В такие дни люди и бросают, блин, вузы.

Сегодня пришёл в свой горячо ощущаемый университет с просьбой сделать рассрочку оплаты по месяцам: денег в семье мало, кризис, расходы превысили предполагаемые, доходы не увеличиваются. Как у большинства народа, в общем. В прошедший семестр разбивку пришлось оформлять через пару недель от последней позволительной даты, за что был слегка отчитан, но быстро направлен к лицу, отвечавшему за запоздавших.

В этот раз явился, как и было сказано отчитывавшей ранее Женщиной: либо до конца месяца плати за следующий семестр, либо снова пиши заявление на разбивку, если не потянешь. На календаре 30ое января, понедельник, и, с запасом в день (мало ли, на неделе до выходных не мог к ним попасть - совещания), дружелюбный явился. С порога Женщина обругала меня, мол, заявления принимают до 25го. Удивление моё прошло быстро, поскольку в таком огромном вузе самая важная информация обнаруживается постфактум не в первый раз: ошибочные недопуски с последующими вынужденными пересдачами, оплата академ. разницы за перевод из предыдущего института, превышающая изначально оговорённую сумму в три раза (а это, на минуту, дополнительные 60 тыс. рублей), дата экзамена, о котором преподаватель узнаёт, когда студенты уже ждут его в аудитории. В общем, я закономерно поинтересовался, с кем данный вопрос можно решить, раз уж снова накосячил со сроками. Женщина ответила: "Отдел бухгалтерии, - но зачем-то резко добавила, - кто с ними будет говорить, я, что ли?" Такие вызовы мне не по нраву, так что уговаривать не стал. Люблю общаться, направился в бухгалтерию.

Встретила меня крайне холодная Леди. Настолько холодная, что, судя по маникюру, счета за электричество идут в ущерб всему остальному: что-то ведь должно греть её простыни. Узнав, откуда я пришёл, худощавые трости руки, облачённые в чёрные рукава изысканного тесного платья, сложились в замок, а бездонные как сливная дыра в общаге глаза томно опустились на двадцатилетний дырявый линолеум. Каблуки многословно затопали к Женщине, а Леди кинула: "Не могли вас оттуда прислать, ждите".

Через 10 минут из соседнего кабинета до моих ушей донеслось: "Он вызвался сам поговорить с бухгалтерией, вот и пошёл. Я не знаю, зачем". Вынужден зайти - в последний раз так надо мной глумились в классе восьмом какие-то гопники.

Женщина: Ну что, поговорили?

Я: Да, и...

Женщина /перебивает/: И как, чего добились?

Я: Девушка не поняла, что делать, пошла к вам.

Ж: Ну так вы сами собрались решать, не зная, что! Почему вы не пришли до 25?

Я: Потому что у меня была информация, что до конца января можно. С кем я могу сейчас обсудить проблему?

Ж: Ни с кем! Раньше надо было приходить. Платите всю сумму целиком.

Я: У меня нет возможности.

Леди: Так вон вам поблажку сделали в прошлый раз, не первый год учитесь!

Ж: Да, вам говорили, что до 25 надо!

Я: Я понял, с кем решить вопрос?

И знаете что? Это продлилось в три круга! Они обвиняли меня в опоздании, не отпускали к кому-либо ещё, кричали: "Незнание закона не освобождает от ответственности!" (насколько, вообще, законно говорить о законах, которых не существует?) и периодически пользовались поддержкой ещё одного клерка, "Мамашки", которая намекала, мол, всё я знал.

Когда голос мой против трёх хабалистых дам перешёл на пару тонов выше, пришлось заметить это и то, что,

— Нет, мы спорим не о том! С кем. Мне. Поговорить?

— Пишите заявление г-ну Х, - видимо, утомилась Женщина, - но обязательно приложите документы, подтверждающие невозможность оплаты!

...

