Удалила
Попросила помощи, чтобы реставрировать фото с дедушкой, ветераном ВОВ, а меня отхуесосили.
Попросила помощи, чтобы реставрировать фото с дедушкой, ветераном ВОВ, а меня отхуесосили.
Шалаш – это решение квартирного вопроса, если тебе еще нет и двенадцати лет. Желание иметь собственный угол, свою нору, берлогу, пещеру, землянку – это в крови, это заложено инстинктами и это не вышибается до конца жизни. Поэтому решение данного вопроса затрагивает столько чувств. И особенно остро это ощущается в детстве.
***
Я выглянул в окно в надежде увидеть там Саню или кого-то из компании. Никого. Спит, как всегда, до полудня. После вчерашнего нужно отоспаться, конечно! Поел («Ешьте макароны!»), оделся, вышел… Ну что ж, значит я пойду маячить у него под окнами. Увидит и спустится. Но сначала нужно обойти ближайшие дворы на предмет наличия на них разных знакомых. Вдруг удастся набрать банду для игры в «казаки-разбойники» или в «квадрат» … В последней игре требовался мяч, а это в то время считалось роскошью. Проходя мимо постоянного квадрата, я решил его подрисовать границы куском кирпича, так как ночной дождь немного его размыл.
Игра в «квадрат» была возможна в то время, так как автомобилей во дворах не было вообще! Огромные асфальтированные площадки были полностью в нашем распоряжении! Квадрат рисовался мелом на асфальте или ножом на грунтовке. Десять на десять шагов. Потом он делился ровно на четыре части, а в центре рисовался круг – стартовая позиция для мяча. Итого – по квадрату на игрока. Один из четверки вводит мяч в игру, бросая в центральный круг. Отбивать мяч можно только ногами, а касаний разрешено ровно – ОДНО! Если мяч коснулся твоего квадрата и улетел за границы, то тебе очко. Пропустил между ног – сразу пять. Забили головой – два очка. Набрал двадцать очков – вылетаешь сидеть на бордюре и ждать своей очереди. Рубились просто от души!
Обладатель мяча – Дима Монаков, придумывал правила на ходу. Ну, например, если ему забили, то это не считалось. Или он ударил, а мяч улетел за границы, то тоже не считалось. И так постоянно. «иначе мяч заберу и пойду домой», говорил он. Мы все бесились. Последней каплей в тот вечер стало следующее. Дима поставил мяч на середину и прижал своей кроссовкой, мол, чтобы мяч вошел в игру – целуйте ботинок. Его тезка Дима «Сима» Симонов, вскочил с бордюра и побежал целовать. Даже наклонил голову для удобства. Бегал он быстро, кстати. Удара в грудь головой владельцу мяча не ожидал никто! Даже сам Монаков. Ноги эффектно взмыли вверх! Мяч был схвачен Симой и брошен в наше распоряжение.
- Никто тебе ноги целовать не будет, козлина! – стоя над ним процедил Сима.
Монаков же начал плакать и тереть руками в районе груди, сидя на заднице. Мяч ему вернули через часа два, а он наблюдал, как мы играем.
Это было вчера. А сейчас надо что-то придумать.
Встретил Лазаря (Вова Лазарев) и Петьку – оба из соседнего дома. Два бестолковых пацана, с которыми всегда интересно было играть в игры, требующие безбашенности. Например, Лазарь всегда мог сигануть с самой высокой точку во что-нибудь напоминающее гору песка, листьев или водоем… Или забравшись на тонкое деревце, схватиться за макушку и плавно спланировать на землю. Иногда, как вы понимаете, деревья ломались… Поэтому периоды, когда он был без гипса, были весьма непродолжительные.
А Петька – все повторял за ним скорее за компанию, чем по внутреннему убеждению. Тем более внутренних убеждений у него отродясь не бывало. Такое подневольное существо и имитатор.
- Здорово, пацаны! Чо делаем? – классическое начало диалога.
- Ничего. А что?
- Да так.
- А-а-а… А чо делать будете?
- Хотим пойти рыть землянку, - сказал Лазарь и нагнувшись, поднял с земли саперную лопату. – Смотри, что мне дядька оставил!
Я от восхищения присвистнул! Штык-лопата!
- А куда вы пойдете? Можно с вами?
- Ну, на карьеры… - сказал Лазарь. – Мы там уже копали…
- Ага, копали уже, - поддакнул Петька.
- Или в лес. Говорят, под корнями классные землянки получаются… - продолжил рассуждать Лазарь.
- Ага, может и в лес, - Петька был в ударе.
- Давайте, дождемся Саню и пойдем в месте! – предложил я.
Мне было все-равно куда.
- Ну, давай, - Вова Лазарь переложил лопату из одной руки в другу с таким серьезным видом, что я проникся к нему уважением незамедлительно.
- О! – вдруг воскликнул Петька. – Рыжий вон идет! – и заорал: - Ры-ы-ыжий!!!
Рыжий – это Денис с моей общаги. Как я его не переваривал! Во-первых, меня бесил морковный цвет его волос. Потом веснушки, которые были везде. Даже на зубах. Кожа белая и тоже в рыжих пятнах. Неприятный тип, как по мне. Никогда не считали его достойным членом любой игры. Он же, наоборот, считал себя незаменимым и лез во все дыры. Этим он бесил особенно. И вот я с тревогой вижу, как он начал бежать в нашу сторону.
- На фига ты его позвал? – цыкнул я на Петьку. Тот лишь недоуменно пожал плечами. – Будешь сам с ним возиться!
- Здоров, ребя! – Рыжий уже был перед нами. – Куда пойдем?
После демонстрации орудия для копания и краткого плана на день, Рыжий успокоился и решил остаться с нами. Перспектив было больше.
В разговорах и обсуждениях мы подошли к Сашкиному подъезду. Я сказал всем, что ждем Саню и потом решаем окончательно, чем себя занять.
Свист Сани я узнавал безошибочно. Он засовывал по два пальца каждой руки в рот и протяжно свистел. Оглушительно громко – это мягко сказано. В этот раз я тоже не ошибся и посмотрел в сторону источника свиста. Саня стоял на балконе и махал нам рукой, показывая знаками, что выйдет через десять минут…
Время было абсолютно бесполезным мерилом. Минуты нас не волновали. Полдня – вот минимальный отрезок времени во время каникул. Так что несчастный час в ожидании Сашки прошел незамеченным. Зато мой друг пришел с классным ножом, планируя замутить игру в «ножики», видимо. Возникла непродолжительная, но продуктивная беседа на предмет времяпрепровождения и было решено идти на карьеры. Тем более, в «ножики» можно было играть и там.
Огромная территория вдоль реки Днепр была изрыты самым причудливым для детского глаза образом. Карьеров с водой было штук пять. Между ними были строительные подъезды для самосвалов, кругом горы песка. Часть из них слежалась так, что сверху уже росла трава и мелкие кустики, а стены были такими плотными, что были почти вертикальными. Высота некоторых таких вот «гор» достигала шести-семи метров. И с них можно было прыгать вниз в мягкий песок, зарываясь по колено и скатываясь кубарем вниз. Кусты, и даже деревья, во множестве росли внизу и местами образовывали островки, где с успехом мог спрятаться партизанский отряд из десяти человек. Сейчас я вспоминаю, что карьеры перестали разрабатывать лет пятнадцать назад до описываемых событий.
В общем, мы веселой толпой прибыли на место. Лазарь с Петькой и Рыжим продолжили копать пещеру, а мы с Сашкой, найдя о дороге пару досок, решили начать с наземного вида шалаша – типа «вигвам». А потом ходить к друг другу в гости! Либо замутить войну со взятием крепости!
Пещера была когда-то начата в отвесном склоне песчаного холма. В нее уже можно было залезть почти полностью, а если подогнуть ноги слегка, то со стороны и не видно было совсем.
- Я начну сегодня первый! – крикнул Лазарь.
И нырнул в зияющее отверстие будущей пещеры. Через секунду оттуда полетел песок. Лазарь расширял внутреннее пространство, чтобы там могло поместиться больше одного человека.
