Еще до начала СВО, на основе своего личного опыта, я написал роман «Принцип Рамзая. Записки военного разведчика», посвященный способам восстановления после болезней, травм и ранений. Рамзай – агентурный псевдоним легендарного военного разведчика Героя Советского Союза Рихарда Зорге, который был трижды ранен (один раз тяжело и получил инвалидность) в годы Первой мировой войны. А его главный жизненный принцип – всегда учиться и всегда возвращаться в строй – очень правильный, на мой взгляд, принцип.
«Военный разведчик Сергей Карпов, вернувшись из Афганистана, оказывается на перепутье. К старым проблемам со здоровьем прибавились боевые ранения. Впереди новые задания, но для их успешного выполнения, сначала нужно встать на ноги...
«Принцип Рамзая» стал логическим продолжением моего романа «Шелковый путь. Записки военного разведчика» и рассказывает о том, что любая болезнь или самая тяжелая проблема – не приговор, а лишь задача, которую нужно постараться решить. Что подниматься на ноги мне всегда помогали три "Т" – труд, творчество и традиции. И подниматься мне было гораздо легче, когда я помогал другим.
С началом СВО я стал получать письма от военных врачей, что они распечатывают на принтере эту книгу и читают её раненым. По их словам, роман «Принцип Рамзая» – не только лучшее лекарство и инструкция по скорейшему выздоровлению, но и настоящая программа для дальнейшей реабилитации раненых.
На днях «Принцип Рамзая» вышел в издательстве «Лира» («Питер»). Часть тиража мы с друзьями выкупили и передали в военные госпитали, в ЛНР и ДНР. Часть выручки, полученной издательством от продажи книг, пойдет на укомплектование библиотек в районах, пострадавших от военных действий.
К сожалению, тираж книги очень небольшой (всего 3000 экз.), на всех желающих, книг не хватит, поэтому обращаюсь с просьбой ко всем моим Читателям, которые приобретут "Принцип Рамзая" – пожалуйста, расскажите о прочитанном в этой книге своим друзьям и знакомым, попавшим в трудные жизненные ситуации, вернувшимся с СВО, лежащим в госпиталях. Если сможем помочь нашим ребятам – большое дело сделаем!
Отрывок из моей новой книги о работе военного разведчика под прикрытием, о том, что служба в горячих точках не проходит даром, но все ранения и болезни - не приговор, а лишь очередная задача, которую нужно решить.. И, что решать её лучше, помогая другим.
- Когда я впервые увидел фотографию старого, полуразвалившегося дома, когда появилась идея строительства нового дома, и когда он рассказывал на своей страничке в интернете, как собирается его строить, у меня, честно говоря, были большие сомнения. Потому что в таком деле полагаться только на свои силы очень и очень тяжело. Я не верил, что одному это по силам, - Владимир Васильевич на мгновение задумался.
- Но однажды я приехал на эту стройплощадку со всей своей семьей. Увидел развалины старого дома. Тут уже начинал появляться какой-то каркас, лежали какие-то заготовки. Я увидел, что он всё делает сам, делает своими больными руками. Залезает на эти лестницы на своих перебитых ногах. На каких-то веревочках подтягивает к себе шестиметровый брус. Приколачивает доски, стоя на лестнице, держа в одной руке гвозди, а в другой руке молоток - не скрою, я был впечатлен. И это была та ситуация, когда не подставить плечо было просто невозможно. Несколько раз мы сюда приезжали, немного помогли. И я очень рад, что в этом доме есть частичка и нашего участия!
Владимир Васильевич сделал небольшую паузу, внимательно посмотрел на меня. Словно всё это он рассказывал о ком-то другом, а не обо мне. А потом начал рассказывать о моей работе в Афганистане в таких ярких красках, что, думается, на фоне моих приключений Джеймс Бонд чувствовал бы себя жалким неудачником.
Собравшиеся на шестидесятилетие Владимира Васильевича, слушали юбиляра с интересом. Кто-то из них читал мои книги, кто-то что-то слышал обо мне. И они смотрели на меня с нескрываемой симпатией, как смотрят на своего боевого товарища. А это дорогого стоило!
Ведь за столом собрались не только близкие родственники Владимира Васильевича, но и его друзья - люди, прошедшие несколько войн и горячих точек, настоящие герои воздушно-десантных войск и войск специального назначения - полковники, генералы, пережившие и повидавшие на своем веку гораздо больше моего.
Да, и сам Владимир Васильевич Осипенко был человеком-легендой. Не скрою, я всегда гордился тем, что за двадцать шесть месяцев своей службы в Афганистане не потерял ни одного своего подчиненного. Но я командовал мотострелковыми и разведывательными взводами, был «зам по бою» командира мотострелковой роты, а Владимир Васильевич командовал в Афганистане десантным батальоном! И не потерял за два года своей службы ни одного своего подчиненного! Для любого командира - это не только большое счастье, но и самая высокая оценка его профессионализма.
Владимир Васильевич рассказывал о том, как я строил дом для мамы Серёжи Смирнова. Да, действительно, начинал я это строительство в одиночку. Со старой травмой позвоночника, с перебитыми ногами, с трещиной лучевой кости левой руки и покалеченной правой. Строительство шло тяжело. И явно было мне не по силам. Но я прекрасно понимал, что если я не построю этот дом, то и никто его не построит.
В самом начале строительства я поставил перед собой не самую сложную в жизни задачу - ежедневно прибивать не менее пяти досок (устанавливать не менее пяти брусков и т.д.). Независимо от того, как я себя чувствую. Могу ли передвигаться или нет. В общем-то, ничего сверхъестественного. Вполне обычная работа для десантников и для разведчиков - выполнять поставленную боевую задачу. Живым или мертвым.
Почему-то я не сомневался, что построю этот дом. Хотя, если оценивать ситуацию реально, шансов на это у меня практически не было. Я еле передвигался от слабости. Был здорово ограничен в финансах. И у меня не было уверенности в том, что мне хватит оставшегося времени, чтобы завершить это строительство.
Но, как говорится, глаза боятся, а руки делают. Я привез на новую стройплощадку отцовский инструмент - топор, пилу, молоток, рубанок, стамески. Как обычно, посеял на берегу местной речушки семена петрушки, сельдерея, салата и огурцов. Поставил вдоль берега жерлицы. И приступил к строительству.
Думаю, это было одно из самых медленных строительств в мире? За первое лето я смог установить опалубку и залить ленточный фундамент. Для нормального мужика - работы недели на две-три, не более. Всего-то и нужно было засыпать вокруг дома щебеночно-песчаную «подушку», утрамбовать её, установить опалубку высотой 75 сантиметров (размер нового дома планировался шесть на десять метров), связать арматуру и залить бетон. А у меня ушло на это почти семь месяцев (с начала апреля до начала ноября). Главная проблема заключалась в том, сил на строительство у меня не было.
