На бегу прыгнув в обувь, девушка понеслась к машине, загадывая, чтобы не было пробок, чтобы светофоры включили зелёную волну и никакой шальной джигит не подрезал, и тогда будет шанс, что хотя бы впритык…
– Тц-тц-тц, – зажигание только тихонько зацокало, а потом замолчало окончательно, не реагируя на повороты ключа.
– Что-о? Да как так?! – Иришка замолотила по рулю со злости. – Почему аккумулятор сел? Неужели фары оставила?
Она осмотрела панель, но ни один переключатель ещё не был повернут. Всё! Вовремя уже не приехать! Трагично махнув рукой, Иришка смело откинула капот, изучая содержимое. Удивлённым глазам представилась картина разорения. Аккумулятор со странно и неровно отколотым краем, стоял на месте, старенькие, намертво приржавевшие клеммы мирно сидели на своих местах, но провода… Провода были порваны, куски просто отсутствовали, а кончики так измочалились, словно их специально тёрли. Иришка даже потрогала всё, чтобы удостовериться, что ей не мерещится.
Она бы поняла, если бы вскрыли машину и стащили аккумулятор. Расстроилась бы, конечно. Но такое бессмысленное безобразие… Иришка осмотрела внимательнее. На закопченных, покрытых пылью и остатками горелого масла внутренностях то тут, то там виднелись странные царапины и потертости, словно внутри капота беспорядочно махали кистью, а временами – железной мочалкой.
– Что за ерундень?
Надо бы сфотографировать повреждения, а потом спросить у кого-нибудь.
У Влада, например. Конечно же у Влада! Вот и отличный повод подойти лишний раз!
Она крутила камеру, фиксируя отдельные детали, наклоняясь всё ниже. Увидев странное шевеление, засунула руку вовнутрь и, одновременно с мыслью: «Кот, что ли, залез?» цапнула меховую лапу, вытягивая зверя наружу. Заверещали оба: Иришка и непонятное создание – чёрное, пушистое и зубастое, всё покрытое грязью и машинным маслом.
– А! А! Что ты такое? – трясла она руками, со страху почему-то не выкидывая опасного гостя, а перехватывая его так, чтобы не доставали клацающие острые зубки. В итоге привычно схватила за шкирку. Тот завис и обмяк.
– Что ты за дрянь?
Существо забулькало с повизгиванием, закончив горловым «бузургл». Иришка с ужасом поняла, что оно сказало:
– Сама ты дрянь, а я красивый! Просто похудел. Я – Бузургл.
– Что?!
От удивления рука разжалась, и существо всё-таки плюхнулось обратно в моторное отделение, попытавшись быстро просочиться между деталями, но девушка успела цапнуть за голенькую заднюю конечность. Кажется, это можно было назвать пяткой. Зубастый «Бузургл» ощерился, но Иришка снова схватила за шкирку, разглядывая со всех сторон.
– Я бы решила, что чокнулась на нервах, но руки-то тоже всё ощущают. Или у меня ещё и тактильные галлюцинации? Слышь, зверюга, ты мне кажешься?
– Сама – кажешься! Сама – зверюга! А я ел спокойно.
Девушка недобро сощурилась:
– И что же ты такое ел?
Бузургл облизнулся, причмокнул, кивнул зажатой головой на аккумулятор:
– Вон ту вкусную коробочку!
– Коробочку?! Коробочку, гад?! – затрясла противную мелочь Иришка, от чего животное клацнуло зубами, а потом попыталось тяпнуть за нос.. – Погоди… Это был мой третий аккумулятор за зиму. Предыдущие – тоже ты?
–Да.
– Что-о?! Да какого чёрта! Я-то думала, они ломаются, потому что я подержанные покупаю – на новый денег нет… А тут такое, невиданное, завелось и всё жрёт! Вот, погоди, я тебя сейчас… сфотографирую!
Держа на одной руке извивающееся существо, второй Иришка кое-как вытащила телефон, озарив бузургла вспышкой. От света тот взвизгнул, извернулся и проехался зубами по запястью, оставив обидную царапину, и тут же принялся закапываться вглубь моторного отделения. На память на снимке осталась только смазанная тень с чётким пушистым хвостом.
