Гарри Поттеру

Здравствуй, Гарри. Как у тебя дела в школе? Есть ли новости про Сириуса Блэка?

Гарри прикрыл глаза. Он и забыл, что рассказал тёте Петунье про этого Пожирателя. Тогда он много чего наговорил. Лицо его исказила усмешка. Неудивительно, что она такая вежливая, интересуется его делами. Страх. Она боится его и Фарли. Он вернулся к чтению. Дальше его нелюбимая родственница отвечала на вопрос по поводу даты рождения своей сестры — мамы Гарри — и остальных родных, в трёх абзацах описывая историю семьи.

Петунья Дурсль после женитьбы почти не общалась с родственниками, а после смерти её родителей вовсе прекратила всяческие контакты, лишь получила наследство от бабушки в 1985 году. Годы жизни бабушек и дедушек она не помнила, но запросила с городского архива платные справки, которые, получив, положила в конверте. Петунья отметила в письме более десятка фамилий:

Лили Поттер: 30.01.1960 — 31.10.1981.

Мой отец Рудольф Кеннет Эванс 15.03.1932 — 31.10.1980.

Моя мать Эвелина Линн Эванс (в девичестве Брайант) 13.06.1935 — 23.11.1980.

Дедушка по линии отца: Джозеф…

Но взгляд мальчика зацепился за другую фамилию. У Эвелины Эванс матушку звали Линн Брайант, а её мать…

Селена Линда Додсон (в девичестве Гойл). Дата смерти: 08.03.1954.

Селена Гойл! Это же… Это же фамилия его одноклассника Гойла!

Гарри с нетерпением вглядывался в последние строки письма. Но Петунья лишь осторожно спрашивала надо ли запрашивать дальше информацию в архиве. Родителей Селены она не нашла, хотя и у других предков они не были указаны. Мальчик торопливо стал смотреть документы, которые лежали на столе. Архивная справка о Рудольфе Эвансе. Это его дедушка, не то! Первоначальный интерес к родословной со стороны маглов был забыт, он схватил следующий лист. Эвелина Линн. Дальше! Копия свидетельства о рождении Лили Эванс. А рядом… Он вздрогнул. Свидетельство о смерти Лили Поттер.

Зелёные глаза невольно замерли на дате. 31.10.1981. Место смерти: «Годрикова впадина». И магловская печать! Откуда у маглов свидетельство о смерти его мамы? Она же волшебница! Задумчиво оглядев стол, Поттер полез в конверт и достал ещё документы, которые сразу не вывалились. Среди них нашлась архивная справка о Селене Гойл. Умерла она в Лондоне… И всё. Не было ни даты рождения, ни сведений о родителях.

Странно.

Мальчик положил рядом документы её дочери Линн Додсон и самой Гойл. В первом случае значилось, что «в семье мистера Майкла Харли Додсона и миссис Селены Линды Додсон двадцать третьего января 1904г. родилась Линн Брайант». А вот у Селены Гойл не было указано ни родителей, ни дат рождения. Только дата смерти. Получается, эта Гойл волшебница? Наверняка это не случайное совпадение, и отец у неё тоже носит фамилию Гойл! Если судить по сведениям, полученным из архива… Из магловского архива!

«Значит поэтому мама волшебница — потому что у неё в предках была колдунья из семьи Гойлов?»

Мальчик вспомнил толстого и глупого Грегори Гойла. Н-да, это ненамного лучше Дадли. Он быстро просмотрел другие фамилии. Джозеф Эванс, его жена Эшли Дэниэлс. Сэмюэл Эванс и его жена Изабелла Кроуфорд — родители Джозефа. Родители Дэниэлс: Вильям Дэниэлс и Элла Диксон. Дедушка Брайант. Ни единой волшебной фамилии.

Мальчик тут же достал чистый листок, собираясь написать Джемме. И замер: ему не хотелось ждать несколько дней ответа. А значит самое время обратиться к сквозному зеркалу.

— Джемма Фарли! — позвал он, разглядывая своё отражение в зеркальной глади.

Миловидное лицо волшебницы появилось перед ним: тёмные волосы были убраны в строгий пучок, а чёрные глаза с беспокойством смотрели на него.

— Гарри, у тебя всё хорошо?

— Да, — мальчик кивнул; ему не хотелось заставлять переживать подругу. — О, у тебя новая причёска?

— А, — девушка провела ладонью по волосам; она была одета в чёрную мантию и строгую блузку. — Да, утром были официальные делегации из Болгарии и Египта.

— Ясно. Я хотел спросить тебя. Тебе знакома Селена Гойл?

— Гойл… Селена Гойл, — протянула девушка. — Я так сразу и не припомню. Вроде у тебя одноклассник Гойл. Верно?

— Да… — парень чуть растерялся.

Он настолько привык, что Грегори бестолковый и не может ответить ни на один вопрос, что и не подумал к нему обращаться.

— Может он знает? — спросила волшебница.

Кто-то рядом с Джеммой разговаривал. Сзади промелькнули две волшебницы. Она явно была в каком-то из коридоров Министерства, а не в своём кабинете.

— Ладно, спрошу его, — сказал Гарри.

— Хм. Спроси. — Фарли взглянула в сторону. — Запиши-ка это, — сказала она, обращаясь к кому-то, кого мальчик не видел. — Гарри, как её полностью зовут? Селена Гойл, а дальше?

— Селена Гойл, — повторил он, быстро раскрывая письмо. — Линда. У мужа фамилия Додсон. Дата смерти восьмое марта тысяча девятьсот пятьдесят четвёртый.

— Значит этот век. А дата рождения какая?

— Здесь не указано.

— Да, такое бывает, — призналась Джемма, поморщившись. — А дети есть? Или когда была свадьба?

— Только одна дочь. Линн Брайант. Ой, то есть Додсон. Потом эта Линн вышла замуж. И фамилия стала Брайант.

— А дата рождения… эм, этой дочери? — голос Джеммы чуть изменился. Похоже, что какая-то из названных им фамилией определённо не могла быть у волшебника, и девушка поняла, что речь шла про маглов.

— Двадцать третье января тысяча девятьсот четвёртый год.

— Отнимаем семнадцать, то получается тысяча восемьсот восемьдесят седьмой год. Она же не могла выйти замуж раньше семнадцати лет. Хм, родилась в прошлом веке, а умерла в этом. Записала? — девушка холодно обратилась к кому-то. — Ничего не перепутала?

— Нет-нет, мисс Фарли. Всё точно.

— Хорошо. Иди и собери все сведения об этой колдунье, Селене Гойл. Смотри дату рождения в Святом Мунго, начиная с тысяча восемьсот восемьдесят седьмого года и до начала века. Прошлого века, разумеется. Поняла? До тысяча восьмисотого года. Также посмотри в наших архивах и в списках учащихся Хогвартса. Везде. Срок тебе до вечера.

— П-поняла, мисс Фарли.

— Я сообщу тебе, когда всё выясню, — куда теплее Джемма обратилась к Гарри.

— Спасибо, — улыбнулся ей Гарри. — Ой, мне уже на урок пора.

— И меня ждёт Амбридж. До вечера, Гарри. Береги себя.

Мальчик несколько секунд смотрел на своё отражение в сквозном зеркале. Потом его взгляд упал на стол, где лежало письмо от Петуньи и архивные справки. Рудольф и Эвелина — его дедушка и бабушка. Только как-то странно. Неужели у них не было родных братьев или сестёр? Или у их родителей. Занимаясь магической родословной, мальчик уже разобрался, что и как должно быть, и, иногда, в семьях было больше одного ребёнка.

А значит, тётушка узнала только прямую линию. Разумеется, было бы неплохо, если она составила полную родословную. Мальчик достал чистый лист и начал писать ответное письмо, иногда кидая взгляды на строки Петуньи. Она скрупулёзно переписала сведения с архивных справок, даже указывая какая фамилия была до замужества, однако маму Гарри она подписала только как Поттер. Похоже, что тётя таким образом отрезала её от своей семьи, от Эвансов, даже в смерти отказав той в праве носить эту фамилию. И, наверняка, это было сделано не нарочно, так как письмо было пропитано доброжелательным отношением. Мальчик ухмыльнулся. Как легко оказалось заставить Петунью прекратить ненавидеть его — достаточно было Джемме до смерти напугать её. И убить пса Мардж.

Закончив письмо, Поттер положил его в тот же магловский конверт, который прислала Петунья. Мальчик отдельно указал, что надо заказать все архивные справки. Ничего страшного, что это дорого, Дурсли богатая семья. Может удастся найти родственника-волшебника? А если нет, то пусть его родословная в магловской части не сильно будет уступать магической.

Уже в гостиной Гарри обратился к Гойлу. Как и он подозревал, его однокурсник ни про какую Селену не слышал. Правда, это ничего не значило, так как имён своих дедушек и бабушек Грегори, как оказалось, тоже не помнил.

— Ну может в библиотеке есть, — прогундосил здоровяк, напряжённо хмурясь на сложные для него вопросы.

— В библиотеке… — протянул Гарри, глядя в потолок, мысленно перемещаясь в храм книг. Кого можно попросить там поискать? Розу Мэтлок? Хотя Джемма уже приказала своей подручной посмотреть по списку учеников Хогвартса.

— Да, в родительской библиотеке, — качнул головой Гойл.

— Ты имел ввиду вашу библиотеку? — уточнил мальчик. — Которая у тебя дома? Не в Хогвартсе?

— Да.

— Может ты сможешь посмотреть там?

— Да, — Гойл опять кивнул. Гарри с сомнением уставился на него. Посмотреть-то он сможет, но вот в его способности что-то найти Поттер был не уверен.

— Давай лучше ты привезёшь сюда все документы, какие там есть. А родителям, если они увидят, скажи, что нужно для Бинса. Но лучше сделай всё незаметно.

— Да, на Рождество привезу.

— Долго… — протянул Гарри. Ему хотелось прямо сейчас. — Напиши родителям, пусть привезут тебе в Хогсмид. Или отправят сюда совой. Скажи, что тебя заинтересовала история рода. Прям сейчас напиши!

— Хорошо, — тот в который раз кивнул, а потом состроил недоумённое выражение.

— Что? В чём проблема?

— Я ни разу не писал письмо.

Поттер тяжело вздохнул. Похоже, что письмо придётся писать ему самому или диктовать Гойлу. Хороший же ему достался возможный родственник, по уму не уступающий Дадли!

Отвратительная погода не мешала урокам на улице. Ученики, кутаясь в плащи, столпились у загона, слушая рассказ Хагрида про флоббер-червей. Это были самые мерзкие и огромные червяки, которые Гарри видел в своей жизни. Пэнси, стоящая рядом, кривилась от омерзения, вполголоса ругая родителей, которые записали её на этот урок. Гриффиндорцы тоже не испытывали радость, глядя на ползающих с трудом червей. Особенно сильно кривились лица Патил и Браун. Гарри посмотрел на реакцию Хагрида, который как раз доставал своими огромными ручищами целую охапку зелёных листьев. Но похоже, тот не замечал реакции учеников. Рукав мужчины задрался, на секунду обнажая руку до локтя. Гарри прищурился. Он не сразу понял, что привлекло его внимание. Почти всё предплечье покрывало белое пятно. Ожог? Так странно, почему мадам Помфри его не вылечила? Слушая лекцию, мальчик думал об этом. Ожог явно старый, раз уже успел побелеть. Может эту рану нанёс дракон, два года назад, когда сжигал дом лесника?

Возвращаясь обратно в замок, Поттер краем уха слышал, как Патил и Браун выражают своё недовольство уроком. Разумеется, девушкам куда больше понравилось гладить белоснежного единорога, чем кормить мерзких червей. Гарри оглянулся на загон, от которого они отошли на полсотни метров, и увидел, как Хагрид взмахнул розовым зонтиком. Мальчик замер. Что он делает? Эти движения были очень похожи на чары уборки.

— Гарри, пошли быстрее, нам надо успеть на прорицание, — позвала его Пэнси, аж протягивая руку к нему, будто собираясь взять его за ладонь, словно они опять были в комнате, где танцевали.

— Да-да, иду, — присоединившись к слизеринцам, мальчик часто оглядывался назад.

Он и забыл, что у Хагрида был какой-то волшебный зонтик. Когда лесник забирал его от Дурслей, то много раз им колдовал. Как странно. За несколько лет в волшебном мире Гарри ни разу не слышал про зонтики, которыми можно колдовать. Хагриду сломали палочку полвека назад, но недавно оправдали и вроде даже разрешили пользоваться новой. Но лесник колдовал и раньше, а значит, смог как-то починить старую палочку. Интересно, стоит ли сообщить об этом Джемме?

