mad94broccoli

Взгляд направлен в никуда.

Казалось, окончательная пустота.

А Канни вглядывался в лицо своего друга и пытался поймать волну настроения, чтобы попробовать исправить нарушенные соединения в его представлениях о мире. Вернуть веру в людей было не в его силах. Но он не хотел предоставить хозяина самого себе на саморазрушение. Поэтому воспользовался своей негаданно полученной свободой передвижения на корабле, защищенном от непредвиденных раздражителей, и отправился на экскурсию по кабине с намерением найти что-то, способное вызволить Дина из забвения, хоть он и сам не представлял, что именно. Каждые несколько секунд оглядываясь на своего капитана, Канни медленно продвигался, обнюхивая каждую новую для него или же просто необычную деталь. И с каждой такой деталью его интерес к новой “игрушке” возрастал - запах нового корабля приводил его в восторг и заставлял двигаться всё дальше, оставляя на стенах длинные мокрые следы от своего холодного серого носа. Но внезапно среди смеси запахов от свежего покрытия и недавно открытого металла, из которого был собран корабль, образовался до невозможности знакомый виток. Канни сосредоточил весь свой набор обонятельных рецепторов, чтобы выделить этот виток из переплетения и понять, откуда он исходит. Источник находился где-то сразу за дверью багажного отсека. Этот запах не давал ему покоя. Он был особенным, но не ясно, почему именно. До недавнего времени он был так близок, постоянно рядом, что Канни к нему привык и не обратил внимания, когда он исчез. Это было нечто очень-очень важное, несущее гигантский смысл и шанс на достижение их глобальной цели. Он попытался открыть отделение, но система защиты не позволяла ему проникнуть на другие части корабля без сопровождения капитана. Минута замешательства. А вдруг, он не прав? Тревожить Дина, чтобы тот просто открыл дверь? С другой стороны, чутье его практически никогда не подводило и если он сейчас не пойдет навстречу своему внутреннему голосу, он пожалеет, ведь Дин так и так когда-нибудь откроет багажник и обнаружит эту важную вещь, но будет лучше, если он это сделает сейчас, сию секунду. Поэтому Канни сорвался с места и, дрифтуя на поворотах, несся к хозяину, издавая громкий и отчаянный лай.

Дин, услышав голос пса, приложил усилие лишь для того, чтобы повернуть голову в его сторону. Мысли его не отпускали. Даже наблюдая, с каким волнением и надрывом Канни пытается сообщить ему что-то важное, он не пошевелил и пальцем, чтобы сдвинуться с места и на мгновение отвлечься от шторма, бушующего в разуме и сердце. Однако, Канни был настойчив. Правда, он уже тоже едва поддерживал огонёк надежды, ведь в таком состоянии видел хозяина впервые - старые и проверенные методы здесь бесполезны, потому что все они были основаны на его мечте, на его грандиозной цели, убегающей сейчас на расстояние гораздо более далекое, чем протяженность всей Вселенной. Но тревога за будущее его близкого существа держала его крепче всех разочарований. Наверное, это всё же передалось Дину на каком-то молекулярном уровне в самых маленьких дозах, но которых оказалось достаточно для того, чтобы встать с кресла и пойти посмотреть, о чем в очередной раз переживает Канни. Да, он сделал это ради него - больше не в силах наблюдать за прыгающим сердцем своего друга.

• “Ну что? Что произошло?” - Дин без единой положительной эмоции пристально смотрел на пса.

Канни остановился у двери багажного отсека, пытаясь заставить его открыть её. Дин лишь отрицательно покачал головой, выстроив на лице выражение полного разочарования и, возможно даже, частично негодования от мысли, что в этот напряженный час, пока он пытается разложить по своим местам разбросанные бурей мысли, Канни отвлекает его для того, чтоб тот просто пустил пса в другое отделение корабля. И всё таки, Канни никак не унимается и убедительно просит его открыть.

• “Вот! Посмотри! Здесь ничего нет. Мы же не успели загрузить его. Что ты хочешь найти в пустоте?” - Дин прикладывает ладонь к сенсору и тот послушно убирает препятствие, за которым включался моргающий свет.

А Канни, уже не слыша хозяина, рванул на розыск источника его беспокойств. Он всё более отчетливо чуял этот запах, поймал курс и мелко перебирал лапами, стараясь не упустить и малую долю. Нашел! Не проходит и десяти секунд, как он тащит откуда-то из-за двери синюю сумку. Дин не верит своим глазам. Сумку! Ту самую, которую он отдал Джулиану в плату за услугу! Он ожидал увидеть что угодно, но только не её. Канни, радостно повизгиващий от такой находки, привстал, опираясь лапами на руку Дина, отдал её хозяину и внимательно наблюдал, пока тот развязывал замок из шнура, стягивающего материал. Внутри валюта. Не тронута совсем. И еще что-то. Что-то круглое, гладкое и тяжелое, с привязанным листком бумаги. Дин не решался достать из сумки этот предмет. Пульс замер. Секунды остановились.