Телефон в руке тут же взорвался трелью голосовых, которые кричали на все лады: «Миркина! Миркина, где ты? Эти, новенькие на обучение из Гранд отеля, уже написали, что раньше будут, гады! Ты уже близко?»
Иришка заметалась между машиной и желанием бежать, потом в сердцах грохнула капотом:
***
Когда Иришка пролетела сквозь стеклянные двери вестибюля, подменившая её Наташа уже вовсю объясняла что-то группе новеньких в бордово-серой форменной одежде. Подруга сверкнула глазами, быстро чиркнула большим пальцем по шее и мотнула головой в сторону зеркала.
Пришлось притормозить – в зеркале действительно показывали странное существо, лохматое, раскрасневшееся от бега, ветра и расстройства, беспорядочно обмотанное голубым шарфом.
Самое ужасное, что медленно и неотвратимо разворачивающийся к ней Алексей Петрович увидел эту же картину. Глаза шефа сузились, голова дёрнулась: «Всё. Работаете до вечера» – прошипел он.
«Конец! – поняла Иришка. – Ожидаемо. Ладно».
Вспомнился вечно поднятый указательный палец начальника, и повторяемое: «Ирина Витальевна, вы же понимаете, что компания, обучающая персонал для отелей и гостиниц, должна отличаться абсолютной пунктуальностью, а тем временем вы позволяете себе регулярные опоздания на работу!»
Справедливые слова, надо признать. И если бы только на работу, а не везде и всюду!
Вздохнув, она быстро привела себя в порядок и шагнула к Наташе, тут же ткнувшей в неё со словами: «А сейчас мой заместитель, Ирина Витальевна, расскажет вам о возможных системах оптимизации тайм-мененджмента», и только очень внимательный человек мог заметить в голосе подруги саркастические нотки.
В обед Иришка, слегка алея щеками, подошла к Владику с уликами на телефоне.
– Сможешь помочь? У меня тут странный вандал завёлся…
Владик присвистнул:
– Ого! Это чьи такие художества? Ты кому-то насолила? И провода порвали, и аккумулятор испортили.
– Вот его художества, – Иришка дрожащими пальцами перелистнула на последнее фото, запечатлевшее размазанного, но явно видимого бузургла, и взглянула на Владика, ожидая реакции.
– Кого? Нет, ну надо же, целый кусок у аккумулятора скололи - вот зачем это?
Иришка недоуменно прищурилась.
– А ты на фото ничего странного не видишь?
– Вижу, конечно! Погрызенный аккумулятор. Ничего, я поищу тебе другой. Тебе снова подержанный или новый?
– Давай на этот раз новый.
– Как скажешь. А, вообще всё выглядит так, словно стая бешеных котов устроила у тебя под капотом драку. О, у тебя и рука поцарапана! Разнимала?
Влад заливисто рассмеялся, а Ира задумалась. Значит, бузургла он не видит, а царапины на руке и машине заметил? Задумавшись, она принялась рисовать обидчика на подвернувшемся листе офисной бумаги.
– Ого, какое страшилище! – раздался из-за плеча Наташин голос. – Что за милый монстр?
– Вот этот милый монстр мне сегодня аккумулятор погрыз. Я из-за него опоздала.
– Ах, вот кто во всём виноват! Сегодня. А вчера тоже он? А на той неделе?
– Нет, – вздохнула Иришка, – вчера и на той неделе я просто прособиралась. – А он помешал только раза три. В машине завелся – и всё портит.
– Так вот в чём причина твоих постоянных поломок! – засмеялась Наташа. – Ты, Ириш, дом проверь. У тебя, небось, куча таких живёт, что тебя постоянно задерживают! Фантазия у тебя, конечно – на зависть. Вон как классно нарисовала. Тебе не у нас надо работать, а в журнале «Милые страшилки» каком-нибудь. Художником! – и продолжила серьёзнее: – Всё, бери себя в руки, без монстров. Уволят же!
Грустно согласившись, Иришка покрутила рисунок, сфотографировала на память, думая выкинуть. А потом хмыкнула и выложила в сеть с подписью: «Бузургл, гроза авто. Виновен: сожрал аккумулятор! Подлежит уничтожению!»
День покатился своим чередом, бордово-серые «грандовские» служащие мирно переходили по кабинетам, от одного специалиста к другому. Иришка неожиданно легко смирилась с увольнением, хотя коллеги смотрели грустно, когда она паковала вещи в большой пакет.
