Ответ на пост «Реклама?»
Возможно, они что-то знают...
Возможно, они что-то знают...
... о подлете которого 23 августа предупреждает НАСА. И вот что? Ну если вот вдруг - так. Поорём в пустоту, астероид - иди нахуй? Спроектировал и построил себе герметичное, автономное, способное пережить волну бомбоубежище? Подземный ход от койки? Потренировался съебывать туда с семьей за 5 минут? Запасся продуктами длительного, хранения? Может яма типа "подвал" из говна и палок есть?
А если вдруг изо всех утюгов начнётся:
- Внимание, внимание, опасность ядерного удара, высшая степень боевой готовности, работает ПВО! ВСЕМ УКРЫТЬСЯ В БОМБОУБЕЖИЩАХ!!!ОБРАТНЫЙ ОТСЧЕТ.
360
359
358 И это если 7 мин. Подлётное время.
Попрощаюсь со всеми на всякий случай... Потому, что хороших людей тут больше. Хейтеры - идите нахуй!))). Разгоняйте...
Начало тут: Зелёная бабушка: часть 1
----------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
Весь следующий день он лазил по колхозному полю и искал жаб. Насобирал целый мешок. Бабушке наврал, что отправился в лес за грибами, а сам побежал к заветному холму. Кое-как открутил задвижку и начал заталкивать в появившуюся трубу недовольных амфибий. По несколько штук за раз, а потом бегал, проверял не открылась ли дверь. Мешок опустел, но к его глубокому сожалению дверь так и не сдвинулась с места. Ванька застонал от разочарования и начал биться о неё лбом.
Дурак! Дурак! Ну причём тут жабы, с таким же успехом можно было закинуть в трубу увесистый кирпич. Зачем он на это бесполезное занятие целый свой день потратил? Кошка, животное юркое, может она должна была где-то внизу пробежать и включить механизм открытия, он же помнил - дверь открывалась не сразу. А жабы? Они же медленные. До посинения можно ждать: сработает или нет?
Бесполезно .Всё бесполезно! Неужели придётся пожертвовать кошкой? Пребывая в самых расстроенных чувствах, он пнул на прощанье проклятую дверь, а потом решил убрать за собой улики. Закрутил задвижку обратно словно ничего и не было. А то мало ли, Лысый придёт и сразу догадается, что тут побывали чужие.
Уже стемнело. Он выбирался из леса практически на ощупь, впотьмах зацепившись ногой за торчащий из земли корень потерял равновесие и свалился в овраг. Больно ударился головой, поцарапал щёку и почти сразу промок. На дне оврага скопилась вода. Ванька чуть не заплакал от горя, когда поднявшись на ноги увидел в какое облепленное грязью и листьями чучело он превратился. Вот бабушка ему, теперь, покажет грибы. Итак весь день где-то шлялся, а вернувшись без грибов да ещё в таком виде...Влупит ему по первое число.
Поднял голову, прикидывая про себя как ему лучше выбраться из оврага и заметил металлическую решетку прямоугольной формы. Она закрывала вход в большую трубу. Мальчик сразу забыл про слёзы. Овраг находился неподалёку от бомбоубежища, значит труба тоже имела отношение к нему. Он вскарабкался по склону оврага к трубе и ощупал решётку. Не приварена. Прикручена на болты.
“Можно её снять и проползти по трубе — подумал Ванька — только надо раздобыть ключи. В чемодане у дедушки, в сарае, а чемодан лежит под верстаком”.
Бабушка встретила его с веником. Пришлось продолжать своё враньё: грибы собирал, набрал целый мешок, но в сумерках провалился в яму и еле выбрался. Поэтому в таком виде. Бабушка прости — завтра я этот мешок точно найду…
— Дома запру — хвост кобылий! — кричала бабушка. — Все нервы мне измотал обормот проклятый! А если бы ты там убился? Там места-то гиблые! Сгинуть решил окаянный? К Зелёной пошёл?
— Да какие гиблые? Я в перелеске лазил. Что у тебя за порядки вообще! Купаться нельзя! Гулять нельзя! Друзей нет — хоть подыхай! — отбивался Ванька.
— Так рейки руби! Чо не рубишь? Работы полный двор, а он Ваньку валяет...Пришибу! Как есть пришибу!
— А я тогда голодовку объявлю! Сама свои щи жри! Я для неё грибы собирал, а она… — Ванька воробушком взлетел по лестнице на сенницу и спрятался там пока бабушка не утихнет.
— Эк, какой стал! — бушевала внизу бабушка. — Грудь колесом, хвост топорщит! От горшка -два вершка, а уже норов свой показал! В кого только такой уродился?!!
— В Зелёную бабушку! — огрызнулся Ванька.
Бабушка, его бабушка, вдруг неожиданно и громко всхлипнула. Повисло гнетущее молчание, а потом он услышал как скрипят половицы. Ваньке стало не по себе. Складывалось впечатление, будто бы он со зла сказал то что не должен был говорить. В тот вечер она больше не произнесла ни слова. Молча ушла и всю ночь просидела возле печки в передней комнате.
Ванька попытался помириться, но натолкнулся лишь на холодное молчание. Он снял с себя грязную одежду, умылся и вздыхая отправился спать.
Все утро они не разговаривали. Бабушка молча поставила перед ним тарелку молочного супа с макаронами и ушла на огород. Ванька поклевал завтрак. Потом вспомнил, что давно не видел домашнюю кошку. Обычно, по утрам она всегда отиралась на кухне. Мяукала. Требовала еды.
Неужели окотилась?
Он оделся, обыскал дом. Кошки нигде не было. Проверил сенницу и чердак -тоже нет. Обыскал двор. Пусто. Козу бабушка по утрам выводила за ограду объедать траву на пустырях и соседских лужайках. На всякий случай проверил под крыльцом -всякое бывало. Могла и там спрятаться. Мурка как сквозь землю провалилась. Бабушку спрашивать было опасно — разговор мог зайти про котят, а у него с ней и так натянутые отношения. Ванька пошёл в сарай. Нашёл чемодан и раскрыл его. Ага. Целый ворох ключей. Какой-нибудь да подойдёт открутить решетку. Ванька нашёл на верстаке сумку из-под противогаза в которой хранились старые засохшие кисти, вытряхнул их оттуда и переложил в неё самые подходящие на на его взгляд ключи. Тут он услышал тихий писк, но занятый делом, сначала не придал этому значения подумав на птицу. Писк стал сильнее. Ванька поднял голову и наугад спросил:
— Мурка? Ты?
— Муррр…— отозвалась откуда то из полумрака кошка.
— Чёрт! Я же тебя просил, зараза! Бабушка, если увидит, отыграется на котятах по полной. Ей, сейчас, только повод дай!
Ванька вскочил и побежал на кошачий голос. Точно. Мурка устроила себе логово в дальнем углу сарая спрятав кричащих слепых котят в старой фуфайке. Оставлять их тут было крайне опасно. Ванька погладил тревожно мурчащую кошку, пересчитал котят. Четверо. Черненький, беленький и два пятнистых - прямо как их мамаша.