Это же карта! Тот. Самый. Шар.
Дин нащупал кнопку для запуска и уже через миг пространство багажного отсека наполняла часть Вселенной, ярко отсвечивающая по всей его внутренней поверхности. Дин не верил. Он водил над собой рукой, словно хотел потрогать каждую звезду, отраженную в этой виртуальной картинке, чтобы убедиться, что не спит. Но опомнился. Свернул карту и уставился на кусок бумаги, очень старый, свернутый в свиток и перевязанный ниткой, на которой еще местами была пыль. Свиток пролежал где-то довольно долгое время, прежде чем попасть в его руки, уже пожелтел, некоторые слова были выжжены частым воздействием света и едва читаемы. Но Дин быстро провел взглядом по обрывку, задержав дыхание, и продолжал держать пульс в неподвижности. Внутри он увидел сообщение, которое выловило все его мысли в сачок и растолкало по декоратвным баночкам, чтобы они радовали владельца, стоя на своих местах:

“Если ты держишь сейчас в руках эту записку, значит ты прошел испытание на человечность и по-настоящему заслужил найти свою награду. Моих жизненных сил уже недостаточно, чтобы отправиться в своё скорее всего последнее путешествие. Но я не мог допустить, чтобы карта попала в руки человека, который не способен пройти долгий, опасный путь, но который достоин обладать такой властью.
Иди к цели. Не останавливайся. Не сомневайся.
Осуществи мечту миллионов и верни нас Домой.
Я верю в тебя и верю тебе.
Джулиан.”

Дин вернулся в кресло капитана. Он молчал. Минуту, две, три, пятнадцать. Канни не шевелился, лежа рядом у его ног, оберегая витающую в воздухе цепочку рассуждений, чтобы она не исчезла среди волн подсознания. Дин резко подскочил с места, достал из кармана шар и включил проекцию. Всё это время он размышлял совсем не о причинах такого поступка Джулиана, не о потерянном времени, не о сложившихся таким образом обстоятельствах и даже не о том, как ему сказочно повезло.
Он искал старт. Старт, которого не хватало для полноты пазла. Ему не хотелось терять время на осознание реальности происходящего. Его механизм в голове сейчас был сосредоточен на важном деле: при детальном рассмотрении неба он обратил внимание на очертания некоторых созвездий и планет. Они были ему знакомы, когда-то давно он их уже наблюдал. Оставалось вспомнить, когда и где - чем он и занимался последние 15 минут, перебирая один за другим каждый свой дальний вылет, собирая по частям все маршруты, повороты и остановки. Он совершенно точно знал, что видел эти места! И они были совсем недалеко, совсем рядом - там, куда мог отправиться не каждый, но вполне доступный пункт, чтобы заметить особенности этого края.

И ведь вспомнил! Вытащил из-под развалин памяти этот дряхлый сверточек и раскрыл изображение, стоимостью в целую жизнь.
Эта точка была в его родном Секторе 19, который расположен вместе с еще пятью последними Секторами практически на окраине населяемой и более-менее жилой зоны Вселенной. Когда еще отец был жив, он брал своего маленького сына на борт огромного зеленого корабля, на котором работал по всему Сектору 19, собирая остатки уничтоженных искусственных планет и доставляя их в центр утилизации. Дин с восхищением поглощал взглядом проносящиеся в окне планеты, звезды, туманности, созвездия, и вообще каждую мелочь, которая обращала на себя внимание ребенка, чуть ли не впервые оказавшемся в большом мире. В один из таких полетов им пришлось проплывать по самому краю Сектора, рядом с границей, отделяющей их безопасность от неизвестности и диких, неисследованных территорий. Он помнит, как был поражен до самого основания души, до той точки, которая остается парализованной и невосприимчивой у большинства людей всю жизнь. И уже тогда загорелся негасимым желанием освоить новые территории и открывать всё новые и новые вещи. А потом отец погиб. И разум, пытаясь сохранить ключевые и самые важные моменты, похоронил на время где-то под осколками чувств и эмоций все желания и цели. Пока не настал момент осознания, что пора начать совершать поступки, за которые отец был бы горд.

Дин разбудил компьютер, и Ларс с электрической радостью в голосе принял все указания капитана, составляя дорогу к точке начала его самого длинного и манящего неизвестностью путешествия. В маршрут была, конечно, запланирована остановка для дозаправки и заполнения багажника всеми необходимыми материалами, которые предполагаемо могли понадобиться в пути. Они прибыли на край Сектора 19, взглянули друг на друга и, открыв карту, отправились к первой точке маршрута.

…

Год. Дорога заняла у них  г о д  пережитых эмоций и страхов. Г о д  скитаний и уже, казалось, отчаянных ситуаций.

Но на горизонте показалось то, что стоило всех самых ужасных вещей. Голубая жемчужина, настолько завораживающая, что они не могли поверить своим глазам. Она была практически копией Той Земли.

Наверное, они потратили больше недели, чтобы облететь её всю целиком, рассмотреть со всех сторон и насладиться великолепием красок и рельефов. И лишь потом всё же решились посадить корабль.

Ларс позаботился, чтобы приземление было максимально безопасным не столько для пассажиров, сколько для окружающей природы, которая на первый взгляд была столь же хрупкая и нежная, как и та, что описывалась в истории. Корабль очень чутко опускался на зеленое покрывало, на самую настоящую, сочную траву, и коснулся земли только когда убедился всеми своими сенсорами, что вокруг нет живых существ и он не причинит никому вреда.

