмо, в котором говорилось:

Мы знаем, что не все механизмы и агрегаты танка будут работать как положено. Все недостатки будут устранены, как только в нашем распоряжении появятся необходимые материалы и новые узлы. Пожалуйста, не делайте неверных заключений из нашего искреннего признания своих ошибок. Танк Mk IV — хорошая машина. Проблемы, возникшие в ходе его испытаний, не являются нормой. Ненормально то, что мы не устранили их прежде чем начать серийное производство.

У инженеров было и более серьёзное оправдание — в условиях войны мгновенно создать какой-никакой, а новый и полностью работоспособный танк почти невозможно. Пусть даже и «полный недостатков», по словам премьер-министра Уинстона Черчилля — легенда гласит, будто сэр Уинстон, впервые увидев «Черчилль» на Бовингтонском полигоне, остался очень расстроен и заметил: «У танка, названного моим именем, недостатков больше, чем у меня самого!». Однако в действительности вошедшее во все учебники истории изречение последовало в результате доклада Военного министерства — в течение полугода ремонту и переоборудованию новыми узлами и агрегатами в той или иной степени подверглись 1000 из 1200 единиц только что выпущенных танков!

К 1942 году, когда положение несколько выправилось и Британия больше не стояла перед угрозой германского десанта, было принято решение отправить танки «Черчилль» куда-нибудь повоевать. Первый же боевой опыт этих машин оказался не просто провальным, а катастрофическим...

Дьеппская конфузия

...Это была, пожалуй, самая странная операция Второй мировой войны, не имевшая никакого тактического и оперативного смысла. Ничего более бестолкового нельзя упомнить ни на одном театре военных действий. Нигде — на Восточном фронте, в Африке, на Тихом океане. Однако есть возражение: апофеозом идиотизма является операция «Коттедж», случившаяся ровно год спустя — когда американский десант на брошенном японцами острове Кыска перестрелял сам себя, плюс американцы ухитрились едва не потопить собственный эсминец.

Оригинал карты

До сих пор не утихают споры: а каковы были цели самоубийственного десанта британцев в Дьеппе, вошедшего в историю как операция «Юбилей»? Отчего возникла столь острая необходимость бросать лучшие, наиболее подготовленные британские спецвойска фактически на верную смерть? Поговаривают, виновата политика — внутриполитическая обстановка в Великобритании в 1942 году сложилась явно не в пользу правительства Уинстона Черчилля. В британском обществе царили пораженческие настроения, и было отчего: на Дальнем Востоке японцы фактически потопили весь флот владычицы морей, который там дислоцировался, и в итоге захватили Сингапур. В Ливии африканский корпус Роммеля продолжал теснить и периодически громить 8-ю английскую армию, загоняя её обратно в Египет.

Рисунок майора Комфорта –высадка Королевского полка лёгкой пехоты Гамильтона (художественная реконструкция)

Сплошные поражения! Англии требовалась красивая и значимая победа, способная всколыхнуть всё британское общество и укрепить пошатнувшийся авторитет действующей власти. К сожалению, данные соображения и стали определяющим фактором для проведения «Юбилея» А в качестве дополнения следовало показать Сталину на практике, что открыть Второй фронт в 1942 году невозможно.

Выгрузка "Черчилля" из десантного транспорта

Можно возразить: десантная операция, не имеющая никакой практической цели? Так не бывает! Бросить на полностью контролируемое противником побережье шесть с лишним тысяч человек личного состава, новейшие танки, часть флота?

Давайте ознакомимся с директивой британского Генштаба:

Непосредственной целью операции является завладение и удержание порта Дьепп в течение времени, достаточного для того, чтобы можно было собрать сведения от военнопленных и оценить реакцию неприятеля, а также разрушить прибрежные оборонительные сооружения, портовые здания и другие объекты.

Затем предполагалось эвакуироваться под прикрытием авиации и при поддержке с моря. Хорошо, допустим. Обычно подобные десанты проводятся силами спецназа — быстрый ошеломляющий налёт, нанесение максимального ущерба, стремительное отступление. Но при чем здесь танки? Особенно такие медленные и неповоротливые, как «Черчилль»? Не проще ли было задействовать машины полегче и поманёвреннее? Например — «Тетрархи», уже имевшиеся на вооружении британской армии?

