Бандиты получили помилование за полгода на передовой

Андрей Быков и Вячеслав Рябцев — участники самой известной преступной группировки в новейшей истории России — завоевали досрочное освобождение. Смыть кровь и пепел массового убийства в станице Кущевской, потрясшего страну в 2010-м, удалось всего за полгода службы в ЧВК «Вагнер». Специальный корреспондент Городских порталов Ирина Бабичева пообщалась с пострадавшими от «Цапков» жителями Кущёвки — одной из многочисленных жертв изнасилований, бизнесменом, чудом избежавшим смерти, и вдовой убитого фермера. Рассказываем, что они думают о возвращении бандитов и почему остальной станице всё равно.

Кубанская станица Кущевская сегодня не кажется опасной. Хохоча, гуляют школьницы. Хозяйки пропалывают придомовые клумбы — время сажать васильки. Мост через речку Ею увешан замками-сердечками, их оставляют обвенчанные в соседнем храме.

Под мостом стоит женщина. Она заводит удочку за спину и ловко забрасывает снасть.

— Тут и карасики, и таранка, всяко ловилось. Вот хорошее место, — Татьяна Николаевна машет в сторону моста. — Вода спадет — прям под камышик бросаешь, и она ловится.

В этом рыбном месте, которое так нахваливает Татьяна Николаевна, 22 года назад нашли тело девушки. Виолетте было 20 лет. Изнасилованная и задушенная, она лежала под мостом. Татьяна Николаевна, как и многие станичники, не помнит того преступления. Оно померкло на фоне бойни в доме Аметовых, громких убийств главы района Бориса Москвича и фермера Романа Богачева с сыном Валерием.

Большинство станичников отказываются фотографироваться и называть фамилии. Говорят: живут тут с семьями, не хотят проблем. Сын Аметовых, согласившийся было со мной поговорить, вскоре перестает отвечать на звонки. Раздумывает видеться и Галина Крошка — бывший ректор Северо-Кубанского института, написавшая открытое письмо о преступлениях в Кущевской задолго до убийства Аметовых.

ОПГ в Кущевской действовала с начала 1990-х до 2010 года. Созданию банды предшествовала смерть десятилетнего сына Николая Цапка. Мальчик умер от дифтерии, и «дядя Коля» взялся за воспитание племянников — Николая и Сергея Цапка. Подростки-спортсмены сколотили группу, куда вошли Владимир Алексеев, Андрей Быков, Вячеслав Рябцев — вместе они и стали первыми участниками банды. Лидером банды был Николай Цапок. В 2002 году его застрелили, и руководить ОПГ стал его брат Сергей. Бандиты занимались грабежом и рэкетом, насиловали девушек, убивали фермеров и других жителей станицы. Благодаря покровителям в силовых структурах члены ОПГ долгое время оставались на свободе. Это прекратилось в ноябре 2010 года после массового убийства в доме фермера Сервера Аметова. Члены ОПГ ворвались к нему в дом во время застолья, убили фермера, его жену Галину, 19-летнюю невестку Елену и внучку Амиру. Убили и гостей: директора ростовской фирмы «Астон» Владимира Мироненко с женой и двумя дочерями, тестем и тещей, соседей Аметовых — Наталью Касьян и ее 14-летнего сына Павла. На сложенные в кучу тела положили еще живую девятимесячную Амиру и подожгли. Лидер банды Сергей Цапок и ключевые участники ОПГ получили пожизненное. Благодаря сделке со следствием Рябцева и Быкова приговорили всего к 20 годам колонии. Они пока единственные из «Цапковских», кто добился помилования.

Отсидев за мошенничество с присвоением земли, в станицу вернулась мать главарей банды Надежда Цапок. Поговаривают, что Надежда Цапок была Быкову крестной матерью и воспитала. Поговорить с Надеждой Цапок мне не удалось: она бросила трубку, едва услышав слово «журналист». Двери дома она не открыла.

Родственники многих бандитов продолжают жить в Кущевской. Так, семья пожизненно осужденного Владимира Алексеева держит сеть магазинов «Алексеевские». Многих покровителей ОПГ и «шестерок» не судили вовсе, говорят местные жители. Они остались жить в одной станице со своими жертвами.

Новость о помиловании членов банды возмутила в основном тех, кого непосредственно терроризировали в девяностые и нулевые. Многие местные вспоминают, что при «Цапках» им жилось спокойно, потому что бандиты «трогали только богатых» или «приезжих и красивых».