Петька и Рыжий просто ждали своей очереди. Сначала просто внизу, рядом с Лазарем. А потом, найдя неподалеку подъем наверх, поднимались и прыгали вниз. Пролетая над входом в пещеру под хохот и крики самого Лазаря, который, выглядывая из норы, что-то им кричал.
Мы с Саньком тоже трудились, дабы не опозорится перед пацанами. Доски были защемлены между двумя деревьями, благо, они росли вплотную, а уже к ним мы сносили толстые ветки, поломанные молодые деревца и даже строительный мусор, в избытке валяющийся неподалеку. Это и куски волнового шифера, линолеум, даже оконные фрамуги без стекла.
Мы изрядно вспотели, обрезая сучья Сашкиным ножом, ломая об колено ветки нужного размера и руками выкапывая ниши для того, чтобы в них вставить палки. В итоге, вышло сооружение похожее на кучу хлама без признаков гармонии.
- А ну-ка, Юрик, в сторону! – Сашка стоял на отдалении от шалаша. – Сейчас проверим на прочность…
И разогнавшись, всем телом навалился на одну из сторон шалаша.
- Нормально! – шалаш немного поддался, но сохранил свою уродливую бесформенность.
Истошный крик Лазаря вывел заставил нас вздрогнуть одновременно.
- Пацаны!!!! ААААААААА! – услышали даже, как сорвался у него голос.
Мы выбежали на крик из своих кустов. Лазарь и Рыжий руками разбрасывали песок на склоне. Как-то страшно быстро… И почему-то на склоне мы не увидели признаков пещеры. Ее не было. Просто гора песка, в которой копался орущий Лазарь и какой-то встревоженный Рыжий…
- Петьку засыпало!!! – обернувшись к нам, заорал Лазарь. – Помогайте откапывать!!!
Я похолодел почему-то и ноги вдруг стали какими-то ватными. Но это больше от слов Вовы, чем от понимания факта. Сашка, закусив нижнюю губу, с решимостью свойственной ему в таких ситуациях, кинулся на склон к пацанам… Я не стал отставать. Взял себя в руки.
«Что там могло быть с Петькой? Ну, прикроется руками, полежит полчасика, пока мы его откопаем… Делов-то!»
- Я стоял там, - в процессе рытья бубнил Рыжий, как бы отвечая на наши незаданные вопросы. – Наверху. Земля подо мной вдруг села вниз. Чуть-чуть так совсем. Я подумал, - перевел дыхание наш товарищ. – Сейчас все обвалится и прыгнул вниз…
- Я видел, как обвалилась пещера! – Вова, вытирал пот со лба, оставляя грязные полосы. Это пот смешивался с пылью. – Вход как глаз закрылся… А Петька там… Расширял… Мы только-только поменялись с ним…
- А что такого? – я, конечно, был начитан, но пока не понимал, что такое пару самосвалов песка на человеке.
- Он умрет там!!! – выпучив глаза заорал Лазарь. – Сдохнет, задохнется… - и внезапно сам задохнулся от нахлынувших чувств.
Я похолодел от ужаса. Песок отбрасывал, не чувствуя боли от сломанных ногтей, ничего не могло меня остановить! Рядом в бешенном темпе работал Санек. Мы хотели увидеть кеды Петьки, чтобы вместе вытянуть его на воздух…
- Бегите за взрослыми!!! – заорал нам Лазарь. – Кто-нибудь!!! Ну!!! Я тут останусь! Я буду рыть! Я буду рыть!
И он толкнул меня и Саню так, что мы скатились со склона на несколько метров.
- Рыжий!!! Ты чего встал! Да блять!!! – он так страшно выглядел, что это придал нам сил и уверенности.
Почти одновременно мы втроем побежали в сторону района. Саша всегда бегал быстро! И именно на него я надеялся больше всего. Через минуту он уже был на значительном расстоянии от нас с Рыжим.
- Оставайся здесь! Покажешь дорогу! – сказал я Рыжему.
А сам перешел на быстрый шаг, сгибаясь от боли в боку. Рыжий сел прямо на дорогу, ожидая хоть кого-то. Я иногда оборачивался, чтобы убедиться в том, что он на месте. Уже взбираясь на возвышенность, на которой находился наш район, я, обернувшись, увидел, как от точки, которая была Рыжим, отбежали две фигуры, видимо, кто-то из взрослых шел мимо… Помогут Лазарю! Вдруг успеют?
Сашка наверняка уже кому-то рассказал. Я никогда не был бегуном на длинные дистанции, поэтому последние несколько сот метров, шел и внимательно всматривался вдаль. Там, возле дома, где жил Саня никакой активности не наблюдалось. Мне представлялось, как все становятся на уши и в бешенном темпе несутся спасать Петьку. С мигалками и сиренами. Я даже озирался вокруг в надежде увидеть начало операции по спасению… Ничего. Вселенная на обрушилась.
Подбежал к подъезду Санька, глянул на его окна. Солнце давно село, на улице начинало темнеть. Но света не было. Куда же он побежал?
Я присел на лавочку, чтобы перевести дыхание и понять, что делать дальше. Петька там, под слоем песка. Я гнал от себя мысли о смерти. Я не хотел допускать даже на секунду, что больше Петьки никогда не будет. Просто кто-то там сейчас его откопает, отряхнет от песка, и Петька засмеется, как ни в чем не бывало. Мол, чего вы все такие испуганные? Я же там просто свернулся клубочком, и дышал потихоньку! Помните, как на пляже, когда вы меня закапывали в песок, а я потом –РАЗ! – такой выпрыгивал? Вот, правда, сейчас я не смог выбраться сам. Тяжело слишком!
- Юрик!!!! – голос Санька вывел меня из оцепенения.
Саня подлетел ко мне сзади и, подняв меня со скамейки, потащил в свой подъезд.
- Я забежал в «опорку»! – делая паузы между шумными вдохами, начал рассказывать мой друг. Опорка – это общественный пункт охраны порядка, если что. – Рассказал им все. Они сразу отправили туда машину. Я им рассказал куда ехать. Сказал, что наш друг там остался. Пошли на балкон. Сейчас. Их. Привезут. Рыжий где?
- Оставил там, посередине ждать. Чтобы встречал наших….
- Молодец! – похвалил Санек. – У меня дома сегодня допоздна никого нету. Пошли на балкон. Будем ждать. С балкона виден подъезд Петьки. Их должны привезти же к дому… Голодные все будут!
Я соглашался и покорно шел за ним. Вот он открыл входные двери, прошли большой зал. Там Саня открыл балконную дверь и вот, мы стоим и смотрим с высоты пятого этажа на площадку перед подъездом Петьки. Все как на ладони.
- Как ты думаешь, - начал Саня. – Петька живой?
- Я не знаю… - уверенность моя исчезала с каждой минутой. – Как-то не верится… Ой! Смотри милиционер идет!
- Тихо ты! – Саня зажал мне рот и оттащил от ограждения вглубь балкона. – Чего орешь!
Мы немного так постояли, и снова заняли свои места.
Успели заметить, как милиционер зашел в подъезд, где жил Петька. Мы уже ничего не говорили. Просто напряженно наблюдали за происходящим. Из подъезда вышли люди. Одна женщина, выбежала на дорогу и, как бы размышляя, в какую из сторон ей бежать, держалась двумя руками за голову.
- Тамара! – закричал какой-то человек. – Вернись обратно!
Она стояла еще пару минут, а потом опустив руки вернулась к компании людей, среди которых стоял милиционер. Они ждали. Милиционер пришел по адресу, который дал Санек.
Совсем уже стемнело. Включились фонари. Людей у подъезда становилось больше. Мать Петьки уже просто сидела на лавочке и ее обнимал мужчина. Нервное напряжение чувствовалось даже у нас на балконе. Мы молчали. Прошло более трех часов.
- Милицейская машина! – Сашка вытянул руку, указывая мне куда смотреть. – Это они!