Запрыгнув в вагон метро, Иришка глянула на телефон и удивилась количеству оповещений: на её скромной личной странице пост про бузургла набрал тысячу сердечек и три – просмотров. Незнакомые люди сетовали, что у них в машине тоже явно кто-то завёлся, спрашивали, кто выжирает весь бензин, и просили помиловать бузургла. Кто-то даже предлагал старый аккумулятор «на прокорм». Иришка похихикала, поотвечала.
Но потом ошарашенно подняла голову: проблема бузургла требовала решения. «Даже если допустить, что я просто чокнулась, и он мне показался… Хотя, царапины-то – вот они? Или это не аргумент – сама нанесла и не помню? Как вообще проявляется шиза? Но даже если допустить, и я проведу некий ритуал – кому от этого будет хуже? Чем там травят нечистую силу? Святой водой? Чесноком? Ай, смешаю всё, что придумаю, авось поможет!» И тут же заменила маршрут на центр города, где в семь часов вечера ещё можно было успеть в собор за святой водой, а в элитных супермаркетах рядышком продавалась и чесночная эссенция.
Притаранив пакет самых странных веществ к машине, Иришка начала химичить, подсвечивая себе фонариком на телефоне. В новенький распылитель полилось всё, на что хватило немалого воображения: и святая вода, и чесночная эссенция, соль – как простая, так и морская, йодированная, средство для мытья унитазов, спрей от насекомых, купленные в аптеке перекись водорода и настойка боярышника. Под конец, для полной картины, Иришка бахнула туда полпачки соды и отскочила от забурлившей и выплеснувшейся пеной жидкости. Подождала, пока всё успокоится, накрутила насадку и смело откинула капот.
– Ну где ты, гад?!
Ядовитые струи полились на моторный отсек. Из-под мокрого угла аккумулятора, вереща, вылетел бузургл, запрыгал на ещё сухих местах, забулькал, залопотал:
– Что ты, больно же! Что я тебе сделал?
– Ты-ы! Ты мои аккумуляторы жрёшь, машину ломаешь, и ещё спрашиваешь? – рассвирепела девушка.
– Я ку-ушать хотел! Голодный был! А у тебя коробочки самые вкусные – в них поменьше щелкушки, ровно столько, сколько надо. Жалится, но не слишком.
– Щелкушки? Электричества, что ли?
– Не знаю. Того, что во рту щёлкает, когда кусаешь.
– Угу. Это потому, что старые и уже плохо работают.
– Да, и ещё вот тут вот, беленькое – вкусненькое, – монстрик потыкал когтистой лапой вокруг клемм.
– Это же клеммы окислились, дурилка!
– Ага! Вку-усно! – облизнул тот зубастую пасть ярко-красным языком.
Иришка чувствовала, что из-за нелепости его вкусов вся злость куда-то испаряется.
– Да что ты к моей-то машине прицепился? Тут старых машин – половина парковки, - она снова нажала на пульверизатор. Бузургл взвыл, перескочил на последнее сухое место, скукожился.
– Не знаю, у тебя всё другое. Я пробовал кусать остальные машины – не так вкусно, не так. Ты поймала, ты видишь, понимаешь, другие – не могут. Не надо, не надо «пшик», я маленький бузургл, я просто живу, просто кушаю.
Иришка обессиленно опустила пульверизатор. Существо выглядело жалким, острые светящиеся зелёным зубы казались не такими жуткими рядом с огромными испуганными глазами.
– Да тьфу на тебя! – воскликнула она в сердцах. – Ты только в машинах живешь?
Монстрик закивал.
– Хорошо. Сейчас открою тебе багажник. Переночуешь там. Утром придумаю что с тобой делать.
***
На входе в дом усталость и осознание странности и нелепости сегодняшнего дня навалились так резко, что Иришка присела на корточки прямо у двери, скинув на пол пальто.
«Ты, Ириш, дом проверь. У тебя, небось, куча таких живёт, что тебя постоянно задерживают!»— вдруг всплыла в памяти Наташина фраза.
Ира похолодела. Включила свет, поднялась и, выставив перед собой пульверизатор с авторской жидкостью «от всего и сразу» медленно двинулась по квартире. Коридор оказался чистым, но в шкафу в спальне сразу же обнаружилось нечто, напоминающее утконоса, с очень толстыми лапами.