Дин и Канни стояли на первой ступени трапа. В паре десятков метров впереди шумел мощный водопад, разбиваясь о могучие скалы. Рядом над цветущими растениями порхали бабочки и другие яркие насекомые. Звезда, которую так и хотелось назвать Солнцем, стояла высоко над поляной, а её теплые лучи проникали сквозь визор шлема. Дин бросил взгляд на датчик уровня кислорода вокруг них и был удивлен такой насыщенной концентрацией, потому что на Сонате этот уровень едва ли достигал и семидесяти процентов от увиденных сейчас цифр. Необходимость в костюме отпала. Он не стал открывать визор, сохраняя за собой возможность дышать через костюм, а полностью снял шлем. Голова закружилась от такой дозы свежего воздуха. Настоящего воздуха. Светлые пряди на голове развевал легкий, приятный ветер.

Она была идеальна. Планета была абсолютно идентична Старому Дому и, как ему казалось, полностью пригодна для жизни.
Это была победа, ведь она превосходила все ожидания по отношению к своим сестрам, созданным руками человека - Соната, Симфония, Центр Жизни и другие в сравнении с ней даже не имеют статуса жалкого аналога.
Это была победа, ведь Дин имел превосходство над всеми своими и чужими страхами.

Он уже начал прорабатывать план, как снарядить экспедицию, изучить хотя бы часть местности, а потом и вовсе переселить сюда каждого из того миллиарда человек, который боялся открыться новому космосу.

Но внезапно почувствовал болезненный укол - что-то очень острое вонзилось в его шею.

Перед глазами всё поплыло. Он успел заметить, что и Канни медленно сполз на землю под действием чего-то опасного и неизвестного.

Он лежал под чистейшим небом, медленно теряя сознание.

Последнее, что он видел - лицо девушки, нависшей над ним и ожидавшей несколько секунд, когда его глаза закроются и он провалится в пустоту.

Конец первой части.

Вы спросите (да ничего вы, конечно, не спросите), а где же десятки страниц о том, как прошло путешествие, что они пережили, где информация о родителях, Секторах, людях, истории и почему я закончила такой короткий рассказ на этой странной ноте.
Но это уже другая история.

Дин был не из них. Мыши никогда не позволят себе сидеть в норе без пищи из страха быть пойманным хищником или захлебнуться в потоке ручья - Дин никогда не позволит себе сидеть в своем маленьком, хоть и уютном доме, ожидая, что всё будет идти само собой и как-то станет лучше. Навстречу страхам! Навстречу потоку. Тем более, когда теперь в его распоряжении появились лучшие инструменты и устройства. Он не хотел больше ждать, не хотел больше терять ни секунды в стремлении отправиться на поиски карты и планеты. Но Джулиан был крайне медлителен, сверяясь с планом и положением деталей. Он прекрасно чувствовал, как торопится Дин, читая по его лицу и жестам нетерпение и готовность запрыгнуть на борт и с облаком пыли исчезнуть с поля зрения планеты. И всё таки даже не пытался передвигаться быстрее. А потом и вовсе застыл, сосредоточив взгляд где-то далеко, сквозь стены склада. Дин сначала хотел промолчать, но заметив, что старик уходит глубоко в свои размышления, не выдержал и спросил, как ему теперь выбраться отсюда на таком большом корабле. Джулиан бросил на Дина острый взгляд, в котором читались страх и неуверенность вперемешку с авантюризмом, и внезапно сорвался с места.

• “Быстро! Следуй за мной, пока я не передумал! ….У меня кое что есть для тебя” - коротко бросил Джулиан.

Для Дина это был неожиданный поворот событий, ввиду того, что кроме корабля ни о каких других вещах речи не велось. Но имея представление о масштабах имущества этого продавца, он без промедления двинулся вслед за ним, едва поспевая и удивляясь прыти этого человека в чрезвычайно преклонном возрасте. Спустя пару поворотов среди стеллажей они все вновь оказались на лестнице, ведущей наверх в ту комнату, откуда пришли. Джулиан на мгновение остановился, вспоминая, где ему искать нужную вещь, повернулся на 180 градусов и шагнул к столу, на котором стояли антикварные фарфоровые фигурки еще со времен существования Земли и каким-то чудом уцелевшие после её уничтожения. Выдвинув верхний ящик, он достал оттуда небольшой черный шар, с царапинами и трещинами, настолько старый и, казалось, бесполезный, что Дин не утруждал себя дальше тем, чтобы следить за действиями Джулиана - всё равно не угадаешь. А Джулиан тем временем очень бережно протер шар платком, извлеченным из его необъятных одеяний, и протянул его Дину, который даже не попытался скрыть немного насмешливую улыбку. Потому что эта слепленная в шар смесь камня, металла и пластика была не что иное как “Шар истины” - он имел небольшое окошечко, в котором всплывали слова “да” и “нет”, когда ему задавали вопрос. И нет, он не нес никакой мистической нагрузки, это был аналог подброшенной монетки - пока ждешь ответ на свой вопрос, ты уже понимаешь сам, да или нет. Дин всегда с юмором относился к таким устройствам, потому что был уверен - никакие скопления водорода в космосе, никакие игрушки и никакие ритуалы не одарены тем, чтобы определять судьбу человека, его характер, решения и события в жизни. Он сам держит в руках веретено времени и сам плетет рисунок жизни. Да, ошибаясь. Да, не имея представления, где какую петлю вывернуть и к чему это приведет. Но он сам создает свою линию и сам отвечает за свои решения, не перекидывая причины неудач на звезды, амулеты и судьбу. Однако, он оценил всю иронию этого устройства, когда Джулиан точным нажатием в корпус шара осветил комнату масштабной проекцией неба. Это была карта!!!