Нужно было срочно эвакуировать их в безопасное место. Бабушка в любой момент могла появиться в сарае и всё испортить. Он выглянул на улицу и осмотрелся -поблизости никого. Хорошо. Вернувшись назад он осторожно убрал Мурку, а потом сгрёб в охапку котят вместе с фуфайкой и поволок на сенницу. Мурка тревожно мяукая бежала следом. Он пробежал через двор, поднялся по лестнице и аккуратно разместил котят в корзине.
— На, смотри! Ничего я твоим детишкам не сделал, — продемонстрировал он свою работу недовольной хвостатой мамаше — тут и сидите. Тут, вас бабушка никогда не найдёт.
Некоторое время он наблюдал за котятами, потом опомнился: он же хотел идти к бомбоубежищу. Только вот бабушка...И кошка…Как же быть? В этот день он не решился на вылазку в лес. Отдыхал на сеннице, читал книжку и спал. Стараясь не показываться бабушке на глаза бегал на кухню за едой - для себя и для Мурки. Он выжидал.
К ночи, выспавшись окончательно и не зная чем себя занять, Ванька решил продолжить рубить дрова. Бабушка проснулась, выглянула на шум. Некоторое время наблюдала как он работает, а потом не выдержав попросила его не шуметь до утра.
— Утром я за грибами пойду! Хочу найти свой мешок, который в лесу посеял, — огрызнулся вспотевший Ванька.
— Ну иди. Иди за грибами, хоть с утра, тока меня пожалей и соседей, нехристь окаянная, — взмолилась бабушка.
Ванька улыбнулся. В этой битве он вышел победителем.
————————————————
Утром он собрался в дорогу как взрослый ни у кого не спрашивая разрешения. Надел брезентовый дождевик. В сумку из-под противогаза напихал ключей, прихватил ещё один мешок для грибов, чтобы его легенда была убедительной, и пошёл.
Ванька потратил часть времени на сбор грибов: не возвращаться же с пустыми руками. И только когда решил, что насобирал достаточно он занялся решеткой. Она была очень грязной и склизкой. Вся поросла какой то бурой тиной. Болты не поддавались. Ванька содрал на ладонях кожу до крови пытаясь открутить их. Мальчик плевался, хныкал, отступал и принимался заново бороться с проклятыми болтами. Два нижних он кое-как выкрутил, но этого было недостаточно чтобы пролезть внутрь. Пришлось лазить по округе искать подходящий рычаг. Он разыскал на свалке железный рифлёный прут и уже при помощи него отогнул решетку. Вспотевший, промокший, до чёртиков счастливый он с облегчением выдохнул, забрался в трубу и пополз по ней на четвереньках. Ванька ничуточки не боялся, его звали вперёд азарт и желание посмотреть вожделенные мультфильмы. Раз банда Лысого там лазила — значит там бояться нечего и некого. Главное разобраться как работают кинопроекторы.
В состоянии эйфории он не сразу заметил, что труба закончилась. Ванька ощупывал темноту перед собой и не мог понять, что там?
Пришлось достать спички и поджечь одну. Темнота осветила маленькую комнату от которой в разные стороны отходило ещё три отверстия.
“Развилка — догадался мальчик — Оёёй. Куда же дальше ползти-то”?
Он спустился в комнату. Зажег ещё одну спичку и вот тут немного испугался. А если он тут заблудится? Может лучше вернуться?
Нет. Отступать после таких трудностей было стыдно.
Нужно оставить пометку. Ванька сжёг ещё несколько спичек, собрал пепел и пальцем намазал на стене, возле трубы ведущей к выходу, жирный чёрный крест.
Он выбрал правую трубу и уже собирался нырнуть в нее как из другой, до него донёсся тихий голос. Он замер и прислушался. Кто то поёт. Ванька удивлённо заморгал и придвинулся ближе. Точно. Из трубы напротив доносилось пение.
Раз кто-то поёт — значит там люди, а раз люди, надо посмотреть поближе, — решил он и выбрал среднюю трубу.
Чем дальше он полз по трубе тем громче слышалась странная заунывная песня. Ванька старался быть как можно тише: а вдруг его поймают и накажут за то что он без спроса залез в бомбоубежище?
—... Экий -Акай
— Экий -Акай
— Ты малыш смотри не плакай
— Хвост отрежу: шкуру прочь
— Некому тебе помочь
“Какая странная песня. Вроде по русски поют?”, — подумал он стараясь прислушаться к словам.
— Я сварю кисель из кошки
— Испарю его немножко
— Сладкий газ меня укроет
— Двери в мир Чудес раскроет...
Ванька увидел впереди зелёный тусклый свет. Голос доносился оттуда.
— Экий-Акай
— Экий-Акай
— Помаши хозяйке лапой…
Труба закончилась. Ванька упёрся головой в деревянный ящик загородивший выход. Ящик стоял неплотно, сквозь щели проникал искусственный свет. Он просунул нос в щель, попытался посмотреть, но разглядел только туман и смутные тени.
Ванька прислушался. Голос напевающий странную песню затих, он слышал только шипение, словно кто-то в бане плеснул на раскалённые камни из ковшика. Потом раздалось громкое бульканье.
“Что там такое? Неужели баня”? — удивился Ванька и начал отодвигать ящик в сторону. Ящик поддался легко, будто бы в нём ничего не было, только издал противный и резкий скрип.
Ваньке он показался оглушительно громким. Он замер, прикидывая про себя, как лучше пятиться задом если его вдруг заметят.
Мальчик подождал немного — ничего. Шипение и бульканье не прекратились и тогда он решился протиснуться в расширившуюся щель.
Ванька встал на ноги и тут же согнулся от кашля вдохнув непривычного странного воздуха. Из глаз потекли слёзы. Сначала он подумал, что отравился. Зеленоватый пар был повсюду так что он почти ничего не видел вокруг себя. Откуда то сверху шёл свет. Какое-то высокое помещение, а под ногами железный пол. Продолжая кашлять Ванька прижался к стене, выплюнул скопившейся комок соплей. От страха перед глазами всё начало кружиться.
“Нужно назад, в трубу”, — в панике подумал он.
— Экий-Акай. — снова тот странный голос.
Над головой зашумело и загудело. Пар начал подниматься вверх постепенно рассеиваясь. Дышать стало намного легче. Ванька вытер сопли: теперь стало немного понятнее где он оказался. На площадке, которая шла по кругу внутри большой комнаты в форме цилиндра. В полу были решётки. Края площадки заканчивались перилами. Он подполз к перилам, посмотрел вниз и тут же отпрянул.