Вечером мальчик связался с ведьмой.

— Боюсь, что у меня печальные новости, — сказала девушка, уже сидя в спальне, в доме у леса. — Селены Гойл нет ни в свитках рождённых в Святом Мунго, ни в списках учеников Хогвартса. Так что я не думаю, что удастся найти её, — в своей манере рассказывала девушка, даже не спросив причину его интереса. — Возможно, что это магловка просто плохо читает. Представляешь, она даже не успела посмотреть архивы Министерства!

— Магловка? — переспросил мальчик; хотя понимал, о ком идёт речь.

— Ну маглорождённая, — поморщилась Фарли. — Которая у меня в подчинении. Не знаю, за что такое мне наказание?.. Она списки учеников посмотрела, а списки сдавших СОВ и ЖАБА нет!

— А зачем? — удивился мальчик.

— Гарри, хоть ты не начинай! — рассердилась девушка. — Я же тебе рассказывала, что учиться в Хогвартсе не обязательно. Очень редко, но бывает, что дети учатся дома, а потом лишь сдают экзамены. И в списки учеников, естественно они не попадают.

— Я не знал таких подробностей, — пожал плечами Поттер.

— Ладно. Завтра она займётся этим. Заодно и в архиве всё поищет про Селену Гойл. А если не найдёт, то ничего, есть ещё позапрошлое столетие. Да и за семнадцатый век стоит поискать. Может Гойл прожила триста лет.

— Ну… наверное, — такое голову в Поттеру не приходило.

Девушка улыбнулась ему.

— Ты ищешь её в плане составления родословной? Я просмотрела свою родословную. Никакой Селены Гойл там нет.

— Вот как, — мальчик расстроился.

Шансы найти сведения таяли.

— Видишь ли, — осторожно начал он, помня неприязнь подруги к маглам. — Мне пришло письмо от маглы.

Тёмные глаза Фарли расширились.

— Она интересовалась как я поживаю. И заодно прислала архивные справки. И в одной из них была указана эта Селена Гойл.

— И кем она тебе приходится? — заинтересовано спросила Джемма.

— Прабабушкой моей мамы, а значит…

— Твоей прапрабабушкой, — закончила за него Фарли.

— Да, верно.

Девушка, склонив голову, задумчиво смотрела на Гарри.

— Джемма, что скажешь? — первым не выдержал Поттер. — Такое возможно?

— Даже не знаю, — неожиданно признала колдунья. — Секунду.

Она встала и отошла, чтобы через полминуты вернуться.

— Сейчас… — девушка схватила зеркало и понесла куда-то.

От движения изображение чуть зарябило, но тут же вновь стало чётким. Волшебница поставила зеркало на пол, а сама склонилась над расстеленной на полу родословной, которая заняла почти всё свободную площадь её спальни. Поттеру открылся вид почти на всю комнату. Девушка была в домашнем синем платье, с закрытыми плечами. Ноги, сев прямо на пол, она подтянула под себя, заведя их под длинный подол. По правую руку от неё стояла застеленная кровать, за спиной виднелся шкаф с книгами и окно с ночным небом за ним. Гарри с грустью вздохнул, вспоминая, как летом летал там на метле и пускал волшебные салюты.

— Так, Гойлы… — прядь чёрных волос выбилась из причёски, пока девушка разглядывала лист. — Нет. Её здесь нет. А как звали её мать?

— Я… я не знаю.

— Ты же называл ещё её второе имя. Этой Селен.

— Ах да. Сейчас, — Гарри нашёл нужный лист на столе. — Линда.

— Сейчас посмотрю. О, а Линда Гойл есть! Родилась шестого июня тысяча восемьсот двадцать девятого, а умерла восьмого октября тысяча восемьсот девяносто четвёртого. Мало прожила, меньше семидесяти лет. Только у неё нет дочери, а только сын Гойл Террелл. Так, — девушка провела палочкой по холсту выше. — Твоего одноклассника же Грегори зовут? Он правнук Террела. Интересненько…

— Что?

Девушка взглянула в зеркало.

— Интересно, что за Селена. И почему её нет нигде. Зато теперь поняла, почему ты не стал обращаться к Гойлу. Если она связана с маглами…

Она снова принялась разглядывать огромный холст, изредка что-то невербально колдуя над ним.

— Джемма, а ты можешь прислать свою родословную мне, сюда? — спросил Гарри. — Ну чтобы я переписал сведения в свою и смог построить родословную от тебя.

— Хм, — задумчиво посмотрела на него девушка, словно обдумывая, что попросить у него за это, а потом кивнула, чуть улыбнувшись. — У меня магическая родословная. Я заколдовала холст так, чтобы можно было выбирать от какого волшебника показывать ветви, какие линии выстраивать, а какие нет. Я тебе пришлю полную родословную, но на обычном пергаменте. — Гарри нахмурился, но она добавила: — Чтобы сложностей не возникло.

— Хорошо, буду ждать на этой неделе. И я всё же обратился к Гойлу.

— Насчёт этого?.. Неудобно получилось, — дипломатично отреагировала Джемма.

— Ну я же не стал говорить про маглов. Просто надиктовал ему письмо, в котором просил прислать родословную и прочие архивы про прошлый и этот век.

— А, так уже лучше.

Девушка вернулась взглядом к холсту. Она сидела к Гарри боком, и он видел лишь половину её лица. Поттер вдруг понял, что её завлекло обратно это увлечение: она внимательно рассматривала портреты, что-то колдовала, то выпрямляясь, то полностью склоняясь над холстом, а губы её иногда беззвучно двигались. Это ей было интереснее, чем разговор с ним.

— Есть ещё вопрос про Хагрида, — быстро вспомнил он, желая вернуть внимание к себе.

— Про Хагрида? — девушка повернула голову к нему. — Что именно?

Мальчик замялся. Внезапно он ощутил нежелание рассказывать, подставлять лесника. Образ добродушного великана словно возник перед его глазами. Но тут же рассеялся, когда Гарри вспомнил противных флоббер-червей.

— Ты же знаешь, что ему вернули палочку?

— Вернули? Вовсе нет, — Джемма покосилась на холст, но потом, оперевшись ладонями в пол, поднялась. Подхватив зеркало, она вернулась к столу. — Его оправдали, сняв прошлое обвинение. Но палочка была уничтожена ещё раньше. Мне не очень понравилось это дело. Обвинения-то и не было, его исключили из Хогвартса. Но как это связано с… недавним происшествием? К чему полное оправдание?

— Эм, я не знаю, — признался мальчик. — Но сегодня я видел, что он колдует с помощью зонтика. Ну ты помнишь, у него есть розовый зонтик.

— Нет, я не разглядывала личные пожитки лесника, — с иронией ответила Джемма. — Они как-то не вызвали интерес.

— Эм, ну у него есть этот зонтик…

— Как можно колдовать с помощью зонтика? — перебила его девушка. — Такое невозможно.

— Я не знаю. Подумал, может внутри волшебная палочка?

— Как глупо, — недовольно фыркнула волшебница, которой было неприятно такое отношение к магическому инструменту. — Покупать волшебную палочку и помещать её в зонтик.

— Да, только это не новая волшебная палочка. Я прекрасно помню, как Хагрид колдовал зонтиком…

В его памяти тут же промелькнули и угрожающе наставленный розовый зонтик на Дурсля, когда тот запрещал Хагриду рассказывать про волшебство, говоря, что родители Поттера сами напросились, и как Хагрид наколдовал Дадли хвост, и как он зачаровал лодку, чтобы там сама плыла, и как стучал тем же самым зонтиком об каменную стену, чтобы открыть проход в Косой Переулок. И своё обещание Хагриду не говорить о заколдованной лодке. Правда, он тогда сказал, что никому не расскажет об этом в Хогвартсе. А если сообщить об этом Джемме, которая сейчас не в замке, а за сотни километров в его доме…

— Это было два года назад, — твёрдо закончил мальчик. — Тогда Хагрид забирал меня от Дурслей. И много раз колдовал зонтиком.

— Вот как, — Джемма улыбнулась, но теперь её тонкие губы растянулись в кровожадной улыбке, что придало её лицу зловещее выражение. — Значит Хагрид незаконно приобрёл палочку! И наверняка давно. Вряд ли бы Олливандер продал ему хоть одну.

— Мне кажется, что он использует старую палочку, которая сломана. Он что-то такое говорил, — мальчик напряг память. — Как раз у мистера Олливандера. Что его палочка сломана. На две части. И что он их не использует. Но тогда он крепко стиснул свой зонтик. Думаю, он соврал.

— Но такое невозможно, Гарри. Когда ломают палочку… Её уже не починить, — в голосе Джеммы прозвучал отголосок ужаса, явно такое святотатство по отношению к волшебному инструменту не пришлось ей по душе, даже если речь шла не про её собственную палочку. — Это же просто обломки. Ими нельзя колдовать. А значит, у Хагрида там краденая палочка. Видишь, Гарри? Не зря я жалела, что его рано выпустили из Азкабана. А то сначала он сообщает Уизли, где твой дом у маглов, да и ещё пользуется ворованной палочкой. Простой вор. А Дамблдор за него поручался.

— И что будет дальше? — поинтересовался мальчик, взглянув на часы. Нужно было идти на очередную тренировку с Селвин.

— Я подумаю, — качнула плечиком девушка. — Сломя голову бросаться не стоит, всё же за ним стоит Дамблдор. Ты торопишься? — не укрылось от неё нетерпением Гарри.

— Да, мне надо заниматься, — кивнул мальчик.

— Хорошо, Гарри. Будь осторожен, как всегда, — она серьёзно посмотрела на него. — И спокойной ночи.

— Спокойной ночи.

— А Вы можете рассказать про Волан-де-Морта?

Люпин закашлялся, выпучив глаза. Вопрос явно застал его врасплох. Мальчик переступил с ноги на ногу, изображая нерешительность. Воцарилась тишина, лишь по окнам кабинета гулко барабанил дождь.

— Позволь спросить, — отдышавшись, пристально уставился на него профессор, — чем вызван такой интерес?

— Он лишил меня родителей, — не сразу и медленно сказал Гарри, обдумав вопрос.

Это была правда, но не вся. К сожалению, остальные причины своего интереса, мальчик не мог озвучить. Ему хотелось узнать, какой информацией о Волан-де-Морте владел друг его родителей, в курсе ли он про дневник Волан-де-Морта, который мальчик в прошлом месяце отдал Дамблдору. Может, профессор по Защите от Тёмных Искусств помогает тому с его уничтожением? Поэтому у него времени нет и такой усталый вид? Или Люпин вообще не в курсе того, что враг жив?

Люпин помолчал.

— Что именно ты хочешь узнать? — суховато спросил он наконец.

— Я читал несколько старых газет. Про него. Вы встречались с ним лицом к лицу?

— Это настоящее чудовище, — взгляд профессора метнулся к чёрному окну, по обратной стороне которого стекали капли дождя, а потом прямо уставился на Гарри. — Монстр. Беспощадный. Лицо у него мало напоминает человеческое. Да, я видел его.

Люпин посмотрел на стол перед собой, а потом снова взглянул в лицо Гарри.

— Все его сторонники ходили в масках, скрывали свои лица, боясь быть узнанными, но не он.

— А почему с ним не могли справиться мракоборцы? Они же очень сильные маги, — Гарри на секунду засомневался, стоит ли говорить дальше, но решил, что Люпин явно положительно оценит, что он лично знаком с мракоборцем, тем более, они считались престижными магами, хоть и их работа была опасной. — Та же Тонкс весьма сильная колдунья. Она охраняет наш замок.

Он с досадой подумал, что среди патрулирующих Хогвартс мракоборцев Тонкс ни разу не встретилась. Гарри вспомнил, как мощный патронус отшвырнул дементора, который первого сентября проник к ним в купе поезда. Правда, этот патронус наколдовал Кингсли, а не Тонкс. С ней он лишь обсуждал тренировочную дуэль, а её колдовскую силу не видел. Но мальчик решил про это ничего не говорить.

— Тонкс — дочь Андромеды и Эдварда Тонкс? — быстро спросил Люпин.

— Да, она, — улыбнулся Гарри, вспоминая весёлую колдунью. Совсем недавно от неё пришло ещё одно письмо.

