Ян и Элла сидели на холме, покрытом осенней листвой. В их глазах отражались огни ночного города. Вид, простирающийся на оживлённые улицы с многими переулками и потаёнными местами способствовал интимной обстановке и располагал к общению. Тишину прерывали машины, проезжающие вдали, и шелест не опавших листьев.
Ян начал разговор:
– Знаю, о чём ты подумала, когда предложил встретиться.
– О чём? – спросила Эл.
– Холм – особое место, мы не приходим сюда, если нет повода.
– Какой повод сегодня? Наверное, я чего-то не знаю.
– Ты права Эл, тебе кое-что неизвестно, но скоро ты всё поймёшь.
– К чему эта загадочность? Она пугает…
– Не бойся. Немного подожди и послушай.
– Хорошо.
– Представь, что у тебя остался ни месяц, ни неделя, ни один день, а всего лишь ночь. И в эту ночь необходимо рассказать обо всём, о чём ты раньше молчала.
– Мне сложно это сделать, ведь мы совсем молоды и вся жизнь ещё впереди.
– Да, это так, вернее, так может показаться. Сколько жизней обрывается, не успев начаться? Я говорю о том, что несмотря на ежедневные проявления несправедливости, человек должен продолжать жить. Вопрос лишь в выборе, который он делает: смотреть в пол, не обращая внимания на всё вокруг, или попытаться что-то изменить, преобразить и улучшить то, что ему под силу.
– В мире есть не только несправедливость, но и по-настоящему прекрасные вещи: знойный летний день, сменяющийся вечерней прохладой, рассвет, который не каждому удаётся застать, ощущение тепла, когда морозная улица остаётся позади и дверь дома запирается. Раз уж ты начал говорить о несправедливости, позволь задать вопрос: Часто ли ты пресекал её, когда сталкивался?
– Нечасто. Наверное, именно поэтому и упомянул об этом. Ещё сильнее меня заботят ситуации, стечения обстоятельств, с трудом поддающиеся пониманию. Похожая история произошла с моим знакомым, Семёном Павловым.
– Рассказывай, – с серьёзным лицом произнесла Эл.
– Шёл он в будний день по улице, ни машин, ни людей вокруг не было. Занимался собственными мыслями и вдруг увидел одиноко лежащее на асфальте кольцо. На его внутренней части были выгравированы инициалы, вероятно, хозяина. Семён положил находку во внутренний карман пальто и тут же о ней забыл.
По приходе домой, отобедав и разместившись в просторной зале на одном из кресел, Павлов, ожидая прибытия нашей общей знакомой, хлопотавшей по делам вступления в его распоряжение наследства, доставшегося от родителей, скончавшихся в недавнем времени, рассматривал инициалы, обозначенные тремя буквами: Б.К.А.
Немудрёное, но доставлявшее удовольствие занятие, было прервано на удивление ранним появлением Марии Булатовой, занимавшейся решением наследственного вопроса. Встреча была первой, в прошлом они не виделись, общались всего несколько раз по телефону: коротко и по делу.
Без лишней любезности и приветливости Семён и Мария принялись обговаривать нюансы предприятия, связанного с наследством. В разгар обсуждения Булатова мельком взглянула на небольшой стеклянный столик, стоявший напротив неё. Там лежало кольцо, найденное Павловым.
Эл, тебе интересно?
– Конечно, продолжай.
– В этот момент её охватило нечто, что зачастую бывает с людьми, не верящими своим глазам и в то же время прекрасно осознающими реальность события: речь стала прерываться и вскоре обратилась в откровенно невнятный поток слов, голос дрожал, а затем и вовсе исчез, наступило молчание. Семён внимательно следил за выражением её лица. Он быстро сообразил, что интерес гостьи обращён к кольцу. Ожидания Семёна подтвердились после того, как Мария, не проронив ни слова, взяла его в руки и принялась внимательнейшим образом рассматривать. Произошёл короткий диалог: «Откуда оно у вас?» – дрожащим голосом спросила гостья. «Направлялся домой, смотрю, лежит на асфальте. Теперь думаю: заняться поиском хозяина или отнести в бюро находок», – заключил Семён.
– Что же было дальше? – заинтересованным тоном спросила Элла.
– Дальше произошёл удивительный по форме и содержанию казус. Выяснилось, что кольцо принадлежит отцу Марии, Константину Алексеевичу, вдовцу, лишившемуся супруги в лучшие годы своей жизни. Старик, то есть отец Булатовой, никогда не снимал его и дорожил им, как памятью о жене. И сейчас, видя перед собой дорогую отцовскому сердцу вещицу, Мария никак не могла понять, почему оно расположилось на этом стеклянном столике, а также было предварительно найдено совершенно незнакомым ей человеком. В сжатых формулировках и фразах Семён объяснил гостье расположение места, где он обнаружил находку. Дослушав рассказ, Булатова сорвалась с места и помчалась туда, где, по словам Семёна, ранее находилось кольцо.