Ему показалось, что его увидели. Там внизу возле каких-то пультов стояла высокая фигура. Он подождал немного -ничего. Никто не бежит ловить его. Не слышно шагов. Ванька осмелел и снова придвинувшись к перилам, посмотрел вниз. Теперь стало ясно почему его не заметили: человек стоял к нему спиной. Ванька засопел, человек был какой-то странный. В резиновой одежде, на голове противогаз. Одежда была украшена перьями и стеклянными бутылочками. Больше всего мальчика смутил ржавый баллон на спине вроде тех, что у водолазов по телевизору и резиновые шланги. Шланги шли от человека к ящикам и пультам с разноцветными кнопочками, а один к узкой стеклянной колбе на железных ножках в которой пузырилась зелёная жидкость.
Фигура просто стояла и покачивалась из стороны в сторону. Ванька опустил голову за перила обнаружив множество стеклянных сосудов, трубок, баллоны и ещё открытые емкости от которых шёл пар.
Какие уж тут мультики? При чём тут мультики? Ерунда какая-то. Попал на обычное производство - как на ферме, ещё и от бабушки получит за то что проник без разрешения, а может и в милицию сдадут. В милицию ему попадать нисколечко не хотелось.
Ванька отодвинулся от перил и пополз на четвереньках по площадке пользуясь тем, что человек внизу его не видит. Он подполз к ближайшей решетке в полу и посмотрел вниз. Увидел большой бак с серой пузырящейся жижей. Ничего интересного. Справа от себя обнаружил лестницу сваренную из прутьев по которой можно было спуститься вниз. Только зачем? Чтобы его поймали? Нет уж -сначала он тут всё изучит. Ванька пополз дальше по кругу и обратив внимание на маленькие окна в стенах подобрался к ним. Посмотрел. Первое окошко было мутным: там он увидел только ящики выступавшие из полумрака. Ящики интереса не вызывали. Ванька пополз проверять следующее окошко. А вот в этом окошке он увидел нечто любопытное. Большой зал в котором стояли три кресла. Ванька вспомнил где он такие видел: давным -давно весь класс водили в поликлинику проверять зубы и зубной врач сажал его в похожее кресло с мягкой спинкой и с подголовником. Только тут к каждому креслу шли длинные шланги. Может тут Лысый с дружками и смотрят эти мультики? Кресел как раз три. Любопытно.
— Не хватает, — услышал он и насторожился.
Чего не хватает?
— Нужна ещё одна. Придётся поработать. Экий-Акай…
Ванька подполз к перилам. Человек в противогазе с хлюпаньем отдирал от себя шланги, от костюма шел пар. Мальчику пришлось лечь на живот, чтобы рассмотреть получше.
Фигура сдвинулась с места и пошла куда то влево скрывшись за железной овальной дверью. Ванька заметил окошко выходившее как раз на нужную сторону и мелкими шажками перебежал через площадку проследить: что этот человек будет делать? Там он к своему удивлению увидел клетки с кошками запертыми внутри, длинный стол из блестящего металла и деревянную плаху с топором.
Сквозь стекло Ванька увидел что человек в резиновом костюме извлёк из клетки живую кошку, положил её на деревянную плаху и одним ударом отрубил несчастному животному голову. Увидев брызнувшую кровь он в зажмурился от неожиданности. Разве так можно?
Мальчик помнил как бабушка, иногда, рубила головы курицам и петухам. Отрубит голову и отшвыривает птицу, а та бьёт крыльями скачет, какое-то время ещё живёт. Но одно дело отрубить голову тупой курице и совершенно другое кошке. Это же как друга убить?
Да что это за чудовище такое? Вот кому Лысый кошек в бомбоубежище сплавляет. А Юрка знает? Раз вместе с ним - значит знает. Какие же они все уроды и мучители. На глазах сами собой появились слёзы. Он посмотрел в окно ещё раз — там творилось ещё более страшное дело. С кошки содрали шкуру. Человек в резиновом костюме резал её на столе складывая части тела в эмалированную миску. Под его ногами растеклась кровавая лужа. Было плохо слышно, но Ванька чувствовал как орут и плачут от горя запертые в клетках несчастные кошки. Дальше он не стал смотреть. Его затошнило и мальчик твёрдо решил возвращаться домой и никогда сюда больше не возвращаться. Он дополз до почти до самой трубы ведущей к выходу как неожиданно почувствовал как на его шею опустилось что то холодное и тяжёлое. В первую секунду он подумал, что это тот человек в резиновом костюме увидел его и догнал и сейчас он отрубит ему голову. Ваньку прошиб холодный пот.
— Ква!!!
Рядом шлёпнулась жаба. Ванька выпучился на нее испуганно потирая шею.
— Откуда же ты взялась, скотина?
Жаба молчала. Смотрела на него жёлтыми глазами. Ванька не выдержал. Схватил жабу обеими руками, подбежал к краю площадки и сбросил вниз. Отступая услышал слабый всплеск и бульканье. Догадавшись, что он чего то натворил мальчик выглянул за парапет. Жаба упала в открытый чан где шевелилось белое горячее варево.
— Ладно. Хуже не будет, — проворчал он и полез в трубу. Полз обдирая локти и колени пока не добрался до перекрёстка. Спрыгнув в комнатку, он пошарил в карманах и к своему ужасу не обнаружил там спичек. Потерял! Лазил, лазил и потерял. Ванька на ощупь выбрал ближайшую трубу и полез в неё, но чем дальше он по ней полз тем сильнее укреплялся в подозрениях, что это не та труба. Он ошибся.
— Всего их четыре, - бормотал Ванька пытаясь вспомнить и содрогаясь от страха. Он почувствовал что может остаться тут навсегда -я выбрал сначала трубу напротив, а теперь по ошибке выбрал правую. Мне нужно назад. Вылезти задом, а потом выбрать ту где будет моя левая рука. Тогда я точно не ошибусь.
Пятиться в трубе было намного труднее. Развернуться он боялся, можно было застрять. Ванька засопел размышляя как ему поступить по инерции продолжая ползти вперёд. Впереди снова появился свет. Он обрадовался и прибавил ходу: может быть он всё таки не ошибся? Но, нет. На своём пути Ванька обнаружил очередную решетку… Труба похоже проходила над залом где стояли кресла. Человек в резиновом костюме возился там, поправлял трубки, протирал тряпкой что то похожее на маску.
— Провались ты к дьяволу! — в сердцах пожелал ему мальчик и испуганно захлопнул рот. Эхо его голоса разнеслось далеко вокруг.
Тот. В резиновом костюме услышал шум. Поднял морду в противогазе, начал озираться.
Ванька испуганно замер. Резко и тонко запищал звонок. Человек в резиновом костюме отвёл взгляд от потолка и засуетился. Потащил новые шланги к креслам, начал подкручивать какие-то вентили.
Ванька услышал шаги.
— Здорово бабуля. Мы тебе свежую кошку в трубу закинули. Скоро там мультики?
Это голос Лысого! — изумился Ванька. Банда пришла. Тааак...Уходить не узнав, что они такое тут смотрят было уже нельзя.
Ему пришлось улечься боком и наблюдать.
— Матвеюшка пришёл. И друзей привёл. Хорошо. Как хорошо, что не забываете старушку, — услышал он голос этого страшного человека и вытаращил глаза.
