Фотография, которую я ненавижу
На ней красивая, как из сказки, девочка на утреннике в саду поет частушку. У девочки прекрасные черные вьющиеся волосы с красным бантом и красное же платье. В изящно вскинутой руке зажат платочек, в темных глазах горит задорный огонёк, а белозубая улыбка приковывает взгляд. Девочка выставила одну ножку в красной туфельке перед собой, ее поза органична настолько, будто она всю жизнь провела на сцене.
Эта девочка не я. Я стою рядом - мы поём частушки в паре, не потому что подруги, а потому что обе можем громко и четко говорить свои слова. Но я мучаюсь от такого соседства...
У Насти платье принцессы с пышной фатиновой юбкой, о котором мечтают все девочки, а у меня - дурацкое платье-футболка с Минни Маус, которое на мне висит и вообще мне не нравится. Настя приезжает к нам в поселковый садик из города, а я живу в деревне. В группу её приводит веселая мама, а меня - папа или сестра. И самое главное, Настя красивая, а я - нет.
Я стою солдатиком, губы сжаты, подбородок опущен. Ступни в повседневных тупоносых сандалях сведены вместе. Держу рукой, длинной и прямой, словно палка, этот платок - ненавистный, потому что мне не хочется вытягивать руку. Мне хочется сжаться, стать как можно меньше, чтобы меня вообще не было рядом с этой слишком красивой Настей, чтобы никто не видел, какая я нескладная, бедная и стриженая.
Стриженая... Только сегодня, кажется, почему-то вспомнив эту фотографию, я поняла, отчего мне никогда не хочется верить комплиментам в свой адрес.
Родители до школы стригли меня очень коротко. Они делали это, потому что где-то прочли, что таким образом волосы станут гуще... Мою подругу в саду тоже стригли коротко, но - как иронично - по обратной причине: у нее были слишком густые волосы. Они тяжёлой волной поднимались надо лбом и чуть закрывали уши. Поэтому нашим любимым развлечением было надевать колготки на голову и представлять, что это две косы.
Папа стриг меня сам, одним срезом, и даже не пытался сделать какую-то симпатичность на голове, но это было ещё полбеды. Самое смачное, что это всё сопровождалось словами "стричь под мальчика".
"Так, ну если стригут под мальчика, значит, я как мальчик. Я не как девочка - поэтому и сама некрасивая, и одежды красивой у меня нет". - Наверное, так всё логично было в моей детской голове, которую мне вечно хотелось втянуть в плечи, лишь бы она никуда не торчала...
А Настя недолго проходила в наш сад - и к лучшему. Такие красивые и богатые девочки вносят в женский коллектив смуту: все хотят с ними дружить и строят друг другу козни. С ее исчезновением в нашей группе снова наступило социально-эстетическое равенство