Это оказалась необычная хрущёвка, вся стена узкой лестничной клетки в которой состояла из стеклоблоков. Часть их была уже разбитой или потрескавшейся, но тем интереснее выходили блики весеннего солнца на бело-коричневой плитке коридорного пола. Подъезд смотрелся странно: с одной стороны, в нём царили тлен и запустение, как во всяком доме, долго остающимся без присмотра; с другой же, внутри не было ни надписей на стенах, ни чёрных пятен от игр со спичками, ни прочей грязи, свойственной для лестницы типичной пятиэтажки. Даже мусоропровод на этаже смотрелся чистым. До меня дошло, что этот дом был совсем новым, когда миру пришёл конец.
Мы поднялись на пятый этаж: промысел принято начинать сверху, чтобы не пришлось карабкаться потом на этажи с грузом добычи, объяснили мне девчонки.
– А как мы попадём в квартиры? – спросил я.
Подёргал одну из дверей. Это была довольно хлипкая конструкция из ДСП, уже пострадавшая и от времени, и от других, скажем так, обстоятельств; под моей рукой она тряслась, ходила из стороны в сторону, но надёжно закрывала вход в жильё. Суперменом я не был никогда, так что выбить подобную конструкцию, может, и смог бы, но на людях предпочёл бы не пытаться.
– Не волнуйся, в СССР было не так уж много вариантов замков, – ответила одна из моих спутниц, доставшая из рюкзака здоровенную связку ключей. – Люди прошлого подумали о нас и сделали так, чтобы промышлять было не слишком сложно.
Седьмой или восьмой ключ подошёл, и мы вошли.
В коридоре на стене висели санки. Между ними и чёрным дамским пальто на вешалке паук сплёл огромную паутину, размером, наверное, с теннисную ракетку. На полу валялись боты, цвет которых не вполне определялся под слоем пыли, но положение в пространстве гласило о том, что гостей не ждали. Завороженный зрелищем чьей-то реальной жизни, в одночасье замершей и десятилетия ждавшей меня, любопытного археолога, я ступил на кухню. Два напольных ящика, два навесных, когда-то бывших белыми; простой стол; табуретки; обтекаемый пузатый холодильник; двухконфорочная газовая плита на тонких ножках и с непрозрачной духовкой; необычная двойная раковина на металлической тумбе с толстыми дверцами, похожей на ядерное убежище... Строгость обстановки и малое количество вещей опять же свидетельствовали о том, что дом был новый, люди переехали сюда совсем недавно. Вот так, даже и пожить-то не успели...
– Так что мы тут? Ищем полезные вещи? – Спросил я.
– Ага, – ответил кто-то из девчонок.
Я в последний раз подумал о том, что нехорошо шариться по чужим квартирам и наживаться на чужом горе, но не устоял перед желанием обследовать локацию и собрать лут. Сделал шаг вперёд и тут же наступил на гнилую доску, провалился, едва ногу не подвернул. Взялся за ручку навесного шкафа, потянул – и она тут же отвалилась, оставшись в моей руке. Из шкафа на голову высыпался какой-то истлевший мусор. Захотел осмотреть содержимое шкафа получше, решил сделать комнату посветлее, отдёрнуть шторы – и висящая на окнах материя тотчас превратилась в порошок в моей руке.
– Если хочешь какие-нибудь занавески, ищи по шкафам. Про те, что на окнах висят, даже думать не стоит. После вспышки они все пришли в негодность, – сообщила за спиной одна из девушек.
– И вообще, ты с этим не спеши. Оно успеется. Шестьдесят лет пролежало, так еще час полежит, – сказала вторая.
– А у нас к тебе есть разговор, – поддержала их третья.
Я обернулся. Лида, Люда и Люба стояли ко мне вплотную. Выходило, что я был зажат между ними и хрущёвским холодильником. Они вроде как загнали меня в угол.
– Девчонки, вы чего?.. – промямлил я.