Та самая карта, которая указывала местонахождение несуществующего Рая!!!

Дин не мог и предположить, что она окажется где-то рядом. Он имел наработки и  некоторые огрызки фактов о местонахождении этой схемы космоса, он планировал потратить на её поиски примерно 4 года, ведь он думал, что поиски должны начаться точно не в Секторе 19, власти которого с завидной упорностью искореняли со своей территории любую мелочь, способную нарушить безмятежность и спокойствие жителей. Он не смел иметь даже самую жалкую долю надежды на такой подарок. И сейчас, рассматривая эти незаметные световые ниточки, излучаемые проектором, Дин не мог заставить свой разум поверить в реальность происходящего. Сотни мыслей свистели по его нервным соединениям. “Карта? Точно она? Настоящая? Откуда? Зачем он её показал? А если не настоящая? Зачем ему обманывать? Но и помогать зачем? Как понять, она ли? А если она, как получить? И где старт? Как разобраться? Почему она здесь?”. Столько вопросов, которые требовали ответа. А Джулиан, не в первый раз уже открывавший карту, больше внимания уделил реакции Дина, и, разумеется, прочитал все его переживания по лицу и глазам.

• “Да. Это та самая карта” - медленно и тихо заговорил Джулиан - “Многие её представляют нарисованной чуть ли не на папирусе, но не все люди на Той Земле были так просты, как нам кажется. Тот великий для того времени человек преодолел много препятствий, чтобы максимально сохранить свои исследования и передать потомкам. Он предвидел исход существования прошлого поколения, и дал нам надежду.

Я многое знаю о тебе, Дин. В тот момент, как мы впервые встретились, уже было понятно, что ты не остановишься ни перед чем, пытаясь изменить реальность. И мог бы попытаться тебя удержать. Но такого сердца и такого разума я еще не встречал”.

Джулиан не касаясь провел рукой у головы и у сердца Дина, помогая ему проникнуться этой важной мыслью, направленной на поддержание пламени.

• “Я никогда не открою тебе, откуда у меня карта. И не стану доказывать, что это именно она, подлинная, ведущая в ту часть Вселенной, где человечество найдет покой. Но ты готов мне довериться, я это точно знаю. И я отдам её тебе. Если ты мне пообещаешь одну вещь”.

Дин окончательно отвлекся от звезд, и сосредоточился на словах Джулиана. Его насторожил такой порыв, хотя это вполне нормально - требовать взамен на такую ценную находку что-то не менее важное. Однако, чувство тревоги пульсировало по его капиллярам, мешая мыслить разумно. На что он готов, чтобы получить желаемое?

• “Во всей Вселенной сейчас живет около миллиарда человек. Все они отлично помнят историю. Но не все они умеют делать выводы. Ты прекрасно понимаешь, что найдя новый дом, ты ставишь его под угрозу уничтожения - несешь ему такую же учесть, что была у Той планеты. Она просуществовала под влиянием человечества чуть больше шести тысяч лет. И самый серьезный вред ей был нанесен за последние два века, когда люди смогли научиться технологиям, недоступным ранее. Сейчас же у человечества есть настолько мощный ресурс, что, боюсь, у новой планеты нет этих шести тысяч. Нельзя им позволить повторить всё вновь” - Джулиан на миг умолк, давая время воспринять направление, в котором он ведет - “Пообещай мне, что ты не допустишь туда всех подряд. А сделать это можно лишь освободив Вселенную от тех, кто этого не заслуживает...”.

В эту же секунду у Дина из-под ног начала уходить земля. Канни, до этого момента покорно сидевший рядом, встал в позицию нападения и издавал глухое, почти незаметное, но вполне ощутимое рычание.

Самое страшное, что Дин мог представить - это убийство. И он прекрасно понимал, о ком речь. Правители, вся власть, вооруженные войска, бюрократия и еще десятки категорий, которых ненавидят и презирают простые жители. Это сотни миллионов людей! Сотни миллионов жизней!!! Одна голосовая команда - и тысячи планет исчезнут под влиянием смертоносного пространства, которое просто рассыпет их на атомы.

Да, он знал о серьезной предосторожности руководителей. Он знал, что существует невероятно сложная сеть, связывающая все планеты, галактики и Сектора. Он знал, что в центре этой сети есть Генеральное Управление, несущее ответственность за общее существование каждой души на каждой искусственно созданной планете. И что одна лишь голосовая команда, требующая отключить защитное поле вокруг каждой галактики, понесет за собой уничтожение людей во всех двадцати четырех Секторах.

Он не готов.
Никогда не будет готов.

