У Жёлтого есть прозвище — Автожир. Если вы начнёте смеяться над слогом «жир», голубые глаза бегемотика презрительно сузятся, и он медленно произнесёт, что это с древнегреческого...

Когда-нибудь я обязательно объясню, что означает «с древнегреческого», но сейчас мне некогда, ведь нужно очень срочно рассказать, как познакомились Жёлтый и Розовый.

Тогда Жёлтый уже был, а Розового ещё не было.

И мама Жёлтого сказала, что сегодня после завтрака они пойдут встречать из роддома очень важное лицо.

Жёлтый был ещё маленький и не знал, радоваться этому или нет, поэтому на всякий случай обрадовался.

Он доел своё малиновое желе, слез со своего маленького стульчика и быстренько обулся в свои любимые чешки. Они были голубыми — под цвет его красивых глаз.

Жёлтый вообще любил всё, что мог назвать своим. Например, свою маму или свою старшую сестру. Саксофон был, правда, папин, но Жёлтый его тоже любил, ведь папа был свой!

Все вместе они вышли на улицу. Все вчетвером!

Как ярко светило солнце! Так же ярко оно светило только в тот день, когда родился Жёлтый!

И это было вчера.

Второй день жизни был таким же радостным, как первый.

У крыльца роддома собрались все соседи. Папа тихо заиграл на саксофоне. Вчера у него была другая мелодия. И это правильно! Вчера была мелодия Жёлтого, а теперь будет что-то совсем другое!

Дверь отворилась, и на крыльцо вышел маленький розовый бегемотик.

— Здравствуйте, — сказал он смущённо, увидев всю эту толпу.

— Здравствуй! — сказали все. Даже папа это сказал, оторвавшись на секундочку от саксофона.

— Привет, — тихо сказал Жёлтый. Щёки его пылали. Он понял, что родился его друг. Его собственный. Свой.

Это маленький жёлтый бегемотик. Его так и зовут — Жёлтый.

Живёт он в Африке, и на африканском языке его имя, конечно же, звучит по-другому. Но об этом я расскажу в следующий раз, потому что сейчас нужно очень срочно посмотреть на то, как Жёлтый пылесосит снег!

Вы скажете, что в Африке снега не бывает? Вот Жёлтый тоже так думал.

Но почему же мама или папа не остановили его? Хороший вопрос, малыш.

Папа играет джаз на большом саксофоне и частенько отправляется в другие города на гастроли.

А мама и сестра в тот вечер пошли в кино.

И Жёлтый остался один!

Думаете, он грустил? Как бы не так! Он очень давно хотел остаться один, чтобы наконец-то пригласить к себе домой всех друзей.

Всех.

Особенно Эрику Эрикссон.

Я как-нибудь обязательно расскажу, кто она такая, но сейчас некогда, ведь в самый разгар веселья внезапно пошёл снег!

Все перестали петь и танцевать. Все подбежали к окнам. Все выскочили во двор!

Никто не понимал, что происходит.

Никто.

Кроме Жёлтого.

И его друга Розового.

Они-то очень хорошо понимали, что происходит. Они и только они. Ведь никто, кроме них, не знал, что они натворили вчера...

А вчера они со своим другом Розовым взяли без спроса ножницы со столика сестры, убежали на берег реки и разрезали старую подушку, которую нашли в кладовке. Им очень сильно хотелось посмотреть, что там внутри.

Внутри были снежинки. Они радостно вырвались из подушки и полетели в далёкое синее небо.

И вот теперь, налетавшись, снежинки вернулись домой.

Жёлтый посмотрел на Розового и увидел, что Розовый смотрит на Жёлтого.

Они кивнули друг другу.

Жёлтый побежал за пылесосом, а Розовый принялся вежливо выталкивать гостей со двора на улицу. Особенно вежливо он выталкивал Эрику Эрикссон, которой больше всех остальных хотелось понять, что происходит.

Пылесосили долго, ведь пылесос один, а снежинок много.

Потом их вытряхнули в какую-то старую наволочку из той же кладовки и как следует завязали специальным узлом, которому всех бегемотиков Африки учат в детском саду на уроках выживания.

Когда мама и сестра вернулись, Розовый уже ушёл, а Жёлтый смотрел в огонь камина, попивая сок через трубочку.

Словно ничего и не случилось.

— Ах, говорят, что сегодня шёл снег! — мечтательно сказала мама.

— Да весь растаял, — откликнулась сестра.

Голубые глаза Жёлтого сузились, как у настоящего заговорщика. Он вспомнил крепкое рукопожатие Розового...