Издержки профессии , рабство 21 века
Это было недавно. Ирак. Палящее солнце, в тени +46°C. Как всегда — всё резко, без предупреждений: снятие с якоря, быстрая приёмка лоцманов и ожидание начала швартовки.
Для человека, не связанного с морем, это может показаться чем-то непонятным и далеким. Но на деле всё выглядит так: сколько бы ты ни спал до этого, сутки ты проводишь без сна — в постоянной готовности. Всё должно быть быстро и чётко. Ошибся — и вот уже штрафы, неустойки. Одно неверное движение — и платить придётся компании, а не фрахтователю.
Я находился на мостике, занимался навигацией. Мой коллега в это время был на носу судна, поднимал якорь. Светлокожий, рыжий норвежец, он был абсолютно не готов к таким условиям — его кожа впитывала палящее солнце, как губка. После подъёма якоря поступила команда остаться на баке и ожидать швартовки у выносного причала. Ожидание затянулось. Люди провели под открытым солнцем почти час.
Когда началась швартовка, всё пошло в обычной спешке: тяжёлые концы, крики, беготня — изматывающее физическое напряжение.
Коллега, сев на раскалённый металл, сказал мне: «Плохо». Но никто не придал этому значения. Кто-то бросил: «Посиди пять минут». А что это даст?
Он был в мокром пластиковом комбинезоне, в котором тело буквально не дышит. Закупоренные поры, сердце колотится, будто ты на поле боя.
Старший помощник, увидев, что человеку стало плохо, принял решение облить его холодной водой. Это вызвало резкий скачок температуры тела. Сердце не выдержало: коллегу скрутили судороги, пальцы изогнулись, лицо перекосилось, мышцы начали сводить по всему телу.
Стоя на мостике, я услышал по рации: «Срочно носилки!» Не спрашивая разрешения капитана, я рванул в госпиталь. С носилками пробежал по раскалённой палубе около 200 метров — и сам чуть не потерял сознание.
Это был мой друг. Он лежал, бурого цвета, глаза налились кровью, стонал от боли. Пять здоровых мужиков тащили его, сами падая от изнеможения. В надстройке, где температура была пониже, мы провели все восстановительные процедуры. Слава Богу, всё обошлось.
Я доложил о случае в компанию. Ответ был коротким: «Выдавались ли экипажу электролиты? Занесено ли это в medical log book?»
Знаете, зачем был задан этот вопрос? Не чтобы выяснить причины и не повторить ошибок. А чтобы избежать проблем со страховой. Чтобы, если бы он умер, компания могла не платить семье. Потому что, согласно внутренней политике, если моряк, к примеру, не носит очки на палубе — травма уже считается нестраховым случаем.
Мы отдаём своё здоровье — и психическое, и физическое — за тяжёлую работу. И никто не скажет тебе «спасибо», пока ты удобен. А когда становишься слабым звеном — больше не нужен.
Почему так? Не это ли современное рабство?
«Ты свободен в своём выборе», — говорят мне, когда я позволяю себе слабость и хочу просто пожаловаться. Но разве это свобода?
Разве я свободен выбирать зарплату, соответствующую реальной стоимости жизни?
Разве я могу отказаться от опасной работы — и при этом не потерять её? Да, формально могу. Но после этого меня просто уволят, потому что я больше неудобен.
Профсоюзы, резолюции, политика компаний — всё это, по сути, только про одно: деньги и репутацию.
А ты — ты остаёшься один на один со своей болью, рисками и последствиями.