Слабость была просто потрясающая, в начале строительства меня практически ветром качало. Да, еще в процессе строительства разошлась трещина на лучевой кости левой руки. И моя правая рука, покалеченной в очередной служебной командировке, помогала мне теперь как-то не очень. К тому же, из-за постоянных наводнений, которые случались почти ежегодно, фундамент пришлось заливать на самом высоком месте - вокруг старого дома. Другого подходящего места на участке просто не было. Это накладывало слои сложности.
На второй год я начал устанавливать каркас дома. Именно тогда на нашей строительной площадке впервые появился гвардии полковник ВДВ Осипенко Владимир Васильевич.
Первым делом Владимир Васильевич привез мне электроинструмент и раскладную лестницу. После этого строительство заметно ускорилось. Но возникла новая проблема. Бруски мне приходилось устанавливать в одиночку. А потому, часто приходилось подниматься и спускаться вниз по этой самой раскладной лестнице. Вскоре эта лестница стала сниться мне в кошмарных снах. Ночью и наяву днем. А потом начались судороги. Они прихватывали меня в самое неожиданное время и в самых неожиданных местах.
С детства я мучился судорогами икроножных мышц. Но теперь судороги прихватывали и мышцы рук, и мышцы спины, мышцы живота и даже те мышцы, о существовании которых раньше я даже и не подозревал. Я плакал по ночам от боли и бессилия. Но каждое утро выползал из своей кибитки, которую построил себе для ночлега. И прибивал свои пять брусков или досок. Свою дневную норму. А иногда и чуть больше.
Как-то раз, в гости на нашу стройплощадку приехал один из моих читателей, замечательный инженер, еще старой, советской школы - Андрей Николаевич Никольский. Совсем недавно он перенес обширный инфаркт. Тем не менее, мечтал приехать, помочь мне со стройкой. Прибить хотя бы одну доску. Или установить хотя бы один брусок. Как раз перед его приездом прошел сильный дождь. И наверху было очень скользко. Мне было страшно и самому лазить по верхам. А, уж тем более, тащить туда человека, только что перенесшего инфаркт. И давать ему в руки молоток.
Но он настаивал, и пришлось рискнуть. Так что одну стойку Андрей Николаевич всё же установил. В условиях, сопряженных с явным риском для жизни.
Уезжал он счастливый, исполнивший свою последнюю мечту. Но в тот же вечер, мы с местными ребятишками посадили неподалеку от реки небольшую дубовую аллею. Когда Андрей Николаевич узнал об этом, то очень расстроился. Сказал, что всю свою жизнь мечтал посадить хотя бы один дуб. Я предложил ему приехать в следующем году и тоже посадить дуб на нашей аллее. Так вот получилось, что мечта прибить доску на нашей стройке не стала его последней мечтой.
Андрей Николаевич потом будет приезжать еще не раз. Будет помогать. А изредка мы будем ездить с ним на рыбалку на ближайший пруд.
Худо, бедно, но строительство наше продолжалось. Потом был тупик. Когда я вдруг понял, что в одиночку, чисто физически, не успею до морозов накрыть крышу дома металлочерепицей. А потом было обычное волшебство и звонок от Владимира Васильевича.
Оказалось, он внимательно следил за всеми моими отчётами по строительству, которые я выкладывал в интернете. И сразу же заметил эту заминку в строительстве. Разговор наш был очень коротким.
- В чём проблема? С чем нужно помочь? – Спросил Владимир Васильевич.
- С крышей, - так же коротко, по-военному, ответил я.
Мне было дано сорок четыре часа на подготовку фронта работ. Все эти сорок четыре часа, практически без перерыва на отдых и сон, я поднимал и устанавливал каркас крыши, прибивал подрешетку. И в результате менее чем за двое суток сделал то, на что раньше планировал потратить не менее трех недель.
Второго августа, в День Воздушно-Десантных Войск, на нашу стройплощадку приехал Владимир Васильевич со своими десантниками. Привез металлочерепицу. И за два дня они покрыли крышу. Помнится, я тогда пошутил, что второго августа, на День Войск дяди Васи, десантникам по штату полагается получать подарки, а не дарить их. И полагается купаться в фонтанах, а не лазить по крышам. На что Владимир Васильевич ответил, что десантники бывают разные. И, что это подарок от десантников - их собратьям по оружию - пехоте и разведке. На день ВДВ. Это был поистине царский подарок!
Все последующие дни, когда Владимир Васильевич со своими ребятами уехал, я боялся, что дом наш развалится. Дело в том, что каркас первого этажа и мансардной крыши держался только на укосинах. Местами я даже не успел прибить к стенам подрешетку. А крыша, накрытая металлочерепицей, давала такую парусность, что весь дом ходил ходуном. И грозился в любой момент сложиться полностью.
Часто по ночам, даже при не самом сильном ветре, я выбегал из дома на улицу. Боясь, что дом наш развалится. Это действительно было страшно. И было очень жалко всю проделанную нами работу. А потому мне пришлось увеличить свою дневную норму в несколько раз, чтобы только прибить подрешетку по всему периметру дома.
Этого было слишком мало для укрепления дома. Но дом как-то держался. А вот с крышей возникла проблема. Во время очередного сильного порыва ветра, сорвало крайний лист металлочерепицы. Пришлось в одиночку его менять. Сделать это было тоже довольно сложно. И тоже мне не по силам. Но это было не важно – возможно это сделать или нет? Надо было сделать. Раз надо, значит, надо! Пришлось придумывать разные хитрые приспособления. Как говорится, голь на выдумку хитра.
И тут пришла беда, которой я никак не ждал. Из суставных сумок начали выпадать фаланги пальцев. О таком раньше я даже и не слышал. От молотка, который заметно ускорял работу, пришлось отказаться. К тому времени я уже привык, что руки мои плохо держат не только молоток, но и шуруповёрт. И просто приматывал их к рукам эластичным бинтом. Но когда и пальцы перестали меня слушаться, работать стало намного труднее.
Так прошли август, сентябрь и октябрь. А я всё никак не мог добиться нужной прочности дома, чтобы можно было спокойно оставить его на зиму. Снаружи подрешетку я уже прибил, кое-где прибил её и внутри дома. Катастрофически не хватало внутренних перегородок. А их я уже сделать в эту осень не успевал.
По ночам в моей кибитке становилось всё холоднее и холоднее. И меня снова начал донимать мой любимый кашель. В начале ноября я сломался окончательно. И вынужден был завершить свой очередной строительный сезон.
Я уехал в свой родной подвал на 1-ю Тверскую-Ямскую улицу. И каждую ночь мне стало сниться, что ураганом снесло не только крышу, но и сам дом. А потому, в ближайшее воскресенье я снова вернулся на нашу строительную площадку. Прибил ещё несколько укосин там, где должны были быть перегородки. И только после этого смог спать спокойно. Хотя, если честно, спать спокойно у меня в ту зиму не получалось - переживал, как там перезимует наш дом?