– Можно тебя потрогать? – спросила Ли-Лю-кто-то-там-не-помню.
– Алевтине не расскажем, не волнуйся!
– Да я не волнуюсь! – Обиделся я. – Я ж не раб её, не собственность! Да мне не жалко, трог...
Я не успел договорить, когда шесть рук принялись наперегонки обшаривать меня со всех сторон. Пока одна из них обследовала моё лицо, включая глаза, которые поэтому пришлось слегка прикрыть, две других залезли под рубашку, ещё две принялись сразу с обеих сторон ощупывать задницу, а шестая расстегнула мне ширинку – и я не успел заметить, чья она была.
Я замахал руками, пытаясь взять под контроль то, что происходит, но тут же оказался пригвождённым к подоконнику. Одна девчонка прижимала к нему мою левую ладонь, другая – правую. Третья стояла посередине и на всякий случай держала меня ещё и за плечи. Похоже, что они всё просчитали... Может, даже репетировали...
– Слушайте! Я вам тут не...
Центральная девчонка притянула меня к себе и поцеловала в губы. Затем она отстранилась и, по-прежнему держа меня за плечи, повернула к той, что слева. Секунду спустя я целовался со второй девушкой. Когда той хватило, меня повернули вправо, и третья девушка принялась шуровать языком в моём рту. Чёрт, надо было всё-таки запомнить, кто есть кто, как их зовут-то...
– Ты сказал, что не раб Алевтины, и мы все согласны!
– Это не честно, что она хочет тебя присвоить только лишь потому, что нашла тебя первой!
– Это не по-справедливому!
– У нас в племени общая собственность!
– Я вам не собственность!!!
– Конечно же не собственность!
– Алевтина-то считает, ты её!
– Мы считаем, ты сам должен выбрать!
– Попробовать всех и решить!
– И тебе с нами понравится, вот увидишь!
У меня в голове загудело от общего звона девчачьих голосов и безумности содержания их речей. Но она фраза из кучи вываленного на меня словесного мусора зацепилась за мои мозги.
– Что вы сказали? «Попробовать всех»?!
– Мы серьёзные девушки! – Хором сказали три Л. – Мы ни за что не ляжем с тобой на первом свидании! И вообще – мы будем ждать до свадьбы!
Мы сбросили с кровати покрытое толстенным слоем пыли бельё и легли с первой девушкой на матрасе. Пока делали дело, вторая уже приготовила собственный полигон: вытерла кухонный стол, застелила его отысканным в шкафу ватным одеялом и разместилась на нём так, что мне по выходу из спальни оставалось лишь пристроиться к ней сбоку. Третья пожелала опереться на одну из полок ГДР-овской «стенки» в гостиной, как раз между радиолой и телевизором в толстенных деревянных корпусах. Моему вниманию оказалась представлена её задняя половина, которую я смог самостоятельно раздеть, а затем не без труда, но всё же проделать то, чего от меня ожидали.
Интересно, а у Лёхи бывало три девушки за день? Хотел бы я знать... Трёх за час уж точно не бывало! Да и четырёх за два дня тоже!
Схавал, братец?! Думал, ты один у нас так можешь? Бабушка всегда говорила, что ты по этой части весь в деда; ну так дед-то у нас общий! Я не хуже!
И всё это вообще не так сложно, как мне казалось!
Ещё через полчаса мы все вчетвером валялись на кровати и две девушки по очереди кормили меня с ложки мёдом, обнаруженным в банке на кухне (вот воистину не портящийся продукт!), а третья рассказывала, что и как они подсыпали Алевтине, чтобы нейтрализовать её перед сегодняшним мероприятием. Я для проформы сказал им, что это нехорошо, но на самом деле был польщён, конечно: никогда в жизни не думал, что девчонки будут за меня конкурировать, да ещё такими методами! Если вчера мне ещё казалось, что наша встреча с Алевтиной это судьба, и я должен быть с ней хоть бы даже из благодарности за то, что подобрала меня и ввела в своё племя, сегодня при помощи Люды, Любы и Лиды я пришёл к выводу, что отнюдь даже не обязан оставаться с ней всю жизнь. В самом деле было глупо хвататься за первый попавшийся вариант, если вокруг была масса других – и не хуже. Если мыслить смело, можно даже было прийти к выводу, что и выбирать-то я не обязан: зачем ограничиваться одной, если можно быть со всеми одновременно?..