Машина ехала медленно. Сзади УАЗика был закреплен полуприцеп для легковых машин, в котором обычно дачники перевозят картошку и всякие необходимые в хозяйстве вещи. «Зубренок» вроде назывался. Полуприцеп был закрыт тентом.
Автомобиль проехал под нашими окнами и остановился у подъезда Петьки. Сначала вышел милиционер, сидящий рядом с водителем, и открыл двери для тех, кто сидел сзади. Вышли Лазарь, Рыжий и еще один милиционер. Водитель, также в милицейской форме, подошел к своим коллегам, чтобы получить инструкции. А к Лазарю уже подбежала его мама и обняв увела в сторону ото всех.
- Где мой сын?! – заорала женщина, которую называли Тамара.
Милиционеры, которые были в машине, подошли к ней с двух сторон и повели к прицепу. Лазарь уже сидел на земле, обняв голову руками. Его мама гладила его по волосам и без перерыва вытирала свое лицо руками.
Милиционер-водитель уже ждал возле прицепа, снимая крепления с тента. И резким движением скинул ткань. Мы увидели ноги в кедах.
— Это Петька! – выдохнули мы вместе с Саней.
И в ту же секунду на весь район закричала его мама. От этого крика кровь стыла в жилах. Коже вдруг стало так холодно и мне захотелось забиться куда-нибудь далеко и глубоко. Чтобы никогда не слышать этого страшного звука.
Тент сняли полностью. Петька лежал на спине, майка была задрана до подбородка. Это без сомнения был наш товарищ. Был. Его мама забралась в прицеп и положила Петькину голову себе на колени. А потом вдруг стала бить его по щекам и делать искусственное дыхание.
- Он еще живой!!! – закричала она с надрывом. – Сыно-о-о-ок!!! Заче-е-е-е-ем? А-а-а-а!
Ее снимали с прицепа обессиленную… И уже на руках у кого-то она потеряла сознание.
Я глянул на своего друга Сашку. Он плакал. И я, сам того не замечая, был весь мокрый от слез. Машина с прицепом уехала. Опознание завершилось. День тоже.
***
Эпилог.
Петьку помогли откопать люди еще до приезда милиции. Он уже был мертв. Ему было десять лет.
Лазарь – долго не мог оправиться от случившегося. Стал замкнутым. После лета даже сильно пострадала учеба. Это был поворотный момент для него. И повернуло его в не самую лучшую сторону. Его потом даже перевели в спецшколу для умственно-отсталых.
Рыжий – пришел домой и лег спать. Он так и не понял весь ужас случившегося. Возможно, рыжие все такие. Живучие и стрессоустойчивые, как тараканы. Тоже, кстати, рыжие.
Я – это я.
Так получилось, что много лет назад этот эпизод попал на Пикабу и до сих пор здесь находится. Пользуясь правом автора, выкладываю его с тегом «мое». Спасибо всем кто читает мои рассказы, мне так не хватало обратной связи! Пикабушники, вы лучшие!
***
- Кукушечка, кукушечка, милая птушечка! – смешно сложив губы трубочкой, прокричал Женечка. – Сколько мне жить осталось?
И, приложив палец к губам, призвал нас с братьями к тишине. Считаем, мол, сколько раз прокукует птица. Кивками Женечка отмечал каждый новый звук. Насчитали 45 раз…
Он удовлетворенно ухмыльнулся, прикинув, что умрет в 55 лет… А это почти вечная жизнь! Свои судьбы мы искушать не стали и просто пошли гулять по лесу дальше. Женечка шел чуть в стороне, периодически наклоняясь, чтобы восхититься красотой какого-нибудь насекомого.
Мы переглядывались между собой и, положа руку на сердце, считали Женечку почти девочкой. Такой манерный мальчик, попавший с рождения в стаю бабушек. Светлые волосы, худощавый, всегда в выглаженной одежде без единого разрыва и пятен грязи. Наверное оттого, что его мама тоже была в деревне почти все лето. И, в отличие от нас, беспризорников, он всегда был ухожен и всем своим видом олицетворял благополучие и достаток.
- Муравейник! – воскликнул Женечка. Ловким движением руки выдернул из зарослей травы длинный стебель какого-то растения и воткнул в кучу. Муравьи кинулись обильно орошать инородный предмет кислотой. Подождав минуту, вытянул стебель, стряхнул насекомых и с явным удовольствием обсосал его, проведя между языком и верхней губой.
- Кисленько! Попробуйте! – для нас это было чудом.
Гришка выдернул похожую травинку и повторил все действия за Женькой.
- Точно кисленько! – дебильно улыбаясь сказал Гришка.
— Это очень полезно! – поучая, сказал наш товарищ. – В кислоте много витаминов. Даже в аптеках ее продают! Мой папа собирает муравьев в бутылки и делает из них мазь…
— Б-р-р-р-р, — представил я. – Ерунда какая-то…
Наше шатание по мелколесью не носило никакой нагрузки. Свежий воздух, отсутствие работы, друзья вокруг – что еще надо?
— Ладно! – Женечка вдруг развернулся в сторону деревни. – Мне пора обедать. Пойду домой.
— Обедать… – для нас это звучало дико! Процесс поглощения пищи никогда не носил системного характера и настигал нас в случаях, когда сходились сразу три фактора: мы находились дома, мы хотели есть, мы заслужили еду.
Например, мы находились дома и хотели есть, но не заслужили… Всё! Еды не будет! Выход тут один – иди работай!
Единственное исключение, если мы хотели есть, и мы заслужили еду, но были далеко от дома. Просто питались подножным кормом или варили голубей (была попытка, по крайней мере)! Но иди домой обедать – это был моветон! Такого в пацанских компаниях не допускалось!
Мы тоже пошли домой… Вечером был договор поиграть в волейбол за деревней. Сашка и Сергей (все еще с ожогами на лице), Вовка, Женечка, Гришка, Сенька, Володька с Костиком, Педалька, Генка— цыган. Без Димки-Зохара было скучно… Димка умел, как обезьяна, взбираться на деревянный столб и закидывать проволоку на электрические провода так, чтобы внизу в розетке был ток. Таким образом мы могли освещать нашу спортивную площадку поздними вечерами с помощью прожектора, который тот же Димка украл на ферме и слушать музыку через упомянутый в предыдущей главе магнитофон. Ведь батареек надолго не хватало!
А пока впереди был долгий день. Дошли до деревни, Женька побежал к своему дому, а мы втроем не спеша поплелись к своему…
Сашка и Сергей пилили бревна двуручной пилой. Мы как раз проходили мимо их.
— Давайте помогайте! – мокрые от пота прокричали братья почти одновременно. Напомню, что это были близнецы с разницей в возрасте 40 минут. Сергей был старше.
- А мы домой идем! – ответил я, но понял, что это ни разу не отмазка.
- Обедать! – продолжил Гришка.
- Ой, хватит гнать! Обедать они идут! – засмеялся Сергей одновременно с Сашкой. – Мы тут до ночи не управимся! Никакого волейбола не будет тогда!
Знали, на что давить! Сетка, которая натягивалась между столбами, была их собственностью. Как и кожаный мяч, который они умели накачивать! Но ни с кем этим секретом не делились.
- А что делать? – спросил Гришка.
- Носите поленья к колодке, там батька потом колоть будет. Потом поменяемся.
Работа была несложной. Бери, носи, кидай… Вышел папа Сашки и Сергея и, увидев слаженную работу нашей бригады, аж присвистнул.
— Вот молодцы, пацаны! Спасибо! Теща! – дядя Сергей (да, имена настоящие, поэтому столько повторов) обернулся и крикнул в сторону хаты. - Смотри сколько у нас помощников!
Вышла баба Валя. Она была очень интересной внешности. Если все наши бабушки были морщинистые и седые, то баба Валя всегда смуглая, с гладкой кожей и раскосыми глазами. Как потом выяснилось, он после войны приехала из Бурятии, и дочка уже родилась тут от беларуса. Тетя Таня, мама Сашки и Сергея.
- Ай, якія малайцы! – засмеялась она. – Настаяшчыя сябры!