На лбу Люпина пролегла морщинка. Интересно, знает ли он, что Нимфадора Тонкс является племянницей Сириуса Блэка? Очень похоже на это, раз он назвал по именам её родителей. Мальчик принялся гадать, скажет он об этом или нет. Но профессор промолчал насчёт этого, переведя тему.

— Что ж, я ничуть не умоляю достоинства мракоборцев, но Волан-де-Морт был очень сведущ в тёмной магии. Он очень силён. И достаточно хитёр, чтобы не встречаться с мракоборцами лицом к лицу.

Лицо Люпина потемнело.

— То есть мракоборец бы одолел Волан-де-Морта при встрече? — удивлённо спросил Гарри. Что-то тут не вяжется.

— Поразительно, — медленно сказал Люпин, — что ты не боишься произносишь его имя. Это очень редкая черта.

Поттеру показалось, что тот не хочет отвечать и тянет время.

— Это Дамблдор мне показал пример, — вывернул мальчик. Он уже обратил внимание, что директор пользуется у профессора большим уважением, поэтому умело использовал это. И действительно, лицо Люпина разгладилось.

— Тёмная магия очень опасна, Гарри. Я тебе скажу, что тем мракоборцам, которые столкнулись с Волан-де-Мортом или его последователями не всегда удавалось выйти победителями.

— Они погибли?

— Да, были погибшие, — с грустью подтвердил профессор. — Ужасное время было. Каждую неделю мы узнавали о новых убийствах, замученных людях. Министерство магии не справлялось. Мракоборцы тоже. Настоящий хаос. Его последователи были страшными и безжалостными людьми. Можно было доверять только самым близким. И то, как ты знаешь… — голос Люпина дрогнул.

«Блэк».

— Есть мракоборцы, которые лежат в Мунго уже много лет, — отрывисто сказал профессор. — Искалеченные. Целители не в силах им помочь. А общество про них забыло, — горько добавил учитель.

— Я знаю про Долгопупсов.

— Да, — кивнул Люпин. — Но я не о них. Не только Алиса и Фрэнк пострадали… Не только они.

Профессор замолчал. Гарри с трудом сдерживал раздражение. Разговор проходил тяжело, нужного он не услышал, а Люпина всё это явно расстраивало, так что каждое слово приходилось из него тянуть.

— Я не зря рассказывал тебе об опасности тёмной магии, — негромкие слова неожиданно веско и тяжеловесно прозвучали в кабинете. — Не каждый способен понять всей её чудовищности, пока не станет слишком поздно. Ты же знаешь, что такое трясина, Гарри?

Мальчик молча кивнул; он чувствовал, что профессор оценивает его реакцию, то, как он воспринимает сказанное.

— Тёмная магия словно беспросветная трясина. Попав в неё, ты уже не можешь выбраться, будешь быстро всё глубже и глубже погружаться в неё. И какими изначально ни были твои побуждения, благородными или нет — конец всегда один. После неё выходят одни испражнения.

Мальчик вздрогнул — настолько неожиданно было услышать такое слово от всегда вежливого профессора. И это очень напоминало предупреждения из книги «Как защитить себя и не впасть во тьму».

— Волан-де-Морт этому факту наглядный показатель. Он стал настолько уродлив, что его и человеком назвать нельзя. Тёмная магия исказила его. Верно то, что Волан-де-Морт был невероятно силен и искусен в тёмной магии. Многие пытались его остановить. Долгопупсы. Боунсы. Малькольм. Скримджер. МакКинноны. Гаррисон. Браун. Уотсон. Лили и Джеймс.

Гарри опять вздрогнул при имени родителей. Злоба снова подняла голову где-то глубоко внутри него.

«Проклятый Волан-де-Морт! Проклятый Блэк!»

— Все они были лучшими людьми, которых я знал. И куда более сильными волшебниками, чем твой учитель по Защите от Тёмных искусств. И никого из них этот монстр не пощадил.

— Ск-Скримеджер? — горло у Поттера пересохло. — Глава мракоборцев?

— Нет, его брат Вильям Скримджер. Он уже лет пятнадцать лежит в Мунго. Волан-де-Морт наложил на него неизвестные чары, и теперь он прибывает вечно в стране кошмаров, лишь изредка просыпаясь.

— А целители? Его не могут разбудить?

— Нет, — медленно покачал головой Люпин, — никакая магия не помогает.

Профессор провёл ладонью по столу, плотно сжав губы.

— Адам, Малькольм и Браун. Три очень опытных мракоборца. Каждый из них встретился с Волан-де-Мортом лично. И лишь подоспевшие другие волшебники смогли спасти их от смерти. Несмотря на всё своё искусство, Волан-де-Морт никогда не стремился сражаться против большого количества сильных волшебников. Или Дамблдора. И тут же сбегал. Правда, мракоборцам это не помогло, — негромко и горько отметил Люпин. — Малькольм в прошлом году скончался в Мунго. Адам и Браун ещё держатся. Тёмная магия поразила их, медленно сжигая конечности.

Гарри вздрогнул. Именно про это заклятие он читал недавно в книге Мальсибер. Хотя может это эффект от Адского пламени?

— Конлей Боунс. И Гаррисон. Мы их даже тела не смогли похоронить. Остался один пепел. Его дочь учится вместе с тобой, Сьюзен Боунс. Она тоже сирота.

Люпин остро посмотрел в глаза Поттеру. И тот не смог выдержать этот взгляд.

— А Эдгар… Эдгар Боунс. Это брат Конлея, дядя Сьюзен. Очень сильный маг, я с ним провёл множество таких же тренировочных дуэлей как с тобой. И ни разу не победил. Волан-де-Морт убил его в его собственном же доме, вместе с женой Брианной и детьми Крэйгом и Джорджем. Джорджу тогда и пяти лет не было.

— Я читал про это, — тихо сказал Гарри. — Читал, что неизвестно, кто убил Боунсов. Свидетелей не было, лишь над домом Чёрная метка.

— Я был там. От дома мало что осталось. Аластор Грюм определил, что бесчинствовал один тёмный волшебник. И почерк был похож только на Волан-де-Морта. Да и никому было больше не по силам убить Эдгара и Брианну в их собственном защищённом доме.

— А Беллатрисе Лестрейндж? Или Сириусу Блэку? Им не под силу?

Люпин вздрогнул.

— Нет, вряд ли. Лестрейндж никогда не действовала одна. И Блэк… Он… — глухо сказал профессор. — Не знаю, дал бы Волан-де-Морт ему такое задание. Вряд ли бы он стал рисковать своим шпионом. Да и несмотря на всю силу Блэка, он не смог бы так быстро справиться с Боунсами и уйти до подкрепления. Это был Волан-де-Морт.

— А Вы думаете, он исчез? — напрямик спросил мальчик. — Окончательно исчез?

Люпин остро взглянул ему в глаза.

— Я не могу сказать точно, — медленно протянул он. — Не могу ответить на этот вопрос.

— Но всё равно, сэр, как Вы сами считаете? Вот Дамблдор говорил, что он где-то скрывается.

— Ты разговаривал об этом с Дамблдором? — оживлённо спросил Люпин, лицо его разгладилось, а взгляд словно посветлел.

— Да, — мальчик кивнул.

— Мне он то же самое говорил, — профессор тяжело и медленно вздохнул. — Это давит. Скрытая угроза. Но его не было столько лет, — веско и с надеждой отметил Люпин. — Так что я просто надеюсь, что он мёртв. Туда ему и дорога.

Поттер кивнул. Он не торопился выдавать ужасную правду, помня слова Дамблдора. Но честен ли сейчас Люпин, действительно ли не знает, что чудовище всё ещё живо?

— Я ответил на твой вопрос? — вырвал мальчика из размышлений профессор.

— Эм, да, сэр, — кивнул Гарри.

— Тогда позволь задать встречный. Он касается того, в кого превратился твой боггарт на первом уроке. Я хотел узнать, кто этот ученик?

— Эм… — протянул Поттер.

Правду было сказать легко. Очень. Правильную «правду». Гарри уже знал от Дамблдора, что Волан-де-Морт носил в школе другие имя и фамилию. И Поттер легко мог якобы найти фотокарточку в библиотеке. Как и сделала Джемма. Поэтому и его боггарт принимал вид молодого Волан-де-Морта. И эта правда крайне удобно скрывала истину. Но вот отвечать так ему совершенно не хотелось. Несмотря на то, что Люпин рассказал очень многое, ничего из этого Поттер не мог счесть действительно важным. Ничего, что могло бы ему помочь против Волан-де-Морта, ничего, что помогло бы стать сильнее. Так почему он должен всё выдавать по первому вопросу? Это был вопрос доверия. Однако, несмотря на то, что у них установились явно хорошие отношения, выходящие за общение учитель-ученик, Гарри нутром чувствовал, что Люпин его доверия не достоин.

— Сэр, — начал мальчик, пытаясь выиграть время, — это несколько личное.

— Я понимаю, — мягко согласился Люпин. — Но как профессор, я должен знать, не угрожает ли тебе опасность. Я обратил внимание, что на нём был значок старосты. Но ни на мистера Уоррингтона, как и на мистера Кэрроу он совершенно не похож. Как и на двух старост предыдущих выпусков — мистера Флинта и мистера Шафика.

Мальчик с трудом скрыл удивление. Похоже, что профессор провёл целое расследование, рылся в картотеке прошлых выпусков в библиотеке.

— Наверное это мои страхи… — по наитию произнёс Гарри. — Этот боггарт — я сам. Я боюсь стать таким же, беспощадным и готовым на всё. Ради поста старосты.

— Уверяю тебя! — тут же воскликнул Люпин. — Ты не такой. То, как ты защитил своих однокурсников, твои стремления. Всё это показывает в тебе хорошего человека. Да и в желание стать старостой…

Профессор замолчал. Неужели он понял, что это была ложь?

— Спасибо, — поторопился мальчик, — сэр.

— Гарри, я… — мальчик так и не узнал, что хотел сказать Люпин, взгляд профессора остановился на часах. — Наверное тебе пора, скоро время ужина, не хотелось бы тебя задерживать.

— Я понял, спасибо, сэр.

Поттер покинул кабинет и быстрым шагом направился в сторону гостиной. Незримой тенью к нему присоединилась Трейси. Он молчал и девушка не решилась хоть что-то сказать. Свернув в коридор, они внезапно встретили своего декана, идущего навстречу. В руках он нёс дымящийся бокал. Трейси замерла, изумлённо уставившись на такое необычное зрелище. Поттеру пришлось тоже остановиться. Чёрные глаза профессора презрительно щурились, плащ развевался за спиной, несмотря на то, что тот шагал не в своём стремительном темпе, явно боясь расплескать содержимое. Приблизившись, Снейп замедлил шаг и презрительно посмотрел в лицо Гарри, а потом перевёл взгляд на девушку справа от него.

— Поттер… Дэвис… Романтическая прогулка?

Мальчик совершенно не ожидал такого. Мысль сказать о занятиях с Люпином мелькнула, но он просто машинально пожал плечами. Лицо Снейпа искривила усмешка, но он ничего не сказал, пройдя дальше. Гарри покосился на Трейси. Лицо у неё стало пунцовым.

— Ещё не готово? — дождавшись, когда шаги профессора смолкли, спросил Гарри и девушка удивлённо вскинула брови. — Эссе про дементоров.

— Нет, Гарри. Когда? Всего день прошёл. Элизабет всего несколько листов написала.

— Как идёт общение с ней? — мальчик сделал вид, что не было никакой встречи со Снейпом.

Они зашагали дальше.

— Нормально, — хмыкнула девушка. С её щёк понемногу уходила краснота. — Если не учитывать, что она почти всегда молчит. А рот раскрывает, только когда я её о чём-то спрашиваю. Кстати, я хотела попросить у тебя сову, чтобы отправить письмо.

— А что за письмо? — удивился Гарри. — По поводу дементоров?

— Нет, — девушка вздрогнула. — Нет, конечно, нет! У моего папы день рождения. Я вот хотела его поздравить.

— Хм. И у Причарда скоро день рождения. Случайно не в один день?

— Ой, я даже не знаю, — пожала плечами Трейси. — А когда у него?

— Вроде бы в пятницу.

— Нет, у отца завтра будет.

— А что ты ему подаришь?

— Ничего, — темноволосая волшебница повернула голову в сторону Гарри. — Просто поздравление.

— Ты же могла заказать подарок из Сладкого королевства.

— Я не подумала об этом, — чуть тише сказала девушка.

— Ну ладно, пиши своё письмо. Отправишь Буклей, она как раз скоро должна вернуться.