Даже мысль о такой чудовищной возможности не допустит.

Его возмущению не было предела! Как можно было просить истребить сотни миллионов живых людей из-за одной планеты, о точном существовании которой ходят пока что лишь далекие легенды?!

Как можно позволить себе определять, кто достоин, а кто нет?
Как можно позволить себе лишить душу жизни?
Как можно допустить хотя бы самую ничтожную мысль об этом?

Дин был невероятно зол. У него не находилось слов, чтобы сложить их в предложения и озвучить всё это Джулиану. Он был шокирован тем, что этот старик посмел ему предложить такой вариант событий.

Карта была ему необходима.

Но не такой ценой.

И лучше потратить все свои 50-60 лет жизни на теперь уже бесполезные поиски, чем нести на себе кровь.

Он закрыл шар, отдал его владельцу, развернулся и направился в сторону склада, не оставляя ни капли сомнения в своем решении.

• Открой люк на складе и выпусти меня отсюда немедленно!

Он не попытался оглянуться, чтобы увидеть реакцию этого человека, было противно смотреть в глаза убийцы, и совершенно безразлично, о чем тот думал. Ему хотелось как можно скорее покинуть этот дом, чтобы смыть с себя грязь, в которую он невольно вляпался. Спустившись по лестнице, он уверенно и быстро двинулся к кораблю. Канни успевал за ним шаг в шаг, целиком поддерживая его в решимости остаться чистым во всех отношениях, лишь изредка оглядываясь назад, чтобы быть готовым защитить хозяина в случае напористости старика или возможной опасности.

Одно из таких мгновений нарушает настойчивый рев датчика, информирующего о том, что давление на борту падает. Но Дин по личным ощущениям и самочувствию понимает, что с давлением всё в порядке, а рядом сидящий Канни подтверждает это своим звонким лаем. Дин предполагает, что если всё пока нормально, у него есть время выяснить причину сбоя в показателях, и принимается за исследование бортового компьютера. 10 минут поверхностных поисков не дали результата. Спокойный до этого момента, он с легким переживанием принимается медленно и очень аккуратно передвигаться по кораблю на кресле, цепляя взгляд на каждом сантиметре поверхности, с мыслью не дай бог не пропустить что-то важное, ощупывая руками каждую деталь, каждый шов, каждую решетку, надеясь найти необычно теплое или холодное место или потоки воздуха оттуда, откуда им не следовало идти. Но с каждым изученным метром его надежда найти видимую для глаз и близкую для рук причину угасала словно погибающая звезда. Небольшое волнение всё еще сопровождало Дина, но теперь уже набирало обороты - если причина не на открытом взгляду пространстве или не ясна из показаний компьютера, это либо ошибка в датчиках и их нужно менять, либо это какой-то серьезный сбой в системах, на устранение которого требуется станция, инструменты и хотя бы один помощник, чего в распоряжении Дина на данный момент не было, а продолжать движение может быть опасно. Минута размышлений побудила его открыть багажное отделение, чтобы достать воды и успокоиться. В ту же секунду его руки ощутили необычно холодный поток воздуха. А вот и причина! Нарастающее напряжение в капиллярах мозга медленно отпускало Дина. Багажник! В два счета была найдена брешь в обшивке. Как только она была устранена, противное завывание системы безопасности сменилось на невероятно умиротворяющую тишину. Сама же проблема оказалась в датчике багажного отсека. Система безопасности, имеющая чипы по всей поверхности корабля, смогла зафиксировать отклонения от нормы, но где именно это происходило определяет другая цепь измерителей, один из которых попрощался с жизнью, видимо, еще на этапе сборов, когда держатель двери багажника соскользнул и она с грохотом упала на корпус, создав микроземлетрясение, заставившее замкнуть контакты и сжечь все надежды датчика на длинную счастливую жизнь в окружении родных и близких. Дин громко и от души засмеялся, осознавая, как сильно он начал переживать и какие картины он уже рисовал в своем разуме. Отойдя от напряжения, он глубоко вдохнул. Выдохнул. И включил на воображаемом пульте в своей голове тумблер абсолютного спокойствия и хладнокровия, задав себе установку мыслить трезво и чутко.

И это ему очень пригодится. Потому что спустя несколько недолгих минут на главной панели взорвался криком весь аварийный блок. Свет в корабле погас. “Прекращена подача энергии в двигатель” - горела одна из самых больших и важных лампочек на панели.

На этот раз было не до смеха. Всё таки двигатель - довольно важная часть машины, не такая важная, как проигрыватель с аудиосистемой, конечно, но имеет своё значение. Именно поэтому строение любого космического корабля подразумевает максимальное движение по инерции в пространстве при отключении ведущих систем. Сейчас у Дина в запасе было примерно 15 минут, отсчет которых начался с момента, как загорелась гирлянда панели. Несколько десятков секунд были безвозвратно потрачены на осознание происшествия, на осознание того, что это правда, и что осуществился самый худший из прогнозов. Брешь в поле вокруг галактики!!! Настолько большая, что конец был виден только если очень вглядеться. И пока не будет преодолено это расстояние - а это гораздо больше, чем 15 минут - системы не зашуршат своими шестеренками, ни один проводочек не позволит пробежать энергии по атомам. Стремительно исчезающие остатки самообладания рисовали в голове Дина гнетущие разум картины, потому что многие дела он оставил на светлое будущее. 14 минут. Оставил урну с прахом матери на Сонате, ожидая возможности развеять его над водопадом на новой планете. Оставил друзей без малейшего представления, куда он отправился и зачем, потому что был уверен в их предрассудках по поводу его мечты и существования другого дома, хотя сам имел подобные же предрассудки на их счет, так и не рассказав им о своих мечтах и четком плане действий. Оставил всё, абсолютно всё, там, на Сонате.

