Бесконечное лето в забытой деревне
Село Вагино Белохолуницкого района Кировской области.
Село Вагино Белохолуницкого района Кировской области.
Сегодня будет пост про заброшенную школу в одном из посёлков Самарской области. Почему я не упоминаю название посёлка? Наверняка Вы догадываетесь, уважаемые читатели!
Школа по информации местного жителя, закрыта не так давно, в 2008 году. Местные управленцы всё думают, как же использовать её, ведь руки не дают сделать снос её, и это похвально.
Школа всё время открыта. Заходи, кто хочешь. Бери, что хочешь.
Весьма важно, заходя внутрь, по голове не получить.
Да и в ходе прогулки надо внимательно смотреть, чтобы никуда не провалиться и чтобы на вас ничего не упало.
Зашли?
А дальше надо просто ходить из класса в класс. Пока не надоест.
Первый кабинет встретил нас школьной доской, пробитым деревянным полом. Хорошее начало …
Перейдём в следующий класс. Тут обстановка «по богаче»
Спортзала как такового, нет. Школа совсем маленькая, как и поселение. Где же занимались дети физкультурой?
Книг в комнатах учебного заведения осталось совсем небольшое количество, а вот разнообразных плакатов просто страсть сколько. Может учебники вывезли после закрытия, а может, хитрые местные аборигены сдали их куда-то.
А дальше мы оказались в кабинете физики. Это один из самых сохранившихся кабинетов, наряду с биологией.
Наша прогулка подошла к концу, отщёлкав еще чутка кадров, мы поехали дальше. Впереди нас ожидает много километров в сторону дома. Хотя по пути удалось еще зацепить любопытные локации, но об это уже расскажу позже в следующих публикациях!
Спасибо за внимание!
Исторический микрорайон "Камушки", который в скором времени будет снесен, на фоне делового центра Москва-Сити.
Здесь осталось не так много домов, и все они окружены заборами, рядом с которыми сидят охранники, а окна на нижних этажах забиты. Люди до сих пор живут в квартирах и ждут своего переселения.
Контрасты городской среды в районе - невероятны, так что кто не успел посмотреть на это своими глазами, рекомендую поторопиться.
Бывший кинотеатр «Заря» в Светогорске (Ленинградская область). Здание на фоне туч смотрится как будто локация из постапокалиптической игры.
Для меня вообще оказалось диковинкой, когда я, первый раз отъехав 50 км от Питера, увидел, что дома вдоль дороги напоминают зебру. Домик белый и ладный, с крашенными ставенками, аккуратными занавесочками из той серии, которой наши бабушки телевизор накрывали. Заборчик аккуратный, собака аккуратная сидит у будки. И буквально рядом сгоревшее нечто. Покоребанное, не просто убитое, а дурнопахнущее. Дом среди всего этого не разглядел бы даже Пикассо. А потом снова ладненькая избушка.
А потом было много поездок, и длились они не 50 км, а несколько десятков тысяч за раз.
И везде было одно и то же. Отъедешь от города-полумертвые деревни. Не мертвые, это было бы не так обидно, а именно, полумертвые. Село, напоминающее последствия бомбежки Хиросимы, в котором сохранилось два дома.
А я ехал и представлял себе, как живут жители этих двух домов. Старики, которые еще застали торжество социализма и невнятную веру в коммунизм. Они помнят и детишек, которые играли в теплой пыли и среди погребов развлекались войнушкой. И как из каждого дома доносился смех, ругань, храп, доносилась жизнь. Маленький мир, где все друг друга знают. Это проклятие, но это и добродетель, ибо в деревне, как в семье. Одиноким чувствовать себя очень сложно.
А что осталось теперь? Скамейки, где собирались парочки на закате, лузгая семечки, давно сгнили, да и парочки те давно уже в разводе третий раз. Главная улица покрылась травой не только по обочине, но и вся, а это самый верный признак безлюдья. Даже аисты свалили, аистам нужно ощущение жизни.
Живых и жилых всего две избы на всю деревню. В одной живет согбенная старушка, которая, несмотря на девятый десяток, еще умудряется картошку сажать и в парниках возиться. А во втором доме дед инвалид, который и не встает уже со старой и скрипучей пружинной кровати. Такой, с помпезными набалдашниками круглыми и ржавыми. В доме пахнет потом и кислым духом пролежней. А старушка приходит, навещает деда, с трудом распахивает покосившиеся, но белые ставни, проветривает дом.
Год, два, три.
Сначала не станет деда, он умрет тихо, во сне. Без трагедий, торопливых попыток осознания бытия, прощения перед всеми. Старушка умрет ближе к зиме, сразу после того, как уедут родственники, что навестили первый раз за долгое время. Просто сядет за стол, потянется к очкам, чтобы газету почитать, да так и застынет с вытянутой рукой.
И шахматное поле очередной российской деревни окончательно станет черным.
Спасибо, что прочитали! И помните, что после Вашего лайка в мире рождается одна маленькая панда! А после подписки сразу восемь.
Я родился в коллекторе
С налобником на голове.
С мыслями о К-66,
А также о ТПВ.
Один мой отец – Суворов,
Другой отец – ВадМих,
Третий все время маячит в зеркале – он тоже изрядный псих.
Люди все – идиоты,
Не знают, что есть под Землей.
Там, под Землей есть ноты,
И они говорят со мной.
Хоть я и хожу по Солнцу,
Я весь, будто в тени.
И после первого люка, мама,
Больше меня не ищи.
В России страна тоннелей.
Не знаю такой другой.
В Москве есть Вадим Михайлов,
Я тоже, как он, но иной.
Сквозь меня растет арматура,
Меня заливает бетон.
Но стереть мои глубинные грани
Не может даже и он.