— Спасибо, Гарри, — разулыбалась Трейси. — А насчёт Сладкого королевства. Там же сладости. Они наверняка испортятся за это время.

— Но там вроде есть же такие, которые не портятся.

— Да, есть, — девушка погрустнела.

— А как ты раньше отправляла письма? — поинтересовался мальчик.

— С помощью школьных сов, — коротко ответила его подруга, наверное, всё ещё размышляя об упущенной возможности.

— А поподробнее?

— В совятне есть совы, которые принадлежат Хогвартсу. Их можно попросить отправить посылку. Обычно им даёшь какое-то угощение, и они с радостью слушают куда доставить. И летят. А сейчас так получилось, что их нет в совятне. Похоже, что другие ученики отправляли свои письма и разобрали всех сов.

— Ладно, я понимаю. А у Пэнси разве нет совы?

— Нет, — качнула головой девушка.

— Ей же всё время приносит письма одна и та же сова, — удивился мальчик. — Такая взъерошенная, тёмненькая.

— А это их семейная сова. Гарри, у многих в школе нет сов, — девушка посмотрела на Поттера. — И письма из дома им приносят родительские совы.

— Понял. Просто её сова прилетает, а Пэнси сразу же письмо достаёт и вручает ей.

— А ну-у… Смотри, она получает письмо от родителей. Вот, — принялась рассуждать Трейси. — Читает его, пишет им ответ. Через месяц сова прилетает с новым письмом, Пэнси забирает, а своё привязывает к её лапке.

Мальчик задумался, вспоминая, как часто его одноклассникам приходят письма. Пэнси получает раз в месяц. Гарри знал, что Пайку никто не пишет, по крайней мере, тот ни разу не получал письма в зале. Гринграсс в прошлом году редко прилетали совы, но в этом весьма часто, наверняка из-за младшей сестры, учащейся на первом курсе. Дафна сов не любила, поэтому собственной у неё не было, хотя девушка и могла позволить себе купить её. У Малфоя был филин. А Блейз пользовался школьной совой, как он сам сказал, они более неприметные, да и это проще, чем иметь свою собственную.

— А можно я приду на следующую дуэль? — внезапно спросила Трейси, вырывая Поттера из мыслей.

Гарри знал, что после того, как она сама увидела его победы в дуэли с пятикурсниками, её восхищение усилилось.

— Кстати, у меня уже интересовались насчёт занятий с тобой, — тут же затараторила Трейси. — Как ты и сказал, про старшекурсников я ничего не говорила. Сказала только, что ты показываешь мне разные чары. И с остальными вопросами подходить к тебе.

— Кто? — коротко спросил Гарри, которого не привело в восторг, что к нему будут приходить с вопросами.

— О, многие. Пэнси, Блейз и Пайк. Хм, о эта четверокурсница Картер. Ну которая ещё с Уизли поцапалась.

— Да, из-за неё факультет лишился десяти баллов. И что она с ними не поделила?! — возмутился Поттер. — Уизли же ведут себя тихо.

— Ну… — Трейси понизила голос, хотя в коридоре никого не было. — Она рассказала несколько другую версию событий. Как я поняла, она сама вызвала их на дуэль. И даже сумела проклясть одного из них, но вмешался мракоборец.

— Что? Мракоборец?

— Ага, — довольно подтвердила девушка, явно радуясь, что поделилась тем, что Поттер не знает. — И с её слов дуэль была честная. Один на один.

— Но зачем ей это? — недоумевал Поттер. — Уизли же старше…

— Так она же известная драчунья! Знаешь, сколько жалоб было от неё, когда дуэльный клуб закрылся в прошлом году?!

Мальчик припомнил что-то такое, но вот Картер вроде бы никогда не лезла на рожон. Хотя староста Монкли жаловалась, что она не самый приятный человек, да и Пэнси тоже что-то говорила про её неопрятную причёску. Но мальчик ничего такого не заметил: у черноволосой четверокурсницы были короткие волосы, точь-в-точь, как у самой Пэнси, только она ещё немного срезала их впереди по виски, открыв уши. В прошлом месяце она подходила к нему в числе желающих позаниматься Защитой от Тёмных искусств, но Поттеру было достаточно компании пятикурсников. Зачем ему более слабая четверокурсница, которая ещё даже неизвестно будет ли сдавать СОВ по этому предмету?

— А после того, как ты победил Уизли, она тоже захотела показать себя. Да только пришлось и ей, и тому Уизли топать к мадам Помфри. Хорошо хоть, что профессора об этом не узнали. А лишь про ссору.

— А от тебя-то ей что нужно было? — мальчик повернул к окну и остановился перед ним. Дождь зло барабанил по стеклу. Трейси замерла слева.

— Пф! — недовольно хмыкнула девушка, начиная рисовать пальцем узоры на стекле. — Сначала выпрашивала какие мы заклятия изучаем. Ну не буду же я рассказывать про «Экспеллиармус»? Потом стала спрашивать про тебя, можно ли попасть к тебе на обучение. Ещё тут же предложила провести с ней самой дуэль. Естественно, я отказалась. Она явно расстроилась, прям пристала. А что я могу? — расстроено спросила девушка. — Один «Экспеллиармус» только и знаю. Чтобы я делала с ней на дуэли?

— Разумеется не надо! Ты всего один раз занималась… Да, ты верно поступила. Не лезь к ней. А если будет опять приставать, то говори мне об этом. А ей скажи, что ты под моей защитой.

— Хорошо, — с облегчением сказала девушка, ощутимо расслабившись.

Гарри понадеялся, что Картер не использует это как возможность спровоцировать его.

— Интересно… — протянул мальчик, задумавшись. — А ей-то это зачем, со мной заниматься? Если уж она справилась с Уизли.

Трейси рассмеялась.

— Это она говорит, что справилась! В больничное крыло-то отправились сразу оба! Ну она явно любит подраться. Говорят, — Дэвис снова понизила тон, — что она в восторге от Люпина. От его уроков.

— Вот как. Ну, на её курсе как раз изучают всякие проклятия. Почти весь учебник посвящён этому. А не наш, про всяких тварей, — с досадой закончил Гарри.

— Ты читал учебник четвёртого курса? — удивилась Трейси. — Хотя конечно ты его читал! Ты же такой умный. Так что со следующей тренировкой? Я старательно тренировала заклятие «Коллопортус» на своём шкафу. Но сначала вытащив все вещи. И у меня начало получаться. Так что я готова. Можно мне прийти будет? А то я только «Экспеллиармус» знаю.

— Конечно, — согласился Гарри. Он отошёл от окна, и слизеринка заспешила за ним следом. Замок словно вымер, на пути им больше никто не встретился. — Кстати, мне пришла кое-какая идея. Можно укоротить твою юбку, чтобы двигаться можно было быстрее. К примеру, до колен.

— Э-э… Я не могу так, — замявшись, ответила Трейси. — Это не особо будет прилично. Профессора сделают замечание.

Гарри вспомнил из допроса девушки, что Пэнси ей что-то говорила по поводу длины юбки. С другой стороны, Селвин же укоротила свою юбку.

— Странно, а Селвин в наших с ней занятиях так сделала.

— Что, правда? — изумилась Трейси. — Прям до колен?

— Ну да, — подтвердил Гарри, не собираясь говорить точную длину. — А как вообще… Какие нормы приличия?

— Нормы приличия в отношении длины юбок? — уточнила девушка, и мальчик кивнул. — Ну тут всё довольно просто. Строгое платье или юбка, это когда полностью закрыты ноги. Ну к примеру, как сейчас у меня.

Она повела ладонью вниз, показывая, что школьная юбка закрывает ноги и видны лишь чёрные босоножки и носки.

— Если платье не строгое, то может быть до колен, но колени должны быть обязательно закрыты. Это вот как бы нормы приличия, — слизеринка пожала плечами. — Ну а выше колен никто не носит. Так не может быть.

— Но в мире маглов ведь по-другому? — возразил Гарри.

Трейси растерянно заморгала.

— Ну да. Да, — согласилась она. — Но мы же сейчас в мире волшебников. И я…

— Трейси, — перебил её Поттер, — я же прекрасно помню, что ты тоже живёшь в мире маглов. Я не говорю, что тебе надо следовать их правилам, — мальчик насмешливо хмыкнул. — Просто мне интересно, ведь я прекратил общаться со сверстниками-простецами, да и в магловскую школу не хожу.

Трейси нервно облизала губы. Её явно беспокоила поднятая тема, затрагивающее её магловскую жизнь. И то, что Гарри, которого она считала Наследником Слизерина, задаёт такие вопросы. Поттер не сомневался, что она вспомнила те дни, когда ещё посещала магловскую школу. И теперь быстро обдумывала, стоит ли об этом рассказывать ему.

— Ну в мире маглов всё по-другому, — аккуратно сказала девушка. — Я и как бы… это не особо одобряю.

Значит, решила-таки об этом не говорить. И показать своё мнение. Гарри задумался. Стоит ли дальше пытаться пробить эту тему?

— Не одобряешь маглов или их нормы приличия?

— Я… — колдунья напряжённо наморщила лоб. — Нормы приличия. Я волшебница и не могу одобрить как одеваются маглы.

— Странно, но у тебя ведь есть магловское платье. Которое не вписывается в твои рамки. И у него, эм… подол или как это называется? Он ведь выше колен. Верно?

Трейси резко замерла, и мальчику пришлось остановиться и обернуться к ней.

— Откуда ты это знаешь? — поджав губы, слизеринка потупила взгляд.

Гарри просто смотрел на неё.

— Это тебе Пэнси сказала? — тихо спросила девушка.

Мальчик неопределённо пожал плечами. Это привяжет её ещё ближе к нему. Заодно зародит некоторое сомнение в Пэнси. Это должно показать девочке, что всем доверять полностью нельзя. И что полагаться стоит только на него.

— Я показывала только ей, — севшим, тихим голосом растерянно сказала Трейси.

— Знаешь, у меня есть много возможностей, чтобы узнавать… Всякое. — Гарри открыто ей улыбнулся. — Ты не переживай из-за этого. И не расстраивайся. Но всё же не умно было показывать магловское платье чистокровной волшебнице. Как ты говоришь «с другими нормами приличия».

Трейси вздрогнула и отвернулась.

— Это не другие нормы приличия. Они такие же как у меня, — тихо прошептала она.

— Как бы то ни было, не переживай, что об этом ещё кто-то узнает. Я об этом позаботился.

Трейси коротко бросила взгляд на Гарри и снова отвернулась. Вопросы на такие темы он не посмел бы задавать ни Пэнси, ни кому-нибудь другому. Но почему-то по отношению к Трейси, после разговора под Сывороткой правды, всё стеснение пропало. А вот ей явно было не по себе. Хотя его откровения выставляют Селвин в плохом свете. Это не очень хорошо. Возможно ли, что Трейси не разболтав новость об огромном драконе, не удержит свой язык про юбку старосты?

— И это между нами.

— Да, ладно, — кивнула девушка, явно пребывая в своих мыслях.

Гарри эта реакция не понравилась. Он шагнул к ней вплотную и привлёк внимание, взяв за плечо.

— Не подведи моё доверие. Я вижу, как ты стараешься. И со мной у тебя все шансы стать выдающейся волшебницей, которую все будут бояться и уважать. Но это пока ты сохраняешь моё доверие. И преданность мне.

Трейси нервно сглотнула.

— Я… — её голос дрогнул. — Я поняла.

Они привыкли, что Поттер не любил лишние вопросы. Мальчик с Трейси остались стоять у открытой двери, дожидаясь, пока старшекурсники скроются за углом.

— Сейчас я научу тебя, как заклинанием закрывать свою комнату, — негромко пояснил Гарри девушке, когда звук шагов окончательно затих.

— Не поняла, — уставилась на него Трейси, — у меня же есть ключ. Гарри! Я хочу в душ! Очень устала.

После дуэлей её лицо было красным, и дышала она быстрее, чем обычно.

Похоже, что девушка стеснялась жаловаться перед пятикурсниками, но наедине со своим другом робость прошла. Оба плаща — свой и Гарри, — джемпер и мантию она аккуратно сложила и держала в руке.

— Сначала обучение, отдых потом, — безапелляционно заявил мальчик. Но глядя на обиженное лицо слизеринки, добавил: — Я тоже устал. Я ведь ещё сражался и с Кассиусом, и с Уильямом. Но это нужно в прежде очередь тебе… Прежде всего тебе, — исправился он. — Твой ключ от комнаты от обычной Алохоморы не защищает. Любой сможет открыть твою дверь, понимаешь? Нужное заклинание «Коллопортус». Смотри, как надо. Коллопортус!