Чего? Этот урод старушка? Бабушка? Да в нём роста, почти два метра. Что это за бабушка, которая вот так запросто кошкам головы “чекрыжит”? И кто это такой Матвей?
До Ваньки не сразу дошло, что это имя Лысого. Да этого упыря никто сроду по имени не называл.
— Здрасьте...
— Здрасть…
Вразнобой поздоровались Тухлый и Юрка.
— Всё готово. Всё сделала. Последние приготовления и запасы на зиму будут готовы… Свежую порцию я уже вам приберегла...А то истосковались поди...По мультикам то?
— Агаааа… — хором ответила банда.
— Рассаживайтесь деточки в креслах. Занимайте места, а уж бабушка вам всё включит. Хотите на радугу, а хотите в дальние страны… Экий — Акай…
Ванька увидел как Лысый, Тухлый и Юрка разлеглись в креслах подкручивая сиденья так, чтобы было удобнее. Старуха суетилась между ними, помогала, вела себя словно обычная бабушка к которой вдруг нагрянули редкие, но такие долгожданные родственники.
— А кошек мне больше не надо... Хватит нам всем на зиму. Я запасов наделала...Уххх...Да всё самое лучшее...Ходите в гости, хоть всю зиму...Только с оглядкой...Оглядкой...Помните про наш секрет то.
— Да мы помним, бабуль! — нетерпеливым голосом ответил Лысый — Давай уже. Прибавь газу! Три дня терпели.
— Потерпи уж чуток Матвеюшко... Скоро будет... Ведь сам знаешь -быстро нельзя... Окочуришься, и где я тогда другого внука возьму?
Ванька ждал чего угодно. Кинопроектор. Видеомагнитофон и телевизор. Только ничего этого не было. Банда Лысого нацепила маски с трубками, которые тянулись куда то далеко и уснули.
Он разочарованно фыркнул. Опять ерунда получалась. Столько ужасов и трудностей, сегодня вытерпел, чтобы увидеть как другие спят? А что они про кошек говорили? Эти изуверы их жрут? Идиотизм. Как будто есть больше нечего? Запасы на зиму она заготовила. Ванька всё о запасах знал: его родная бабушка тыщу раз в подпол за банками с огурцами гоняла, хотя он больше обожал земляничное варенье.
Старуха тем временем отошла от кресел и скрылась. Ванька перевёл взгляд на спящего Юрку и тяжело вздохнул.
— Эх. Юрка,Юрка…— прошептал он. — Угораздило же тебя связаться с такими, а ведь нормальным пацаном был. Лежишь тут, теперь, спишь. Что в этом хорошего? Лучше бы пошёл со мной на рыбалку как в прошлом году...Или подсолнухи у соседей сшибать? А помнишь: солдатиков из свинца отливали?
Юрка застонал во сне. Начал ворочаться.
— Не нравиться? Может тебе просто стыдно? Может быть я перед тобой в чём то виноват, отчего ты пошёл дружить с ними, а не со мной? Что я тебе такого сказал? Что я сделал? Я извинюсь...Честно…
Следом за Юркой начал стонать Тухлый, а потом к ним присоединился Лысый, который начал биться в припадке так, что упал со своего кресла.
— Фига се. Мультики — пробормотал наблюдавший за ними Ванька.
— Ааааа….Бляяяяяяя…. — сорвав с себя маску проревел Лысый. Его начало сильно тошнить. Он захлёбывался, зажимал рот. У него брызгало из носа.
Ванька перевёл взгляд на других. Их тоже корёжило. Это чем это они таким дышат? Совсем дураки?
Из темноты выскользнула бабка в противогазе и начала освобождать Юрку и Тухлого от их масок.
— Пииии…..аааааа.. Ты старая…...Пииии…..ааааа!!! — выл Лысый катаясь по полу.
Ванька догадался, что происходит нечто странное.
— Заткнись! — грозно оборвала его старуха — Газ был испорчен! Ваших рук дело шутнички? В могилу меня отправить решили?
Юрка и Тухлый повалились с кресел. Их тоже начало тошнить.
— Вся работа коту под хвост! Кто в трубу жаб подсунул? Сознавайтесь? — бушевала старуха — Сами себя угробить вздумали, оглоеды? Я вам русским языком сказала: только коты и кошки, и всё!
— Не мы это….Сукой буду...Бабуся...Убью! — Лысый кое-как поднялся на ноги пошатываясь пошёл на нее. Щелкнул раскладной нож. Ванька увидел как старуха развернулась к нему и одной рукой подняла его в воздух как пушинку. Лысый затрепыхался, пытаясь освободиться, нож полетел куда-то в сторону.
— Меня убить вздумал, щенок! Да меня вся деревня убить не смогла. Сознавайся лучше, ты мне жаб подкинул? Расшибу о стенку!
“Так это про неё мне бабуля говорила. Это она! Та самая отравительница - Зелёная бабушка”! — догадался Ванька — Сейчас, начнут виноватого искать, а значит перероют всё бомбоубежище, обнаружат его следы.
“Нужно убегать пока не поздно — решил он. А то ведь найдут и как кошке голову отрубят или сварят живьём”.
Он начал осторожно пятиться, но снова замер услышав резкий старушечий голос.
— Жить вам осталось: три дня. Вы вдохнули отравленный газ и уже не важно, кто из вас виноват в этом. Если хотите жить, вы их мне принесёте, а я вам за это время приготовлю противоядие. Мне нужно 12 кошек, чтобы обновить запас. Этот придётся слить.
— Да где мы их найдём столько...Бабуль? Мы и так всех кошек с деревни перетаскали — всхлипывал Лысый.
— Пожалейте нас.
— Помогите…
— Мне неважно где вы их найдёте. Те кошки, что в клетках и новые, которых вы мне принесёте пойдут на новую партию газа. Хорошо, если в эту зиму нам хватит протянуть до весны. А сейчас, поторопитесь — у вас всех мало времени. Подходите по одному, я вколю каждому из вас укол. Он позволит вам протянуть подольше…
Ванька услышал как подростки начали наперебой причитать и плакать. Оставаться больше не было никакого смысла. Он начал пятится. Сначала потихоньку, а потом как можно быстрее. Мальчик сам не понял как вывалился из трубы на перекрёстке. Он снова едва не перепутал направление, но собрался с духом. Постоял лицом к трубе из которой вылез и несколько раз перепроверив всё, выбрал ту, что находилась по левую руку.
Эта труба показалась ему бесконечной. Он всё полз и полз, а она не кончалась. Когда повеяло свежим воздухом он почувствовал неимоверное облегчение. Вот он — заветный выход. Уже смеркалось. В лесу пели птицы, со стороны деревни раздавался бодрый собачий лай. Ванька дышал и никак не мог отдышаться, а потом выбрался из оврага, подобрал мешок с грибами и позабыв про ключи со всех ног побежал домой.
Справились? Тогда попробуйте пройти нашу новую игру на внимательность. Приз — награда в профиль на Пикабу: https://pikabu.ru/link/-oD8sjtmAi
В абсолютно здоровом мире безумие - единственная свобода.