Дрожащей от непривычных скандалов рукой еле читаемым почерком пришлось объясняться совсем другому лицу, моему Ключу, потерянному в стагнирующем бюрократизме. Весь день думаю, до чего офисные сотрудники любят отчитывать неподвластных им людей и что с этим делать.

Одна особа сказала:

"Вместо того, чтобы раздирать друг другу глотки и топить в реках крови, почему мы не можем обьединить усилия и работать над всеобщим процветанием?"

Почему, Мамашка, Женщина и Леди, почему?

Эта история произошла с одним из моих коллег, военных медиков. И если бы действо не разворачивалось практически на моих глазах, я бы, скорее всего, в неё не поверил.

В юности один молодой человек, назовем его Саша, очень не хотел служить в армии. Он жил в небольшом районном городке и искренне считал, что служба – это потеря двух лет жизни, за которые он многое успеет. Пробовал косить – не получилось – здоров, как лось, пробовал найти продажного военкома – тоже как-то не срослось, то ли денег не было, то ли военкомы честные. Тогда Саша решил учиться. И обязательно в университете с военной кафедрой. В столичный медицинский он с первого раза не поступил, хоть и очень старался. Не хватило баллов.

Попробовал уговорить военкома – мол, дайте отсрочку всего один год, я хочу на подготовительное отделение.

- Подготовительное отделение – это не причина для отсрочки! – отрезал военком.

- Мне очень надо, - ныл Саша.

- А у меня план по призыву горит!

И не дал. Кроме того пригрозил:

- Будешь выпендриваться – я тебя в самые гнилые войска пошлю! Ты у меня из болота всю службу не вылезешь!

Саша бросился подавать документы в медучилище своего райцентра – куда там, все сроки давно прошли.

А тут и повестка в военкомат подоспела. Саша перечитал её с кислой физиономией и решил бежать. Бежал он не просто так. Саша уехал в столицу, подал документы на подготовительное отделение медицинского и стал прятаться.

Целый год Саша скитался по съемным комнатам и случайным знакомым, потому что для того, чтобы заселиться в общежитие, необходимо было стать на учет в местном военкомате. Вздрагивал при виде людей в форме и раз в месяц робко звонил домой. Мобильников тогда не было. Поэтому звонил из телефонов-автоматов и отделений почты. Чтоб не вычислили.

К слову, родители тоже были целиком на Сашиной стороне. Собрали вещи и слиняли с места прописки на другую квартиру. Поэтому всю бурю возмущения военкома принял на себя сосед Миша.

Про соседа Мишу надо рассказать отдельно. Это был, что называется свой человек и врожденный тролль. В свое время он отслужил в стройбате и возможности поприкалываться над офицером-военкомом не упустил.

В очередной раз Саша звонит соседу.

- Ну, как там обстановка?

- Не приезжай, - резко отвечает сосед.

- Почему? – пролепетал Саша.

- Сплю я, как белый человек. Полпервого ночи, между прочим. А тут звонок в дверь! Открываю. Стоит твой военком с каким-то ментом. Мол, Александр Убегайло по соседству проживает? Проживает – говорю. Как давно вы его видели? Полгода не видел. Уехал куда-то. Они давай к тебе в двери ломиться. А там никого нет. Твои тоже не живут, а ваши кактусы, которые я поливаю, вряд ли смогут дверь открыть. Короче, военком мне бумажку протягивает. Подпишите, что мы приходили. Я ему – не буду подписывать, я уже служил, опять в армию не пойду. Военком – это не повестка, это ваше обещание, что в случае, если этот Убегайло появится, вы мне позвоните. С превеликим удовольствием – говорю. Мне этот Саша сразу не понравился. Бледный он какой-то, худой. Наркоман, наверное. И тапочки из общего коридора пропадали все время. Военком ушел, а я разнервничался что-то, вышел на балкон покурить. Смотрю – под балконом ещё две темные тени дежурят. Это тебя ловили, если ты вдруг со второго этажа прыгать станешь. Так что – не приезжай.