– Ага! – победно возопила Иришка и уже отработанно схватила зверюгу за шкирку. Тот оказался крупнее и тяжелее бузургла, поэтому едва не вывернулся, но, по счастью, удалось его затолкать в корзину для белья с крышкой, облив её снаружи ядрёным средством.
На вопросы этот монстрик не отвечал, только неразборчиво курлыкал.
Следующий жилец, тонкий, с острой мордой, больше напоминавший ожившую часовую стрелку, вывалился из настенных часов. Шлёпнулся, извиваясь. Иришка не поняла, где у этого шкирка, поэтому просто накрыла его чугунной кастрюлей, щедро налив вокруг средства.
Ухмыльнувшись сама себе, уверенно направилась к ящику для носков, слегка надавив на пульверизатор для острастки. Изнутри вынырнуло яркое существо с птичьим клювом, словно состоящее из вязаных петель. В клюве был зажат красный носок с рисунком – новогодней ёлочкой.
– О! А вот в твоём существовании никогда не сомневалась! Носки мои тыришь? И как тебя зовут?
Существо издало непонятный звук из согласных и щёлканья.
– Эээээ… Ты понимаешь меня? Это твоё имя?
Странная птица закивала, бочком подобралась поближе, попытавшись проскользнуть мимо.
– Я буду звать тебя «носочный тыренюк»!
Иришка попыталась схватить свеженазванную животину, но та вырвалась, оставив на ладони несколько перышек-петель, которые тут же распустились.
И вот тут Ира по-настоящему разозлилась.
– Я! Тут! Живу! Я – хозяйка! А ну, выходите все, сюда, немедленно, а то я каждый сантиметр опрыскаю!
Тыренюк медленно и испуганно прискакал, встав в отдалении и поглядывая искоса, одним глазом. Из под кровати медленно выползло нечто, напоминающее короткую змею с серебристым пухом. С лампочек слетело два ярких огромных жука. Стеллаж покачнулся – по его правой стойке спускалась ожившая метёлка-пипидастр, ловко перебиравшая маленькими розовыми лапками. Из комодика с канцелярскими принадлежностями вынырнуло лысое лопоухое создание с чёрной чешуйчатой кожей и хвостом, сделавшим бы честь любому хорьку.
– Крыса наоборот, – растерянно пробормотала Иришка, глядя на последнего.
Она перевернула кастрюлю и сняла крышку с бельевой корзины.
– А ну, на ковёр все идите! Надо вас как-то систематизировать! Говорить кто умеет?
Вперёд вышла «метёлка», присела. Среди белого пуха обнаружились ярко-фиолетовые глаза. Метёлка нежно запела, с трелями и перекатами. Внутри у неё как будто бурлили горошинки.
– Уррли-ли. Прости. Мы тут живём. С тобой хорошо.
– Сволочи! Это вы мне всю жизнь рушите? Вещи путаете? Из-за вас я опаздываю?
– Урлл-уррлии-куррл! Ты – начала. Мы услышали и пришли. Ты продолжила.
– Та-ак, – угрожающе сощурилась Иришка. – И у кого какая специализация? Давайте, представляйтесь. Про птичку с носками всё понятно, а остальные?
Пипидастр показал на себя розовой лапой:
– Пушрун. Я у тебя в сумках гнездуюсь. Вещи туда-сюда по ним ношу.
– Значит, это из-за тебя в сумках вечно ничего не найти и я всё забываю?
– Вещи это любят! – сделав глазки огромными, пропел Пушрун. – Сумки – хорошие гнёзда.
И кивнул на серебристую змею:
– Это Плим-Плюм. Он живет под кроватью. Он – пыледел.
– Пыледел? – непонимающе сморщилась девушка. – То есть… пыль делает? Вот эти мотки пыли по углам – это он?
Пушистый змей закивал и что-то прошуршал.
– С-стараюсссь! – поняла Иришка.
– О, ещё один говорящий. И гордится, гад такой! А тот, который в шкафу сидел?
– Ул-лил-лирр. Мятлик. Он одежду любит. Найдёт чистенькую, глаженую, тёплую. Свернётся, лапами новые складки делает. Красивые!