Джеймс Грэм Баллард.
I
Я впервые видел Бояна в таком бешенстве. Рожа у него раскраснелась, как у японской обезьяны (которая любит сидеть в горячей воде), ноздри раздулись, как у тюленя, вынырнувшего на поверхность, глаза вытаращились, как у жабы, а зубы оскалились, как у гиены.
Зрелище было страшное. А самое страшное – то, что гнев этого ходячего зоопарка обрушивался на меня, Валеру Тихомирова.
– Ты хоть понимаешь, кретин, что ты наделал, а? – проорал он так громко, что в комнату заглянула Эм, но тут же скрылась от греха подальше.
Я поджал губы и подчёркнуто спокойно сказал:
– Откуда ж мне понять, если я кретин?
Боян побагровел. Мне показалось, что он сейчас сдохнет на месте от злости.
– Да ладно тебе, Боян, я прекрасно понимаю всё, успокойся, – примирительно произнёс я. И принялся загибать пальцы: – Первое из того, что я сделал: попытался найти Шатуна. Убедился, что он, возможно, жив ещё... Его тело по любому должно было остаться на тех речных порогах, понимаешь?
– Ты его нашёл?! – спросил Боян потише прежнего, но всё равно достаточно громко, чтобы нас, наверное, слышали в городе. А ведь мы находились в тридцати километрах от Роднинска, в горах, на даче.
Я ожёг его свирепым взглядом. Выдержав паузу, ехидно поинтересовался:
– Разрешишь продолжить? – и, когда тот, надув щёки, кивнул, сказал: – Второе. Я всё же нашёл ваш тухлый Схрон и открыл Тёмную тропу пять сраных раз, чтобы вы вытащили из него несколько огромных ящиков артефактов. Разве не так? Я не виноват, что твои легионеры такие неженки, что не смогли опустошить Схрон целиком...
– В том мире слишком мало кислорода, – снова перебил Боян. – Мы задыхались... Мы не могли вытащить всё за пять раз...
– На вас были кислородные маски, блядь!
– Но не было переносных кондиционеров, понимаешь? Не было! На шестидесятиградусной жаре тяжести особо не потаскаешь!
– ...Третье! – выкрикнул я, продолжая загибать пальцы. – Я спас пятьдесят восемь человек!
Установилась пауза. Боян сверлил меня глазами. Гибрида жабы, тюленя, гиены и японской макаки он больше не напоминал, скорее мальчишку, которого подставил лучший друг. У него даже губы задрожали. Он бессильно ударил кулаком по столу, сел, закрыл лицо ладонями.
– Я вывел их, Боян, – тихо сказал я. – Вывел всех этих бедолаг из Чёрно-белого мира... Перевёл в Зачарованный лес, сейчас они – часть Семьи... Они счастливы, понимаешь? Больше не надо им бояться ночи и тех тварей...
Боян поднял голову.
– Сколько раз ты для этого открыл Тёмную тропу?
– Пятнадцать, – неохотно ответил я.
– Пятнадцать, – повторил Боян. – Пять раз для Схрона, для спасения всего Мультиверса от древнего зла, и пятнадцать – для спасения зачуханных жителей постапокалиптической реальности числом пятьдесят восемь душ со всем их небогатым скарбом. Ты, Валера, наверное, считаешь себя героем? Человеком-пауком, не? Или доктором Стрэнджем? Он тоже открывал порталы.
– Я не считаю себя героем, – раздражённо проговорил я. – И вообще, чего ты истерику закатываешь? Ну откуда я знал, что есть лимит силы Бифуркатора? Что больше определённого количества раз я Тёмную тропу открыть не смогу? И что никто не знает этот лимит? Никто меня вовремя не предупредил! Вадик сказал, что я восстановлюсь и снова смогу открывать порталы...
Боян вздохнул. Кажется, он более-менее успокоился и, судя по кислой физиономии, испытывал тяжелейшие моральные страдания.
– Ты должен был посоветоваться со мной, Валера. Узнать всё про свои силы. Сначала мы обязаны были опустошить Схрон, а потом ты мог делать всё, что в голову взбредёт! Спасал бы двойника своего отца и всех остальных жителей Чёрно-белого мира хоть до посинения! Я понимаю, что ты сделал хорошее, даже отличное дело. Для тех бедолаг ты сам бог! Но надо же думать... расставлять приоритеты... Если в будущем ты так и будешь слушать сердце, а не голову, мы проиграем битву с Заблудшими! Нужно хорошо распланировать дело, а потом...
– А чё ж ты тот первый поход не распланировал, если такой умный, а? – спросил я. – Мы ж ни хрена не подготовились: три дохлые винтовки на всех, вот смеху-то! Расул со своими бугаями из нас чуть жареную отбивную не сделал, помнишь? Эмму чуть не сожгли заживо! Тебя ранили, ты чуть копыта там не откинул! А Шатун...
Я запнулся. Боян не перебивал, нахмурившись. Я решительно продолжил:
– А Шатун пропал без вести.
Боян внезапно потупился.
– Мы думали, что Тёмная тропа выведет нас сразу в мир Схрона. Мы знали, что этот мир не населён. Не ждали нападения. Мы не подозревали, что половинка того артефакта в виде песочных часов у Гаевского... Три винтовки были даже избыточным оружием...
– Ну и хули толку от ваших планов в таком случае? – возмутился я. – Может, надо было слушать сердце, а не голову?
– Вот блядство-то, – чуть ли не жалобно протянул Боян. – Всё у нас через жопу идёт! Нам придётся ждать, когда ты восстановишься, а мы ведь понятия не имеем, сколько это времени займёт. Вадик сказал: от двух недель до полугода! Полгода ждать, это ж сдуреть можно! А если Заблудшие выйдут на поверхность земли прямо завтра?
– Ну ты пессимист, – фыркнул я. – Так-таки уж прямо полгода ждать, а Заблудшим приспичит вылезать из их вонючих нор завтра! К тому же мы столько артефактов из Схрона натаскали, что впору устраивать мировой переворот.
Я поднялся.
– Короче, дело к ночи. Пошёл я, прошвырнусь в город. Мне там надо кое-кого навестить.
Я нащупал во внутреннем кармане толстовки брегет, который снова стоял. Немудрено после купания в болоте Зачарованного леса. С тех пор не было времени посетить часовщика. Я потряс часы возле уха – мёртвая тишина. Да, пора навестить часовщика, причём не абы какого, а вполне конкретного. Подумать только, столько времени прошло, а я не соизволил известить Анатолия Васильевича Грушина, что со мной всё в порядке! Переживает небось, хоть и Жуткий, всё-таки мы вместе прогнали из нашей реальности чудовищную Мару, большое дело сделали.
Боян выпрямился.
– Никуда ты не пойдёшь, дорогой мой.
Я обернулся, поднял брови.
– В смысле?
– В прямом. Ты сейчас для Легиона дороже золота. Единственный Бифуркатор, способный открыть путь к Схрону. Если с тобой что-то случится – Жуткий сожрёт, гопник пырнёт ножичком или камень с утёса на башку свалится – не видать нам оружия против Заблудших, как собственного ануса.
