Как мой дед фашистов нагибал!
Мой дед - Меркулов Михаил Васильевич встретил начало Великой Отечественной Войны 17ти летним подростком и сразу же записался добровольцем в ряды Красной Армии. Попал в учебный лагерь где-то под Москвой, где готовили разведчиков. Усиленные курсы языка, физподготовки, приемы выживания и прочее, заняли 9 месяцев. Дали новую форму, оружие было еще в заводской смазке, усиленный паек - все эти "прелести" шли взамен огромному риску, который испытывал разведчик в тылу врага. Огромные физические и умственные усилия прилагал каждый член развет-роты на боевом задании. Обучение закончилось. Его перебросили непосредственно на передовую. Вот тут - то и начался ад!
В начале июля 1943 года, его перебросили под Прохоровку. Он еще не знал, что ему придется стать участником одной из самых кровавых битв за всю историю человечества - Битвы на Курской дуге. Прибыв на место, быстро сформировали отряды из новичков и опытных разведчиков. Он попал в группу под руководством одного очень опытного рядового (полевым разведчикам звания не давали - все рядовые), которой было поручено задание: 4 июля 1943 года, в половину третьего ночи, пробраться вплотную к укрепленным позициям немцев, захватить языка, обязательно офицера и забрать с собой как можно больше бумажных документов, раскрывающих планы наступления немецких подразделений. На подготовку отвели двадцать часов. Разрешили крепко выспаться.
Землянка разведчиков всегда была оборудована намного лучше землянок пехотинцев. Ценили опытных вояк, да и требовали от них всегда почти невыполнимого. Далее буду писать от слов Михаила Васильевича!
"Заснуть никак не удавалось. Сердце колотилось очень сильно, а в голове мелькали мысли, как бы все что узнал на обучении применить в бою. Было очень страшно, но с каждым разрывом снарядов земля осыпалась на пол землянки оставляя красивые разводы. Наблюдением за ними я и забывался. Около двух ночи в землянку зашел офицер и приказал нашему старшему собирать отряд на выход. Все стало как в тумане. Вышли под открытое небо. Старший осмотрел нас, проверил обмундирование и заставил прыгать. Не должно было быть ни единого лязга замка, или оружия. Только глухой, еле различимый звук от наших подошв. Старшего звали Олег, еще одного - Николай, и я. Нас было трое. Олег - очень опытный боец, Николай уже прошел "крещение" огнем, но было еще заметно тревогу на его лице. На мне же лица вообще не было. В начале третьего ночи был отдан приказ - "Пошли!"
За Олегом мы перемахнули через наши блиндажи и окопы, выползли на нейтральную территорию. Деревьев или высоких кустов было очень мало и мы ползли от воронки к воронке очень быстрым темпом. Я полз сразу за Олегом, Николай замыкал. Прячась от прожекторов и сигнальных ракет, мы вжимались в землю, я прямо хотел закопаться в нее. Было очень страшно. Дыхание сбивали клубы дыма и запах разлагающихся трупов.
Через двадцать минут мы приблизились к позициям немцев. Было два укрепленных окопа, соединенных траншеей. Справа от меня в укреплении был пулеметчик. Слева - хорошо укрепленный блиндаж с одним охранником с автоматом. Через каждые пять минут из блиндажа выходил солдат и шел до пулеметчика. Постояв с ним около минуты возвращался обратно. И так повторялось из раза в раз. Каждые пять минут. Как только патрульный доходил до пулеметчика он подавал сигнал охраннику блиндажа, что все хорошо и не спеша закуривал сигарету. Солдат у блиндажа оставался в гордом одиночестве и начинал всматриваться в темноту.
К трем часам ночи в блиндаж зашел офицер. Было решено что "брать" пленного необходимо без лишних промедлений. Дождавшись пока патрульный в очередной раз пошел к пулеметчику, Олег обернувшись сказал: "Коль - ты отвлекаешь охранника, Мишь - ты его убираешь, я за фрицем в блиндаж. За мной не ходить, если не вылезу раньше, как вернется патрульный - быстро уходите." Во рту пересохло. Вески пульсировали очень сильно. Еле сглотнув слюну, я достал штык-нож - шуметь было нельзя.
Олег отполз от нас, и с тыльной стороны блиндажа стал ожидать пока мы не "уберем" охранника. В эту секунду чуть левее и позади меня Николай ударил железку об железку. Звук в полной тишине заставил немца насторожиться. Он чуть чуть выглянул из своей траншеи в сторону звука и вытянул голову, всматриваясь в пустоту. Медлить было нельзя, он мог поднять тревогу и задание провалилось бы. Я в деталях помню как, с земли, рывком, свалился на него в траншею, обхватив рот и резко запрокинув голову назад. Правой рукой полоснул рукой по горлу. Я очень боялся "не добить" урода и поэтому приложил все силы. Лезвие ножа тут же уперлось в хребет, а фриц зашипел и закрехтел обмякнув в моих руках. Фонтан крови обдал меня липкой жижой с уродливо-металлическим вкусом. Глаза жутко защипало. Я понимал - я убил врага. Правая рука не поддавалась и не отпускала нож. Я резко отбросил мертвое тело и в эту же секунду Николай рванул меня за рукав из окопа. Я было очень удивлен, когда узнал что Олег уже с "языком" и документами отполз от нас метров на 60 и надо было быстрее убираться к своим, пока патрульный не засек нас. Мы быстрыми рывками догнали Олега, и перебегая от воронки к воронке волокли за собой пленного. Через мгновение сзади ввысь поднялась сигнальная ракета и раздался рокот пулемета, но мы уже подползали к своим укреплениям и попасть в нас с земли было невозможно - мы преодолели брутсфер и пули ложились в землю.
Только "отойдя" от шока боевого крещения мне рассказал Николай что я лихо справился с охранником и буквально за секунду устранил его. Мне же казалось что прошло около 2х минут. Оказалось что мы взяли очень "крупного" офицера и нам удалось его "разболтать", а документы мы даже не видели - сразу забрал спецотдел.
Через день началась битва. Курская битва! Мы смели немцев. Превратились в железо. Но за этим я наблюдал из далека, готовясь к новому заданию. Долго отмывался от запекшийся крови и пытался забыть жуткий трупный запах. Я еще не знал что за это задание получу медаль за отвагу, а главное выживу в этой войне..."...