К счастью, дом перезимовал вполне успешно. И начиная с апреля, я приступил к его внешней отделке. Весь третий сезон я утеплял дом и обшивал его сайдингом. Как и раньше, я не мог похвастаться трудовыми рекордами. Руки мои за зиму не восстановились полностью. И судороги продолжали выматывать мне душу. Но теперь основная работа велась с помощью шуруповёрта, а это было немного полегче.
Вскоре на нашу стройплощадку приехал мой друг и однополчанин Серёжа Хохлачев, с которым мы вместе служили в Афганистане. И за два дня мы отделали сайдингом целую стену. Это было очень круто. Потому что эти два дня позволили мне завершить строительные работы третьего сезона, как минимум, на неделю раньше - в конце октября. Для меня это было тогда очень важно. Кибитка моя (небольшой утепленный ящик, который я оборудовал себе для сна на втором этаже дома) тепло держала не очень хорошо. И с началом холодов я опасался простудиться. Понимая, что любая, даже самая пустяковая простуда может легко перечеркнуть все мои строительные планы.
Весь четвертый строительный сезон был посвящен внутренней отделке дома. Это было еще легче. Я уложил плитку в санузле, поставил сантехнику. Отделал вагонкой все комнаты и уложил ламинат. Вагонку прибивать пришлось молотком. И у меня снова разошлась трещина на лучевой кости. Но это было уже не важно.
Я знал, что теперь мы дом построим. Обязательно! И в четвертом строительном сезоне, в свободное время, я уже ходил по соседям. Приглашал их прибить доску или прикрутить шуруп. Чтобы о каждом из них в этом доме осталась добрая память и частичка их участия. Для меня это было важно.
А потом было новоселье. К моему удивлению, многие из собравшихся признались, что это было первое их новоселье за последние тридцать лет. И что наш небольшой домик, построенный за триста с небольшим тысяч рублей (плюс к этому – стоимость металлочерепицы, которую привёз Владимир Васильевич и два куба пиломатериалов, переданные нам моим одноклассником Севой Лёхиным), гораздо уютнее, комфортнее и лучше, чем квартиры многих из них. Слышать это было приятно, но и немного грустно.
Да, мы смогли сделать это! Всем миром мы смогли построить этот дом. Сейчас я часто слышу, что раньше наши предки всем миром строили церкви за один день. Они так и назывались, церкви-однодневки. Но я знаю, что ещё раньше, до церквей, наши предки точно так же строили дома для своих соплеменников, для друзей и соседей - всем миром. И это были не просто избы, а крестовые избы, двенадцать на двенадцать метров плюс хозяйственный двор.
Это были большие, тёплые и удобные дома для круглогодичного проживания больших и дружных семей. А не маленький летний садовый домик, который построили мы. Да, он принёс много радости и счастья Татьяне Ивановне. И это было её единственное новоселье жизни. К тому же, этот домик был гораздо больше всего того, что я строил раньше для мам погибших ребят. Но мне всё равно было немного стыдно за то, что я не смог построить что-то большее.
На стене дома мы повесили табличку, что «Этот дом построен людьми доброй воли в рамках проекта «Дом Солдата». В память о наших предках, которые помогали строить дома друг другу. Жили общинно, в мире и согласии. Быть может, когда-нибудь мы научимся этому снова?
P.S. Роман "Принцип Рамзая" в ближайшее время будет издан в издательстве "Питер" (2500 экз., твердая обложка). Часть тиража будет выкуплена нами и передана в военные госпитали. Бесплатно скачать книгу в формате FB2 или PDF можно в группе "Живи, солдат!" - https://vk.com/zhivisoldat
Отрывок из моей новой книги о работе военного разведчика под прикрытием, о том, что служба в горячих точках не проходит даром, но все ранения и болезни - не приговор, а лишь очередная задача, которую нужно решить.. И, что решать её лучше, помогая другим.
Мастер-класс по изготовлению мишек Тэдди в рамках нашего проекта
Глава 45. Эллины для Золушек
Мои поездки в Германию и Австрию долго не давали мне покоя. Какая-то мысль постоянно крутилась у меня в голове, но никак не могла сформироваться окончательно. Ещё в Германии я обратил внимание, насколько сильно менялись девушки после обучения позированию, семейному массажу и оздоровительным методикам. Менялись внешне и внутренне. Словно бы внутри их загорался какой-то волшебный огонь. Или же появлялся сильнейший магнит, притягивающий к ним всех окружающих.
Было довольно забавно наблюдать за тем, как мужчины теряли при их виде свои головы, забывали обо всех своих делах и шли за ними следом, словно зомби.
Я долго не мог понять, что делало девушек такими притягательными и неотразимыми? Массаж, которому я обучал их и который мы делали друг другу? Оздоровительные методики Шафи, семейные традиции его соплеменников или что-то еще?
Да, я изначально отбирал на свои занятия самых красивых девушек. Но до занятий в них не было такого магнетизма!
Тем временем на экранах телевизоров шли бесконечные ток-шоу, посвященные украинским событиям четырнадцатого года. На протяжении уже нескольких месяцев десятки, а то и сотни здоровых мужиков день из дня «чесали языками» на телеэкранах, переливая из пустого в порожнее. Вместо того чтобы заняться делом. Ведь, если бы каждый из них помог хотя бы одной семье беженцев из Украины, хотя бы одному человеку, от этого было бы гораздо больше пользы, чем от всей этой говорильни.
Первое, что пришло мне в голову - организовать и провести небольшой модельный проект-сказку «Эллины для Золушки», чтобы помочь кому-то не на словах, а на деле. Насчет проекта – всё понятно. Почему сказку? Просто подумалось, что в последнее время у нас в жизни случается слишком мало хороших и добрых сказок. А это неправильно!
Так как сил на обучение большого количества участниц проекта у меня не было, я решил ограничиться лишь двумя. Взять на проект девочек со сложными жизненными ситуациями: одну девочку из Украины, вторую из России. И за три месяца научить их дружить, помогать друг другу и превратить их из Золушек в настоящих принцесс. А для этого объединить оздоровительные методики эллинов, занятия по моделингу и азы подготовки разведчиков.
Чтобы отобрать участниц проекта, я объявил кастинг на своих сайтах. А затем позвонил главному редактору портала «Подиум Стар» Татьяне Урусовой с предложением провести совместный модельный проект. Татьяна ответила согласием.
Я выбрал двух девушек: Юлю, приехавшую из Восточной Украины и москвичку Алину.
На этом проекте мне не хотелось быть преподавателем или наставником. Я захотел поработать обычным волшебником. А потому попросил девушек, перед началом нашего проекта, вслух загадать по три желания. Я ничего не выдумывал. Три желания для Золушки - это же стандартный джентльменский набор во всех русских народных сказках. Одно желание - по здоровью (за время проведения проекта я планировал помочь каждой девочке избавиться, как минимум, от одного серьезного заболевания). Второе - профессиональное (я не сомневался, что после окончания нашего проекта многие модельные агентства мира захотят пригласить этих девочек к себе в штат, и нужно было заранее определиться со странами, которые девушкам нравятся больше всего). А третье желание было на свободную тему (об этом я расскажу чуть дальше).