— Расписали такое, что тут никто никуда не выходил, Кущевка — вообще писец, мраком покрытая, — говорит станичник Сергей. — Цапков больше приукрасили.

— Зачем это ворошить? — спрашивает меня другой житель Кущевской. — Ну было и было, уже быльем поросло. Они же отсидели сколько лет, а потом пошли защищать. Ну и хорошо, [что помиловали] — сами будут крутиться, а не на налоги наши жить.

Недостаточность улик

Семь лет Ольга Богачева ходила по одним улицам с людьми, расстрелявшими ее мужа и сына. Валерий Богачев считался самым богатым предпринимателем района. Приказ отдал Сергей Цапок, исполнителем убийства стал Андрей Быков.

Ольга не сомневается, что Быков вернется в станицу, где растут двое его детей.

— Я не знаю: вот я его увижу — и что я? Мимо пройду? Сделаю вид, что я его не вижу? Все равно не будет покоя, — говорит Богачева про убийцу мужа. — Мне прятаться от него? Я не понимаю наше руководство [страны]. <…> Быков гораздо хуже [осужденного на пожизненное Владимира Алексеева]. Он душегуб. Все время при Цапке, как тень его. У него взгляд не человека. Быков достоин этого места [в колонии для пожизненно осужденных] в первую очередь за Сергеем Цапком.

Накануне нашей встречи Ольга не спала всю ночь — собиралась с силами, чтобы рассказать о гибели мужа и сына. На работе ее отговаривали: «если так тяжело, может, и не надо?». Богачева возразила — надо. Семь лет следователи не искали убийц, дело закрыли из-за «недостаточности улик». Ольга уверена: их бы и не нашли, если бы в станицу не приехали журналисты.

Годами «цапковские» не прятались, поясняет она. В милиции у банды были свои люди, готовые закрыть глаза на преступления. Даже массовое убийство в доме Аметовых поначалу пытались списать на взрыв котла, вспоминает Богачева. То, что котел остался целым, а тела с перерезанными горлами были свалены в кучу, кущевскую милицию не смущало. Но именно в те дни в станице оказалась съемочная группа Первого канала. Они готовили материал о ребенке из кущевского интерната. Услышав о массовом убийстве, телевизионщики приехали к дому фермера Аметова и сняли сюжет для федеральных новостей. И огласка помогла.

В Кущевскую потянулись федеральные следователи. Председатель Следкома Александр Бастрыкин провел в станице личный прием. Начались аресты и расследование шлейфа преступлений, который тянулся за Цапками и их бандой.

В доме Аметовых могла погибнуть и Ольга Богачева, которая жила по соседству. Богачевы дружили с семьей Аметовых и Мироненко, часто собирались за одним столом. После убийства Богачевых вместе плакали при каждой встрече. В роковой день Ольга отказалась пойти в гости: захотела, чтобы друзья провели вечер без слез. Поэтому выжила.

— Это Валерий меня уберег, — верит она.

«Есть предел»

Ольга и Валерий были одноклассниками. На выпускном Валерий спросил: «Ты долго будешь от меня бегать?» Ольга ответила, что не бегает. Класс уехал встречать рассвет. Валерий и Ольга остались гулять в школьном парке.

Оба поступили в технический институт при комбайновом заводе «Ростсельмаш», на втором курсе поженились. Еще студенткой Ольга родила Романа. В 1982 году Богачевы вместе получили дипломы инженеров-механиков. Первое место работы у них тоже было общее: Кущевский литейно-механический завод.

В девяностые Валерий запустил бизнес. Собирал двигатели в домашнем гараже, потом купил мастерскую в центре станицы, затем — первый ремонтный цех. Ольга родила второго сына Павла и после декрета присоединилась к работе супруга. Почти все дела Богачевы вели вместе. Ольга считает, что они с супругом дополняли друг друга и поэтому бизнес был успешен.

Предприятия Богачевых развивались на фоне растущей преступности в станице. Толчком для нее стал принятый в 1991-м году закон о собственности на землю. Колхозные участки стали раздавать сотрудникам; те сдавали паи в аренду или продавали фермерам. Те поначалу обрабатывали землю на списанной колхозной технике, и самостоятельная работа на земле казалась авантюрой. Но плодородная кубанская земля оказалась «золотой жилой», аграрии богатели и скупали все больше земли. Некоторые покупали участки по правилам рынка, а Цапки прибегали к вымогательствам и угрозам.