Мальчик закрыл заклинанием дверь. Он подёргал ручку, показывая, что та закрыта.

— Алохомора! — наколдовал он и снова дёрнул ручку. Безрезультатно. — Видишь? А если бы у меня был ключ от двери, и я закрыл её, то «Алохомора» бы открыла. Жаль, что ключа нет. Мы можем сходить в мою комнату и проверить.

— Да я верю тебе, верю, — девушка оттянула воротник, пытаясь охладиться. — Просто я хочу в душ и…

— Не раньше, чем я тебе всё объясню. Ты должна этому научиться, нельзя быть слабой! Чтобы открыть дверь, запертую магией, используешь заклинание «Аберто». Смотри!

Он взмахнул палочкой.

— Аберто!

Замок послушно щёлкнул, открывая дверь.

— Как я уже сказал, — продолжил Гарри, — «Алохомора» тут не поможет. Поэтому тебе нужно выучить оба заклинания, чтобы не остаться перед запертой тобой же дверью, которую ты не можешь открыть.

— А почему «Алохомора» не поможет? — заинтересовано спросила девушка. — И что за заклинание «Аберто»?

— Потому что «Алохомора» служит для отпирания дверей, запертых не магией, — терпеливо объяснил мальчик. — К примеру, обычным ключом. А значит что? Чтобы защитить свою комнату, ну или там дом, нужно запираться магией.

Он покосился на вещи в руках девушки.

— Да, сейчас, — кивнула Трейси и зашла обратно в класс, сложив вещи на ближайшей парте.

— Так вот. Если просто закрыть на ключ, то любой волшебник к тебе может зайти, просто открыв дверь магией. А этого я не хочу. Для этого есть заклинание «Коллопортус». Оно не простое, но зато очень надёжное. Никакой «Алохоморой» не открыть. Ну не совсем. Ты ведь знаешь, что есть разное мастерство в, эм, умении пользоваться чарами?

Девушка нерешительно пожала плечами.

— Ну? — требовательно спросил Гарри.

— Нет, не знала, — призналась Трейси, переступив с ноги на ногу.

— Эм… Ну придётся объяснять, — вздохнул мальчик. — Не спи на уроках. Есть разные уровни, эм, умения чар, — поправился он. — Вот например, «Экспеллиармус», который мы с тобой тренировали. Если ты овладеешь им полностью, то сможешь уже по желанию просто вырывать палочку у противника или бить так, что тот улетит на землю. «Протего», которым я защищался, позволяет направлять твои чары в тебя же, когда ты меня атакуешь, но я его колдовал так, чтобы он только поглощал твои чары, не рикошетя ими в тебя, и чтобы твоя палочка осталась у тебя. «Экспекто Патронум» — заклинание против дементоров. Можно вызывать небольшое облако, а можно вызвать телесную форму. «Люмос» — можно наколдовать слабый свет, а можно осветить им всю комнату. Так и «Коллопортус». Если ты владеешь им мастерски, то можешь наколдовать так, что именно твоя «Алохомора» потом откроет замок. А если другой парень, эм, — замялся Гарри, — или девочка попытаются открыть «Алохоморой», то у неё ничего не выйдет. Но я так не рекомендую делать, защита будет слабее. Для открытия нужно использовать как раз «Аберто», оно служит антизаклинанием для «Коллопортуса». Однако, опять-таки, чужое «Аберто» не сможет открыть запечатанную тобой дверь. Твоя комната откроется, только если колдуешь ты. Можно ещё при этом усилить чары, поставив придуманный тобою пароль. Ну, как у нас на входе в гостиную. Но это изучим потом. Пойми, — веско сказал мальчик, глядя Дэвис прямо в глаза, — есть целое множество чар, которые ты обязана знать. И половину из них ты должна выучить за этот месяц. Есть специальные чары, чтобы дверь нельзя было открыть только снаружи, а изнутри она открывалась по нажатию на ручку. Но они куда сложнее, да и вроде как менее надёжные из-за этого. Специальные проклятия, чтобы попытка взлома оканчивалась плохо для гада, что ломится к тебе. «Любопытный нос» — проклятие, чтобы вырос огромный нос, «Энгоргио» — должна распухнуть рука в несколько раз, чтобы колдовать тот даже не смог, «Глациус» — чары заморозки, «Коньюнктивитус» — ослепляет противника, — Трейси испуганно прижала ладонь к губам, и Поттер счёл должным пояснить: — временно ослепляет. И ещё парочка хороших чар. Тот же «Волчий укус», — Гарри прикусил губу. Это заклятие упоминала Джемма, и оно так у него и не вышло. — Ну и сигнальные чары, которые поднимут тревогу, если кто-то пытается взломать защиту на твоей двери. Ладно, давай начнём.

Они вышли из класса и повернулись к двери.

— Значит запоминай движение палочки, — начал Гарри. — Коллопортус!

Замок тут же щёлкнул.

— Вроде бы поняла, — девушка кивнула.

Поттер ухмыльнулся. Чтобы овладеть этим заклинанием у него ушли все рождественские каникулы на первом курсе.

— Так! — резко остановил он колдунью, когда та уже направила палочку на дверь. — Давай-ка потренируемся не на этой двери. А то запрёшь её и потом не сможешь открыть. А там наши вещи. Да и это заклинание держится очень долго, а у нас там повторное занятие послезавтра. Ты ведь поняла, как это работает? Если ты закроешь дверь, то я уже не смогу её открыть.

— Да, поняла, — кивнула девушка, облизав пересохшие губы.

Они выбрали соседний класс и, как и думал Гарри, у Трейси лишь после несколько десятков неудачных попыток вышло заколдовать дверь. Которую она не смогла открыть ни «Алохоморой», ни «Абертой».

— Ладно, на этом хватит, — убедившись, что девушка совсем выдохлась, смилостивился мальчик. — Вот ещё, посмотри. Аберто! — он направил палочку на заколдованную дверь. — Подёргай ручку.

Трейси снова безуспешно дёрнула многострадальную ручку двери, которую они мучали за последний час не менее полусотни раз.

— Видишь? Я колдую правильно, но моё заклинание не может открыть дверь. Только ты сможешь открыть дверь. Ну, если сможешь правильно колдовать.

— Только у меня не получается, — расстроено призналась в конец уставшая девушка.

— Ничего страшного. Я тебя научу. Пойдём.

Они вернулись в класс.

— Ты оденься, — сказал Гарри, накидывая плащ себе на плечи. — Не стоит идти в таком виде в гостиную.

Слизеринка послушно принялась натягивать на себя шерстяной джемпер. Тем более, что пыл дуэли прошёл, и она действительно начала зябнуть.

— Да и в рубашке ты замёрзнешь в наших подземельях, — счёл нужным добавить мальчик, глядя на неё.

— Это не рубашка, а блузка, — глухо буркнула девушка из-под джемпера, в котором скрылась её голова.

— Не знал. А какая между ними разница?

— У рубашки есть пуговицы, — пояснила Трейси, поправляя свои короткие растрёпанные волосы. — А у блузки нет, она одевается через голову.

— Эм, ясно, — Гарри заметил две единственные пуговицы сверху блузки, пока Дэвис не скрыла их, завязывая поверх галстук.

Смотря, как Трейси одевает школьную мантию, мальчик счёл важным пояснить ещё пару моментов.

— И ещё. Поосторожнее с Кассиусом. То, что он мой друг, не значит, что он друг тебе. Не думаю, что вы вообще сможете стать друзьями.

Он посмотрел на притихшую девушку. Поттер прекрасно пользовался тем, что знал, что той нравится Кассиус и то, что она понимает, почему тот не обращает на неё никакого внимания. Она бедна, да и чистокровной семьёй похвастаться не может. Тот факт, что Кассиус старше её на два года тоже играл огромную роль, но если бы дело было только в этом, то он хотя бы разговаривал с ней.

— Не переживай. Зато ты моя подруга, и этого должно быть тебе достаточно, — прямо сказал ей Поттер.

— Да, — кивнула Трейси.

Она должна понять, что именно его дружба ей помогает. И только его вмешательство спасло её, когда пятикурсник решил восстановить авторитет на слабой свидетельнице своего поражения. Гарри вдруг замер, вспомнив её слова во время допроса про «убийцу» и про то, что она его боится. Ему очень не нравилось, что Трейси воспринимает его как убийцу девчонки Уизли. Сейчас самое время признаться ей, что он никого не убивал. Он даже не знает, где находится Тайная комната. Хотя ему приходило в голову начать искать её, особенно на фоне составления родословной, всех его размышлениях о возможном родстве с Салазаром и даже после того глупого прямолинейного вопроса Драко об Уизли. Но он сразу отметал эти мысли, ведь известно, что Тайная комната не просто комната Слизерина. Там обитает жуткое и смертоносное чудовище, унёсшее множество жизней. И Поттер даже не знал, откуда начать поиски комнаты. Да и ещё это может вызвать подозрения со стороны профессоров или хмурых мракоборцев, а ведь только совсем недавно его перестали винить в смерти младшей Уизли. Ну и, рыская в одиночестве по замку, был неиллюзорный шанс нарваться на какую-то опасность. Тех же Уизли. Или, что куда ужаснее, — Блэка.

Мысль мальчика вернулась к одевающейся девушке. А стоит ли ей вообще что-то говорить? С одной стороны, его прямо корёжит, что подруга считает его убийцей. Но вот с другой стороны, идея очистить свою репутацию прекрасна только лишь на первый взгляд. А если прикинуть дальнейший ход её мыслей, то легко понять, что его слова о том, что он не убийца, приведут девушку к дальнейшему выводу, что он и не Наследник Слизерина. А её отношение к нему, абсолютное доверие, строилось на двух факторах: благодарности за поддержку перед другими слизеринцами и страха из-за ужасного Наследника. Так стоило ли уничтожать один из этих столбов? Ведь никакой выгоды не будет. Глупое решение.

— Да, Гарри, спасибо большое тебе, — повторила снова Трейси, вырывая его из мыслей. — Я… Я очень ценю, что ты для меня делаешь.

— Ладно. И не вздумай тренироваться на своей комнате, — добавил Гарри, когда они вышли из кабинета. — Я не хочу, чтобы ты потом не могла попасть к себе или выйти оттуда.

— Поняла, — кивнула девушка.

«Интересно, а станет ли она ради пакости заколдовывать дверь соседок, чтобы те не смогли попасть к себе?»

— А я хотела спросить про дракона Хагрида. Можно его посмотреть? — совершенно неожиданно для Гарри, спросила Дэвис.

— Это вряд ли. С тех пор прошло много времени. И это опасно. Возможно его вообще отправили в заповедник для драконов. И да, очень важный момент, — Поттер остановился и Трейси тоже. Смотря прямо в её чёрные глаза, он добавил: — Всё, что я говорю, должно оставаться между нами. Я не потерплю, если будешь рассказывать хоть кому-то мои секреты.

— Да, — серьёзно кивнула девушка. — Ты… ты можешь мне доверять.

Поздно вечером была очередная дуэль с Корделией Селвин. Гарри поражался её стремительным успехам. Да, ей всё ещё очень не хватало навыков, но боевые заклинания она училась применять на лету, и ему приходилось всё больше напрягаться, чтобы удержать натиск и победить. Иногда он просто останавливал бой, когда староста начинала задыхаться от усталости. Как и Трейси, она снимала школьную мантию и джемпер, чтобы заниматься было проще.

Гарри стало казаться, что юбка волшебницы стала чуть короче. Раньше он не обращал внимания, но сейчас внезапно заметил, что слизеринка надевала не колготки, а гольфы, которые заканчивались чуть ниже колен. Похоже, пока длина юбки была существенно ниже колен, это не было ясно, так как подол скрывал и верх гольф, и коленки девушки. Вернее, юбка всё ещё была ниже их, но теперь, когда колдунья резко двигалась, уклоняясь от проклятий, подол, бывало, задирался чуть выше, приоткрывая и верх гольф, и немного голой кожи. Ноги Селвин были с золотистым загаром, а коленки неожиданно хрупкие на вид.

— Длинная юбка мешает двигаться, — заметив взгляд мальчика, семикурсница одёрнула юбку вниз. — Из-за этого я не могу тебя победить!

«Джем-не мешала», — чуть не выпалил Гарри. Его подруга вовсе сражалась в мантии и всё время одерживала победы, не оставляя ему ни единого шанса.