– Неужели произошла трагедия? – поинтересовалась Эл.
– Почти. Мария забыла прихватить с собой кольцо, следовательно, Павлов, мой товарищ, вполне резонно заключил, что она ещё вернётся. Почему он не пошёл за ней? – потому что она не рассказала ему ничего из того, о чём я упомянул ранее. Лишь спустя время, по её возвращении в квартиру Семёна, прояснилась вся ситуация.
– Что же с отцом? – спросила Эл.
– Константин Алексеевич, отец Булатовой, потерял сознание среди белого дня: соприкоснувшись с землёй, с его руки тотчас слетело кольцо. Пробудившись через некоторое время и обнаружив отсутствие дорогой сердцу вещицы, Константин Алексеевич, грязный и промокший вследствие двадцатиминутного лежания в луже, пустился её искать. Не заметив, как граница участка, выделенного для движения пешеходов, осталась позади, старик очутился на проезжей части, где был благополучно сбит проезжавшей мимо машиной, хозяин которой, однозначный подлец и мерзавец, не соизволил остановиться и справиться о здоровье пострадавшего. И впоследствии объяснивший свой поступок неопрятным внешним видом жертвы, которая, как показалось однозначному подлецу и мерзавцу, не только была в нетрезвом состоянии, но ещё и не имела собственного жилья, что, конечно, сущая неправда, выдуманная исключительно в качестве самооправдания.
– Ян, не томи: выжил старик или нет?
– В том и вопрос: неизвестно, удалось бы ему остаться в живых или нет, если бы не дочь, обнаружившая несчастного Булатова в полуобморочном состоянии на обочине. По завершении перипетий, касающихся спасения и дальнейшей отправки Константина Алексеевича в больницу, Мария вернулась в квартиру Семёна, описала ситуацию во всех подробностях, а затем, наконец, приступила к делу о вступлении Павлова в наследство, которое, к счастью, завершилось благополучно. Что касается почтенного Константина Алексеевича, то он вскоре поправился и вышел на работу, в дополнение к этому до выхода на службу им были предприняты решительные действия по ликвидации причин, вследствие которых кольцо слетело с его, надо отметить, весьма тучного пальца.
– Удивительная история, – с улыбкой на лице произнесла Эл.
– Что я хотел этим сказать? А то, что моё сознание, вернее, та его часть, что отвечает за аналитику вещей и событий, неспособна поверить, подчёркиваю, неспособна, так как от её глаз, не знаю, право, можно ли так выразиться, скрыта многогранность калейдоскопа, устраивающего подобные этому событию предприятия.
– Хочешь сказать, кто-то подтасовывает карты?
– Не хочу, так говоришь ты, но и не исключаю этого.
– И всё же, Ян, почему мы сегодня именно здесь, на холме?
– Наверное, пора и об этом. Позавчера мне довелось увидеть сон, однако же, это был необычный сон: я видел, как мы сидим на холме и о чём-то разговариваем. Всё происходившее событие, по моим ощущениям, заняло не более минуты. О предмете разговора мне неизвестно, вместе с тем я отчётливо понимал, что это именно мы.
– И это всё?
– Дальше… Эл, смотри, начинается. То самое, что мне приснилось накануне.
После слов, сказанных Яном, обильный звездопад озарил небо ярким светом так, словно была не ночь, а разгар солнечного дня без единой тучи на небосводе. Сначала небесные тела сгорали при входе в атмосферу Земли, затем зрелище приобрело апокалиптический вид: Ян и Элла держались за руки и наблюдали, как космические объекты врезаются в поверхность планеты. Клубы густого дыма, языки пламени, ошеломительные взрывы и вздымающиеся до небес остатки цивилизации добрались до молодой пары, чьи тела в одночасье превратились в пыль.
Тот день положил конец существованию человечества, во всяком случае, так говорится в письме, дошедшем до меня в устной форме. Одновременно с прояснением ситуации вокруг письма, попытаюсь ответить на возможный вопрос читателя относительно природы появления рассказа.
Пока Ян и Элла вели беседу, за их спиной скрывался человек, имя и фамилия которого остались неизвестны. По непонятным причинам он решил запечатлеть разговор незнакомых ему людей на бумаге, однако же, ввиду того, что стихия в тот день высушила все океаны, сравняла с землёй горы и истребила всё живое, о письме «свидетеля конца», – такой псевдоним он себе выбрал, – я бы никак не смог узнать.
Произошло вот как. Мой давний товарищ N. увидел, как ему показалось, необычный сон: прогуливаясь по пустынной улице без намёка на какое-либо живое создание, он заметил лист бумаги с обожженными краями, который то падал на землю, то вздымался ввысь.
Впоследствии оказалось, что лист – то самое письмо, написанное «свидетелем конца». Ознакомившись с ним, а затем пробудившись от сна, товарищ N. рассказал об этом случае, являющемся всего лишь сновидением, мне. Я, в свою очередь, не сдержался и решил поведать о нём вам.