Остановить беспредел пообещал избранный в 2000 году главой Кущевского района Борис Москвич — бывший председатель колхоза, заслуженный работник сельского хозяйства и друг семьи Богачевых. Новый глава провозгласил «Ни пяди земли бандитам» и взялся проверять документы на участки.

Ольга вспоминает, как однажды вечером Москвич позвал ее мужа к себе в кабинет. Богачев сказал жене, что глава района был обеспокоен: говорил, что его сын связался с компанией игроков в казино и просил Валерия поговорить с ним. При этом Борис Москвич паковал какие-то документы. Как объяснил: собрал компромат на бандитов, с которым утром поедет в Краснодар к губернатору.

Встреча не состоялась. Утром Москвича застрелили у порога администрации.

Убийство друга и главы района не остановило Валерия Богачева в стремлении стать фермером. Супруги редко ссорились, но в тот вечер, когда Валерий заявил о намерении купить землю, Ольга чуть не сорвала голос от крика. Она была уверена: у них и так всего достаточно, не надо лезть туда, где все уже поделено. Тщетно: в 2001 году Валерий приобрел 6300 гектаров земли. Стал выращивать пшеницу, подсолнечник, кукурузу, свеклу. В станице его помнят до сих пор как «фермера, у которого были вертолёты

За пару месяцев до убийства, как вспоминает Ольга, знакомые силовики говорили мужу: «Отдай ему все. Он же тебя убьет». Но Богачёв отмахнулся. Ольга уверена, что муж не принимал угрозы всерьез, иначе бросил бы любой бизнес и уберег семью.

Сорванная свадьба

20 сентября 2003 года на улице Зеленой должны были играть свадьбу младшего сына Богачевых. За четыре дня до торжества Валерий со старшим сыном Романом поехали в Краснодар присматривать новую машину.

На участке Богачевых гуцулы натягивали палатку для гостей. Ольга с подругой, сестрой и будущей свахой мариновали помидоры и баклажаны. Пока они занимались свадебными хлопотами, за домом наблюдали киллеры.

Ольга в подробностях помнит тот вечер. Стемнело, гуцулы уехали. Ольга подмела двор, зашла домой помыть руки. Услышала, как подъезжает машина — по звуку узнала автомобиль супруга. Выглянула в окно. Палатка загораживала вид, но Ольга о ней забыла. Не увидев фар, решила, что ей показалось. Потом раздалось приглушенное «бах-бах». Будто разорвались петарды. Ольга удивилась: какие петарды в сентябре?

Через несколько минут в дом Богачевых ворвалась сестра Ольги. Кричала так, что Богачева не узнала ее голос: «Оля, там Валеру с Ромой убили».

Наутро бухгалтер обнаружила, что в офисе исчезли все документы на бизнес. Как переоформляли собственность семьи, Ольга не знает. У Богачевых отобрали все, кроме дома, оформленного на ее отца.

Вместо свадьбы Ольге Богачевой пришлось организовывать похороны. Проститься с Валерием и Романом пришли убийцы — заказчик Цапок, исполнитель Быков.

- Он не мог не быть, не мог не порадоваться, — вспоминает женщина про Сергея Цапка. — Я сидела между двумя гробами. Он [Цапок] клал цветы, а смотрел на меня. И поняла, что он хотел сказать своим взглядом: «рот закрой и молчи». И я закрыла, потому что у меня Павлик 18-летний, [вдова Романа] Оля, только родившая, [сын Романа] Егор — шесть лет, и Даня, которому месяц. А он цветы положил. Но на них он даже не смотрел. Он смотрел мне в глаза. И ухмылочка такая.

Сразу после похорон Ольга с близкими сорок дней пряталась в Ростове. Ее сын перестал ходить в институт. Их все равно выследили — незнакомые люди в деканате стали спрашивать, где Павел Богачев. Парень забрал документы и скрывался с матерью в Сургуте, где жил одноклассник родителей.

Мне надо было так сделать, чтобы они поняли: я никуда не лезу, мне ничего не надо, чтобы нас оставили в покое.