Саша так испугался, что вгрызся в учебу, как мангуст в шею кобры. И на вступительных экзаменах получил только высшие оценки. Поступил, короче.

Приезжает со справкой из университета в родной город. На дрожащих ногах идет в военкомат. Так, мол, и так, поступил, вот бумажка. Его сразу – к военкому.

- Убегайло, мать твою! Ты где год шляся?!

- Товарищ майор, - плачущим голосом ноет Саша. – Я учился. Вот, поступил.

- ………. (непечатные выражения, которые нельзя использовать в литературных произведениях). Мы твое дело собирались в прокуратуру передавать. Да тебя посадят, суши сухари.

Поорал, поорал, влепил какой-то астрономический штраф, но Саша был очень рад, что его не посадили.

В процессе учебы в медуниверситете, Саша вдруг проникся армейской идеей. И к последнему курсу начал искать возможности попасть на службу в качестве военного врача. В Военно-медицинском управлении не стали препятствовать порыву юного патриота. После выпуска вручили Саше офицерские погоны, переправили в документах «лейтенант запаса» на «лейтенант медицинской службы» и отправили в часть.

Служит Саша уже почти год, никого не трогает. Старшего лейтенанта, получил, между прочим. Бойцов зеленкой мажет и анальгином от всего лечит. Командиром у него был известный на всю Беларусь полковник Семенов. Товарищ грозный, орущий и имеющий огромные связи в мире военной медицины и в армии страны вообще.

А тут звонит старшему лейтенанту Убегайло мама. Уже по мобильному, прогресс далеко шагнул.

- Сашенька, ты будешь смеяться.

- Я последнее время даже в цирке не смеюсь, - грозным офицерским голосом отвечает военврач.

- Тебе повестка пришла.

- Какая повестка?

- В военкомат. Хотят тебя в армию забрать.

Оказалось, что военком из Сашиного города ошибся на год с выпуском. И, посчитав, что уклонисту Убегайло до 27 лет ещё целый год, решил напомнить ему о долге перед Родиной. Заодно и позлорадствовать. Почему до военкома не дошло, где нынче обитает Саша – это только бардак в документообороте Вооруженных Сил объяснить может.

Саша идет к командиру.

- Товарищ полковник, разрешите два дня увольнительной, а то меня в армию забирают.

- Убегайло, ты что дебил? – удивляется полковник. – А ты сейчас по-твоему где находишься?

- Ничего не знаю – мне повестка.

- Так, - говорит полковник. – Даю тебе два дня, чтобы с этой ерундой разобраться. Если что – звони.

Саша к процессу подошел творчески. Нацепил парадную форму, все значки-регалии на грудь и сияющий, как министр обороны США, приехал в военкомат своего родного райцентра. Идет по коридорам и призывников пугает. Они думают, что это за ними приехали.

Вот и кабинет военкома. Саша стучится, чеканным шагом заходит в кабинет:

- Товарищ подполковник, старший лейтенант Убегайло для прохождения срочной службы явился!

И повестку военкому на стол – хрясь!

Военком смотрит на старлея, на повестку, снова на старлея, на повестку. На шеврон части, снова на повестку. Бледнея, понимает, что он действующего старшего лейтенанта в солдаты призвать хотел. Да ещё из ведомства страшного полковника.

- Ты Семенову уже сказал?

- А как бы я по-вашему сюда приехал. Полковник Семенов мне увольнительную подписывал.

- Твою мать! – хватается за голову военком.

- Давайте так, - предлагает Саша. – Вы мне все подписываете и я поехал. Я вас не видел и вы меня не видели.

Так Саша и не послужил солдатом. Зато когда я увольнялся из армии, он, будучи целым капитаном, обзывал меня дезертиром. Будем считать, что этим рассказом я ему отомстил.