13 минут. Но сейчас, именно в этой не на шутку угрожающей ситуации, у него не было в запасе ни единой секунды, чтобы позволить волне паники накрыть себя. О, нет! Только не сейчас! Наверное, благодаря такому настрою и невозможности терять время, нагнетая страх, Дин молниеносно перебирал вероятные и невероятные варианты развития событий, пытаясь вычислить, в какой миг принять решение и приступить к конкретным действиям. Практически все альтернативы устранения катастрофы сводились к факту: не успеет! 12 минут.
Канни молчал. Каждая его ворсинка в шерсти была глубоко проникнута реальным положением дел. Всё, что он мог делать - не доставлять переживаний своему хозяину, сохраняя спокойствие и не позволяя монстрам паники проникнуть сквозь барьер спокойствия. Но всё же, в его силах было оценить тяжесть проблемы и попробовать подсказать решение. С его места открывался не менее широкий обзор на пространство вокруг, что разрешало ему отследить протяженность бреши. К сожалению, и он тоже понимал, что корабль не успеет преодолеть необходимое расстояние, чтобы успеть запуститься и продолжить движение с минимальным отклонением от курса. Корабль вообще в принципе не успеет продвинуться до дальней границы влияния открытого космоса, рискуя остаться в подвешенном состоянии, без источника энергии, без провианта, без шанса быть спасенным - невозможно в открытом океане найти шлюпку, о которой никто не знает, к тому же без сигнала SOS. Канни тоскливо опустил взгляд, допуская мысль о своем скором исчезновении. Однако его глаза заблестели, поймав фокус на том, что могло спасти их с хозяином жизни. Он полной грудью вдохнул невероятно ценный на данный момент кислород и начал лаять, быстро выводя Дина из размышлений, чтобы направить его взор и мысли в нужном направлении. Дин недоумевающе повернул голову в сторону Канни, отследил точку, в которую не отрываясь уставился пёс, и его взгляд наполнился не менее ярким блеском. Нижняя граница!!! Вполне различимая, по подсчетам, пересечение с ней займет 9-10 минут перпендикулярного полета вниз. Чтобы выйти из под влияния посторонних волн, требуется покинуть зону покрытия, и теперь уже не важно в какую сторону. Лететь наверх не представляется возможным ни с какой точки зрения - остаточной тяги не хватит чтоб продержаться и минуту в сражении с давлением. Лететь прямо, пока хватает остатков инерции, нет времени. Остается единственно верный, хоть и несущий неизвестные последствия вариант - вниз. Если повернуть все движимые детали корпуса так, чтобы траектория полета сместилась максимально вниз, удастся сохранить инерционные остатки. Тогда, покинув зону влияния волн, получится раскрыть корпус обратно, запустить двигатель, когда работа систем будет исправна, и продолжить полет в прямом направлении. 11 минут. Корабль под руководством пилота торопливо сложился в шар, словно панголин, предельно устранив каждую выступающую деталь, и мгновенно направился вниз, заставляя путешественников ловить разбросанные по кабине мысли от столь стремительного падения. 10 минут.
10 нескончаемых минут, остававшихся на спасение.
Уже стала четко различима граница.

7 минут.

Сейчас Дин позволил себе самую малость потревожиться о том, что брешь оказалась значительно больше, в сотни раз превосходила предполагаемые размеры. Последний раз он был в этой части галактики около года назад, и на протяжении всего маршрута он встречал такие препятствия размером не больше, чем на 1 минуту пути в любом направлении. Его по-настоящему тревожило, что дыры расползаются ржавчиной по поверхности поля, нарушая особую герметичность пригодного к жизни пространства.
2 минуты.
Рука на пульте. Несколько десятков секунд - корпус раскрыт! Это могло показаться преждевременным действием, но Дин понимал, что этого времени вполне достаточно, чтобы поменять траекторию, перестать двигаться вниз и устремиться по диагонали вперед, сокращая потери из-за изменения маршрута.
30 секунд.

Граница преодолена!

Наседающая своим заливистым звоном панель прекратила сотрясать воздух и проинформировала о движении маленьких атомов энергии по сложной сетке энергоснабжения к двигателю. Двигатель запущен и теперь есть все шансы добраться до точки с наименьшим ущербом.

Дин спешно запустил все программы, способные скорректировать дальнейший курс в зависимости от местоположения корабля, проанализировал наилучшие варианты и устремился напрямик к цели.