– Ну, допустим, некоторые йоги могут увидеть собственный... – Я оборвал сам себя. – Подожди! Это что ж получается? Мне теперь сидеть на этой даче и на улицу не выходить?
Боян в кои-то веки расплылся в широкой и слегка язвительной улыбке.
– Не на даче, Валера. В целях твоей сохранности и – не буду отрицать – наказания за своеволие ты будешь находиться на сверхзащищённом подземном объекте под охраной до тех пор, пока снова не восстановишь силы для Тёмных троп. – И, когда я похолодел от ужаса, добавил: – Кстати, на этом объекте мы держим твоих недавних знакомых. Синицына и Юру Иваненко, Приёмыша Заблудших.
II
Я вошёл в свою комнату на втором этаже, с грохотом захлопнул дверь и повалился на кровать. Уставился на потолок.
Сквозь окна просачивался солнечный свет. Иногда он тускнел, когда на солнце набегало облако. В горах удивительно непостоянная погода. Шума города до этого высокогорного дачного посёлка не доносится, но и нет той зловещей тишины, которая царит в Чёрно-белом мире. Там города не было вовсе... Лишь высились мёртвые пустые здания и ржавели навеки остановившиеся автомобили.
Я вывел ту несчастную колонию выживших. Вывел в вечно тёплый и прекрасный мир Зачарованного леса, в котором десять лет жила Эм. Они счастливы, все эти люди, включая моего отца... Точнее, не совсем моего отца. Мой отец медленно спивался в моём родном мире, а в Чёрно-белом Тихомиров-старший, похоже, к алкоголю вовсе не прикасался...
Я спас пятьдесят восемь человек, из них семнадцать детей до четырнадцати лет и пять стариков за семьдесят.
Им больше не нужно бояться выходить из Храма по ночам. Не нужно жить впроголодь. Я их спас и, чего греха таить, гордился этим.
Но Шатуна я не спас.
Он остался в том страшном мире. Возможно, очень даже возможно, он умер, но я не хотел в это верить. Он упал в реку, но ниже по течению были пороги, и его тело должно было, просто обязано было там застрять. Крупных хищников, которые могли бы утащить Шатуна, по словам Расула и его братии, поблизости не водилось. Это вселяло надежду.
Но его могли утащить не животные. В Чёрно-белом мире с наступлением темноты из-под земли выбирались жуткие Заблудшие. Словно морлоки, только в миллион раз опаснее.
«Не тешьте себя ненужными иллюзиями, – сказал Леонид Гаевский. – Он мёртв или превратился в нечто такое, что вы не захотите иметь с ним дела».
Я не знал толком, что это значило, а уточнять не было желания.
В дверь тихо постучали. Я уставился в закрытую дверь и почувствовал Эм. С тех пор, как меня приняли в Семью, мы были с ней на одной волне. Я ощущал, где она примерно находится и в каком настроении.
«Заходи», – мысленно произнёс я.
Ничего. Эм стоит за дверью и ждёт ответа – не мысленного. Телепат из меня так себе.
– Входи, Эм, – сказал я ворчливо.
Она вошла, а следом запёрся, к моему некоторому неудовольствию, Вадик. Он тоже в Семье, и я его тоже должен почувствовать, но, видно, я просто не ожидал, что он заявится.
При виде такой делегации я принял сидячее положение.
– Что стряслось?
Эм обогнула кровать и села рядом. Вадик потоптался и примостился на стульчике возле тумбочки.
– Мы беспокоимся за тебя, – объявила Эм.
Я подозрительно прищурился.
– С чего это?
– Мы беспокоимся, что в тебе нет гармонии. Тебя хотят сохранить, а ты не хочешь сохраняться, вот поэтому возникает дисгармония...
– Чего?! Эм, ты выпила, что ли?
Она вздохнула и закрыла глаза. Она явно нервничала.
– Я не знаю, как сказать...
Вмешался Вадик. Сказал спокойно:
– Когда Эм волнуется, начинает говорить, как принято в Зачарованном лесу. В общем и целом, мы хотим, чтобы ты с пониманием отнёсся к своей защите. Ты теперь единственный золотой ключик от Схрона, так что...
– Не защите, а тюрячке, – оборвал я его. Несмотря на совместно пережитые злоключения в Чёрно-белом мире и знание того, что Вадик – парень отличный, дружбу заводить с этим лощёным хлыщом я не собирался. Чисто из тупого упрямства. – Меня хотят посадить под землю, чтобы я там тух от пары недель до полугода. Полгода под землёй – вы представляете?
Теперь уже я сам проявлял тот самый пессимизм, в котором обвинил Бояна.
– Нет, не то ты говоришь, Вадик, – внезапно сказала Эм. – Я не это хотела сказать... В тебе, Валера, нет гармонии не только из-за тюрячки... то есть... ну, в общем, ты понял. Ещё из-за Шатуна. Ты с ним много путешествовал, а сейчас думаешь, что остался один. Но ты не один. У тебя есть Легион. И Семья. Ты потерял силы Бифуркатора ещё и потому, что не верил в смерть Шатуна и постоянно ходил в Чёрно-белый мир, надеялся его найти...
– Я и сейчас не верю, – пробормотал я.
– Мы знаем. Чувствуем.
Она замолчала, и я впервые захотел, чтобы она ушла. И Вадика с собой прихватила.
Пересилив себя, я с улыбкой сказал:
– Вся эта херабора с Чёрно-белым миром оказалась не такой уж бессмысленной. Отныне никакие правоохранительные службы меня не разыскивают. Потому что Валера Тихомиров умер, и его тело было опознано.
Эм поглядела на меня широко открытыми глазами, а Вадик поморщился. Трюк, который я провернул с мёртвым телом моего двойника, был настолько циничен, что покоробил даже бывалых легионеров. Я в тот момент действовал как сомнамбула: исчезновение Шатуна подействовало на меня сильнее, чем на кого бы то ни было. Мы подкинули тело в один из кварталов на окраине, где обреталось столько торчков, сколько их в Нью-Мексико нет. Сейчас менты шерстят бедных наркотов, выискивая того, кто всадил в дрищеватое тело Валеры две самодельные пули.
На днях я прочитал на сайте «Новости Роднинска» короткую заметку о том, что найдено тело Валеры Т., несовершеннолетнего преступника, совершившего жестокое двойное убийство в прошлом году. Вряд ли эта новость кого-то удивит. Скажут, мол, покатился парень по наклонной, связался с бандитами, и вот вам, пожалуйста. Справедливая кара.
Так что я ухитрился инсценировать собственную смерть. Совсем как Гекльберри Финн, только лучше. У меня теперь даже могила есть... Ужас!
– Да... – неуверенно поддакнула Эм. – Это, конечно, хорошо... для тебя... Но если ты не захочешь прятаться, пока твои силы не вернутся, пользы от этого не будет никакой.