Каждое занятие начиналось у нас с общего массажа. На первых занятиях я показал девочкам, как его делать (большую помощь в этих занятиях мне оказала Алина, которая работала медсестрой в детской поликлинике и прекрасно делала массаж). А потом они делали его друг другу сами. И в результате, без врачебной помощи (я их лишь немного их консультировал), за три месяца, как я и планировал, девочки вылечили у себя кое-какие серьезные болячки. Которые раньше они считали неизлечимыми. Так было исполнено их первое желание.
Занятия по моделингу были довольно стандартными. Я обучал девочек позированию и различным тонкостям успешного прохождения кастингов. Приучал их отказываться от беготни по многочисленным кастингам, съёмкам и показам, но серьезнейшим образом готовиться к самым важным и высокооплачиваемым. И вскоре они стали проходить эти кастинги успешно.
В этом не было ничего удивительного. Ведь хорошая подготовка – основа успеха во многих делах. Я приучал девочек выключать телефоны и интернет в девять часов вечера (позднее мы опустили эту «планку» до шести часов вечера), потому что вечер - это время для того, чтобы ходить в театры и музеи. Для наслаждения вкусным ужином вместе с любимым человеком. Время для чтения книг и семейного массажа, для занятий любовью и творчеством. Для того чтобы сладко засыпать после такого замечательного вечера, хорошо высыпаться и утром быть готовыми к новым подвигам. И новым открытиям.
В результате, девочки вскоре стали лучше высыпаться и выглядеть. И теперь они заметно отличались в лучшую сторону от тех моделей, которые целыми днями бегали по кастингам, в надежде, что их отберут хотя бы на одном из них - не понимая элементарных вещей, что заказчикам нужны Жар-птицы, а не загнанные лошадки.
Я учил девочек получать вдохновение от всего, что их окружает. Учил их не уставать на съемках и показах за счёт, давно забытой многими, так называемой, научной организации труда. И за счёт своей теории коротких траекторий.
Не скрою, во время проведения этого проекта, я воспользовался своими старыми связями. Потому что привык к командной работе. И попросил моих друзей помочь мне с проведением некоторых занятий. И все эти занятия тоже были бесплатными.
Я искренне благодарен замечательному тренеру, кандидату в Мастера Спорта по художественной гимнастике Илоне Герасимовой за занятия с девочками по растяжке. Руководителю сети школ «Радость творчества» Наташе Колосковой за уроки по изготовлению Мишек Тэдди. Вы спросите, зачем нам нужны были эти мишки? Не секрет, что развитие мелкой моторики приводит к улучшению работы мозга.
После возвращения с одного из показов Юля рассказала нам, как это «работает»: «Все девочки делали то же самое, что и я. Только в два раза медленнее меня». В результате, именно мои выходы открывали показ и закрывали его (в модельном бизнесе это очень важно). Я выходила в платьях самых известных модельеров и со мной работали самые лучшие визажисты и стилисты. Да, иногда скорость решает многое!
Поначалу я хотел пригласить на проект свою сестру, чтобы она научила девочек изготавливать старинные славянские куклы (они казались мне более интересными, чем мишки Тедди - за счет «узелков» с различными целебными травами и историями, связанными с каждой из кукол). Но сестра в это время тяжело болела и, к сожалению, не смогла принять участие в нашем проекте.
Единственное, что у меня не получилось, так это договориться о бесплатных занятиях по аргентинскому танго. Но это было не очень дорого. Так что я смог их оплатить. Разумеется, как всегда, я активно рекламировал своим моделям занятия пением и рисованием, актерское мастерство и утреннюю физическую зарядку. Всё это обязательно нужно было им использовать для того, чтобы стать успешными.
В рамках своего «разведчицкого» курса молодого бойца я обучал девочек языку жестов и основам психологии. Делился с ними секретами фоторемесла, о которых не рассказывают в фотошколах и не пишут в учебниках. Приучал их использовать методику «непрямых действий» (помня о том, что в жизни кратчайший путь - не всегда самый правильный).
У нас было не слишком много занятий по позированию и дефиле. Ведь этому неплохо учат в различных модельных агентствах и модельных школах. И я не ставил это целью нашего проекта. Моя задача была не в добыче алмазов, а в их огранке. И потому основной упор в занятиях я сделал не только на профессиональную подготовку моделей, но и на использование методик подготовки разведчиков. Как ни странно, но в их подготовке есть довольно много полезного и для моделей!
На занятиях по огневой подготовке я обучал девочек стрельбе из обычного пневматического пистолета. Но, установил отражатели таким образом, чтобы при не попадании в цель, пуля рикошетировала и прилетала в сторону стрелка. В результате, девочки довольно быстро научились не только метко стрелять, но ещё уходить с линии стрельбы и правильно двигаться.
Азы рукопашного и ножевого боя, разумеется, были им абсолютно не нужны для обеспечения их личной безопасности. Но у нас же была сказка. А в каждой сказке, как известно, обязательно должно быть волшебство! Настоящее волшебство скрыто в умении сделать людей притягательными для других. И эти занятия начинали притягивать к участницам нашего проекта сильных и интересных людей, с которыми они могли теперь разговаривать на одном языке.
Просматривая фильмы о разведчиках, мало кто задумывается о том, как им удается с такой лёгкостью выходить на контакт с теми, кто им нужен? А ведь для моделей тоже очень важно, уметь наладить «моментальный контакт» с теми, кто проводит кастинг, организует дефиле или фотосъемку!
Ответ на этот вопрос скрыт в девизе легендарного разведчика Рихарда Зорге: «Чтобы узнать больше, нужно знать больше других. Нужно стать интересным для тех, кто тебя интересует».
Другими словами, удивительная притягательность разведчиков скрыта не только в их профессиональных навыках. Но в первую очередь в их образованности, кругозоре, общительности и чисто человеческой притягательности. Развитием этих качеств мы и занимались в рамках нашего проекта.
Начиная с третьего месяца, Юля и Алина приступили к выполнению учебных заданий - стали брать интервью у известных дизайнеров одежды, модельеров и моделей (это помогло им в дальнейшем наладить нужные контакты), участвовать в различных светских мероприятиях. И на этих мероприятиях уже за ними бегали киношники и журналисты, пытавшиеся взять у них интервью. Не только потому, что путали их с какими-то известными актрисами или моделями, а просто попадая под действие их удивительной притягательности и магнетизма.
Теперь девочки с лёгкостью проходили кастинги, о которых раньше даже мечтать не могли. Кажется, жизнь начинала у них налаживаться? Но самым забавным событием стала встреча моих моделей с одной их общей подругой.