О, это было прекрасное утро, когда концентрация кислорода на Сонате создавала ощущение безопасности и вселяла надежду на комфортный зимний сезон, предстоящий жителям через месяц. Очередная звезда, освещающая кольцо планеты, обладала приятным оранжевым светом, который отражался в лобовом стекле Прайма. Дин ни разу не усомнился в выборе имени для своего крохотного космического корабля, на котором едва помещались он сам и его пёс, Канни. Это и кораблём назвать было сложно - корпус состоял из металла, который уже пару сотен лет не использовался в строительстве из-за своей непригодности, а система жизнеобеспечения на борту была сравнима разве что с открытой форточкой в шахте. Знакомые не упускали возможности отпускать колкие шуточки на эту тему, хотя и понимали, что Дин был чертовски умен, предвидев риски такой конструкции и раздобыв где-то мини-версию генератора поля, похожего на то, что защищало планету.

Канни поднялся с первыми лучами, пробившимися сквозь поле, которое по расписанию на период “ночи” затемняло атмосферу вокруг Сонаты, снижало температуру для экономии ресурсов и позволяло населению планеты отдохнуть после тяжелого рабочего дня. Звонко прилипнув своим экзоскелетом к стоящему у дома космолёту, он в очередной раз дал понять Дину, что пора вставать.

- “Каждый день одно и то же!” - с улыбкой и нескрываемым удивлением промолвил Дин - “Канни, начинаю подозревать, что тебе нравится быть подвешенным кверху брюхом и пускать слюни в одну и ту же точку! Каждый день!”

Большой белый пёс лишь радостно взвизгнул в ответ хозяину и начал вилять хвостом, ожидая освобождения из магнитного плена и возможности поиграть полчаса до момента, пока воздух не прогреется и на поверхности металлического кольца не станет трудно дышать. Он был бесконечно предан своему владельцу, однажды спасшему его с пиратского корабля. Истощенного, практически безжизненного, обездвиженного из-за травмы опорной системы и отсутствия передней лапы, Дин вытащил его еще щенком, преодолев охрану фрегата, а позже, выдержал жестокую расправу от разбойников за кражу того, что принадлежало им, хоть и совершенно бесценного. Тогда он потерял мизинец левой руки - как плату за жизнь его теперь уже самого близкого друга. Дин провел не один месяц в путешествиях по самым темным окраинам планеты в поисках запчастей к скелету, ставшему спасением для жизнерадостного щенка.

В это утро был вписан один серьезный пункт. Новый корабль. Прайм уже 2 года как исчерпал все возможности, прослужив своему капитану 12 долгих, наполненных страшными и серьезными событиями лет. В нём не дребезжало разве что сердце отважного Канни, сопровождавшего каждый вылет своего хозяина. В остальном, это судно каждой своей гаечкой умоляло отпустить его на покой. К тому же, Дин для своих 18 лет был довольно крепкого телосложения в сочетании с непривычно высоким для торийца ростом. Ему было уже непросто вытянуться от макушки до кончиков пальцев, лежа в Прайме и наблюдая за колоссально большим числом галактик, окружающих его родную систему, когда он прилетал на соседнюю планету - Симфонию, чтобы провести единственный в месяце выходной день и восстановить силы для движения к цели. Новый корабль. Большой, просторный, отвечающий последним технологическим разработкам из Центра Жизни. Об него больше не будет тереться пузом Канни, неизбежно притягиваемый полем. Практически новый дом. Практически новая жизнь.

Дин мечтал о новом аэроходе с 10 лет, когда в его галактику прибыла команда лучших специалистов авиастроения со всего Сектора 19. Соната лежит всего лишь в нескольких часах от Центра Жизни - главной планеты галактики, поэтому он каждые сутки вставал задолго до начала “дня”, летел в центр, делая музыку громче,чтобы не слышать нудно пищащих датчиков на борту, и словно рыба на суше жадно поглощал частицы услышанного на конференциях, сопоставляя, где и какие ошибки допустил, как их исправить и, самое главное, в каких точках галактики найти детали и материалы.

Несколько лет понадобилось Дину, чтобы вычислить, когда же партия новейших, блестящих как улыбка Канни кораблей будет доставлена в галактику. Разработки хоть и были в открытом доступе, однако, заполучить эту мечту миллионов было весьма не просто. Жителям регулярно выделяли новые хижины, помогали с питанием, работой, а особо настойчивым и смекалистым доставался транспорт по типу того, которым обладал Дин. Но Прайм, как и его более слабые или более сильные версии, не мог обеспечить пилоту сохранность жизни за пределами купола галактики ни на минуту. В течение нескольких секунд после того, как судно пересекало барьер, беспощадная пустота Вселенной проникала в самые маленькие частицы беззащитного существа. Наступала быстрая, но от этого не менее страшная, смерть. От существа не оставалось даже пыли по небосводу в напоминание о мерах предосторожности при путешествиях. Лишь атомы. И память близких.