– Да я не против того, чтобы прятаться! – в сердцах сказал я, недовольный тем, что Эм продолжает гнуть свою линию. – Но не под землёй же! Чем эта дача плоха?
– Тебя здесь легко вычислить, – влез Вадик в разговор. – Соседей у нас мало, спору нет, но тебя уже слишком много людей видело. В бомбоубежище тебе будет безопаснее...
– А ты там сидел? – огрызнулся я.
– Сидел, – спокойно ответил Вадик, и у меня вытянулось лицо. – Три месяца. Пока сам восстанавливался. Давненько это было, ещё во времена ОРКА. С тех пор я почём зря Тёмные тропы не открываю.
Я не нашёлся, что ответить. А Вадик продолжал:
– Если честно, думаю, ты просидишь там столько же. Стандартное время для восстановления. Не думай, что там будет сырая нора с червяками, нора будет благоустроенная...
Он улыбнулся.
– Ха-ха, – протянул я. – «Хоббита» ты читал, это ясно. По крайней мере, первый абзац. А что ещё там будет? Фродо с Гэндальфом? Или Горлум?
– Сауна, бассейн, ресторан, минитеатр, спортзал, бильярдная, – без запинки перечислил Вадик. – Даже что-то вроде солярия. Это бомбоубежище строили при Совке для больших шишек. Так что там всё на уровне, не беспокойся. Там даже кабельное есть. И интернет.
– Не врёшь? – насторожился я.
– Клянусь.
Я задумался. В принципе, перспективы вынужденной самоизоляции неплохие. Я даже там буду не один. Компанию мне составят Синицын и Юра-Приёмыш. Ну, и охранники из Легиона, само собой.
Вадик сказал:
– Самое главное, до тебя не доберутся враги.
– Какие враги? Заблудшие, что ли?
– На данном этапе наши враги – «каровцы». Молодцы из Кризисного Агентства Расследований Аномалий. КАРА. Если они тебя возьмут, то либо сделают своим штатным Бифуркатором и церемониться, как мы, не будут, либо...
– Что «либо»?
– Прикончат на месте, – лениво сообщил Вадик. В его тоне я явственно уловил злорадство. Всё-таки мой характер – не сахар, и я тут много кого достал. Им приходилось со мной нянчиться, потому что я – ключ к тысяче дверей. В данный момент, правда, страдающий импотенцией, но это временное явление.
– Они очень глубоко законспирированы, – заговорила Эм. – Часто работают под прикрытием. Поэтому ты не должен никому доверять. Кроме нас.
– И как мне узнать, что это «каровец»?
– Никак. Доверяй только тем, кого представил тебе кто-то из нас.
Вадик перебил Эм:
– Вообще-то один способ есть. Говорят, все они носят на руке браслет с какими-то редкими минералами. Эти браслеты – обереги от Заблудших.
Я вытаращился на него. Ярко вспомнились дни, проведённые с Приёмышем в особняке Синицына. Юра показывал мне кристаллы из подземных городов Заблудших. С помощью этих минералов подземные жители творили чудеса...
– Они похожи на часы, поэтому легко спутать.
– Я запомню, – процедил я, едва разжимая губы. Все эти новости энтузиазма мне не прибавляли.
Вадик поднялся. Эм, глянув на него, тоже встала.
– А вообще скучать тебе не придётся, – сказал Бифуркатор весело. – Я слышал, на днях к вам заявится психиатр Эрик Рудин. Будет работать с Приёмышем и расшифровывать Поющие Книги. Тип он ещё тот.
– Ты о чём? – пробурчал я.
– Говорят, у него не все дома. Как у большинства психиатров. И силы как у буйвола. Но Легион с ним сотрудничает, потому что он человек, в общем и целом, полезный. Они как-то с Шатуном не поладили: Рудин хотел подробности, а Шатун, сам знаешь, не любит откровенничать. Вот и сцепились. Говорят, Рудин нашего Шатуна чуть не задушил голыми руками, хотя сам ему в пупок дышал. Тейя разняла. Она Рудина хорошо знает.
– Да ну? – не поверил я. – Шатуна – задушил? Да Стас сам кого хочешь задушит!
Вадик пожал плечами.
– За что купил, за то и продаю. Сам увидишь. Пошли мы. Сегодня ужинаем и ночуем здесь, а завтра с утра пораньше тебя увезут. Так что вещички я бы на твоём месте начал уже собирать.
III
В подземное убежище меня увозили в такую рань, что можно было назвать это время ночью. Ещё четырёх не было. В дачном посёлке царили тишина и мрак, даже птицы не начали петь. В городе было посветлее и пошумнее, но и там суточная активность свелась к своему минимуму.
Гена Франкенштейн остался на даче. Для меня он был, пожалуй, последней связью с Шатуном, и теперь эта связь порвалась. Без Шатуна никто не желал менять Гене жидкость каждый день, и Боян его «выключил». Ввёл в анабиоз. Я бы не хотел, чтобы его «отключили» насовсем, но никто и не собирался это делать.
В машине – том самом тарантасе, на котором меня уже возил Бурый, – я закемарил и проснулся только на месте входа в подземелье. Это место находилось на окраине заброшенного парка, среди кустов и поваленных деревьев. Из дёрна торчало неприметное бетонное строение размером с деревенский туалет. С крышей, крохотными оконцами и запертой на ржавый замок стальной дверью.
Мы с Бурым предварительно напялили оранжевые жилеты сотрудников жилищно-коммунальной службы – на случай случайных свидетелей. Но в это время в парке не наблюдалось даже сумасшедших собачников, ЗОЖевцев или бомжей. Бурый отпер замок, который внутри оказался отлично смазанным и прекрасно открывался. Огляделся и залез в будку. Я последовал за ним.
В полу будки имелся квадратный люк, тоже запертый. Только замок здесь был посложнее. Раньше я таких замков вообще не видел. Бурый засунул в четыре узких отверстия четыре зубчатых трубки, закреплённых на ребристой рукоятке. Потом начал крутить какой-то болт на вершине рукоятки. В определённый момент щёлкнуло, и Бурый принялся засовывать трубки ещё глубже. Снова щёлкнуло, и мой спутник резко выдернул причудливый ключ. Мда, подумалось мне, я со своими проволочками такой замок не осилю...
Люк распахнули. В свете фонаря нашим взглядам предстала шахта с металлической лесенкой, дно шахты исчезало во тьме.
– Лезь вперёд, – велел Бурый.
Я замялся. Лезть в эту сырую и тёмную дыру мне хотелось меньше всего. Но долг обязывал. Я повернулся к шахте задом и осторожно полез вниз, цепляясь за холодные ступеньки и старательно нашаривая ногами очередную опору.
Бурый тем временем загремел замками наверху. Запирался. Затем полез следом за мной, луч его фонаря то и дело чиркал по ноздреватым бетонным стенам.
На глубине примерно метров пяти мои подошвы упёрлись в нечто твёрдое. Я отошёл в сторонку, чтобы Бурый не прогулялся пешком по моей голове. Когда он, крякнув, встал рядом со мной, в свете фонаря мы увидели проход сбоку – довольно низкий. Он тянулся вбок метра два и упирался в тупик.