— А если сделать чуть короче, то думаю, так удобнее будет двигаться, — сказала староста, смущённо улыбнувшись. Её глаза снова стрельнули в сторону Поттера, щёки чуть покраснели.

Какая хорошая идея! Надо будет Трейси рассказать об этом. Хотя вряд ли она владеет трансфигурацией на таком уровне. Даже он так не умеет.

Дуэли продолжились, и мальчик удивился, что пышный бюст старосты теперь не прыгает из-за резких движений, а лишь слегка колышется, словно стал чуть меньше.

«Какая-то сложная магия», — подумал Гарри, с трудом уворачиваясь от пролетевшей рядом синей магической стрелы, полной колдовской мощи.

То ли по этой причине, то ли по какой-либо другой, но прогресс у Селвин двигался семимильными скачками, словно освоив трансгрессию. Поттера это неприятно поражало: она приблизилась вплотную к его мастерству, и о лёгких победах можно было забыть. Его щит «Протего» не мог сдержать мощных заклинаний, которые она выучила благодаря ему. И мальчику так же, как и самой Селвин, приходилось уворачиваться и уклоняться от таких опасных чар. Да и девушка, следуя советам Поттера, начала куда более умело использовать трансфигурацию и обычные чары, совмещая их с боевыми проклятиями и заставляя уже Гарри задыхаться от всё ускоряющегося темпа. Он на себе сразу ощутил разницу, поняв, что она стала куда сильнее, чем пятикурсники Кассиус и Уильям. Но Корделии всё равно не хватало практического опыта, и за час с лишним Гарри с трудом, но всё-таки пару раз сумел подловить её и обезоружить, а остальные бои заканчивались в ничью, когда он сам останавливал поединок. И под конец тренировок у них обоих рубашки были мокрые от пота.

— Я всё хотела спросить, — устало начала Селвин, наколдовав зеркало в половину своего роста, которое повисло в воздухе, и критично разглядывая своё отражение в нём, — а почему ты со мной возишься? Готовишь к «Тёмной Ночи Фионы Морганы». Помогаешь, старательно объясняешь каждое заклинание. И это каждый, Мерлин не сглазь, день! А ведь у тебя своих дел достаточно. Я же это вижу.

«Неужели она сама не видит, какие успехи делает?» — мелькнуло в голове у Поттера.

— Честно? — так же устало спросил мальчик, пытаясь в том же зеркале надеть галстук и думая, как правильно сказать, чтобы ей понравилось. — Мне стало интересно, как происходят эти дни магической истории. Тёмная ночь Морганы. Я загорелся сделать всё правильно, идеально. Мне стало важно научить тебя дуэльному мастерству, так и я сам тоже подчёрпываю новое. Я знаю, что тебе нравится заниматься подготовкой к этому дню. И мне тоже стало это приносить удовольствие. Нравится. Да, тяжёлый труд, мы оба устаём. Но когда видишь результат, ты понимаешь, что всё это не зря. Ты многому у меня научилась. А я… Я тоже. Ты ведь понимаешь? — Гарри перешёл на душевный тон. — Это не просто красивые слова, сказанные в стиле Слизерина. Нет. Они есть как есть. На самом деле, от чистого сердца.

Девушка помолчала, смотря на его отражение за своей спиной. Потом развернулась к нему.

— У тебя неправильно получилось, — приблизившись, она развязала галстук и начала заново завязывать. — Позволь мне.

Мальчик невольно вспомнил свой второй день в Хогвартсе, когда ему точно так же завязывала галстук Джемма Фарли. От вплотную стоящей колдуньи на Поттера обрушилась странная смесь духов и пота. Его сердце забилось быстрее. Он посмотрел снизу вверх в её холодные глаза. Заглянул в них. И увидел своё отражение.

Уже идя вместе с ней в гостиную, мысли Гарри лениво вращались вокруг этой необычной семикурсницы. Та пользовалась своей властью старосты факультета и школы и не стеснялась выходить в коридор после отбоя. Вместе с ней приходилось нарушать правила и ему. Хорошо, что занятия проходят не так далеко от гостиной, что уменьшало шансы попасться Снейпу. Разумеется, Гарри предпринимал меры предосторожности и надевал мантию-невидимку, если считал, что времени до отбоя осталось мало и придётся возвращаться после удара колокола. С Селвин они встречались уже в классе. Он не сомневался, что кто-то наверняка доложит Снейпу, если увидит, как он выходит после отбоя, и декан будет караулить его. Всё это беспокоило мальчика, заставляло нервничать. Ладно, если Снейп... А вдруг его подкараулит Блэк? А если Джемма узнает об этом?! Но он уже дал Селвин обещание, и не в его правилах было нарушать своё слово. К тому же, ему нравились их дуэли. Он не мог и не хотел отказаться от них.

Интересно, а может ли это вызвать проблемы у Селвин? Она уходит куда-то одна, а потом возвращается в компании Поттера. Хотя обычно они возвращались по отдельности, но мальчик не сомневался, что самые наблюдательные слизеринцы сообразят, что к чему. Хотя старосты после отбоя могли находиться не в гостиной, у этого должна быть веская причина, например, патрулирование в поисках нарушителя или не хватка одного из студентов и розыск этого заблудшего с дальнейшим суровым наказанием. Разумеется, никто из старост не будет по каким-то пустякам покидать тёплую гостиную и ходить по тёмным холодным и бесконечным коридорам Хогвартса, тем более, когда утром надо рано вставать и идти на занятия. Так что действия Селвин выбивались из привычного порядка, бросались в глаза. Разве это не повлияет на репутацию девушки? С другой стороны, она же староста, может делать всё, что хочет. И, в отличии от других старост, Селвин явно куда вольготнее относилась к школьным правилам. Как и к своей репутации. Про Перси Уизли Гарри мало что мог сказать предосудительного. Встречи Поттера с Пенелопой Кристал были только по делу и в положенное время. Уиллис Уоррингтон тоже ничем плохим не отметился. Хотя вот пятикурсник-староста Энтони Корнфут после встречи с дементором перестал исполнять свои обязанности, что обрушило его репутацию, закрепив за ним славу труса. Разговоры и шепотки нельзя было остановить. И мальчик не сомневался, что и про ночные прогулки Селвин уже пошли слушки среди факультета.

Но пока что Гарри устраивало текущее положение, хоть и заниматься каждый день было непросто. Селвин оказалась не просто умелой волшебницей. Нет, она превосходно обучалась, очень быстро запоминая и практикуя то, что у него самого заняло уйму времени. И хотя в чём-то девушка уступала тому же Кассиусу, однако набор её заклинаний явно превосходил его, заставляя Гарри сильно попотеть. Всё больше их дуэли превращались во что-то большее, поединок мастерства и бешенной скорости, где малейшая ошибка будет стоить победы. И такое балансирование на самой грани приносило Гарри Поттеру ни с чем не сравнимое удовольствие. Когда палочки становились продолжением руки, освобождая потоки необузданной энергии, когда мелькали ослепительно яркие вспышки-заклятия и приходилось бешено вертеться, чтобы не попасть под внезапный удар, когда бой останавливался, и, задыхаясь и прерывисто дыша, они быстро разбирали ошибки, чтобы, на мгновение скрестив взгляды, понимающе кивнуть друг другу и послать намёк на улыбку, а затем снова скинуть палочки, словно острые шпаги и попытаться поразить противника. Это заставляло сердце биться, ощущать бешеный пульс жизни и самому ощущать себя по-настоящему живым, не стоять на месте, а с трудом, но всё же прорываться дальше и дальше. И самое главное, что Селвин признавала его мастерство, видя в нём не только Наследника Слизерина, но и умелого мага. И Гарри всё с большим нетерпением ждал Хэллоуина и вечера Морганы.

Вышла моя новая статья на канале Омута Памяти против Северуса Снейпа. Проведён анализ его деятельности, как профессора.

Объём колоссальный, как и сам труд. Просьба проголосовать.

Суд над Северусом Снейпом. Один из худших учителей Хогвартса.

https://m.dzen.ru/a/ZoZ0NGLSGgtbE9Wb

Буду благодарен, если будете предлагать иллюстрации к главе в комментариях. Найденные самостоятельно или нарисованные тем или иным способом.

— Да, конечно, — Гарри с удовольствием отложил надоевшее эссе. Если что, его можно будет дописать завтра на перемене.

Малфой вытащил из сумки сложенный холст и развернул его. Несмотря на привычку Гарри сдерживать свои эмоции, он всё же не смог сдержаться, глядя на грубо сложенные углы и помятую бумагу.

— Драко, ты чего?! — он воскликнул. — А… А ничего что твоя родословная так помялась?

— Отец прислал лишь дубликат, не доверив сове оригинал, — Драко развернул огромный холст на столе, закрыв им книгу по истории магии и исписанный лист с эссе. — Если хочешь, то на каникулы можешь приехать к нам, посмотреть, как выглядит сама родословная. Но это точная такая же, так что не переживай. Кстати, где-то был чехол под неё, — Малфой принялся возиться в сумке. — Ну и ладно, — бросил мальчик, когда не нашёл искомое. — Как ты знаешь, мой предок — великий маг Арманд Малфой — дружил с самим королём Англии Вильгельмом Великим. Они вместе прибыли в Англию из Франции в одиннадцатом веке и…

Гарри склонился над родословной, не особо вслушиваясь в болтовню Малфоя. На самом верху родословной был изображён сам Драко Малфой (05.06.1980), чуть ниже его родители. От Нарциссы Малфой (11.11.1955) вела ниточка к её родителям — Сигнусу Блэку (12.06.1934 — 01.04.1992) и Друэлле Блэк (06.06.1934 — 20.10.1987). Но продолжение ещё ниже, к родителям самих двух Блэков не было, хотя у Люциуса Малфоя (04.04.1954) были указаны и мать с отцом, и дедушки с бабушками, и более древние предки. Мальчик мимоходом снова отметил, что у миссис Малфой дата рождения такая же, как у Фарли — одиннадцатое ноября. Только она старше её на пару десятков лет. Ей в этом году исполняется тридцать восемь лет. Но всё его внимание было приковано к двум одинаковым фамилиям. Блэк.

— Отец сказал, что можно тебе её подарить, — словно оказывая ему честь, под конец заявил Малфой и Гарри очнулся.

— Можно мы поговорим наедине? — спросил он, бросая взгляд на остальных.

Питер быстро закивал и, сложив книгу и тетрадь в сумку, пошёл к выходу, а Крэбб и Гойл, помедлив, потянулись за ним. Малфой горделиво смотрел на уходящих слизеринцев.

— А здесь есть Поттеры? — дождавшись, когда закроется дверь, издалека начал Гарри.

— Эмм, ну должны быть, — растерянно протянул Малфой, явно не ожидая такого вопроса.

— Что-то я не вижу. А почему у тебя линии прерываются? Почему не указываются дальше? — он провёл пальцем от Нарциссы Малфой к её родителям. — Только твои бабушки и дедушки по… линии твоей мамы. А их родителей уже тут нет.

— Потому что это родословная Малфоя, — как само собой разумеющиеся ответил Драко.

— Разве у твоей мамы не фамилия родителей?

— Нет, она Малфой, как и я, — не задумываясь, сказал Малфой.

— Но при рождении у неё была другая фамилия.

— Ах да, конечно. Но видишь ли, Гарри, в родословной такое не указывается. Даже у моей бабушки Друэллы Блэк не указана фамилия…

«Блэк» — вот и прозвучала ненавистная фамилия его злющего врага.

— …хотя она до этого носила другую фамилию, — не замечая, как лицо Поттера немного побледнело, продолжал медленно и вальяжно рассказывать Малфой, — Розье. Она давно уже умерла. Я… — голос слизеринца вдруг утратил торжественные ноты. — Я её почти не помню.

Фамилия Розье кольнула Гарри, но он не мог вспомнить, где слышал её.

— Мы очень тесно связаны с семейством Розье, — продолжал Малфой. — Тут этого нет, но мой прадед женился дважды. Его первая жена умерла после родов, и он взял в жёны какую-то Феркл, — мальчик фыркнул, явно вспоминая свою ссору с четверокурсницей Феркл. — Родственницу той глупой девочки.

Поттер с трудом подавил раздражение. Четверокурсница Альдива Феркл, на которую озлобился Драко, была кем угодно, но точно не глупой, обладая живым умом и сообразительностью.

— Сигнус Третий и Друэлла, — тихо прочитал Гарри имена Блэков. — Двенадцатое июня тысяча девятьсот тридцать четвёртого, а умер первого апреля тысяча девятьсот девяносто второго года. Это же в прошлом году! — удивился мальчик. — А твоя бабушка Друэлла родилась шестого июня тысяча девятьсот тридцать четвёртого, а умерла двадцатого октября тысяча девятьсот восемьдесят седьмом.