Время летело незаметно… Мы носили отпиленные части, потом по очереди тягали за ручку пилы, потом отдыхали и смотрели, как дядя Сергей рубит все на дрова. Обливались водой, бегали друг от друга вокруг растущей кучи дров… Энергия требовала выхода и вдруг услышали песню:
"Цячэ вада ў ярок,
Цячэ вада ў ярок
Цячэ вада ў яроооок…"
Голос доносился с того конца деревни, где жил Женька. Пронзительный, тонкий голос и звуки гармошки…
- О! Гэта Жэнечка спявае! – опять из дома вышла баба Валя. - Пайду паслухаю…
Мы с пацанами переглянулись. Надо бежать и смотреть!
- Стоять! – приказ дяди Сергея относился к сыновьям.
Ну, а мы побежали на звуки песни. Дикость какая-то! Наш друг поет и играет! Культура, хуле!
Женечка сидел на низкой лавочке и во вес голос исполнял хиты для тех, кому за 50. Гармошка была велика для пацана, но он справлялся. Конечно, лажал! Но главное было не это. А эмоции! Столько Женькиных чувств было вложено в каждую строчку!
«Теплоходный гудок
Разбудил городок,
У причала толпится народ…» - начал новую песню Женечка.
Все заулыбались и захлопали. Узнали! Все – это бабушки из соседних домов и те, кто специально пришел послушать по приглашению родных Женечки.
«…На теплоходе
Музыка играет,
А я один (тут Женечка вставил мужской род от себя)
Стою на берегу…»
Мы стояли как вкопанные, открыв рты. Женька давал жару! Волосы на лбу слиплись, щеки раскраснелись, глазами он стрелял в каждого слушателя и иногда подмигивал. Через полчаса песни пелись хором. Кто-то начал накрывать на соседней скамейке импровизированный стол, появился самогон, сало, свежие огурцы… Дело к концу дня, не грех и выпить под такие песни! Взрослые, смеясь и притопывая, стянулись к «столу», а Женька понял, что пора заканчивать.
- Ну, ты даешь! – восхищенно сказал я. – Давно играешь?
- Года три, примерно, - ответил Женька. – Я еще на гитаре учусь…
От его слов повеяло чем-то неприятным, но я решил, что мне показалось. «Заучка, какой-то! Фу!» Мы помогли затащить гармошку домой, стянули со стола немного еды на ужин и уже все вместе побежали за Сашкой с Сергеем.
Братьев на улице не было.
- Са-а-а-ашка! Се-ерый!!! – заорали мы почти хором. – Вы-ы-ы-хо-о-о-оди-и-и-ите!!
- Яны ядзяць! – выглянув из сеней, крикнула в ответ баба Валя. – I вы хадзiця сюды! Кусок ў рот вазьмiце якi…
Конечно, отказываться было глупо! Тем более мы заработали! Вареная бульба, огромная сковорода с жаренным салом, огурцы соленые и простокваша… Бульбы макалась в горячий жир и сразу отправлялась в рот! Следом простокваша – резкая и холодная. За ушами трещало у всех! Огурцы, наверное, хрустели потише. Еда, захваченная у Женьки, была потом скормлена собакам.
Вышли мы все с набитыми животами, а Женька ждал нас на скамейке. Забыли его! Но судя по виду, он не очень-то и хотел есть…
Пришли на площадку, натянули сетку, разделились на команды. Прикинули, что до темноты еще часа четыре и понеслась!
Я, Гришка, Сашка и Сергей, Сенька и Педалька – были с одной стороны сетки. С другой стороны сетки – Вовка, Женечка, Володя, Костик и Генка-цыган. В моей команде было больше человек, так как Сенька был мал и за полноценного члена команды не считался.
Игра протекала ровно, мяч летал исправно, голы никого не обижали… А я почему-то смотрел на Женечку, который бросал мяч, как девочка… Смеялся, как девочка… Падал, как девочка… Ныл, визжал, психовал…
- Ты чего такой задумчивый? – вдруг спросил меня Сергей, видя, что я иногда туплю и смотрю на соперников особенно долго.
- Не, ничего… Не хочу говорить…
- Да скажи! Я никому не скажу! Поделись! – Сергей проявлял настойчивость.
- Да вот, смотрю на Женечку, и хочется его отпиздить… - проговорил я, не отрывая глаз от манерного гармониста-гитариста.
- Же-е-еня-я-я-я! – засмеявшись, закричал Сергей. – Же-еня-я-я! Тебя тут хотят побить!
- Сергей, ну, блин!
Я, конечно, сразу растерялся! И очень злобно глянул на Сергея, который сверкая дурными глазами, уже всем сообщал, что сейчас будет драка!
- Кто? – Женечка, нырнув под сеткой, подбежал к нам. Ну, вылитый капризный принц из «Красной шапочки»! Только постарше.
Я стоял, скрестив руки на груди и с вызовом смотрел на этого полумальчика. Не было ненависти. Просто животное желание надрать ему холеное лицо, повозить его по пыли и пинками загнать домой. Опустить, так сказать, на свой дворовый уровень. Каюсь, было!
— Вот он! – Сергей-промоутер, приобняв меня за плечи, вывел на свободное место так, что мы с Женей оказались друг напротив друга.
- Ты хочешь со мной драться? - каким-то странно дерзким голосом спросил меня Женечка. Без нотки испуга.
- Ну, да… – ответил я, улыбаясь, предвкушая легкую победу, почет и славу.
- Ну, давай тогда! – резко сказал Женечка и встал в стойку.
Я, конечно, оценил его позу. Сам пару месяцев ходил в карате и понял, что Женечка кроме музыки, тоже чем-то подобным занимался…
- Старт! – рявкнул Сергей.
Не успел я поднять руки для принятия боевой стойки, как Женечка обрушился на меня!!!
Признаюсь, это было просто неожиданно! Ногой он всадил мне в дыхалку, хук левой, хук правой, опять нога, кулак! Локоть! Нога!!! И это все за первые две секунды… Да сколько у него конечностей? Успеваю прикрыть голову, защищая лицо! Но тут он со всей дури бьет меня в сгиб ноги. Падаю на колени и инстинктивно выбрасываю руки вперед, чем не преминул воспользоваться каратист-гармонист-гитарист, нанеся мне несколько точных ударов в область моей дурной головы…
Я решил упасть и свернуться калачиком.
- Живот!!! – заорал я. – Сто-о-о-оп! У меня живо-о-о-от болит!!!! А-а-а-а-а! Сто-о-о-ой!
Я хотел его остановить! Я хотел жить! И ничего другого в голову не пришло. Кроме ударов, конечно.
Однако избиение прекратилось сразу, как только я упал. Так что орал я зря.
- Лежачих не бью! – услышал я уверенный голос Евгения (да-да, именно так, ибо не знал, как его по батюшке).
Я открыл глаза и увидел одуревшие лица своих друзей, братьев… Прошла всего минута для них.
- Ну ты даешь! – хлопая Женечку по плечу, восторженно произнес Сергей. – Чем занимаешься?
- Кунг-фу! – гордо произнес Женечка.
- И когда ты все успеваешь? – Сашка от восхищения даже присвистнул.
- Ну, после школы… Три раза в неделю. По выходным еще… Я уже на красный пояс сдал!
Я уже поднялся и картинно держась за живот, отряхивал одежду, нарочито громко охал от боли….
- Мир? – вдруг повернувшись ко мне спросил Женечка. И протянул руку.
Я опешил. «Пффф! – подумал я. – Просто я был не готов, а не то бы я тебе…»
- Мир! – вслух сказал я и пожал его изящную руку, которая совсем недавно была молотком для моего черепа. – Научишь меня приемам?
- Ага! – улыбнулся Женечка. – Всех научу!
Раздался смех, и все наперебой стали спрашивать у Женечки все то, что никого не интересовало ранее. Они увидели в нем пацана. И это было некое перерождение в нашем коллективе. Благодаря мне, конечно же. Не скажу, что так было задумано, но…. В общем, вы поняли!
Эпилог.