Чтобы оставаться живым и разумным, требовалось нечто большее, чем шапочка из фольги, лишь с которой и можно сравнить Прайма. Но серьезные игрушки были недоступны. Высшее руководство не позволяло подчиненным беззаботно передвигаться по просторам Сектора 19, и уж тем более в открытом пространстве Вселенной. Человечество, бесспорно, за последние 6 веков ощутимо продвинулось в науке и оказалось способным выжить после Катастрофы 2043 года - того далекого события, почти смазанного в умах людей, но не имеющего ни единого шанса быть забытым. Никакие войны государств уже давно уничтоженной, эталонной, единственной, как оказалось, в своем роде планеты Земля, не идут в сравнение с масштабами происшествия, унесшего миллиарды жизней. В тот момент люди потеряли право жить так, как им хочется, и истощать запасы родины. Её просто не стало. И несколько мучительно долгих лет им пришлось скитаться по пространству, которое для них раньше было небом, разыскивая хоть что-то отдаленно напоминающее дом. К небольшому счастью, нашли. Но к большому сожалению, вернулись в то состояние души, которое и привело к ошибке. Ничему….. Ничему не учит жизнь этих рыбок, бьющихся о стекло их чистого, просторного аквариума, и думающих, что перед ними целый океан возможностей, но так и не способных осознать свою ничтожность перед могуществом природной стихии и космоса. Именно поэтому практически каждому жителю было категорически запрещено покидать пределы своей галактики. Человек не способен выжить в неравном бою с реальностью. К тому же, далеко не все точки Вселенной были изучены и оцеплены в случае повышенной опасности для человека. А на слабо исследованных окраинах оставались районы Гетто, откуда веяло опасностью и неизбежной потерей всего, что представляет ценность.

Но еще, где-то далеко-далеко за границей видимого пространства, там, где сейчас сияют во всю свою мощь огромные скопления звезд и планет, но куда не представлялось возможным добраться долгие века, по легенде, доставшейся от старой человеческой семьи, в той фантастической части Вселенной, среди туманностей и комет, почти незаметная, но невообразимо прекрасная, подвешенная на видимые одному лишь Создателю нити мироздания, существует она - планета, способная заменить каждому Человеку Дом. Тот Дом. Ту Землю, шар которой когда-то бесшумно следовал курсу вокруг карликовой звезды, именуемой Солнце. Дин помнил эту историю с момента, как стал помнить себя. И с того же дня он твердо знал - это не просто легенда. Он твердо знал, что такие выдумки не рождаются просто так, что на самом деле там, на Земле, жил человек, который смог достичь края мира своим разумом, создав абсолютно точное устройство, позволившее увидеть невидимое. И даже успел нарисовать карту, которая, по предположениям, должна вывести экспедицию на верный курс. Однако, не успел завершить её до конца, оставив без главного - точки старта. Мысль, что он способен найти эту карту, вычислить недостающий кусочек пазла и отправиться на поиски, не покидала Дина ни на день. Он, как и его мать, верил в это всем своим большим сердцем. И эта вера каждое мгновение подогревала его решимость заполучить новый корабль.

И как бы громко это ни звучало, но вот, этот день настал! Канни чувствовал каждую мысль своего хозяина, каждый радостный импульс, бегущий по его нервам, и в такт этим импульсам подстраивал свое настроение, чтобы ни в коем случае не спугнуть это приятное волнение. А Дин, закончив утреннюю прогулку с другом, приступил к последним сборам. Путь за кораблем предстоял на самый край галактики. Он занимал два дня времени в полете, к тому же, дорога была одной из самых небезопасных - посторонние волны, проникающие через еле заметные, но ощутимые бреши в поле, на время могли вывести из строя систему навигации и прекратить подачу энергии из накопителя. Но это была единственная точка. Риск был вполне оправдан, и осуществившаяся вскоре цель до краев возместит все потери и седину на голове. Дин без капли сомнения загрузил в багажное отделение остатки провианта на случай непредвиденных обстоятельств, отключил поле, чтобы Канни мог беспрепятственно забежать на борт, и посмотрев сквозь пространство в самую глубину космоса, сел в корабль. Быстрыми, отточенными движениями, по алгоритму, наработанному годами управления Праймом, он проверил все датчики, каждую систему, из имеющихся в наличии и всё ещё на удивление работающих, каждую лампочку, которые имели важное значение, и ремни безопасности. Особенно на Канни! Однажды это чуть не стоило обоим жизни. Веселый пес, внезапно получивший свободу от стяжки, с зашкаливающим задором принялся в невесомости изучать вентиляционную крышку, запустив туда свой длинный мокрый нос, а когда чихнул от попавшей в морду пыли, отправил свои слюни в короткое путешествие по воздуховоду, в котором была незаметная, но впитавшая в себя влагу трещина. Замкнуло отделение, отвечающее за давление на борту. И только чудом Дину хватило сил посадить корабль на ближайшем посту.

Но в этот раз он не мог допустить никаких ошибок! Как ему казалось, он предусмотрел все мелочи. Защитное поле вокруг корабля активировано. Двигатель запущен. Прайм в последний раз отправляется в свой один из самых опасных полетов, чтобы достойно завершить существование и послужить цели, которая, возможно, даст надежду человечеству. Он бесшумно всплывает над поверхностью площадки; будто как и Канни, чувствует своего пилота и пытается не нарушить прямую линию столь волнительного дня. Последний взгляд на дом. И Дин отправляет себя и Канни в долгую дорогу, нажимая на штурвал. Спустя минуту в иллюминаторе скрываются из виду площадка, дом, и голограмма огромного дуба, нависающего над крышей. Назад дороги нет.

........to be continued.....