Он помолчал. Блэки. Родные той твари, что предала его родителей. Проклятое семейство самых тёмных и ужасных волшебников.

— А Сириус Блэк здесь есть? — спросил он, пронзительно посмотрев на Драко.

— Нет… Но я вот что хотел сказать, — таинственно, понизив голос, начал Малфой.

Драко горделиво встал, расправляя мантию и чуть помедлил, словно набираясь торжественности, а потом, неожиданно повысив голос, громко продолжил:

— Есть кое-то, о чём я должен тебя предупредить. Это крайне важные сведения и очень серьёзные. Но ради нашей дружбы я их тебе раскрою. Как ты знаешь, Сириус Блэк — опасный преступник, сбежавший из Азкабана. А вот что ты не знаешь, так это то, что Блэк попал туда из-за того, что гнусно предал твоих родителей. Именно он сообщил… — тут голос у мальчика дрогнул, чуть просев, но всё же справившись с собой, Драко продолжил, хотя торжественность пропала: — Тёмному Лорду про твоих родителей. И именно из-за него они погибли.

Малфой замолчал, уставившись на Гарри, явно ожидая каких-то эмоций и благодарности за предоставленные сведения. Но сидящий слизеринец продолжал на него холодно смотреть, и лишь зелёные глаза пронзительно блестели на побледневшем лице.

— Да… Ну вот… — замялся Драко, не дождавшись ответа.

— Я знаю об этом, — негромко сказал Поттер, — но спасибо за то, что сообщил. Я это ценю.

— Пожалуйста, Гарри. — Драко заулыбался, а потом выпалил: — А я ещё хотел спросить… Ну я же тебе рассказал… Теперь ты… Ну… Что с Уизли?

Гарри молча смотрел на него. Он понял, что тот имеет в виду пропавшую Джинни Уизли.

Молчание затягивалось.

Нетерпеливое выражение на лице Малфоя дрогнуло. Поттер вдруг понял, что и сам не знает, как реагировать на такой совершенно неуместный вопрос. Его улыбка была холодной, а сам он чувствовал, как внутри него всё окоченело.

— Думай, какие вопросы ты задаёшь, — тихо прошипел Поттер, сидя за столом и смотря на стоявшего перед ним Малфоя.

Злоба разгоралась в нём. Он молчал, просто смотря на Драко. Это явно проняло Малфоя, и тот сделал шаг назад. Драко только теперь в полной мере осознал угрозу, словно сгустившуюся в кабинете. В кабинете, в котором он был наедине с… угрозой.

— Да-да, — тот закивал, побледнев. — Прости, я не хотел… Просто, я… Извини меня.

Тишина стала почти осязаемой. Давящей.

— И ещё, Драко, — подымаясь с места и смотря тому в глаза, Поттер подвёл черту под разговором, — прежде, чем спрашивать, подумай дважды, хочешь ли ты на самом деле узнать ответ на свой вопрос.

— Гарри, прости меня, — повторил Малфой.

Поттер молча покинул кабинет, оставив Драко в полной тишине.

Дни медленно текли друг за другом. Трейси по его поручению сходила в совятню и отправила письмо в Литтл Уингинг. Гарри нравилось командовать и смотреть, как его друзья выполняют поручения. Однако, мальчик чувствовал, что есть какая-то грань, которую пересекать не стоит. Только в отношении Трейси Дэвис он такую черту не ощущал. От Петуньи пока не пришёл ответ, но слизеринцы так и не обратились к нему насчёт даты рождения его мамы, а обсуждая с Бёрком и Феркл, которые занимались составлением родословной и переданным документом от Драко, мальчик заметил, что на холсте с его собственной родословной появилась фотография Лили Поттер, которая связывала нитью с Джеймсом Поттером и вела к его имени. И дата была верной, совпадая с той, которую сообщил ему профессор Люпин. Да и фотография была точь-в-точь, как со школьного альбома из библиотеки.

Они выбрали самый большой стол в углу гостиной. На нём стояли сразу две волшебные лампы, дающие рассеянный светло-зелёный свет и отражающийся от каменной стены из облицовочного камня, к которому он вплотную и был придвинут. Этот участок стены был темнее других.

— Как жаль, что нет ничего про предков Арманда Малфоя, — сетовал, сидящий слева Бёрк.

Гарри пристроился между ним и Феркл. Хрупкая темноволосая девушка была вынуждена прижаться к его правому боку, так как заставила свободный стул сбоку и часть стола перед собой историческими справочниками и толстыми книгами, один из которых прямо сейчас сосредоточенно читала. Несмотря на тёплый воздух в гостиной, она и не подумала снять мантию, даже не расстегнула её. И лишь поправляя свои кудрявые волосы, когда те лезли в глаза, и изредка цокала, отмечая что-то в своей тетрадке.

— Я надеялся, может у Малфоев есть какие-то сведения, — продолжил Бёрк, — но нет. Жаль, жаль. Этот мистер Малфой прибыл из Франции, но на этом все сведения о нём теряются, обрываются. Неизвестно ни кем были его родители, ни чем он сам занимался во Франции. Гарри, а ты знаешь, что слово «мистер» происходит от праиндоевропейского слова «мэг», что значит сильный, большой? Так, а тут что указано? — отвлёкся пятикурсник, разглядывая пергамент. — У меня такой даты нет.

С Гальфридом Бёрком мальчик быстро нашёл общий язык, и они стали обращаться друг к другу по имени. А вот Феркл почему-то продолжала говорить уважительно-отстранённое «Поттер», хотя тот уже несколько раз назвал её Альдивой, показывая неформальное и близкое отношение к ней. Он был совсем не против получить её в друзья, так как она была весьма умна и полезна; эта четверокурсница импонировала своей собранностью, умением упорно работать, как и манере спокойно общаться, поддерживая интересную беседу без взрыва эмоцией, чем-то очень напоминая его подругу Гринграсс.

Может даже именно поэтому он сразу стал относиться к ней доброжелательно и с некоторой симпатией. Только в отличии от Дафны, Альдива обладала мягким характером, не скупилась ни на улыбку, ни на теплоту в голосе, а также куда хуже могла постоять за себя. Тот конфликт с Драко чуть не довёл её до слёз. Так что мальчик резонно считал, что раз он тогда её защитил и теперь они занимаются вместе его родословной, что явно было очень интересно самой девушке, то легко подружатся. Но похоже, что Феркл предпочитала более уважительное обращение к Гарри Поттеру. А вот Бёрка она панибратски называла Гальфридом, хотя тот был старше её на один курс.

Пока Бёрк сверял свои сведения с родословной Малфоя, добавляя недостающие моменты и изредка обращаясь к Феркл, Гарри разглядывал часть своего древа, где разрасталась ветвь семьи Малфоя. По словам Драко, его бабушка по матери была Друэлла Розье, а рассматривая вторую бабушку — мать Люциуса Малфоя — Камесинну Малфой (15.11.1927 — 02.05.1981), он отметил, что родители у той тоже значились Розье: Трэвис и Мэрилин. А значит, что Люциус Малфой и Нарцисса Малфой приходились друг другу родственниками как минимум по линии Розье. И покопавшись в своих записях, Гарри легко отыскал, почему фамилия Розье была ему знакома. Эван Розье был обозначен в старых газетах, которые принесла ему летом Джемма, как опасный Пожиратель Смерти, и убит более десяти лет назад мракоборцем. Но на родословной Малфоев его не было.

Само генеалогическое древо Малфоев было сильно урезано, полностью отображая родственные связи лишь колдунов. Их жёны были указаны без других родных — без братьев, сестёр, дядей и тётей — только с родителями. Сравнивая с родословной семьи Поттеров, которую прямо сейчас делал Бёрк, Гарри видел огромную разницу между ними. Оказывается, что у Нарциссы Блэк были ещё две сестры — Беллатриса Лестрейндж и Андромеда Тонкс. Первая посажена в Азкабан давным-давно. Вообще-то Джемма говорила ему о них обоих, только не упоминала их родство с Драко Малфоем. Но сейчас отсутствие даты смерти у Беллатрисы шокировало мальчика. Ему почему-то казалось, что раз она в Азкабане, то значит умерла, на ней можно поставить крест. Тогда их с Джеммой обсуждение касалось вопроса, можно ли доверять Нимфадоре Тонкс из-за её родства с Блэком и Лестрейндж. Про вторую сестру из Блэков — мать Драко — Нарциссу он не знал ничего. И совсем недавно выяснилось то, что она носила эту проклятую фамилию. Только мальчик решил, что она какая-то очень дальняя родственница. Выходит, он ошибся. Получается, Сириус Блэк приходится двоюродным братом матери Драко. Точь-в-точь, как Дадли является его кузеном. Так мерзко. Но знал ли об этом Малфой? А дальше… Беллатриса приходилась родной тётей самому Малфою. Гарри помнил, что именно она запытала родителей Долгопупса до безумия. И прекрасно помнил свой ужас при мысли, что мог повторить их судьбу. Куда там его отвращению к собственной тёте Петунье! У Драко тётя была куда ужаснее!

Ещё он обратил внимание, что дочери семьи Малфоев, выходя замуж и меняя фамилию, словно утрачивали важность для Малфоев. Указывались лишь их дети, а потом линии прерывались. Например, Элизабет Малфой — прапрабабушка самого Поттера, которая связывала их две семьи и умерла более полувека назад, — на родословной Малфоев имела двоих детей и всё. Ни её единственная внучка, ни папа Гарри, ни он сам не был обозначен. И это касалось всех других бывших Малфоев. Единственная троюродная сестра Драко была показана, как умершая и не имела детей. Зато изящным почерком напротив многих Малфоев было обозначены их выдающиеся достижения. Наверное, это Люциус Малфой написал, когда делал дубликат своей родословной. Древо Драко по глубине веков уступала родословной Поттеров, и была намного, чуть ли не в десятки раз, уже по горизонтали.

Чуть позже пришла сова от Тонкс. Её письмо он прочитал поздно вечером, устроившись на кровати в своей комнате. Девушка живо интересовалась, чем он занимается, как у него дела, снова спрашивала не обижает ли его кто-нибудь. Гарри остановился на этих строчках. Он почувствовал угрызения совести из-за того, что в прошлом письме специально надавил той на жалость. И теперь мракоборец переживает из-за него. Похоже, так и выглядит пуффендуйская взаимовыручка и верность. Если, конечно, у Тонкс нет какого-нибудь хитрого умысла, и она не связана с Блэком или не руководствуется другими корыстными мыслями. Поттер дочитал письмо до конца, и тут же сел за ответ.

Между ними завязалась переписка. Его догадка оказалась верной — мракоборец днём находилась в Хогсмиде, патрулируя деревушку, поэтому Букля доставляла его письма ей моментально. Упомянутое ранее имя Нимфадора вызвало с её стороны просьбу не обращаться к ней так, а лишь по фамилии, но не потому что она за более официальное общение, а просто ей так больше нравится. Что это значило, мальчик так и не понял. Но у него не было возможностей долго ломать над этим голову.

Гарри с огромным трудом удалось сопоставить расписание, чтобы все его вечерние занятия пересекались как можно меньше. Тренировки по квиддичу раз в неделю, два раза в неделю обучение по Защите от Тёмных искусств с пятикурсниками, через каждые семь дней — встреча с Люпином. И каждый день жёсткие дуэли с семикурсницей Селвин, которая прикладывала все силы, чтобы одержать верх в магическом поединке. А ещё занятия танцами с Паркинсон три раза в неделю. Это более чем тесное общение с Пэнси позволило ему лучше узнать девушку. Она оказалась не настолько легкомысленной, как он считал ранее. И за её простоватым характером обнаружилась неординарная личность со своими увлечениями и мыслями. А в какой восторг пришла волшебница, когда он на их занятии снял мантию и она увидела под ним вместо стандартной белой рубашки коричневую рубаху и подпоясанным кожаным ремешком серые штаны, которые носили древние кельты. В комплекте, что прислала Фарли, был ещё тяжёлый плащ, но его мальчик не стал брать с собой.

— Ой как здорово! — вертелась вокруг него девушка в своём синем танцевальном платье, непринуждённо разглядывая несколько необычную и явно старомодную одежду.

— Ай! — воскликнул Поттер, когда Пэнси неожиданно ущипнула его за плечо.