Женечка - стал милиционером. Неудачно женился. Говорят, бил свою жену, пил… Был уволен из рядов милиции. Потом погиб в аварии. Кукушка ошиблась… Ей надо было прокуковать ровно 13 раз…
Я – это я…
Я проснулся от запаха черничного варенья. Воздух в доме был так насыщен этим ароматом, что вкус черники буквально чувствовался во рту. Братья спали, взрослых уже не было… Мышцы болели, в горле саднило…. Вчера мы много кричали и бегали.
Осторожно, чтобы никого не разбудить, я переполз через братьев и, всунув ноги в калоши, пошёл к выходу. Но дойдя до бабушки, остановился. На газовой плите в огромном алюминиевом тазу варилось варенье. Пена красиво пузырилась, но долго ей пузыриться не суждено было. Бабушка, стоявшая перед плитой, ловко снимала пенку и отправляла ее в тазик поменьше. Я молча смотрел и думал, что неплохо бы этот мелкий тазик стянуть и слопать все содержимое…. С молоком из холодильника и теплым свежим батоном!
Вот так сидел на стуле и молчал. Думал, что батона нет, а если захочу, то за ним придется идти. Но кто идет за одним батоном в деревенский магазин? Никто. Поэтому придется брать огромный холщовый мешок и топать за десятью «белыми» нарезными и десятью «черными» кирпичиками… Ах, не сегодня! Магазин же открывается только раз в неделю, а это послезавтра! Не видать мне теплого и свежего батона.
Забыл даже, что шел в туалет. Бабушка мешала и мешала, потом повернулась и вздрогнула, увидев меня.
- Тьфу на тебя! – от неожиданности вскликнула она. – Чаго так рана? Ня спіцца?
- В туалет шел.
- Дык ідзі! Рассеўся тут! Ілі давай мне банкі носі из шкапа! – начала нарезать задания она.
Я сполз со стула и, прошмыгнув мимо нее, выскочил во двор. Успеется!
*****
За 30 часов до этого.
- Дети встаем! Встаем! – голос дяди Гриши звучал бодро, как будто он и не ложился совсем.
Часы, стоявшие на комоде в общей комнате, только что пробили 3.30 ночи. Когда была половина часа, механизм внутри старинных часов протяжно вздыхал, натягивая какую-то пружину, и с глухим звуком, отпускал. Я за лето очень сильно привыкал к эти звукам исходящих от часов и потом, осенью, мне даже было непривычно спать в полной тишине.
-Ну, кто не встанет с кровати, тому хана! – эти слова всегда звучали ровно за минуту до того, как в лицо выливалась вода.
Но минуты даже и не прошло.
- А-а-а-а-а!!! – сначала подскочил Гришка, яростно стряхивая с себя ледяную воду.
Я с братом, попав в зону поражения, тоже решили вскочить, но дядю было не остановить. Он уже смеялся, видя реакцию своего сына, и просто вылил оставшуюся воду в наши сонные лица.
- А ну, марш умываться i есці!
Сегодня мы едем за черникой. В такую рань нужно вставать чтобы успеть занять самые черничные поляны. Да и ехать далеко было!
Баба уже что-то выложила на стол для быстрого перекуса. Она оставалась дома, так как во всю прогрессирующий артроз, не давал ей возможности перемещаться на дальние расстояния. Умывались мы всегда одинаково – поливая друг другу из большой кружки. Ледяная вода убивала остатки сна и бодрила надолго!
Рассвет вставал над нашей деревней. Орали петухи. Щенок Букет путался в ногах лошади, которую запрягал дядя Гриша. На колесах в середине уже лежали корзины, засланные пленкой, алюминиевые ведра и пакеты с разнообразной едой для пикника на поляне. Бутылки с самогоном тоже лежали. Как же не выпить в обед да в лесу! Святое дело!
Взрослые постепенно выходили на улицу, собираясь у дороги. Дядя Гриша, тетя Лиля, наши с Сенькой родители, родители нашего старшего двоюродного брата Толика – тетя Юля и дядя Валера. И мы втроем. Девять человек на стандартные колеса на одной лошадиной тяге… Чтобы не замерзнуть в процессе езды на нас натянули телогрейки.
Телогрейка – самая народная одежда в деревнях СССР. Ее начинали носить с шести лет и в ней умирали. Если она была велика – подпоясывались веревками и закатывали рукава. Не было замены этой одежде! И еще она выдерживала удары любым тупым предметом. Это важно.
Уселись все по периметру телеги и конь повез всю нашу компанию в лес. Мы, конечно же, укутавшись в телогрейки, пытались вырвать еще немного сна. Нам нужны были силы. Взрослые же о чем-то говорили. Обсуждали планы на день, схемы действий в лесу и какое количество ягод считалось достаточным для возвращения домой.
- Н-но, н-но, лентяй! – выкрикнул дядя Гриша и щелкнул в воздухе пугой.
Черноух перешел с шага на рысь. И где-то в этот момент я окончательно отдался сну.
Проснулся я, когда мы въехали в какой-то лес. Места были абсолютно незнакомыми.
- А где мы уже? – спросил я спросонья.
- Приехали почти! Двадцать километров, наверное, проехали. Уставайте уже.
Мы с братьями осматривали деревья, которые проплывали мимо наших глаз. Они стояли так часто, что несмотря на то, что уже солнце встало, там в глубине леса, была непроглядная тьма. Много деревьев было завалено ураганом и лежали они, поросшие мхом, пугая вывороченными корнями случайных прохожих. Именно тогда мне стал понятен смысл слова «дремучий». Как сейчас помню.
- А что с деревьями там? –спросил я у взрослых, увидев изуродованную сосну.
На сосне под углом, на участке не больше метра, была срезана вся кора до светлой части ствола. Выглядело это так:
- Зверь! – почти без эмоций сказал дядя Гриша. – Точит когти, зубы… Страшный такой. То ли медведь, то ли волк. Никто не знает. Если видит детей, которые заблудились, то рвет на части и сжирает. Такое вот чудище… Говорят даже, что на человека похож. В общем, смотрите мне, далеко чтоб не отходили. Понятно?
Я кивнул, провожая взглядом страшные отметины.
Вдруг мой отец спрыгнул с телеги (он сидел сзади) и пробежав по инерции немного, нагнувшись, срезал огромный боровик, росший прямо посередине лесной дороги.
- Белый! – крикнул он и побежал к нам обратно. – Грибов еще насобираем!
Дядя Валера с видом знатока принялся рассматривать боровик. Дядя всегда был молчалив и без особой нужды старался не говорить. По его виду был понятно, что гриб хороший. И дядька, отложив его в сторону, закурил «Астру». Всегда курил. И всегда страдал от сухого кашля. Именно благодаря дяде Валере я не начал курить. До сих пор помню его слова:
- Начнешь курить – привыкнешь так, что никогда не бросишь. Будешь хотеть, а не получится ничего. Будешь жалеть, что начал. Всю жизнь будешь жалеть, - и зашелся кашлем.
И я понял для себя одно: зачем начинать, чтобы потом жалеть? Глупо.
Он умрет в 2005 году от туберкулеза, имея уже инвалидность по этой болезни.
- Приехали! – поляна, на которой мы «припарковались», была залита солнцем и ничем не отличалась от многих других. – Расходимся!
Мы взяли литровые банки, к которым были привязаны веревки для ношения на шее. Одели и, выбрав тетю Лилю в партнеры, пошли за ней в глубину леса. Порядок для нас был следующий. Мы набираем полную банку черники и относим в ведро к тете Лиле, как только ведро наполняется, оно относится в телегу и берется любое пустое. Механизм отточен годами. Витамины на зиму были важны для всех. Но занятие тоскливое, скажу я вам! Маленькие ягоды никак не хотят закрывать дно банки! Сколько не сыпь, а дно светится. Психологически становилось легче, когда банка наполнялась наполовину. Но наступала следующая стадия, когда хотелось уже высыпать, но ягоды утрясаясь, все никак не хотели быть вровень с горлышком! Это была мука! Но вот, наконец, посиневшими от черники пальцами ты понимаешь, что пора высыпать! Секунды наслаждения от высвобождаемой банки, ягоды черничным водопадом, вываливаются в ведро и все сначала! Ууууу!