Встретились они в кафе неподалёку от нашего подвала. Вскоре к их подруге присоединился её молодой человек, который поинтересовался у моих учениц, чем они занимаются? Это было его ошибкой. Потому что, как только он вошел в кафе, Алина и Юля сразу же обратили внимание на его выправку и некоторые характерные движения, на которые я рекомендовал им обращать внимание. И ради шутки отработали методику выхода на контакт.
Поэтому о нашем проекте и о семейном массаже они рассказали ему лишь в двух-трёх словах. А вот о методике обучения стрельбе на звук в условиях ограниченной видимости, которой я их обучал, рассказали чуть поподробнее. И о многом, многом другом, чему я их учил. В общем, остановить их стремительный суворовский натиск теперь не мог никто!
Вскоре молодому человеку кто-то позвонил. После телефонного разговора он извинился, сказал, что должен их покинуть. Уходил он, загруженный интересной и полезной информацией, околдованный и очарованный этой нечаянной встречей. Но при этом, забыв попрощаться со своей девушкой. Это было для неё настоящим шоком!
Но это значило, что занятия наши не прошли даром. И девушки успешно сдали свой выпускной экзамен.
В общем, не трудно догадаться, что по окончании нашего проекта у девушек было уже несколько приглашений на работу в самые престижные европейские модельные агентства. Хотя ничего особенного мы для этого не делали. Просто я провел с девушками несколько съемок, после которых поработать с ними захотели многие известные и очень талантливые фотографы. А их работы уже не заметить было невозможно.
Так исполнилось второе желание моих Золушек. Хотя работа за границей им была уже не интересна. Да, и работа моделями тоже. К тому времени они переросли всё это. Юля серьезно увлеклась фотографией. И вскоре стала очень талантливым и интересным фотографом. Алина приняла участие в проекте «Топ-модель по-русски». Позднее занялась своими личными проектами.
Самым сложным оказалось исполнить третье желание. Потому что, как и у всех приличных Золушек, третье желание моих моделей было связано с их принцами.
Когда Юля сказала мне, что мечтает выйти замуж, это желание показалось мне легко исполнимым. Но она назвала имя одного известного питерского актера и его фамилию. И тут я немного погрустнел. А когда мне становится грустно, я обычно шучу.
- Может быть лучше за Бреда Пита? Если не ошибаюсь, он сейчас совершенно свободен?
Смех смехом, но по окончании проекта Юля действительно вышла замуж за этого питерского актера. И ни я, и ни никто из моих друзей не делал абсолютно ничего для этого. Всё это было лишь взаимное притяжение, которому никто не мог помешать. Такое иногда случается. А ещё, к этому времени Юла стала известной моделью. А у известных моделей желания обычно исполняются гораздо быстрее, чем у неизвестных.
Желание Алины исполнилось немного иначе, чем она хотела в начале проекта. И совершенно с другим человеком. Просто к этому времени она сама очень сильно выросла, и подросли её желания. И именно они сбылись!
Вот такой забавный у нас получился проект.
Физическим мне было тяжело проводить все эти занятия. Но ещё тяжелее было сталкиваться с нежеланием наших чиновников не на словах, а на деле помогать беженцам с Украины, с ужасной волокитой, обивать пороги наших учреждений, чтобы оформить Юле регистрацию и патент, без них она тогда не могла находиться в России более трёх месяцев. Хотя одновременно с этим мы с Юлей встречали очень много замечательных людей, которые нам помогали.
И все-таки, невзирая на то, как трудно всё это давалось, мы все-таки сделали что-то хорошее. Научили наших девочек семейному массажу, подправили им здоровье. Научили их работать в команде. Оставаться победителями в любых обстоятельствах, независимо от того, благоприятны они или нет. Исполнили их желания. И все вместе сделали маленькое открытие: если они будут жить в любви и согласии со своими молодыми людьми, с родными и близкими, то найдут время для всего: для работы и для любви, для семьи и для творчества. И целый мир будет открыт для них. Ссоры же будут отнимать время, силы и возможности. Никакие ссоры того не стоят!
Чем я смог помочь Юле? Да, в общем-то, нечем. Чему-то научил её на нашем проекте. Подарил ей замечательную русскую подругу Алину. И помог исполнить три самых обычных желания. Так это любому из нас по силам. При условии, что мы не будем болтать ерундой, а будем делать дело.
P.S. Роман "Принцип Рамзая" в ближайшее время будет издан в издательстве "Питер". Часть тиража будет выкуплена нами и передана в военные госпитали. Бесплатно скачать книгу в формате FB2 или PDF можно в группе "Живи, солдат!" - https://vk.com/zhivisoldat
Отрывок из моей новой книги о работе военного разведчика под прикрытием, о том, что служба в горячих точках не проходит даром, но все ранения и болезни - не приговор, а лишь очередная задача, которую нужно решить.. И, что решать её лучше, помогая другим.
На свадьбу молодоженам дарилась обрядовая кукла «Парочка», иногда её называли «Неразлучники». У женской и мужской фигуры общая рука — символ крепкого брачного союза. Хороший, правильный символ. Кроме этой куклы, сестра делала и много других. Фото из инета.
Глава 44. Улучшение зрения
Вернувшись из антипиратской командировки, я плотно засел за написание этой книги. Я понимал, что времени у меня остается немного, а потому спешил закончить эту работу. Тем более что работа над книгой и так основательно затягивалась.
Да, после возвращения из Индийского океана дышать мне стало значительно легче, но чуда не произошло – болезнь никуда не делась, лишь немного отступила. Ходить пешком мне было трудно. В результате, пришлось вспомнить о своих водительских правах. Тем более что пришло время их менять.
И тут возникла проблема, которая для многих из нас всегда приходит неожиданно. Возможно, это было связано с возрастом? Или то, что в подвале, в котором я жил, не было окон и дневного света? Или, может быть, просто сказалось то, что я стал слишком много времени проводить за компьютером? Но у меня вдруг резко ухудшилось зрение. Я больше не мог читать книги и газеты. А стоило мне только выйти на улицу, как глаза мои начинали слезиться. Появилось ощущение песка в глазах, а перед глазами заплясали какие-то тёмные пятна-мушки.
Это открытие действительно оказалось неожиданным. Ведь, благодаря тренировкам, которые отец проводил со мной в детстве, зрение у меня было хорошим. Точнее, очень хорошим. В курсантские годы при стрельбе из пистолета Макарова на двадцать пять метров я видел пробоины от своих пуль на мишенях. Да, и при стрельбе на большие дальности из автомата Калашникова или из снайперской винтовки, иногда видел то, что даже теоретически видеть не мог. Видимо, это были какие-то индивидуальные особенности зрения?
И тут вдруг такая котовасия! Кто-то относится к подобным проблемам, как истинный философ. И просто идет к окулисту и выписывает себе очки. Я же в очередной раз начал изобретать велосипед.