— Какая необычная ткань, грубая, но крепкая, — Паркинсон не обратила внимание на его сердитый взгляд. — И ремешок. Такой тонкий. А что, они мантию не носили? Ну древние колдуны Британии.

— Есть ещё плащ и несколько странных ремешков, но я их не стал брать с собой, — сдался под её напором, недовольный Гарри. — Может начнём уже?

Взяв с него обещание принести остальные вещи на следующее занятие, девушка приступала к новому уроку танцев.

Незаметно прошёл день рождение Уильяма Причарда. Гарри, заваленный горой дел, лишь коротко его поздравил, а потом незаметно ушёл на занятие с Люпином. Несмотря на договорённость с профессором заниматься ещё и дуэльной магией, мальчик снова и снова сражался с боггартом, но своего первого успеха достичь никак не мог. Ему удавалось сдерживать чудовище, обратившееся дементором, но прогнать не получалось. Полные боли мольбы мамы и жуткий, ледяной смех Волан-де-Морта словно лишали его сил, и взгляд зелёных глаз тускнел. После этих поединков Поттер чувствовал себя очень уставшим и изнеможённым, и уже сам понимал, что ему не хватит сил, чтобы ещё сражаться с Люпином. А ведь потом его ждала боевая тренировка с Селвин. Каждодневные дуэли с семикурсницей несколько примиряли его с отсутствием того же у профессора по Защите от Тёмных искусств. Сейчас главное — уничтожить свою слабость. Быть достойным.

Однако успехов в вызове Патронуса совершенно не наблюдалось. У него то получалось вызвать белое серебристое облако и сдерживать дементора, то даже лёгкой дымки не было, и профессору приходилось вмешиваться, защищая его.

«Блэк… — несмотря ни на что, Гарри никак не мог выбросить его из головы, опять вставая перед шкафом с боггартом и пытаясь сосредоточиться на воспоминании о походе в очаровательный зоопарк Стоунхенджа. — Надо собраться, сейчас… если всё получится. Я сильный. Люпин увидит. И не будет сомневаться в моей силе. Никто не должен сомневаться».

Но невольно мальчик всё никак не мог выбросить из головы то, что будет, когда дверца откроется. Он услышит голоса мамы и Тёмного Лорда. Услышит, как эта тварь убивает маму. Его маму… Неужели он снова это услышит?

И дементор опять одерживал верх.

После Люпин угостил его шоколадом. Вкусняшка медленно растворялась во рту, согревая. Голову словно перестало сдавливать металлическими тисками, а сознание очистилось. Мальчик бросил взгляд на профессора, который сидел за учительским столом напротив него и искал что-то в ящике.

— Сэр, а Вы можете, пожалуйста, рассказать про моих родителей? — негромко спросил Гарри.

— Про родителей?.. — мужчина поднял голову и взглянул ему в лицо. — Эм, хорошо… Ты… чаю не хочешь?

— Можно, — скромно ответил мальчик. Он почему-то на какой-то крошечный момент испугался, что профессор откажет. Что стоит тому опустить глаза чуть ниже, на зелёный галстук, и лицо мужчины затвердеет. И именно в это долю мгновения Гарри почувствовал стеснение, словно зелень, украшенная серебром, его тяготила.

Но…

Минула секунда, другая.

И это чувство растворилось.

Глядя, как мужчина заваривает чай, а затем баюкая горячую кружку в руках, пытаясь согреть озябшие пальцы от холодного дыхания дементора, Гарри ощутил, как тепло от шоколада медленно распространяется изнутри. Напряжение окончательно отпустило его.

— Джеймс… Он никогда не унывал, — вздохнув, начал Люпин. — Какие бы беды не случались, он всегда находил выход. Не терял бодрость духа. Это дорогого стоило в те времена. А учился твой отец просто отлично, но не всегда соблюдал школьные правила. Наверное, как твой профессор, я не должен такого рассказывать, — с еле заметной смешинкой заметил мужчина, смотря на Гарри.

«Сказать, что я тоже не всегда соблюдаю правила? Из-за прошлого инцидента он насторожится. Нельзя».

При взгляде на профессора, Поттер невольно вспомнил свою стычку с ним. Он тогда ошибочно решил, что профессор служит Блэку или даже является им. И чуть не попал под исключение из Хогвартса, лишь благодаря умелым словам смог выкрутиться.

— Продолжайте, прошу, — добавил в голос Гарри живой интерес.

— Ну что ж. Твой отец был очень храбрым. И верным другом, готовым на всё ради своих друзей. А смелости его я даже завидовал… Знаешь, Джеймс словно делился ею, тянул людей за собой. И никогда не боялся выступать против тех, кто сильнее его.

«Это он про Тёмного Лорда», — пронеслось в голове у Гарри.

Люпин чуть сгорбился, сидя на старом стуле, погрузившись в воспоминания.

— Сэр, а что дальше? Вы с ним близко дружили?

— Он был одним из моих лучших друзей в Хогвартсе, — твёрдо сказал Люпин. — Мы проводили много времени вместе. Дурачились и учились. Твой отец был отличным игроком в квиддич, он играл за гриффиндорскую команду Хогвартса в качестве ловца. Ты можешь им гордиться, он ни разу не упускал снитч. Как я узнал, ты в этом весь в него, — губы Люпина осветила мягкая улыбка. — Твоя команда ни разу не проиграла. Он был словно рождён в воздухе. А как он баловался со снитчем…

— Баловался?

— Да… Отпускал, а потом снова ловил. Снитч очень шустрый, я с трудом уследить за ним мог, а Джеймс отпускал его всё дальше и дальше, и каждый раз снова ловил…

Оказалось, так легко вывести профессора на разговор.

— И он был очень независимым…

Мальчик отпил чай из кружки, внимательно слушая.

— А сила духа… Он стремился стоять за справедливость. И разумеется, больше всего он любил разные шалости. Помнится, мы даже специальную карту составили замка, где были изображены все волшебники. И использовали её, чтобы для своих приключений и…

Люпин улыбался, вспоминая прошлые дни.

— А твоя мама… Лили была добрая. Очень добрая и чуткая, готовая помочь всем и каждому. Она умела видеть свет в других, даже если они сами его в себе не видели. И храбрая, она всегда отстаивала свои взгляды, не боясь ничего и никого… А Джеймс был очень харизматичным парнем, Гарри. Но они не сразу нашли общий язык. Но нашли. Такое случается. Её доброе сердце и мягкость позволили ему самому стать более спокойным, ответственным…

Глаза профессора наполнились горечью и гордостью одновременно. Зелёные очи напротив молчали наблюдали за ним, отражаясь в стёклах очков.

— Вы с мисс Дэвис быстро нашли общий язык, — улыбнулся Люпин. — Она хороший друг и тепло отзывалась о тебе.

«Это он про её слова о том, что в Хогвартсе у неё есть тот, кто может её защитить? — с ехидцей подумал Поттер. — Знали бы Вы, как я «оправдал» её доверие».

Профессор не стал углубляться в это, продолжив рассказывать про Джеймса и Лили. Не умолчал он и про не особо положительные черты, как импульсивность, безудержный нрав. Беседа продолжалась. Мальчик узнал, что у Люпина не осталось родных. Мать профессора умерла ещё до рождения самого Гарри, а отец через несколько лет после. Римус Люпин был таким же сиротой, как и он сам.

Пользуясь его добродушным состоянием, Поттер предложил ему показать какие чары можно использовать для защиты.

— Самое важное в противостоянии с другим волшебником, это понимание ситуации, — принялся объяснять профессор. — Ты должен понимать кто перед тобой: друг, с которым у вас товарищеское состязание, другой ученик или профессор во время урока или настоящий противник. Исходя из этого ты должен выбирать, какие заклинания стоит применять, а какие — нет.

Несмотря на то, что Гарри привык стоять на дуэлях против многих волшебников, когда те направляли на него волшебную палочку, ему всё равно было не по себе, когда профессор достал свою и направил остриём в его сторону. Взгляд Люпина скользнул к его правой руке. Поттер сам не заметил, как уже вытащил палочку.

— В нашем случае это учебный поединок, — пояснил учитель. — И я постараюсь показать именно чары для защиты. И это будет сделано так, чтобы ты не угодил в больничное крыло.

Мальчик с трудом сохранил беспристрастное выражение лица, вспомнив близнецов, которых он отправил в больничное крыло. Сказанное было не в манере профессора, а значит тот его специально провоцировал, наблюдая реакцию.

— Следующее. Волшебная палочка — это не просто деревяшка. Это, можно сказать, твой друг, с помощью которого ты творишь магию. Это твой инструмент. И ещё твоё оружие. Ею можно чинить сломанные предметы, создавать что-то новое, варить зелья или еду и даже спасти кому-то жизнь. Но на другой стороне, — колдун повёл свободной рукой в левую сторону, словно показывая где, — что?.. Ею можно причинять вред. Поэтому никогда не направляй палочку без веской причины на человека. Даже если ты хочешь пошутить, облить его водой или решил призвать за его спиной сладости. Сначала скажи об этом вслух. Это ты понимаешь? — мальчик кивнул. — И из этого следует разумный вывод. Какой?

— Никто не должен направлять палочку на меня, — ответил Поттер.

— Именно! Не позволяй никому направлять палочку на тебя! Ну кроме людей, которым ты доверяешь, — добавил Люпин, заставив всё же мальчика дёрнуться. — Наведенная палочка — это угроза. И это возвращает нас к уже сказанному. Ты должен уметь оценивать ситуацию, понимать есть ли угроза или нет. И реагировать правильно.

— Хорошо, сэр, — послушно согласился Гарри.

— Итак, теперь касаемо заклинаний…

Они провели несколько коротких дуэлей, где преподаватель подробно объяснял, как и когда лучше применять «Экспеллиармус», «Протего» и другие чары, чтобы найти брешь в обороне противника. Гарри с трудом подавлял раздражение, когда Люпин объяснял азы, которые он сам и так прекрасно знал. Однако некоторые узкие места в применениях заклятий заставили его смириться, а про рассказ про удачные совмещения разных атакующих чар тут же завладели всем его вниманием.

Но больше всего Гарри радовало то, что у него получилось найти общий язык с Люпином. Надо было только расспросить про своих родителей. Сначала было непросто, профессор словно заставлял себя говорить, вспоминая прошлое, но потом его было уже не оставить, и он оживлённо рассказывал множество историй и часто интересовался неужели тётя Петунья сама ничего не рассказывала мальчику.

Гарри надеялся, что Люпин будет относиться к нему положительно и тогда поможет изучить сильные чары. Однако в последующих поединках Поттер неожиданно понял, что профессор не так уж и сильно может ему противостоять. В отличии от Фарли, тот был скован антитрансгрессирующим заклятием, накрывающий весь замок и его окрестности, и не мог постоянно перемещаться, заходя Гарри за спину, что всегда проделывала Джемма, делая поединок чрезвычайно динамичным и неприятным для него. Так же профессор явно сражался, не используя мощных заклинаний против своего ученика, а вот Гарри, который уже продемонстрировал раньше свой немалый арсенал чар, не был ограничен этим. Поэтому их поединок превратился в мастерство фехтования, поединок скорости и не был таким быстротечным, как с Джеммой, которая использовала куда больше заклятий, в особенности, из области трансфигурации.

Но, с другой стороны, Гарри отметил отличия в стиле боя этих двух волшебников. Если Джемма пыталась просто забросать его разными чарами и созданными опасными вещами или животными и, подловив его в какой-то момент, обезоружить, то профессор Люпин использовал более плавный стиль, иногда предпочитая мягко переходить в оборону, наблюдая, как Гарри будет эту защиту вскрывать. Он словно предоставлял мальчику возможность раскрыть себя, давал поле для деятельности, не подавляя. И профессор ничего не говорил про те сомнительные заклинания, которые Гарри нет-нет, да использовал. Но сам Поттер не демонстрировал самых тёмных чар, которые были ему известны. Более того, спустя неделю после их первого поединка Гарри ухитрился впервые обезоружить профессора.

Но его радостное настроение, когда он уже выходил из кабинета и, кивнув ждущей его Трейси, направился в гостиную, омрачило понимание, что Люпин сам ему поддался, чтобы понаблюдать, что он будет делать с безоружным противником. В мельчайших подробностях вспоминая их дуэль, Гарри осознал этот момент с особой чёткостью. Он бы и не догадался, если бы не их дуэли с Джеммой, а наоборот, преисполненный триумфом от победы, стал бы заниматься ещё более усердно. Всё же, несмотря на его усилия, Люпин явно не доверял ему полностью.