- Ах ты, блядь такая!!!! – вдруг послышался зычный бас дяди Гриши. – Иди-ка сюда!
Мы переглянулись и, оставив банки, побежали на крик. Тетя Лиля напряглась и застыла в ожидании. Бежать ей смысла не было. Она не переживала за мужа. Он справится. Чтобы там не случилось. Когда мы добежали до места криков, все уже кончилось.
Дядя пинками гнал двух мужичков с поляны, щедро отвешивая еще удары кулаками по спинам и головам. Потом, схватив с земли здоровенный сук, бросил в убегающих.
- Чтоб я больше вас здесь не видел, собаки! – он был красным от гнева.
Как потом выяснилось, мужики собирали чернику с помощью «комбайна». Убивая черничники чуть более, чем полностью.
Ягод в их ведрах было столько же, сколько и листьев. А кусты черники после таких собирателей, были похожи на скелеты. Дядька всей душой презирал таких людей и всегда мечтал встретить их в лесу. И мы стали свидетелями торжества справедливости. Вот и приключение! Мы прошли мимо «комбайнов», безжалостно растоптанных дядей, и побежали обратно к банкам. После короткого доклада тете Лиле о случившемся, продолжили собирать ягоды.
Время тянулось долго, черники было очень много. Тетя Лиля уже понесла ведро, и мы ждали ее возвращения, развалившись на ковре изо мха. Никаких страхов не было, что нас укусит гадюка или заползет, куда не надо, клещ. Беззаботное детство! Хотя бы в этом.
- О, тут гриб! - выкрикнул Сенька. И через паузу: – Еще один!
Так как тети Лили еще не было, решили поискать грибы, чтобы хоть как-то разнообразить день. Я заправил майку в штаны и все грибы начали закидывать за пазуху. Следующим «сумчатым» будет Гришка. Сбор грибов увлек. Мы не заметили, как ушли очень далеко. Очень. Остановились только тогда, когда и у меня, и у Гришки было забито все пространство за майками. Вокруг был лес, вверху синее небо, косые солнечные лучи, продиравшиеся сквозь кроны, немного скрашивали ужас происходящего.
- А где мы? – спросил вдруг Сенька. – Пошли назад…
- А куда это «назад»? – уточнил Гришка.
- Я не знаю… - честно ответил я.
Мы долго смотрели в одну сторону, потом в другую. В третью… Везде деревья сходились в черноту и ни одного просвета в этих живых стенах.
- Куда нам теперь идти? – голос Сеньки предательски задрожал.
Мы смотрели друг на друга. Паника в глазах нарастала. Кто-то должен принять решение. Кто-то должен сказать хоть что-нибудь!
- Куда мы пойдем? – Сенька вдруг беззвучно заплакал.
- Стоп! – Гришка принял командование на себя. – Я помню, как мы шли! За мной.
И, резко развернувшись, решительно пошагал в одному ему известную сторону. Выбора не было. Мы пошли следом.
- Ааааааа-уууууууу!!! – вдруг закричал Гришка. – Аааааа-уууууууу!!!
- Мы что, заблудились?! – Сенька был двух секундах от паники.
Раз. Два.
- Ааааа, - завопил Сенька. - хочу к маааамееее!!!! Я хочууу дооомооой!
И вцепился в Гришку.
- Успокойся, малый! - я взял его за рукав и оторвал от Гришки. – Скоро придем.
В ответ на наше «ау» никто не кричал. Стало так тоскливо! Все внутренности буквально подтянуло к горлу. Хотелось орать до беспамятства и бежать. Куда угодно…. Но мы держали себя в руках. Мы же были взрослыми, нам было по 10 лет.
- Ааааааууууууу! – опять начал орать Гришка и я с ним.
За несколько минут криков у меня сел голос и стало резать в горле. В ответ – тишина. Дальше шли молча, ломая ветки и сбивая сапогами кочки мха. На ходу высыпая из-под маек ставшие бесполезными вдруг собранные грибы. Где-то застучал дятел и беспрерывно куковала кукушка. Деревья вокруг начинали пугать своим однообразием и давили высотой. Шли молча, я непроизвольно плакал и втихаря вытирал слезы, чтобы младший вообще не раскис. Время тянулось бесконечно. Я представлял себе картину, как мы одни ночью остаемся в лесу и нас окружают волки. Или дикие кабаны… У нас нет спичек, нет ничего, что могло бы нас спасти. Сердце билось в унисон перестукам дятла.
- Тихо! – вдруг громким шепотом прошипел Гришка и расставил руки, чтобы мы его не обогнали.
И нашему взору предстала картина, страшнее которой не представлялось ранее ничего. Мы рухнули, как подкошенные и медленно поползли назад.
Возле огромной сосны стоял высокий бородатый человек и резкими движениями лупил по сосне чем-то похожим на огромный нож. Щепки летели во все стороны. От ударов получались такие же следы, какие показывал нам дядя Гриша. Человек был страшен! Черные зубы, черная с проседью борода и ремень с человеческими черепами вокруг пояса… Это тот Зверь, о котором говорил дядя Гриша! Он сейчас тренируется на дереве, а потом придет за нами.
Я не выдержал и, резко вскочив, побежал в противоположную сторону. Реветь я начал в голос, мысленно прощаясь со всем миром. Боковым зрением увидел, как за мной побежали братья. Споткнувшись о корягу, я разодрал себе лицо ветками и в рот мне набился мох и прошлогодние листья.
- О, лисички! – зачем-то подумал я, увидев выводок желтых грибов. – Больше я вас не увижу никогда!
И тут же поднялся, чтобы бежать дальше. Гришка меня вырвал из состояния апатии. Дыхание сбилось, в боку кололо, ноги отказывались передвигаться.
- Стойте, малыя!!!! – рев Зверя подстегнул нас, придав сил. – Куды вы! Там болото! Стоять!
Зверь нас настиг за несколько секунд. Наша возня, которую мы называли бегом, вызывала только жалость. Сначала тяжелая рука схватила меня, а потом, когда я сдался в руки смерти, увидел, как Гришка падает. Видимо, чем-то тяжелым в него запустили… Я выдохнул и закрыл глаза, чувствуя, как меня крепко сжимает рука Зверя.
- Пожалуйста, не убивайте нас! Мы хотим к маме!! Пожалуйста! – причитал Сенька.
Я тоже начал повторять за ним эти слова, вкладывая всю боль и горе. Гришка не отставал.
Человек смотрел на нас очень удивленными глазами, пытаясь понять, что с нами такое происходит.
- Заблукалі?! А? Дзе вашы бацькі?
Мы не понимали, как из этой страшной пасти, могут вырываться человеческие звуки в виде слов. Я опять глянул на пояс Зверю, чтобы увидеть черепа. Там висели странные ведра с острым дном… Показалось… Брррр!
- Заблукалі дзеці?! Пайшлі выведу вас…. А не то да цемры будзеце хадзіць, пака у балоце не сгініце!
Мы немного успокоились и уже начали приходить в себя.
- А ты кто? – первым спросил я. – Ты нас будешь убивать?
Он засмеялся. Снял с себя шапку и вытер пот.
- Хто вам такое гаворыць? – продолжая смеяться, спросил он. – Я смалу збіраю тут! І бані будую людзям! Хаты стаўлю…. Смалой стены прапітываю, каб стаялі доўга….
Мы слушали его слова и для нас они были некой музыкой. Была позабыта усталость, не болели разодранные в кровь лица, хотелось слушать его и слушать… Он рассказывал потом по ходу движения про природу. Про стоянку кабанов, мимо которой мы прошли – это воронка диаметром метров пятнадцать, вся в свалявшейся шерсти кабаньей. Про лосей и бешеных лисиц….
- Вашы бацькі? – вдруг спросил он посреди рассказа.
Мы встали, как вкопанные. На телеге сидели наши мамы, а рядом стояли дядьки. Нашего папы только не было. Они обедали.
- Мама! Папа!!!! – хором заорали мы, со всех ног бросившись к родителям.