Для работы с компьютером хорошее зрение не нужно. Без чтения книг и газет я мог обойтись. Благо, что с новостями можно было знакомиться и в интернете. Мне нужно было лишь получить новые права. А для этого нужно было пройти медкомиссию. Или просто купить медицинскую справку. Я пошел самым сложным на тот момент путем и решил пройти медкомиссию.
Такая вот стояла передо мной задача. Оставалось только найти способы её решения. Очки я отмёл сразу. В свои пятьдесят я считал себя слишком молодым, чтобы их носить. Оставалось просто вызубрить таблицу, по которой окулисты проверяют зрение. Или…
В общем, я выбрал то самое «или». Моя старшая сестра, в отличие от меня, никогда не могла похвастаться отличным зрением. Начиная со школьной скамьи, до самой пенсии она проходила в очках. Но после выхода на пенсию вдруг занялась какой-то зарядкой для глаз. И за год, своим трудом и упорством, совершила настоящее чудо. «Сделала» себе хорошее зрение. Не вернула, а именно сделала! Стала читать книги, заниматься вышивкой, рисовать. И все это без очков. Улучшение зрения не было связано со старческим развитием дальнозоркости. Она реально сделала себе зрение. И очень удивлялась тому, почему не сообразила сделать это раньше?!
Если бы кто-то другой рассказал мне об этом, я бы не поверил. Или просто пропустил эту информацию мимо ушей. Я был уверен, что в таком возрасте это невозможно. Но свою сестру я знал хорошо. Все её проблемы со зрением были у меня на памяти. А улучшение зрения происходило у меня на глазах. В общем, я решил попробовать её упражнения. В них не было ничего сложного. Обычные вращения глаз, концентрация внимания на разно удаленных предметах и так далее. Все эти упражнения легко найти в интернете. Для этого требовалось минут пять-десять ежедневного времени. Немного усидчивости и упорства. Этого добра в то время у меня было в достатке.
Фото из инета
Единственное, я не очень-то верил в какие-либо волшебные пилюли и чудодейственные упражнения. Я был уверен, для того, чтобы они помогли, нужно было что-то ещё, «написанное мелким шрифтом». Поэтому постарался вспомнить, что делала сестре в то время? У меня были подсказки, на что нужно обратить внимание – на целебные три «Т»: традиции, труд и творчество.
В то время у сестры в ближайшем лесу нашлась любимая березка, которую она частенько ходила проведать, поделиться с ней своими новостями. А это было хорошей прогулкой. Сестра всегда была труженицей и не раз говорила, что даже самую трудную работу нужно делать с любовью. Так что и в это время она много трудилась. А ещё она увлеклась изготовлением старинных славянских кукол-оберегов, которые делала с большой любовью. Изготовление всех этих кукол на счастье, «благополучниц», «платочниц», «неразлучниц» и «травниц» хорошо развивало мелкую моторику и дарило ей хорошее настроение. Тем более, что за каждой из этих кукол была интересная история, интересные традиции, о которых мы забыли. А для наполнения узелков кукол «Травниц» требовалось ещё и сходить в лес или в поле, чтобы найти нужные целебные травы. Всё это было хорошим дополнением к упражнениям для улучшения зрения.
Ещё в детстве я слышал от своей бабушки, что у некоторых людей зрение ухудшается, когда они не хотят что-то видеть вокруг. И ухудшение зрения для них, является некой защитой от внешнего мира. А потому, когда ты хочешь заняться улучшением своего зрения, очень важно найти в окружающем мире, то, на что или на кого тебе захочется смотреть - долго, часто и с любовью.
Проанализировав всё это, я начал ежедневно делать упражнения для улучшения зрения. И на всё лето уехал в Подмосковье, строить садовый домик для ещё одной своей мамы – мамы погибшего Солдата. В твердой уверенности, что все эти упражнения и хорошее дело будут лучшим лекарством для улучшения зрения.
Первое время результатов у меня практически не было. Но, к моему удивлению, за три летних месяца у меня получилось довольно сносно восстановить своё зрение. Хотя ощущение песка в глазах и тёмные пятна-мушки перед глазами никуда не исчезли. Тем не менее, уже осенью я смог пройти окулиста. И получил новые водительские права.
Да, не скрою, мне пришлось немного сжульничать. Войдя в кабинет окулиста, я не удержался и невольно бросил взгляд на таблицу, по которой проверяли зрение. И совершенно случайно запомнил пару-тройку строчек. Может, чуть больше. Я в этом не виноват. Это всё детские игры в «запоминайку» и многолетние тренировки по развитию внимательности и памяти.
А потом, как учили нас в разведке, включил всё своё обаяние, и начал рассказывать какие-то занятные истории из своей жизни, чтобы женщина-окулист поменьше спрашивала меня о том, какие буквы нарисованы у неё на таблице. Ведь, если ей это было так интересно, она могла подойти к таблице поближе, надеть очки и посмотреть на них и сама. А вот, кто ещё расскажет ей такие интересные истории, как я - это большой вопрос.
Но то, что никогда не поздно заняться своим здоровьем, стало для меня небольшим открытием. Хотя для того, чтобы добиться при этом хороших результатов, лучше всё-таки заняться этим пораньше. Как нас всегда учили - работать на опережение. И заниматься своим здоровьем лучше не когда заболел, а заранее, чтобы не заболеть.
Что же касается «мушек» перед глазами – это не очень хороший симптом. И если у вас такое случится, обязательно обратитесь к врачу. Самолечение в этом случае не помогает. К сожалению, у меня тогда такой возможности не было.
P.S. Роман "Принцип Рамзая" в ближайшее время будет издан в издательстве "Питер" (тираж 2500 экз., твердая обложка). Бесплатно скачать книжную версию романа в форматах FB2 и PDF можно в группе "Живи, солдат!" - https://vk.com/zhivisoldat
Крепкого Вам здоровья и приятного чтения. Ваш А.К.)
Отрывок из моей новой книги о работе военного разведчика под прикрытием, о том, что служба в горячих точках не проходит даром, но все ранения и болезни - не приговор, а лишь очередная задача, которую нужно решить.. И, что решать её лучше, помогая другим.
Старший сержант запаса Виталий Гриценко (фото из инета)
Глава 40. Военный госпиталь
Посте возвращения из Германии я, как обычно, поехал в спас-заулковский детский дом. Отвез ребятишкам кое-какие подарки. А после этого отправился в 6-й Центральный военный клинический госпиталь Министерства Обороны Российской Федерации (сейчас это 3-й ЦВКГ имени А.А. Вишневского, филиал №2). Ребята там лежали тяжелые, многие после ампутаций.
Пару лет назад мой друг, известный писатель и сценарист Сергей Анатольевич Щербаков попросил меня передать несколько номеров своего журнала «Боль сердца моего» одному человеку. Человек этот оказался замечательной женщиной по имени Мария. Работала Мария Иващук заместителем директора Центрального музея древнерусской культуры и искусства имени Андрея Рублева. И, по совместительству, возглавляла химкинское «сестричество», которое шефствовало над этим военным госпиталем. Сначала у нас завязалась переписка с Марией. А вскоре мы стали друзьями.