Через полгода вдова вернулась в Ростов и на последние деньги открыла салон свадебных платьев. Как-то мимо магазина прошел Сергей Цапок — через пару дней на кладбище разбили памятники Валерию и Роману Богачевым. Милиция вандалов не нашла — предположила, что «это сделали алкаши». Но Ольга уверена, что это «цапки». Спустя несколько лет она вернулась в станицу: на работу ее никто не брал, и Ольга стала выращивать цветы на продажу. Однажды Сергей Цапок увидел палатку Богачевой с петуньями и бархатцами. На следующий день Валерию и Роману опять разбили памятники.

— Это ненависть, понимаете? — с горечью говорит Богачева. — Это даже и не про деньги. Никогда в жизни ни Валера, ни Рома не склонили бы перед ними голову. А они хотели полного [подчинения]. Ну, начальник милиции кланялся маме [Цапков], это же видели в Кущевке все. У нас до сих пор и тени боятся.

Десять лет спустя — уже после убийства в доме Аметовых, находясь в колонии для пожизненно осужденных — Владимир Алексеев по прозвищу Беспредел признается, что Цапок заказал убийство Бориса Москвича. А высокопоставленные сотрудники МВД саботировали расследование уголовного дела об этом убийстве точно так же, как и в случае с Богачевыми.

Земля покойников

Рябцев под следствием строил образ жертвы обстоятельств. В мемуарах рассказывал, как Сергей Цапок приказал ему убить фермера Леонида Кадяна со словами: «Слава, вали его, я хочу, чтобы это сделал ты». Проконтролировать процесс главарь банды поставил Быкова.

«Как меня раздражает его щенячья преданность Цапку. Вроде бы мы с ним в хороших отношениях, даже жизнь мне спас в 2004 году, но по прямому приказу Цапка завалит меня, не колеблясь. Что за человек?» — писал Рябцев о соучастнике того убийства.

Рябцев утверждал, что не хотел «валить» Кадяна и специально выстрелил мимо. Фермер замер как вкопанный. Рябцев выстрелил снова — в предплечье. Кадян по-прежнему не двигался и вдруг спросил: «Пацаны, что же вы делаете?». Растерянный Рябцев опустил обрез, и тогда Кадяна добил Быков.

После этого Рябцев продолжал работать у Цапка водителем. В мемуарах из «бонусов» работы в банде Вячеслав назвал «дорогие рестораны, хорошую машину и девочек». Из минусов — растущие царские замашки Цапка. В 2006 году Рябцев стал руководителем фирмы «ЮгАгротехника» и скупал для босса земельные участки. Так Рябцев познакомился с Эдуардом Карпенковым.

Карпенков владел землями, которые передали «ЮгАгротехнике» в аренду на 10 лет. Но Эдуард не желал, чтобы принадлежащие ему гектары оставались под чужим контролем. Карпенков основал собственное хозяйство и начал скупать землю. Он пришел в офис к Рябцеву и попросил расторгнуть договор аренды. Тот отказался. Тогда Карпенков стал искать нарушения в договоре аренды и нашел их.

Когда Карпенков предъявил доводы Рябцеву, тот доложил Цапку. Лидер банды без раздумий велел своему подручному организовать убийство Карпенкова. Но бизнесмен успел обратиться с жалобами в суд и прокуратуру. Поэтому бандиты решили, что убивать его сразу нельзя — будет очевидно, кому это выгодно. Тогда Цапок велел организовать встречу.

Эдуард приехал немедленно на беседу «с инвесторами». Один, без адвоката. С кем именно он приехал встречаться, Карпенков не знал. Думал, что партнеры Рябцева просто хотят заключить мировое соглашение, чтобы не расторгать договор со всеми пайщиками. В кабинете его ждал Рябцев и еще двое мужчин. Это были Сергей Цапок и Владимир «Беспредел» Алексеев, которых начинающий фермер тогда еще не знал.

— Ты нас [достал] своими заявлениями. Не понимаешь, что тебе ничего тут не светит? Тебе не повезло, что земля у нас, — пересказывает мне Карпенков слова Цапка. — Ты ее никогда не заберешь. Лучше продай нам, договоримся. Я — Цапок. Видел, в тюрьме люди задыхаются, сердце останавливается? Ты подумай, у тебя же милиция может и наркотики в машине найти. Дом у тебя взорвется.

Карпенков понял, что делового разговора не будет, и решил уехать. На парковке его догнали Рябцев, Алексеев и Вячеслав Варламов — представитель Цапка во многих сделках. Эдуард вспоминает, что Варламов стоял прижав руки к груди, и громко спросил: «Эдик, зачем ты мне угрожаешь физической расправой? Ты сказал, зарежешь меня и мою семью, если я не отдам землю». Карпенков понял, что Варламов прячет диктофон, и ответил: «Нахер ты мне нужен. Достань диктофон — я надиктую, кто мне угрожал в кабинете. Пока, пацаны».