Брошенные "Черчилли". У танка на переднем плане в корпусе смонтировано не орудие, а огнемёт

Стоит напомнить, что «Черчилль» — так называемый «пехотный танк». В соответствии с британской доктриной применения бронетехники, он обязан прорывать укреплённые позиции и сопровождать пехоту. Боевая задача танкистам была поставлена следующая: поддержка огнём и манёвром высадившихся пехотинцев Эссекского шотландского полка и Королевского полка лёгкой пехоты Гамильтона, причём зона высадки была определена в черте города: на каменистом пляже Дьеппа.

Танки в городе? — спросите вы. А мы поставим вопрос более жёстко: танки в средневековом городе?! С узенькими кривыми улочками! Где и легковой автомобиль-то не всегда пройдёт! «Черчилль» тем временем был длиной почти 7,5 метров и шириной 3,5 метра. Но условия городского боя — это ещё полбеды! Пляж, находившийся между двумя вдававшимся в океан молами, был отделён от Дьеппа бетонной дамбой, преодолеть которую без помощи сапёров тяжёлые танки не могли. Вдобавок место высадки находилось под перекрёстным огнём артиллерии и пулемётов. Выезды с пляжа завалены баррикадами.

Раненые канадские десантники. За ними – "Черчилль", который больше никуда никогда не поедет. На заднем плане догорает десантный транспорт

Говоря откровенно, сотрудников разведки, подготавливавших десант, следовало бы расстрелять. Планировалось, что дамбу и баррикады взорвут сапёры, но и они, и пехотинцы сразу после начала высадки понесли такие потери, что выполнить свою задачу в полном объёме не смогли. В итоге почти три десятка танков застряли на берегу и начали отстреливаться с места, но подавить огневые точки немцев не получалось: двух- и шестифунтовые пушки в башнях «Черчиллей» не имели запаса фугасов, а трёхфунтовая гаубица в передней части корпуса имела слишком маленький угол возвышения: мешала дамба!

План командования выглядел так: всего в операции «Юбилей» было задействовано пятьдесят восемь танков, транспортировавшихся на десантных баржах. Первая волна — девять «Черчиллей», вторая — двенадцать, третья — шестнадцать, последняя и замыкающая — все остальные машины. Один из кораблей третьей волны затонул вместе с шестью танками. Ещё два «Черчилля» утонули сами, поскольку вошли в воду слишком далеко от берега. Несколько машин порвали гусеницы об острые камни. Наконец, погиб командир соединения, полковник Эндрюс, находившийся в одном из утопленных танков: он сумел выбраться из люка, доплыл до берега, но был застрелен немцами...

Кажется, это и должно называться словом «катастрофа», но в реальности дело обстояло значительно хуже, если таковое вообще возможно. Уцелевшие сапёры попытались помочь танкам подняться на дамбу, уложили фашины. По разным данным, не то тринадцать, не то пятнадцать исправных «Черчиллей» выехали на городскую набережную и примыкавший к ней бульвар. Немедленно стало ясно, что улицы, ведущие вглубь города, загорожены бетонными противотанковыми надолбами. Сапёры ничего не могли поделать из-за заградительного огня немцев, уничтожить надолбы попытались танки, стреляя по ним шестифунтовыми бронебойными снарядами, но тоже безрезультатно. В этот момент противник успел подтащить 37-миллиметровые противотанковые пушки. Усиленную броню «Черчиллей» они не брали, но нескольким танкам перебили гусеницы и обездвижили.

Дьепп. Финал

В итоге вместо поддержки пехоты радиус действия танков был ограничен исключительно пляжем, набережной и прибрежным бульваром. Менее трёхсот метров вглубь побережья и примерно километр вдоль. «Черчилли» оказались заперты на крошечном простреливаемом пятачке, в небе появились пикирующие бомбардировщики Ju-87. Дальнейшее было предсказуемо — тотальный разгром. К счастью, когда стало ясно, что операция «Юбилей» провалилась, командование отменило высадку четвёртой волны танков — хоть эти уцелели.

Застрявший, подбитый и брошенный

Осмотр подбитого «Черчилля»

Немцы осматривают брошенный танк полка Калгари канадской армии – один из немногих, добравшихся до города

Тот же танк с другого ракурса

Это далеко не все потери. В общей сложности «Юбилей» обошёлся в 3367 убитых или захваченных в плен канадских пехотинцев, 275 британских коммандос, 28 танков уничтожены или захвачены, потоплены эсминец, три десятка десантных барж, убиты полтысячи моряков, сбито 106 английских самолётов. Немецкая сторона потеряла около пятисот человек убитыми, 48 самолётов и береговую батарею. Счёт явно не в пользу Британии.

