О ЦЕЛОМУДРИИ
С тех пор, как читающая публика в России позабыла французский язык, баснописец Лафонтен воспринимается как промежуточное звено между Эзопом и дедушкой Крыловым..
Иван Андреевич частенько пользовался текстами француза, но в работе был неряшлив и ленив так же, как и в быту. Поэтому, скажем, басня "Стрекоза и Муравей", которую читают школьники, вышла несуразной. Внимательные читатели спотыкаются о попрыгунью-стрекозу, которой полагается летать, а интеллектуалы знают: причина в том, что у Лафонтена этот персонаж — цикада, чуть ли не кузнечик.
Басню "Навьюченное седло" Крылов и вовсе поленился тырить. Легендарного обжору не волновали сюжеты интимного свойства, даже очевидно кассовые. В моём наспех сделанном переводе басня выглядит так:
Ревнивый живописец опасался
Измен своей прелестницы-жены.
И каждый раз, из дома отлучаясь,
Он рисовал осла — как оберег —
У жёнушки на сокровенном месте.
Другой художник, в жёнушку влюблённый,
Однажды в упоенье стёр осла,
Но после, взявши кисть, восстановил.
И так старался, что пририсовал
Ослу седло.
Блудливая жена
Вернувшемуся мужу предъявила
Осла, сказавши: "Я чиста, осёл — свидетель!"
"Осла я вижу, — муж в ответ сказал. —
Где тот, кто вас обоих оседлал?"
Лафонтен умер в 1695 году, а в 1735 его соотечественник Пьер Сюблейра позаимствовал сюжет басни для картины "Навьюченное седло". В те поры картины умели не только писать, но и читать. И не только по-французски.
Завтрак гребцов
Зарисовка по картине Пьера Огюста Ренуара «Завтрак гребцов»
Было еще только утро, а Лилибет уже устала. И черт её дернул согласиться на уговоры Беккета и пойти наблюдать за гребцами. Еще этот приставучий Гаррисон.
Лилибет замаскировала вздох бодрой улыбкой заливавшемуся рядом соловьем Гаррисону. Мужчина ухаживал за девушкой, только вот она знала, что у него долги, склонность к азартным играм и дракам, а намедни, не далее, как месяц назад он пять дней ходил с огромным синяком. Нет, Гаррисон точно был не её полета птицей. Лилибет не была на выданье. До критического возраста у неё еще было несколько зим, так что девушка лишь присматривалась к высшему обществу.
Из всех присутствующих ей был симпатичен только бородатый и рыжеволосый Саймон. Но тот, будучи новичком в их кругах, пока оставался темной лошадкой. То одаривал комплиментами всех дам сразу, то игнорировал всех напрочь. Лилибет такое не нравилось. Зато нравилось легкое вино, что так чутко подносили официанты. Стакан, уже не первый, помогал девушке не послать Гаррисона, а вежливо улыбаться его размышлениям о течении воды и скорости ветра.
Саймон повернулся в её сторону, вежливо улыбаясь. Лилибет ответила не менее теплой улыбкой, но постаралась сделать это так, что Гаррисон не увидел. Тот был слишком ревнив до внимания красавицы. Тем временем официант освежил ей бокал. Ах, вино было чудесным. Только это позволяло Лилибет справляться с жарой, болтовней Гаррисона и общей суетой вокруг.
Текст написан в рамках майского марафона сообщества "Пиши за гроши"