– Ненавижу это место, – посетовал Бурый. – Приходится на карачках лазить. Это для того, чтобы ни у кого, кто сюда залезет, не было желания лезть дальше.
Согнувшись, мы добрались до тупика. Пока я соображал, зачем мы сюда лезем, Бурый нажал на один из кирпичей, и в тупике раскрылся проход. Совсем как в фильмах про Индиана Джонса.
– Что дальше? – почему-то шёпотом спросил я. – Ловушки? На голову нам будут падать каменные глыбы? Под ногами раскрываться провалы?
– Делать ловушки глупо, – рассудительно ответил Бурый. – Тогда все диггеры шею свернут, но доберутся до конца маршрута. Наша цель – убедить любого хренова исследователя, что ничего здесь интересного нет.
– Слушай, а как же те, кто знает о бомбоубежище? Неужели никто, кроме Легиона не в курсах? Это будка наверху торчит же у всех на виду. Ну, чиновники там, всякие начальники подземных коммуникаций...
– Кто знал, тем мозги промыли, – отмахнулся Бурый. – Ты насчёт этого не переживай.
Мы выбрались, наконец, из низкой трубы и спрыгнули на каменный пол просторного тоннеля. Бурый уверенно двинулся по нему, размахивая фонариком.
– Чего ж вы Синицыну мозги не промыли? – спросил я. – Чтоб он про Приёмыша всё рассказал?
– А мы и промыли. Только он по-прежнему говорит, что ничего не знает.
– Может, не знает на самом деле?
– Боян думает, что у него в сознании поставлен блок. И обойти этот блок наши умельцы не в силах. С ним всё сложнее. Возможно, он с Заблудшими контактировал непосредственно.
Я помолчал. Мы прошли пару десятков метров. Тоннель понижался, вдалеке слышался шум воды. Пахло сыростью, чем-то затхлым.
– Слушай, Бурый, – заговорил я. – А что вы с ним в итоге будете делать? Ну, в самом конце? Не отпустите же?
– Откуда ж мне знать? Это пусть Боян решает. Он у нас гений. Но сразу скажу: отпускать мы его не отпустим. Поверь мне на слово: последние деньки спокойно живём. Скоро спокойная жизнь закончится.
– В смысле... начнётся война? – спросил я.
– А то! Боян на нервах... Слышал недавно, наши Жуткие, которые предсказывать могут, говорят, близится такой пипец, что мало никому не покажется.
– Кажется, я знаю, какой пипец, – пробормотал я. – В Чёрно-белом мире видел.
Луч фонаря отразился на водной поверхности. Мы остановились. Тоннель, понижаясь, уходил под воду. Вода была стоячая, зловонная, по ней плавала грязно-серая пена.
– Только не говори, что нам придётся нырять, – сказал я.
Бурый хмыкнул.
– Не придётся, не ссы.
Он подошёл к стене сбоку, что-то там поделал. Кусок стены повернулся вокруг своей оси. Мы прошмыгнули в щель и оказались на лестничной площадке. Лестница была сделана из металла и спиралью уходила вниз в просторной шахте. Я притронулся к стене шахты: на ощупь она напоминала резину.
По лестнице мы спустились этажа на три, если не больше. Я уже собирался поинтересоваться, когда мы наконец дойдём, когда Бурый отпер последнюю дверь – стальную, толстенную, как в банковском сейфе.
За дверью меня ослепило сияние. Проморгавшись, я понял, что это не сияние, а обычное электрическое освещение. После темноты подземных переходов оно показалось ослепительным.
Восторженно раскрыв рот, я ступил на мраморные плитки просторного коридора. Под высоким потолком горели лампы дневного света, на стенах висели старинные портреты незнакомых мне людей. По обе стороны коридора стояли обтянутые дерматином скамейки. В конце находилась стойка, за ней притаились стол и стул. Наверное, здесь должен был сидеть подземный вахтёр...
Где-то тихо шумел вентилятор, накачивая сюда свежий воздух с поверхности. Я подумал, что если вырубить этот вентилятор, мы тут умрём весьма неприятной смертью.
– Никогда не видел такого бомбоубежища, – восхитился я. – С таким запутанным входом, да так глубоко...
Бурый насмешливо спросил:
– А ты много бомбоубежищ повидал?
– Одно точно. Меня Шатун в нём прятал... когда мы только познакомились.
При упоминании имени Шатуна Бурый слегка помрачнел. Проговорил:
– Это убежище особенное. Для ВИП-персон. Так что здесь всё на высшем уровне.
Чуть позже выяснилось, что убежище действительно строилось для ВИП-персон. Как и сказал Вадик, здесь имелась сауна, бильярдная, кабельное телевидение, интернет и много ещё такого, что скрасит жизнь несчастному бифуркатору, который растерял силы и должен скрываться от плохих людей. И не людей.
В первый день я обшарил всю территорию, хотя подспудно понимал, что лучше бы растянуть удовольствие исследования. Свободного времени у меня будет до хрена. Но не выдержал, облазил всё вокруг. Насчитал восемнадцать жилых помещений и три подсобки. Двери в некоторые комнаты были заперты, с ними я решил разобраться попозже. Мои отмычки всегда со мной. Наткнулся на миниатюрное метро: крохотный перрон и тёмный тоннель с рельсами. Совсем как в том бомбоубежище, в котором меня в своё время держал Шатун. Тоннель, скорее всего, закрыт с обеих сторон, но прошвырнуться туда не вредно. Я сделал в уме галочку, чтобы вернуться сюда на досуге.
Синицын Игорь Михайлович содержался в помещении, которое конструировалось, кажется, как изолятор для заразных больных. Длинная комната с койкой, столом, стулом, санузлом и предбоксником. Еду ему приносили Бурый или его сменщик из Легиона, который когда-то дрался со мной и потерпел сокрушительное поражение. Я про себя назвал его Брюсом Ли. Готовили в столовой, оборудованной всем необходимым для кулинарии. На складе хранились овощи, крупы, фрукты, а в огромном морозильнике – мясо. Всего этого хватило бы на два-три месяца для четверых человек. Утром Синицину включали свет, вечером выключали, оставляя тусклый ночник, чтобы можно было следить, чем он занимается.
В первый день я не стал к нему заходить, не было желания. А вот к Приёмышу заглянул. Он содержался в комнатке по соседству, которая была аналогом то ли обезьянника, то ли вытрезвителя. Голые стены, холод и одна-единственная койка, на которой, свернувшись клубком, лежал Юра Иваненко. На нём была тёплая пижама, но, похоже, она ему была нужна, как тюленю носки. Он был холодный, просто ледяной, рожа синяя, глаза забинтованы. Но если наблюдать за ним долго, было заметно очень медленное дыхание. Он смахивал на самый настоящий труп, но труп дышащий... Жуткое зрелище.
Продолжение в комментариях
Мурманск, Октябрьский район