И это письмо от Марии о ребятах, лежавших в госпитале, я получил одним из первых: «Сейчас их десять человек на праздники осталось... Коленька - спецназ, 20 лет. 9 октября уже прошлого года наступил на мину. Подрыв вместе с Димой. У обоих теперь нет по одной ноге (к счастью, ниже колена). А у Коли еще и вторая на спицах пока. Коле повезло. Когда падал, то, как бы «осел» вниз, а не вперед упал. Там вторая мина была. Есть Саша Пашков - танкист. 15 июля в Шали стали рваться танковые снаряды. У Саши нет обеих ног и правой руки. Высоко нет. На месте погибли девять человек. Саша сумел на одной руке за танк заползти и только боялся потерять сознание. НЕ ПОТЕРЯЛ! И ВЫЖИЛ! Еще Игорек Астахов - тоже танкист, без ноги, выше бедра. Они с Сашей недалеко друг от друга были. Еще Ванечка - морская пехота. Нет обеих ног. Очень высоко нет. И Лешенька - тоже спецназ - тоже без обоих очень высоко. Плюс два замечательных МИРОТВОРЦА - тех самых. Из Цхинвала. Эдуард и Рамазан. Ну, они оба в гипс залиты до самых подмышек. Но руки и ноги есть! ТАКОЕ СЧАСТЬЕ! И ноги ТЕПЛЫЫЕЕЕ... Вернее, пальцы, остальное в гипсе. Для меня ЭТО подарок! Есть еще Виталик. Разведка-снайпер. Его система «Град» так обработала в августе в Осетии, что полный «отказ» всего низа. Но МЫ ПОБЕДИМ!!! ВЕРЮ!!! Есть еще Лёшенька и Максим - срочники - разрывы связок на ногах. Ну, вот, вроде никого не забыла. Вот такая КОМАНДА!!!»
Однажды Мария пригласила меня приехать к ребятам в гости. И с тех пор я бывал у них довольно часто. Мы подружились с Сан Санычем Пашковым и его замечательной мамой Лидией Константиновной.
Во время нашей первой встречи, Саше несколько раз звонила супруга. Невольно разговор коснулся детей. У Саши - дочка и сын. Дочь - старшая. Сын еще маленький. Ходит в детский сад. По средам не ходит. Говорит, у меня выходной. И заставить его невозможно. Саша, ему по телефону: «Приеду домой, будешь ходить в садик и по средам». А сын в ответ: «Когда приедешь, я вообще в садик ходить не буду - кто-то же должен тебе помогать».
Мальчику на Новый год купили сотовый телефон, чтобы он мог разговаривать с отцом. В первый же день, когда мама собирала его в детский садик, обратила внимание, что он не взял телефон с собой. Спросила, почему?
В ответ: «Там мальчишки его быстро сломают. Они же маленькие!»
А он уже большой! Да, Олежка был большим. Взрослым, настоящим мужчиной. В свои неполные шесть лет.
Я старался больше времени проводить с ребятами, у которых были травмы позвоночника, и которым я мог помочь советом и поделиться своим личным опытом восстановления после этой травмы. Но меня приглашали и в другие отделения. Хотя, чем я мог помочь ребятам после ампутаций? Наверное, ничем. Добрым словом? Я не уверен, что мои слова тогда для ребят что-то значили. Но они все равно, раз за разом, они приглашали меня к себе в палаты. Делились своими мечтами и секретами. Наверное, потому что мы с ними одной крови.
Я рассказывал ребятам о Реабилитационном центре социальной адаптации инвалидов и участников военных действий «Межотраслевом Институте Реабилитации Человека имени профессора М.С. Михайловского», что расположен в Зеленограде. И о самом Михаиле Семеновиче Михайловском, который на фронте во время Великой Отечественной войны в восемнадцать лет лишился обеих ног. Перенес несколько сложнейших операций, но не сломался и всю свою жизнь посвятил заботе о ветеранах различных войн и вооруженных конфликтов. Стал врачом, учёным, общественным деятелем. Открыл Институт Реабилитации Человека (сейчас этот институт возглавляет его сын - Валерий Михайлович, удивительный человек и замечательный врач; в то время Валерий Михайлович со своими сподвижниками открывал новый реабилитационный центр на Бородинском поле).
Рассказывал о сайте Артофвар, который помог многим из нас, ветеранов боевых действий, найти своих боевых товарищей, новых друзей и себя в мирной жизни. О целебной силе творчества. О наших авторах: о Герое России Альберте Зарипове, в результате тяжёлого ранения потерявшем зрение, об Андрее Павлюкове, потерявшем обе ноги в Афганистане и о многих других людях удивительного мужества, которые не сломались после всего пережитого ими на войне, а стали талантливыми писателями и очень достойными людьми.
Рассказывал о солдатиках, в которых играл по совету моей бабушки в детстве. И о том, как эти солдатики подняли меня на ноги после серьёзной травмы позвоночника. А еще о бабушкиных трёх «Т» - о Труде, Традициях и Творчестве, которые, вместе с моими солдатиками, помогали мне встать на ноги. О специальных упражнениях, о пользе массажа и оздоровительной системе древних греков-эллинов, которая была удивительно похожа на наши славянские традиции. И о многом, многом другом.
Помнится, самым сложным моим пациентом был Максим. Перспективный молодой офицер, умница, интеллектуал. Под Новый год он вместе со своей семьей поехал к родственникам. На скользкой дороге машину занесло, и она вылетела на встречную полосу. В результате, во встречной машине погибли молодой парень и девушка. Погибли жена Максима и их ребенок. А сам он получил тяжелейшую травму позвоночника.
Разумеется, всё, что я рассказывал ему о том, как подняться на ноги, он не слышал. Ему это было не интересно и не нужно. Он считал, что все его близкие и те двое ребят во встречной машине погибли из-за него. И ему хотелось поскорее уйти к ним. Здесь его больше ничего не держало.
Я пытался до него достучаться. Пытался убедить, что в аварии могла быть не только его вина, но и вина коммунальных служб (о том, что при правильном проектировании скоростных дорог с разделительными газонами-ловушками, как в Германии, где он не мог бы вылететь на встречную полосу, я, конечно же, думал, и не раз). И говорил ему о том, что раз он здесь остался, то это не случайно. Возможно, ему ещё очень многое нужно сделать здесь - хорошего и доброго, ради своей семьи и ради тех ребят, погибших во встречной машине.
Как ни странно, но моя последняя фраза чем-то его зацепила. Когда я уходил из палаты, Максим впервые за весь вечер обратился ко мне. И спросил совета, с чего ему начинать?