Когда всё закончилось, Уинстон Черчилль заявил в парламенте, будто командование желало провести «разведку боем». Выявить сильные и слабые стороны противника. Дело о Дьеппской катастрофе быстро замяли, никто не был наказан. В свою очередь, немцы получили в свои руки трофейные танки, считавшиеся в Великобритании «новейшими». Уцелевшие в Дьеппе машины доставили в Германию, на полигон Куммерсдорф. Показали рейхсминистру вооружений и боеприпасов Альберту Шпееру, отличному специалисту в своей области. Вердикт был однозначен: «Если это новый танк, то я боюсь себе представить, каковы у англичан танки устаревшие...»

Рейхсминистр вооружений Альберт Шпеер (второй слева, стоит на земле рядом с танкистом) осматривает захваченные «Черчилли»

Служба захваченных «Черчиллей» у немцев ограничилась испытаниями и учебными подразделениями — несмотря на то, что вермахт обычно охотно использовал трофейную технику, от их использования в боевой обстановке категорически отказались: броня хорошая, но мобильность и вооружение из рук вон плохи. Есть невнятные данные о том, что захваченные в Дьеппе «Черчилли» якобы применялись в обороне Берлина в 1945 году, но фотографий или документов не сохранилось.

«Черчилль» на службе в панцерваффе. В девичестве машину звали Blondie и её командиром был капрал Джордан

Тоже бывшая Blondie

...В любом случае, британские десантники и танкисты выполнили свой долг до конца. И внесли вклад в общую победу. Жаль только, что те, кто оправил их на верную гибель, уже никогда за это не ответят.

Тем не менее, Infantry Tank Mk.IV «Churchill» прошёл долгий боевой путь и воевал на многих фронтах. Последнее боевое применение устаревших, архаичных и страшненьких «Черчиллей» относится к 1951 году и Корейской войне, окончательно машина ушла в прошлое в год смерти бывшего премьера — послевоенную сапёрную модификацию Mk IV сняли с вооружения в 1965 году. Черчилль-человек и «Черчилль»-танк покинули этот мир одновременно.

Источник warspot.ru

Самое начало Великой Отечественной войны. Советская армия на Западном фронте приняла главный удар противника. Менее чем за неделю немецко-фашистские войска проникли вглубь советской территории и взяли Минск. На фоне трагических событий разыгрывается личная драма командующего Западным фронтом, генерала армии Дмитрия Григорьевича Павлова. Его отзывают с фронта, снимают с должностей и подвергают уголовному преследованию. Его обвинили в трусости и преступном бездействии – для военного мотивировка предельно унизительная.

Дмитрий Григорьевич Павлов

Павлов сделал головокружительную армейскую карьеру, начав добровольцем во время Первой мировой войны и дослужившись до генерала. Служба в императорской армии, немецкий плен, участие в Гражданской войне в составе Красной армии, командование полком в конфликте вокруг КВЖД в Маньчжурии, участие в Гражданской войне в Испании, боевых операциях на Халхин-Голе и Советско-финской войне, разработка принципов применения танковых соединений и руководство Автобронетанкового управления Красной армии – вот основные вехи на ратном пути генерала Павлова. Вершиной его военной карьеры стало получение высшей награды – звезды Героя Советского Союза.

В июне 1940 года вступив в должность командующего Белорусским особым военным округом, а впоследствии после переименования – Западным особым военным округом, Павлов погрузился в вопросы бытового устройства, снабжения, передислокации вверенных ему частей. Дело в том, что после присоединения Западных Белоруссии и Украины в результате сентябрьского похода Красной армии в 1939 году, граница Советского Союза в Европе отодвинулась на запад. Это потребовало ускоренного обустройства новой границы, перемещения военных частей и их размещения на новой территории. Решением этих вопросов, по большей части, и занялся Павлов на должности командующего военным округом.

Генерал Павлов

В округе проходили учения, но, по большому счету, они сводились к отработке вариантов нападения советских войск на вражеские укрепления. Оборонительным действиям не уделялось должного внимания. Г.К. Жуков в своей книге «Воспоминания и размышления» описал командно-штабную игру на картах с редкой для того времени легендой – Павлов должен был отразить нападение условных немецких войск во главе с Жуковым. Решения Павлова были непоследовательными, действия невразумительными и Жукову он проиграл. В книге Жуков вспоминал: «Игра изобиловала драматическими моментами для восточной стороны. Они оказались во многом схожими с теми, которые возникли после 22 июня 1941 года, когда на Советский Союз напала фашистская Германия...». Удивительно, но история повторилась спустя полгода в реальной боевой ситуации, только противником был не товарищ из советского генеральского цеха, а отмобилизованная немецкая армия.