Не успел фермер добраться до дома, как ему позвонил участковый. Варламов и Рябцев приехали в милицию писать заявление об угрозе убийством. Это уголовное дело расписали на шесть томов. В материалах появилось даже описание несуществующего ножа, которым Эдуард якобы размахивал у горла Варламова. Рябцев в показаниях сообщал, что Карпенков угрожал и Цапку: якобы говорил, что хорошо стреляет и не все ходят в бронежилетах.

Карпенков направил письмо в Госдуму. Откликнулся лидер ЛДПР Владимир Жириновский. Годы спустя, после убийства Аметовых, Жириновский пришел на телепрограмму «Поединок» с отписками, которые получал от кубанской прокуратуры и милиции.

— Пишу начальнику краевой милиции Кучеруку [о том, что члены ОПГ фабрикуют дело против Карпенкова из-за земли]. Что он отвечает? «Факты не подтвердились», — зачитывал в эфире Жириновский. — Я пишу прокурору края. То же самое: «Факты не подтвердились и нет необходимости возбуждать уголовное дело» против этих же бандитов. Если бы они работали — начальник краевой милиции Кучерук и прокурор края Корженек, они [Цапки] были бы в апреле 2009 года арестованы. Мы требовали уголовного дела.

После вмешательства Жириновского судья вдруг стал уговаривать Карпенкова согласиться на мировую. Это был бы лучший выход для всех, причастных к фабрикации уголовного дела. Эдуард отказался, но судья Роман Кусочек все равно вынес постановление о прекращении уголовного дела в связи с примирением сторон. Карпенков тщетно пытался оспорить мировое соглашение. Его отменили только после убийства в доме Аметовых, прокурор отказался от обвинения. Карпенкову выплатили от государства 800 тысяч рублей компенсации.

Карпенков до сих пор хранит тома собственного уголовного дела. Помимо ложных показаний Вячеслава Рябцева и Сергея Цапка, в материалы попала справка-меморандум на преступную группу. Ее составил в 2002 году начальник Кущевского РОВД полковник милиции Корниенко. В справке перечислены имена членов банды, которые потом сядут за массовые убийства в доме Аметовых.

«На территории Кущевского района имеется устойчивая преступная группа из числа жителей станицы Кущевской, которая насчитывает в своем составе до десяти человек. Лидер преступной группировки — Цапок Николай. Наиболее активные члены группы — Цапок Сергей, Быков Андрей, Запорожец Владимир, Давыдов Михаил, Иванов Виталий, Рябцев Вячеслав, Романов Александр, Алексеев Владимир, — сказано в документе. — Указанная преступная группа склонна к совершению тяжких преступлений, таких как: вымогательство, разбои, убийства, нанесения тяжкого вреда здоровья, хулиганство, изнасилование. Кроме указанных лиц в состав группировки входит до 50 человек в возрасте от 13 до 18 лет. <…> Безнаказанность членов преступной группировки приведет к всплеску подростковой и молодежной преступности в районе, в том числе в учебных заведениях станицы»

До задержания членов банды оставалось 8 лет.

«На спираль уговаривали»

Жители Кущевской с неохотой вспоминают, что в банде «Цапков» одобряли сексуальное насилие. В интервью Еве Меркачевой Владимир Алексеев утверждал, что это «пошло с Николая покойного, у него был такой инцидент, а после всё придумали». В станице вспоминают, что участники банды редко нападали на местных девушек.

— Они-то приставали. Но если девчата нормальные… — тянет местная жительница Галина. — У меня дочь росла в это время, общалась с ними, но вела себя достойно. Ее не трогали. А если смотрят, что сама… То…

— Все знали, что [приезжих] давать заставляли, — говорит местный житель Петр Сергеевич. — Но они не особо противились. Не дашь — покалечат или убьют. Дашь — позор тебе, будешь давалкой учиться. У моей сестры квартирантка была. Только поступила, приехала, и ее, э-э-э… Не это главное. Она сама себе выкидыш устроила. Воду в ванну чайником носила, парилась. Потом вещи собрала и съехала.

— Почему она не пошла к врачу?