- Што, прагаладаліся?! – загоготал дядя Гриша. – Прагыйце, дам чаго!
Мы, конечно, вида не подали, что какой-то час назад были на грани помешательства и смерти. И, немного придя в себя, вдруг поняли, что Зверь ушел.
- А где дядя, который нас привел?! – первым отозвался Гришка с набитым салом ртом.
Мы вертели головами по сторонам и никого постороннего вокруг поляны не было. Странно.
- А я знаю, откуда на соснах такие следы, - сказал я.
- Ну, - дядя Гриша улыбался. – Неужто зверя встретили?
- Ага! И он нас спас даже! – Сенька от восторга не знал куда ему деться.
Пришел мой отец с полным ведром черники и мы, загрузив все на телегу, поехали в сторону дома. По пути опять встретили Зверя, он шел с полными ведрами смолы вдоль дороги. Дядя Гриша с ним поздоровался. Оказывается, что они знали друг друга.
Солнце уже садилось… Это был длинный день.
***
Зверь – это был егерь Николай из местного лесничества. Смолу собирал в свободное от присмотра за лесом время. Хобби у него было такое. Это было нужно для пропитки венцов при строительстве срубов.
Родители – они не заметили нашего трехчасового отсутствия, так как считали, что мы прибились к кому-то из старших и все они ждали последнего (это и был мой отец). Если бы мы пришли позже, то наверняка, были бы организованы поиски. Но это была бы совсем другая история.
Я — это я.
Пиздец, т.е. за всего лишь порчу имущества кто-то готов убить другого человека. И это преподносится как что-то позитивное и оправдывается кучей народа, мол, поделом. Но как-то упускается из вида то, что для того, чтобы выстрелить в кого-то (пырнуть ножом, избить битой и т.п.), нужно иметь особые черты характера. Обычный человек не будет такого делать. А тот, кто готов на такое, спокойно может зарезать за замечание о неправильной парковке, потому что у него в голове применение силы и убийство - это не что-то плохое, а обычное отстаивание своей правоты
О, эти кидающие камни в машины подростки...
Помню, давным-давно, ехал я куда-то далеко и слушал радио.
Начались локальные новости, в новостях сказали что какие-то ебанутые подростки кидают в машины камнями на таком-то хайвее (М4 Сиднейский, если кому интересно). Ну ок, я на другом, еду дальше. Через пол-часа снова новости - одному из подростков из какой-то машины в пузо прилетел арбалетный болт, увезли в неотложку. Свидетелей на дороге с траффиком в тысячи машин в час не нашлось.
Ведущий радио огорченным не звучал вообще.
В детстве, наверно еще до школы, был случай. Недалеко от дома стояли гаражи а за ними железная дорога, электрички ходили, товарные поезда. Ну и мелкими мы там частенько слонялись. И как то раз я еще с одним пацаном стали кидать камни в проезжающие электрички. Без какой-то цели, просто потому что весело. И в этот момент к нам сзади подошёл мужик взял за шкирку и прописал обоим хороших таких пиздюлей, попутно объясняя где мы не правы и чем это может закончиться. К чему я это все, мне уже сорок с лишним лет, и я до сих пор помню этого мужика, и очень благодарен ему за науку.
Педалька, он же Колька, странным и замкнутым был всегда. Его взгляд исподлобья, избыточная жестокость по отношению к младшим и тяга к извращениям – вот то, что наиболее мягко описывает пацана.
Практически каждый эпизод с участием Кольки заканчивался изгнанием его из наших рядов на какой-то промежуток времени. Бывало, что старшие его били. Но в итоге потом все мирились и жизнь продолжалась.
Вот, например, один случаев. Ловим мы рыбу в местной речке, которая текла вдоль леса. Я, Гришка, Сенька и Педалька. Улов складываем в прозрачный полиэтиленовый пакет. Удочки, однажды сделанные из молодого орешника, есть у каждого. Улов - один на всех. Клюет не очень. Хочется уже есть, но мы знаем, что, зайдя домой, тут же получим тысячи указаний от бабушки и забудем про улицу до ночи.
- Сенька! Сбегай-ка, набери ягод! - прошу своего брата.
Он кладет удочку на рогатину, вколоченную возле кромки воды, берет пустой пакетик и убегает в сторону леса.
- Хлопцы! Дык у нас рыба ё! - голос Кольки был полон недоумения. - Бяры и ешъ!
- Сырую? - Гришка так презрительно глянул на Кольку, что у последнего должен был пропасть аппетит до конца дня.
- А хуле? - сказал он и запустил руку в пакет. – Можно и сырую.
Мы с Гришкой уставились на этого чудака. Не веря, что это возможно.
Наконец, карасик был пойман. Он легко умещался в детской ладони и никак не выглядел аппетитным.
- Ну, ешь давай! - Гришке уже не терпелось увидеть чудо.
Сначала была откушена голова. Крепкие зубы тщательно пережевывали несъедобное. По лицу Кольки нельзя было понять, какие эмоции его одолевали. Слишком оно было уродливым и в обычном состоянии.
Он сплюнул то, что не смог прожевать и сразу начал обгладывать бока, сплевывая плавники и чешую. Омерзительный процесс! Кровь рыбы, смешалась с кровью Кольки - кровоточили десна от плавников, застревавших между зубами.
- Ну, бляяяяя! Гидота! - рвотные позывы перебили весь интерес к процессу.
Коля доел.
- А што, - задумчиво произнес он. - Я и хуже ел...
Мы не сомневались! Открыл рот и показал, что все проглотил и потянулся за следующим.
Прибежал Сенька. В пакете было пару горстей земляники и черники. Разделили на всех, Колька тоже не отказался. Закусить ему не помешало бы! Сеньке рассказали про Колькин обед, показали остатки в виде пережеванных частей рыб и слюну с кровью, которой обильно была загажена местная флора. Ягоды ели молча. Аппетит пропал у всех, кроме Кольки. Он сожрал свое, вскочил и побежал собирать еще. Наверное, еще и жуков по пути наловит!
И вот еще был случай.
Играли мы на берегу пруда (или, как мы называли – сАжалка, что в переводе с нашего родного белорусского и означает «пруд») в карты. Обычное дело в жару. И тут Коля вспоминает розыгрыш из своего мутного прошлого.
- Слушайте, пацаны, - заговорщицким голосом произнес Педалька. - Фокус хотите? Я завяжу кому-нибудь одной травинкой руки за спиной так, что потом никто не разорвет ее.
- Херня! Я разорву! Я! Я!- оживились ребята.
- Ну, давайте, давайте! - Коля явно что-то замышлял
Пожали плечами, нашли длинную травинку. Вызвался Костик.
- Только ладони сделай лодочкой! - командовал Педаля и связывал в районе запястья Костины руки. - Всё! Всем стать там, - Коля указал место перед Костей. - А я сзади буду... Жди моего сигнала и начинай рвать! Понял?
Все смотрели на Колину возню. Мало кто верил в успех фокуса... Костик ждал, глядя в летнее небо. Возня Педали уже прекратилась, все ждали от него команды. Тот же почему-то неподвижно стоял за спиной Костика…
- Что там льется? – взвизгнул удивленный Костик и резко обернувшись, не заметил, как разорвал травинку.
Коля, приспустив штаны, продолжал ссать, давясь от смеха.
- А-а-а! - Костик видел, готового взорваться от смеха Педальку, незамедлительно ударил ему в лицо обоссаным кулаком. - Чмо, бля!
Коля упал и попытался отползти. Костика было не остановить. Он рвал на Педальке одежду, пытаясь вытереть руки и параллельно лупил ногами.
Мы дали Косте оторваться, а потом оттащили от рыдающего Педальки.
- Вали домой, фокусник!
Долго потом обсуждали мотивы и так не придумали никаких объяснений. Ну, и черт с ним! Вечер прошел в наблюдении за Костиком, который грязью из пруда оттирал руки и вымачивал их в воде.
Для полноты картины и в дополнение к портрету попробую вставить и следующий штрих.