Слева — генерал Павлов

В субботу 21 июня 1941 года за сутки до вторжения Павлов и начальник штаба подведомственного ему округа В.Е. Климовских докладывали руководству о подозрительных передвижениях на границе, приближении к границе немецких колонн и демонтаж в ряде мест на границе проволочных заграждений. Вечером того же дня Павлов отправился в Дом офицеров в Минске на спектакль «Свадьба в Малиновке». В час ночи 22 июня позвонил нарком обороны С.К. Тимошенко и призвал к спокойствию: «Вы будьте поспокойнее и не паникуйте. Штаб соберите на всякий случай сегодня утром, может, что-нибудь и случится неприятное, но, смотрите, ни на какую провокацию не идите. Если будут отдельные провокации, позвоните». Через пару часов немецкие самолеты пересекли границу, вражеская артиллерия открыла огонь по позициям советских войск – началась война.

Начало войны

В первые часы войны приказов о конкретных действиях на фронте из Москвы не поступало. Только в 7.15 утра высшим командованием была подготовлена директива об уничтожении вражеских сил в районах, где они нарушили советскую границу. В часы управленческого вакуума по западному фронту Павлов отдал приказ, который в полной мере показал смятение и разобранность военного руководства в первые дни войны. В 5.25 Павлов приказал: «Ввиду обозначившихся со стороны немцев массовых военных действий приказываю поднять войска и действовать по-боевому». Приказ не говорил, нужно ли держать оборону или переходить в наступление – расплывчатая фраза «действовать по-боевому» могла означать и то, и другое, и третье. Приказ лишь позволил войскам применить оружие к противнику без постановки конкретных боевых задач. Может быть, потому, что у самого Павлова не было на такой случай никаких директив от советского армейского руководства.

Основные удары на Западном фронте

Тем временем немецкие войска, двигаясь двумя клешнями к северу и югу от Белостока, окружили передовые соединения Западного фронта. В Белостокском «котле» оказались 3-я и 10-я советские армии. Войска, которым удалось отойти, попали в несколько «котлов» восточнее Белостока. В районе Гродно советские корпуса предприняли попытку контрударов, что вынудило противника на этом участке перейти в оборону. Начальник Генерального штаба сухопутных войск вермахта генерал Ф. Гальдер в своем дневнике записал слова немецкого генерала Отта о событиях под Гродно: «Упорное сопротивление русских заставляет нас вести бой по всем правилам наших боевых уставов. В Польше и на Западе мы могли позволить себе известные вольности и отступления от уставных принципов; теперь это недопустимо». Локальное сопротивление Красной армии на Западном фронте не изменило общей картины развития событий.

К 25 июня первые немецкие корпуса вышли на подступы к Минску. В течение следующих двух дней к столице Белоруссии прорвались три танковые дивизии и несколько моторизованных корпусов. Несмотря на приказ наркома обороны С.К. Тимошенко город не сдавать, 28 июня Минск пал, советские части, оборонявшие город, отошли на восток. В районе Минска сомкнулись клешни двух танковых групп противника, образовав Минский «котел». В окружение попали остатки 3-й, 10-й, а также войска 4-й и 13-й армий. 29 июня уже в глубоком тылу немецких войск были подавлены последние очаги героического сопротивления в Брестской крепости.

Минск в июне 1941 года

В условиях разворачивавшейся трагедии на западном направлении в Москве искали виновных в столько скором поражении. 30 июня командующего фронтом Павлова отстранили от должности и вызвали в Москву. Павлов имел разговор с наркомом иностранных дел В.М. Молотов и начальником Генерального штаба Красной армии Г.К. Жуковым. Аудиенции И.В. Сталина генерал не удостоился, что стало знаком готовившегося решения относительно его судьбы. С понижением в должности до заместителя командующего Павлов отправился обратно на Западный фронт. Однако, 4 июля на пути в штаб фронта в Гомеле его машину остановили в селе Довск Гомельской области и генерала отправили в Москву. По всей видимости, решение о его аресте окончательно созрело у высшего руководства страны.