— Может, родителям говорить не хотела. Маленькая была. Несовершеннолетняя. Кто б ее «почистил» без их согласия.

— Я не понимаю, почему это вообще возможно, — говорит мне о помиловании «Цапков» бывший гинеколог Кущевской больницы. Она попросила не указывать ее имени. — К нам эти девушки в очередь на аборты выстраивались. Смотришь: пришла, 18 лет. «Как давно живете половой жизнью?» — «Два-три месяца». — «Сколько было партнеров?» Говорит, например: три. Или четыре. Семь, помню, даже. Через несколько месяцев опять приходит на аборт. Ты ей про презервативы, [а она]: «Просила, но им нравится внутрь». Заявления обычно не писали: боялись, что кислотой обольют или покалечат. Мы таких [девушек] на спираль уговаривали. Я не понимаю, почему им всем [участникам ОПГ] не дали пожизненное.

Некоторые пытались привлечь бандитов к ответственности. В разговоре с «Российской газетой» студент по имени Виталий рассказывал, как к нему в квартиру ворвался участник банды, потребовал отдать телефон и пырнул студента ножом. Знакомую того студента изнасиловали, и когда девушка написала заявление, ей сказали: «Ты одна, а их трое, и они всё отрицают».

Преподаватели пытались защитить студентов. В 2005 году Галина Крошка, ректор Северо-Кубанского гуманитарно-технологического института, написала письмо о нападениях на учащихся. Письмо подписали 170 студентов — они указали свои фамилии, номера групп. Документ отправили губернатору, краевому прокурору, начальнику краевого ГУВД и в «Российскую газету».

Галина Крошка понимала страхи студентов: боялась и за свою дочь Евгению. На школьные дискотеки приходили члены банды. Как-то Сергей Цапок приказал шестнадцатилетней Евгении: «Ты будешь встречаться со Славиком, ты ему нравишься! Домой сейчас не поедешь, садись в машину». Речь шла о Вячеславе Рябцеве. Евгения интуитивно уловила, что качать права не стоит, и выдавила: «Да, он мне тоже симпатичен». Рябцев проводил ее домой и сказал, что завтра за ней заедет. Но Евгению стерегли родители: возили полгода в школу и из школы. Она перестала выходить на улицу и приближаться к окнам. Рябцев звонил — она не отвечала. Постепенно от нее отстали. В дом к ним не ломились: все-таки Галина Крошка была известным человеком. А за приезжих студентов заступиться было некому.

«Российская газета» опубликовала письмо Галины Крошки. Вскоре против нее и сотрудницы института Натальи Сивцевой завели уголовное дело о продаже липовых дипломов. В итоге Крошка оказалась в психиатрической клинике, а Сивцевой дали 7 лет.

Светлый человек

Кущевские бандиты нападали в основном на красивых и броских девушек. Любили, когда с характером. Екатерина Семененко — такая. Даже дома аккуратно красит губы. У нее подвижная мимика, звонкий голос. Она много улыбается.

— Я хочу жить, я люблю жизнь, — признается женщина.

Сейчас ей 39. В семнадцать лет Катя Семененко пыталась покончить с собой — после двух абортов, побоев, продолжительного сексуального насилия со стороны разных мужчин. У девушек в станице почти не было защиты, вспоминает она. С девушками могли сделать что угодно.

К началу нулевых в Кущевской сложилась такая преступная иерархия: Цапки были главными, другие члены банды — их приближенными, а десятки «молодых» выполняли поручения бандитов. Изнасилования Цапки одобряли, а «помощники» банды им подражали. Бандиты чувствовали безнаказанность, и она порождала новые преступления, считает Семененко.

У нее дрожит голос, когда она вспоминает их первую встречу с Анатолием. Она почти не называет его по имени. В основном по кличке — «Мотоля». Он был «смотрящим» за школой, которого приставили Цапки. Однажды Катя увидела его на первом этаже школы и влюбилась.

— Я до сих пор такого не испытывала, настолько дух захватывало, когда я его видела, — признается Катя. — Он приходил посмотреть на девочек. Они всегда ходили по школам. И я ему тоже приглянулась. Мы начали встречаться.

Она была девятиклассницей, ему было 18 лет. Анатолий не пытался ее совращать, не обижал. Они гуляли, держались за руки, шутили. Кате было хорошо и весело. Но она опасалась плохой компании, в которую был вхож Анатолий. Там была не дружба, а «какой-то клан, стая».