Одним словом, «промышлять» было неплохо.
Этот ваш постапокалипсис пришёлся мне по нраву.
Завершив с приятными делами, мы с девушками наконец взялись за полезные. Обшарили квартиру, взяли там, кроме мёда, пакет соли и пакет соды, пару грампластинок и пару платьев. Для меня, кстати, тоже нашёлся костюм: девушки заявили, что я одет не нормально, что мои белые «кеды» слишком странные, футболка с мультгероями похожа на нижнее бельё для детского сада, джинсовая рубашка не сочетается с гипотетическим галстуком, а нелепые синие штаны вообще ни на что не похожи. Переодеться на месте и выбросить старый шмот я отказался, размышляя, что экзотическую одежду из параллельного мира наверняка можно будет выгодно обменять; поэтому рубашка со смешным остроконечным воротником, широченные брюки с завышенной талией и дедовский пиджачишка поместились в моём рюкзаке.
Затем мы пошли в следующую квартиру.
Ключ к ней тоже легко подобрался.
Внутри было очень не прибрано. Кое-какие вещи валялись прямо на полу в коридоре и в единственной комнате; ящики шкафов были открыты. Оставалось ощущение, что хозяева покидали квартиру в спешке. В том, что оно правильно, я окончательно убедился, увидев на кухонном столе кружки и тарелки, шестьдесят два года назад оставленные с какой-то пищей, но теперь содержавшие только ошмётки плесени. При мысли о том, как ни в чем не повинные советские люди замечают в окне страшный атомный гриб и бегут, бросив трапезу, в бомбоубежище, чтобы уже никогда не вернуться, мне стало тоскливо.
Впрочем, девушки этого настроения не разделяли. Не тратя времени на сантименты, они, словно бывалые геологи, принялись технично разрабатывать месторождение полезных советских вещей. Минут через десять наши рюкзаки пополнились несколькими банками консервов и пачкой сахара. Я напал на склад лекарств и взял там всё, что показалось мне имеющим приемлемый вид: обезболивающее – необходимо; снотворное – возможно, пригодится; противодиарейное – без него в этом мире вообще ни шагу; радиопротектор – это главное, что я искал; противоядие от отравления зоманом или зарином – а, тоже лишним не будет! Рассовал по карманам рубашки: уж не знаю, нуждается ли племя в этих лекарствах, а вот лично я нуждаюсь наверняка.
Между тем Лида, Люда и Люся обшаривали платяные шкафы. Я думал, они, как и все девчонки во всех ситуациях, выискивают там себе новые шмотки, но вскоре стало понятно, что из одежды моих новых подруг ничего не интересует: оказалось, они рылись в поисках приколотых на костюмы значков – октябрятских, пионерских, комсомольских и партийных. Эти-то значки, как мне объяснили, а вовсе никакие не крышечки от кефира, как я имел глупость думать вчера, использовались в качестве универсального обменного средства внутри Москвы: они были достаточно редкими, но не уникальными, достаточно типичными, но не воспроизводимыми вне фабричных условий, достаточно маленькими, чтобы их было удобно хранить, достаточно яркими, чтобы не потеряться и достаточно крепкими, чтобы проходить через много рук. В этой квартире нашёлся один комсомольский. Он, сказали мне девчонки, равен был двум пионерским либо двум октябрятским (ведь в детских организациях состояли все дети и эти значки были самыми частыми) либо одной десятой значка партийного. Впрочем, старый добрый натуральный обмен всё равно никто не отменял и вряд ли отменит, сказала одна из девушек, заботливо пряча значок в свой рюкзак.