И.В. Сталин

Павлов обвинялся в антисоветском военном заговоре, предательстве интересов Родины, нарушении присяги и нанесению ущерба боевой мощи Красной армии. Согласно вменявшейся генералу статьи 58-1б УК РСФСР измена Родине, совершенная военнослужащими, каралась высшей мерой уголовного наказания – расстрелом с конфискацией всего имущества. Также Павлову приписывалось нарушение статьи 58-11 УК РСФСР, запрещавшей организационную деятельность, направленную к подготовке или совершению контрреволюционных преступлений, с назначением того же наказания, что и за основное преступление. Наряду с генералом Павловым по делу проходили другие военачальники Западного фронта: начальник штаба Западного фронта В.Е. Климовских, начальник связи того же фронта А.Т. Григорьев и командующий 4-й армией А.А. Коробков.

М.Н. Тухачевский

Развивая тему заговора, следователи связывали Павлова с врагами народа командармом 1-го ранга И.П. Уборевичем и генералом К.А. Мерецковым. В 1937 году Уборевич проходил по «делу Тухачевского», ему было предъявлено обвинение в шпионаже и заговоре, завершившееся расстрелом. Дело о «военно-фашистском заговоре» во главе с маршалом М.Н. Тухачевским стало началом чистки в армии и, в первую очередь, в отношении тех, кто входил в предполагаемый близкий круг заговорщиков. Мерецков несколько лет работал вместе с Уборевичем, высоко оценивал его вклад в воспитание советских командиров разного ранга и не мог не попасть под подозрение.

В начале войны Мерецков, так же, как и Павлов, был обвинен в контрреволюционной деятельности. В ходе следствия Мерецков показал, что в 1936 году будучи в командировке в Испании способствовал карьерному росту Павлова: «...Уборевич меня информировал о том, что им подготовлена к отправке в Испанию танковая бригада и принято решение командование бригадой поручить Павлову. Уборевич при этом дал Павлову самую лестную характеристику...» Так устанавливалась связь между расстрелянным за предательство Уборевичем и его учениками – Мерецковым и Павловым. По счастливому случаю Мерецкову удалось избежать смертного приговора. После того, как он в августе 1941 года написал покаянное письмо Сталину, его освободили и направили на фронт. Павлову такой участи не суждено было испытать.

Процесс над Павловым

22 июля 1941 года в ходе рассмотрения дела в Верховном суде СССР действия Павлова и его заместителей были кардинальным образом переквалифицированы с контрреволюционной деятельности на халатное отношение к службе (статья 193-17б УК РСФСР) и действия по сдаче вверенных военных сил и оставлению неприятелю средств ведения войны вопреки военным правилам (статья 193-20б УК РСФСР). Генерал предъявленные обвинения не признал.

Одним днем военная коллегия Верховного суда СССР признала подсудимых виновными во вменяемых преступлениях и назначила наказание в виде смертной казни, конфискацией имущества и лишением воинского звания. Приговор немедленно был приведен в исполнение. По горячим следам вступивший в должность наркома обороны Сталин издал приказ № 0250 от 28 июля 1941 года, в котором подвел итог судебному разбирательству: «Таким образом, Павлов Д. Г., Климовских В. Е., Григорьев А. Т. и Коробков А. А. нарушили военную присягу, обесчестили высокое звание воина Красной Армии, забыли свой долг перед Родиной, своей трусостью и паникёрством, преступным бездействием, развалом управления войсками, сдачей оружия и складов противнику, допущением самовольного оставления боевых позиций частями нанесли серьёзный ущерб войскам Западного фронта».

Приказ преследовал воспитательные цели и служил подтверждением показательного характера проведенного расследования: «Предупреждаю, что и впредь все нарушающие военную присягу, забывающие долг перед Родиной, порочащие высокое звание воина Красной Армии, все трусы и паникёры, самовольно оставляющие боевые позиции и сдающие оружие противнику без боя, будут беспощадно караться по всем строгостям законов военного времени, невзирая на лица. Приказ объявить всему начсоставу от командира полка и выше».

В 1957 году в эпоху реабилитации военная коллегия Верховного суда СССР отменила приговор. Дело было прекращено за отсутствием состава преступления. Павлов восстановлен в званиях и наградах. Так завершилось дело, показавшее атмосферу первых месяцев войны – горестных, безумных и отчаянных.

Источник публикации: паблик ВКонтакте История и Право