Спустя пару месяцев Анатолия забрали в армию. Они писали друг другу письма.

Катя думала, что дождаться будет легко, ведь она еще ребенок. Но в шестнадцать лет Катю изнасиловал Роман — сосед и друг детства, ставший «шестеркой» у Цапков.

— Это был мой первый раз. Они называли это «вскрыть» — как про консервную банку, настолько они относились к девочкам. И он меня… — женщина делает паузу. — Там нельзя было сказать «нет». Могли избить, посадить в машину, выкинуть где-нибудь. Может, тебя по кругу пустят десять человек. <…> Могли найти в лесопосадке кого-нибудь. До тех пор, пока не пришел Мотоля из армии, он продолжал насиловать. Постоянно. Всё это время. В семнадцать лет я сделала аборт от него. Двойня была. За тот период у меня было два [аборта].

Катя не сказала насильнику о беременностях. В женскую консультацию Катя ходила с мамой — без ее согласия несовершеннолетней не сделали бы аборт. Как и от кого она забеременела, Катя родителям не признавалась. Боялась, что отец — бывший военный — пристрелит насильника и сядет в тюрьму.

Когда Анатолий вернулся из армии, Роман перестал насиловать Катю.

— Я не могла признаться в том, что что со мной вот так случилось, — тонко, почти плача, говорит она. — Думала: промолчу, и он никогда об этом не узнает. Главное, что меня больше никто не тронет. Что этот Рома больше никогда не заставит меня с ним спать. Я так думала. А получилось совсем по-другому.

12-го ноября, в Катин день рождения Анатолий пришел к ней вместе с Романом и велел идти с ним. Катя шла молча. Слушая мужские шутки, понимала: ничего хорошего ее не ждет. Они зашли в дом Романа, и Анатолий набросился на нее. Бил куда придется, кричал: «Ты загуляла, ты шлюха».

Я была удивлена: когда он меня избивал, у него такая улыбка на лице была. Он правда светлый человек. Но так меня избивал.

Потом Анатолий сел на стул и смотрел, как Роман насилует Катю.

Она думала тогда, что теперь на ней никто не женится. Что на улице в нее станут тыкать пальцем. Анатолий не скрывал, что так и будет. Потом жертва изнасилований выслушивала от местных, что на ней «клейма негде ставить». После всего Анатолий проводил Катю домой. Оказалось, что он несколько месяцев знал о Романе, ждал, что Катя сама расскажет.

Однажды на улице ее остановил друг Анатолия, спросил, разрешил ли тот Кате выйти на улицу. Катя ответила, что не спрашивала. Тогда друг велел сесть в машину и отвез ее в дом, где собиралась компания «смотрящих». Там Анатолий играл в карты. Увидев Катю, он спросил: «Как? Ты гуляла без разрешения?»

— Улыбается, ведет меня в другую комнату, избивает. Зовет друга и говорит: «Она тебя ждет, иди». Другого абсолютно [друга], который просто сидел за столом. Любой друг [мог встать со стола и прийти].

— И что сделал этот друг?

— Насилует меня и идет дальше играть в карты. Не знаю, были ли у меня сломаны ребра, но всё болело. Он меня сильно избивал ногами, я вся в синяках ходила. Только он меня бил, никто больше. Решил, что может себе позволить, я его собственность. Я не понимала, зачем мне жить. Я любила этого человека, он так со мной поступил — не защитил, а, наоборот, отдал этим шакалам. У меня была грудь вся синяя — она до сих пор болит, представляете. Такое мне напоминание. Двадцать лет уже прошло.

Анатолий ее не насиловал — только приказывал другим. Однажды Катя попыталась покончить с собой. Попытку увидел дедушка, и пришлось рассказать всё семье.

Как она и боялась, отец схватился за ружье и поехал к Анатолию. Но помешала мама: она напомнила мужу, что, кроме дочери, у них еще двое детей и одна она не поднимет их на ноги. Катя написала заявление об изнасиловании и перестала выходить на улицу. У дома ее постоянно караулил Анатолий. Катя говорит, что чувствовала себя «растоптанной, мертвой». О счастливой семье она мечтала с детства. В четыре года Катя с другом играли в семью: она делала вид, что мыла посуду, он подходил и приобнимал за плечи. Катя усмехается: так, признается, ей хотелось мужской доброты.

Продолжение в закреплённой комментарии...

https://ngs24.ru/text/criminal/2024/05/22/73603640/