В хорошем настроении мы двинулись обследовать третью квартиру.
Но стоило мне войти в неё, как настроение моё изменилось.
В квартире пахло трупами. Я мельком глянул сквозь бамбуковые занавеси на кухню и убедился: там за столом, положив на него голову, сидел кто-то похожий и не похожий на человека. Лицезреть на улице скелетов было всё же как-то проще: они воспринимались как анатомическое пособие, а не останки. Здесь же, в квартире, закрытой на протяжении шестидесяти с лишним лет, где до умерших под лучом не добирались ни бродячие собаки, ни червяки, тела, как оказалось, сохранялись удручающе хорошо.
– Я туда не пойду, – сказал я.
– Ты, что, мёртвых боишься? – Спросила одна из девушек.
– Живых надо бояться, а не мертвых, – Продекламировала банальность вторая.
Третья добавила к этому что-то насмешливое, но меня это не задело. Ё-моё, да если хотите разочароваться во мне – пожалуйста, на здоровье! Можете считать слабаком, трусом... да кем угодно! И если перестанете на меня вешаться, я это преспокойно переживу. Просто не могу вот так вот взять, вломиться в кухню к незнакомому мёртвому человеку и начать обыскивать его шкафчики в поисках макарон, шестьдесят лет лежавших в двух метрах от тела...
Девчонки обозвали меня неженкой, сказали, что тела попадаются в квартирах довольно часто, и мне всё равно к ним придётся привыкнуть; пообещали, что в наказание я понесу домой не один, а два рюкзака, и позволили остаться в коридоре. Втроём они обшаривали месторождение советских вещей минут десять, после чего я услышал из глубины квартиры крик:
– Чего разлёгся?! А-ну на пол!
После этого раздался сильный грохот, словно шлёпнусь что-то тяжёлое.
– Что там у вас происходит?! – Обеспокоенно крикнул я.
– Да всё нормально! – Прозвучало изнутри. – Просто в спальне тут ещё один мертвяк! Карандаш и блокнот у тебя?
Перед выходом князь выдал нам писчебумажные средства: тогда я не понял зачем, но теперь стало ясно, что это примерно как в «Икее»...
– Запиши номер квартиры! И пометь, что тут хорошая железная кровать, почти что новая! Матрас он, конечно, испортил, зато пружины в полном порядке! Совершенно не продавленные!
Шокированный, я послушно накарабял в блокнот требуемое.
Когда девушки вышли с добычей, спросил:
– Может... надо... ну... похоронить их?
– Ты серьёзно?! Да в Москве, считай, сотня покойников на одного живого! Если всех хоронить, ни на что больше сил не останется!
– Ну а если всё-таки постепенно, одного за другим, – продолжал настаивать я. – Или хотя бы кого-то из них... понемножку... Не по-человечески же это, оставлять их так валяться! Аморально это как-то...
– Ишь ты, что придумал! «Аморально»!
– Да вон стиляги вообще на костях танцуют! И ничего!
– А в Америке, думаешь, негров хоронят сейчас?!
– Да там в лучше случае буржуев закопали!
– А рабочий класс, поди, так и валяется!
– Да причём тут Америка?! Мне вообще на неё наплевать! А зайти в чью-то квартиру, бросить на пол мёртвого хозяина, а потом ещё и прицениваться к его кровати... Это... это... ну это же просто...
– Но ведь это же был человек! Он живой был!!!
– Если будем над каждым рыдать, то с ума сойдём.
– Ты считай, что это просто ископаемые.
– Они умерли затем, чтобы мы жили, чтобы вещи их использовали...
– И, кстати, нефть, говорят, она тоже когда-то была динозаврами! Тоже живыми! И что? Хоронить керосинку и плакать?
– Если будем мотать сопли на кулак по каждому поводу, государства никогда не восстановим!
кого заинтересовало, заходите сюда https://author.today/work/343556