– Красивые, значит? – тон у девушки стал совсем угрожающим. – Красивые складочки, которые я обнаруживаю с утра на рубашках, выглаженных с вечера, да? Дай догадаюсь: вон тот, чернявый и ушастый, наверное, в канцелярии живёт, ворует, грызёт её помаленьку? Та-ак. А этот, тощий, из часов?
– Часогрыз, ест время.
– Время? Прямо, время?
– Уррли-ли, дааа.
– Моё время? – голос Иришки всё повышался. – Минуты?
«Стрелочка» закивала.
– Часы?
Вид у часогрыза стал совсем довольным.
– Да я вас всех сейчас!.. – взвизгнула Ира, беспорядочно паля из пульверизатора.
Зверюги кинулись врассыпную, лишь Пушрун храбро подбежал к Ирише, поставил тёплую розовую лапу ей на ногу.
– Нет! Ты хорошая! Потому мы здесь. Ты такая, как нам надо. Мы такие, как надо тебе. Мы можем общаться с тобой. С другими – нет. Будет весело! С кем говорить, кроме тебя?
– Говорить?! Говорить?! – высоко кричала Иришка. – Да вы мне жизнь портите!
– Мы тоже нужны тебе. И мы – живые с тобой.
Дрожа, Пушрун всё продолжал что-то петь своими трелями, но Иришка, зло всхлипнув, медленно наставила распылитель на него.
В этот момент телефон в заднем кармане завибрировал и заиграл так громко, что девушка подскочила. Желая поскорее выключить, она выхватила трубку, и тут увидела на экране написанное заглавными буквами «ВЛАДИК». Пальцы сами нажали на ответ.
– Ириша, Ириш! – раздался в трубке теплый знакомый голос. – Слушай, я весь вечер думал… Без тебя совсем не то будет. Не так весело. Без креатива твоего, картиночек. С кем я на плохой кофе в нашей машине ругаться буду?
– Ну, кого-то же на моё место возьмут, – рассеянно проговорила Ира, глядя на то, как Чёрнявый, не растерявшись, пытается утащить под тумбочку коробку с угольными палочками. Попробовала дотянуться ногой, но не вышло.
– Ириш, я тут позвонил Алексею Петровичу… Всё рассказал: и какая ты креативная, и весёлая, и…
– Угу, – Чернявый уже совсем скрылся за тумбочкой, только хвост, распушенный на конце, торчал из-за угла.
– А что у тебя за музыка?
– Ты её тоже слышишь?
– Да. Такая странная. Но красиво. Это какой-то фольклорный инструмент?
– Угу. Очень фольклорный! Прямо-таки, редкостный.
– Ясно. Алексей Петрович сказал, что если ты сможешь перестроиться и всё-таки справишься с опозданиями, то он готов дать тебе ещё один, последний, шанс.
Иришка посмотрела на поющего у её правой ноги Пушруна, на скачущего под столом Тыренюка, на робко выглядывающего из-под кровати Плим-Плюма. Медленно опустила руку, села на ковер. Подумав, зашвырнула распылитель под стеллаж.
– Спасибо тебе, Влад. Но я не буду возвращаться. Не смогу я перестать опаздывать. Такой уж у меня характер!
– А куда пойдёшь?
– Не знаю. Куда-то, где нет жёсткого расписания. Лучше - на дому буду что-то делать.
– А знаешь что? Рисуй этих страшилок, которых ты придумываешь последние дни. У тебя здорово получается.
– А это идея, да. Приходи на кофе, я и тебя нарисую, – неожиданно для себя самой выдохнула Иришка.
На том конце помолчали, потом осторожно спросили:
– Ты хочешь сказать, я тоже страшилка?
– Нет, конечно! Тебя я нарисую для контраста.
– Тогда приду, хоть завтра, – даже на расстоянии чувствовалось, что Влад расплылся в улыбке. – Адрес пришли! И время!
– Сразу после работы и приходи. До завтра?
– До завтра!
Иришка со счастливой улыбкой прижала к себе трубку, повернулась к ожидавшей решения пушисто-лысо -чешуйчато-зверо-птичьей компании.
– Слышали? Завтра у нас будет гость. Только попробуйте вести себя неприлично! Часогрыза — сами держите! Пусть посмеет хоть секунду за вечер у меня украсть!
И, уютно устроившись в кресле, набрала объявление:
«Куплю старые автомобильные аккумуляторы за разумную цену. Самовывоз».