Утром мы втроем шли мимо Педалькиного двора в конец деревни. Просто шли себе без всякой цели. Нравилось идти босиком по дорожной пыли, по влажной от росы траве. Нравилось ощущение свободы, наверное.
- Пацаны! – этот не погодам низкий голос ни с кем не перепутать. – Пацаны, ходите сюды!
Колька в одних трусах и майке стоял в проеме калитки, призывно загребая свободной рукой. Вторая рука прижимала к боку коричневую курицу.
Мы приблизились. Колька отошел в глубь своего двора, и мы следом тоже.
- Смотрите!
Педалька повернулся к нам боком, стянул свои трусы до колена и нашему взору предстал эрегированный член Педальки. Этого мы точно не планировали видеть! Мы не успели выкрикнуть адрес и направление, в которое необходимо отправиться нашему товарищу. Слова застряли в горле. Ибо в сотые доли секунды этот персонаж насадил на член птицу, которая от неожиданности как-то не по куриному крякнула.
-Да бляяя! – Гришка с размаху дал поджопник Педальке.
Меня разбирал смех и шок, я закрыв рот тыльной стороной ладони, сильно себя кусал, чтобы не заорать. Смешанные чувства!
После удара по заднице, Колька выронил птицу, которая судорожно пыталась научиться летать, носясь по двору и прыгая на заборы.
День мог начаться и так, как видите.
***
Когда шли дожди и было по-осеннему холодно, мы обычно сидели в доме. Бабушка в те годы еще могла готовить в печке еду (через несколько лет, еле-еле перемещалась на костылях), и приятно было в промозглый вечер сидеть в тепле, под мерное гудение печи. Лежанка была квадратной, примерно два на два метра в метре от потолка и была нашим любимым местом в доме. Наблюдая с высоты, как возится бабушка, мы молчали.
- Ба, а про Колькиного батьку расскажешь! – вдруг спросил я.
- Зачем вам такое? Падох, скатина, и хай гние.
- Ну, баб!!! Что там было? Все равно ж узнаем!
Это была страшная история, слухи о которой со временем становились все страшнее и кровавее.
Рассказ бабушки в моей обработке.
Андрей - родной отец Кольки, был законченным алкоголиком. Прошлые судимости не давали ему шансов устроится никуда, даже местный колхоз был для него закрыт.
И ходило это чудо по деревне, порой заглядывая в дома, поговорить по душам с хозяевами и выпросить самогона. Потом люди стали замечать, что со дворов пропадают вещи: кастрюли, банки, шанцевый инструмент.... У кого-то даже птица. Подозреваемого долго искать не приходилось. Андрюша, мать его за ногу! Однажды, после очередного такого случая, собрались мужики, поразмышляли, и ничего не придумали, кроме как избить вора. Классика! Сказано и сделано в тот же вечер. Даже отнесли Андрея к дому и кинули под окнами. Неделя прошла относительно спокойно. А потом... А потом случилось то, что должно было случиться.
Тесть Андрея (дед Кольки) был пенсионером и ежемесячно получал пенсию. И в день, когда почтальон приносил деньги, Андрей всегда околачивался рядом с домом тестя и ждал, нарезая круги, как гиена. И после ухода почтальона, бесцеремонно вваливался в дом пенсионера и требовал "своё". Тесть со смирением принимал выпавшие на его долю испытания и безропотно отдавал какую-то часть пенсии. Дня три семья Кольки жила спокойно. Непутевый отец валялся по оврагам, на чужих сеновалах, у небрезгливых вдов. А потом возвращался....
Колька с семьей на зиму переезжали жить к деду в дом, так как зимой легче было жить вместе. Тем более дед жил один и рад был обществу родных людей. Лишь зять нарушал покой.
- Д-е-е-е-е-д! - крик с улицы был полон боли и страданий. – Де-е-е-ед!
Ворота заходили ходуном от ударов.
- Тише, дурила, - дед вышел, на крыльцо, накинув телогрейку. - Спят все еще! Пять утра ведь! Явился он!
- Дай на опохмел! Сдохну щас, - сипел Андрей, кутаясь в рваную куртку.
- Всех переживешь, зятек... Всех... - обреченно вздохнул дед. - Давал я тебе третьего дня. Пропил все? Нам тоже жить надо...
- Хорош бубнить! Найду, заберу всё. На бутылку хотя бы дай! По-хорошему прошу!
- Не дам, - сказал дед. - Иди отсюда! Падла...
Дед отвернулся и собирался зайти в дом. Андрей поднял с земли кусок кирпича, со всей силы ударил старика в затылок. Дед охнул, присел, схватился за голову и завалился на бок. Андрей стоял в раздумьях. Теперь надо ждать, когда старик очнется и узнать, где он хранит деньги. Чтобы не ждать на морозе, Андрей потащил тело тестя в сарай.
Колька проснулся от глухих ударов в ворота и криков отца. Сон пропал сразу. Он лежал в темноте и прислушивался к голосам на улице. Дед всегда вставал рано, чтобы покормить свиней и приготовить еды на всех. В этот раз голоса стихли быстро. Мальчик лежал и ждал, когда отец ввалится в дом и начнет всех поднимать. Ничего не происходило. Колька даже заснул...
Когда он открыл глаза, было уже светло. Часы показывали девять утра. Очень сильно хотелось в туалет. Мама с сестрой спали. Тихонько оделся и стараясь не наступать на скрипучие доски пола (он изучил их все), вышел во двор. Деда нигде не было. И завтрака тоже... По нерасчищенной дорожке (тоже странно, обычно утром дедушка все чистит) по свежевыпавшему снегу, Колька добежал до туалета и, сделав все дела, собрался бежать обратно.
Дверь сарая была открыта. Колька, даже не задумываясь, подбежал закрыть ее. Там же свиньи! Холодно им будет!
Отец стоял посреди сарая с топором в руках. Дед был привязан к скамье. Одежда на нем обгорела (как потом выяснилось, Андрей осмолил несчастного старика горелкой), весь он был покрыт страшными ожогами.... Ноги были отрублены до колена и брошены свиньям. Дед еще был жив и мотал головой из стороны в сторону.
Колька застыл, как вкопанный.
- Иди отсюда, малой! - просипел Андрей и двинулся на сына.
Колька вдруг сорвался с места и побежал на улицу. Даже не заметил, как перелез через двухметровый забор. Он бежал до конца деревни крича и плача.
- Мама! Папа убил!!!! мама!!! мама!! ыыыыы! Дед!!!!
Карасиха, в конце деревни, затащила к себе в дом мальчика. По первым словам, сообразила, что случилось страшное! Отправила мужа звонить в милицию. Телефон был только у деда Витьки (наш местный староста), в пяти минутах ходьбы. Дед Карась побежал сразу, даже не одеваясь, как был в штанах и майке.
Милиция приехала через тридцать минут и забрала Андрея из того же сарая... Он валялся пьяный возле мертвого уже тестя (место, где находился самогон Андрей выяснил быстро). Ноги и руки у старика были отрублены уже полностью... Обухом разбито лицо. Умер от потери крови, как потом выяснилось. Хоронили в закрытом гробу.
Эпилог
Андрей повесился в изоляторе. Свернул из простыни жгут, завязал вокруг шеи и катался по полу, пока не задохнулся. Ему светил расстрел. Не стал ждать.
Колька после этого случая стал замкнутым и странным. Из дома деда они съехали. Там больше никто и не жил...
Я — это я.
А вот дословный рассказ бабушки без обработки.
«Ну, что там рассказывать? Нечего там.
Алкаш этот, Андрей. Бандит! Все пропивал, что плохо лежало. Воровал по деревне. Даже били яго. Без толку!
А ён потом, забил, як кабана гэтага деда Колькинага. Як кабана. Абсмалил даже. Руки-ноги отрубил. Кольку хотел забить. Не догнал, пьяный был. Гаварят, за бутылку адекалона. Или самагона. Не ведаю. Якая розница?
Карасиха милицию вызвала. Забрали в тюрьму алкаша этого. Там он удавился. Вот. Катался по полу, пока не сдох. Як сабака. Тьху!»