Это было неожиданно. Я был уверен, что Максим меня не слышит. И не услышит. Как приятно было узнать, что я ошибся. Я задержался у его кровати совсем не на долго, но в результате, мы проговорили с ним почти весь вечер. Причем говорил не только я, но и Максим.
Если бы я мог, то обязательно вздохнул бы с облегчением. Ведь я никогда не терял своих бойцов. Я привык, что из самых тяжелых боев и испытаний, мы всегда возвращались все вместе. Возвращались живыми. И я не хотел менять своих привычек. А теперь я чувствовал, что и с Максимом всё будет нормально. И он обязательно справится с выпавшими на его долю испытаниями.
Максим, действительно, оказался очень мужественным человеком. Он смог пережить ужасную трагедию, но не сломался. Он смог пережить тяжелейшую травму позвоночника, но смог подняться на ноги. Сейчас у него жена и двое замечательных детей, которым он посвятил всю свою любовь и всю свою жизнь. Наверное, ради этого стоило выжить и стоит жить?
Мне невольно подумалось, что если наша жизнь имеет какой-то смысл, то может быть этот смысл в том, чтобы мы называли своих детей именами близких и дорогих нам людей, которых потеряли? Чтобы наши дети продолжали дорогие нам «жизненные цепочки». Чтобы сами мы жили долго и счастливо в память о них. И, если есть что-то после смерти, то это - наши близкие и любимые, которые сейчас не с нами, но видят нас, радуются нашим успехам и желают нам только добра. И если мы по-настоящему их любим, мы должны понимать это. И жить дальше...
Я часто вспоминаю ещё одного своего собеседника, разведчика-снайпера Виталия, о котором мне писала Мария. В Южной Осетии он попал под обстрел установкой «Град» и получил серьезную травму позвоночника. Ноги у него не работали.
Когда я рассказал Виталию, как сам разрабатывал ноги после травмы позвоночника, он с лёгкой обидой в голосе спросил: «Я, наверное, мало тренируюсь? Прошло пять месяцев, а ноги все еще не работают?»
Помнится, тогда я ответил, что он молодец. Но не стал говорить, что тренируется он, действительно, мало. При травмах позвоночника, сколько не тренируйся, всё равно будет мало!
Что можно было ему посоветовать? До армии Виталий не успел приобрести каких-либо творческих увлечений. Но ведь начать хорошее дело никогда не поздно. Ведь так же?! Рядом с Виталием в госпитале находился его замечательный дедушка. Он помогал своему внуку делать упражнения лечебной физкультуры, но этого тоже было мало. Я рассказал Виталию, какие упражнения делал сам. А в какой-то момент обратил внимание на то, что у Виталия тонкие и очень артистичные пальцы рук. Поэтому посоветовал ему начать рисовать. Не карандашом, разумеется. После таких травм руки плохо слушаются, и рисунки получаются никудышными - не приносят радости творчества, радости новых открытий. Лечебный эффект от таких рисунков не слишком большой. А вот рисование мелками, красками - совсем другое дело! Можно малевать от души, не переживая за то, что что-то не получится.
Вскоре я получил очередное письмо от Марии.
«Саша! Здравствуй ДРУГ, дорогой! Итак, ГЛАВНОЕ!!!! ТЕБЕ ГРОМААААААААДНЕЙШИЙ ПРИВЕТ ОТ РЕБЯТ! ОТ САНИ, ОТ КОЛЕНЬКИ, ДИМКИ! СЛУШАЙ, а Виталику я вчера отвезла уже бумагу, карандаши и уголь. У него интерес в глазах появился. От Сани отдельное спасибо за фото! МИРОТВОРЦЕВ УВЕЗЛИ В БУРДЕНКО. Звонят. Но фото еще не передала, так как не виделись. На меня тут вышел Союз десантников России - хотят всех ребят памятными медалями торжественно наградить. Списки готовлю».
А уже через две недели следующее письмо.
«А Виталик - РИСУЕТ!!!!!!!!!!! И У НЕГО НАЧАЛА ДВИГАТЬСЯ ЛЕВАЯ НОГА!!!!! ПОПРОСИЛ КРАСКИ!!! Вчера вручали парням медали в госпитале от Союза Десантников России».
Такие вот маленькие чудеса происходили в 6-м госпитале Министерства Обороны. Благодаря Марии и её замечательным женщинам из химкинского сестричества, благодаря потрясающе талантливым врачам 6-го госпиталя и многим, многим другим неравнодушным людям, которые помогали ребятам снова «встать» на ноги.
А благодаря профессору МГУ Владимиру Александровичу Сухомлину и Володе Крупенникову, которые открыли специальную кафедру в МГУ для ребят с ограниченными возможностями и разработали ряд новейших технологий дистанционного обучения инвалидов, у ребят появилась не только земля под ногами, но и возможность полноценной и интересной жизни.
Ведь не случайно профессор Михайловский Михаил Семенович, настоящий фронтовик и настоящий человек, потерявший обе ноги в годы Великой Отечественной войны, говорил: «Что главное, не просто желание жить, а стать равноправным, творчески активным членом общества и приносить обществу пользу». Думается, это важно не только для ребят с ограниченными возможностями, но и для каждого из нас?
Да, забыл вам сказать. Старший сержант запаса Виталий Гриценко, которому я когда-то советовал начать рисовать в 6-м госпитале Министерства Обороны, сейчас - Мастер Спорта международного класса по лёгкой атлетике (ПОДА - с поражением опорно-двигательного аппарата), член Паралимпийской сборной России, неоднократный призер и победитель Чемпионатов Европы, Бронзовый призер Токийской Паралимпиады. Он много путешествует, живет интересной и насыщенной жизнью. И у него очень много хороших, настоящих друзей. Вот такие у нас ребята!
P.S. Прошедшим летом я получил весточку от Марии Иващук. Мария Николаевна написала, что ребята, которых когда-то я «поднимал», сейчас уже сами приезжают в госпиталь, чтобы помочь другим. Так что наша «цепочка» взаимовыручки не прекращается…
P.P.S. В ближайшее время роман "Принцип Рамзая" будет напечатан в издательстве "Питер" (тираж 2500 экз., твердая обложка). Книжную версию романа "Принцип Рамзая" в форматах FB2 и PDF можно бесплатно скачать вКонтакте в группе "Живи, солдат!" - https://vk.com/zhivisoldat По просьбе военных врачей, часть тиража мы выкупим и передадим в госпитали. Но до тех пор книгу придётся читать в электронном виде. Так что, прочитал - поделись с другими))
Отрывок из моей новой книги о работе военного разведчика под прикрытием, о том, что служба в горячих точках не проходит даром, но все ранения и болезни - не приговор, а лишь очередная задача, которую нужно решить.. И, что решать её лучше, помогая другим.
Глава 26. Травматология
Я не знаю, как это объяснить. Наверное, это называется интуицией? Но иногда мы чувствуем, что сейчас позвонит телефон, за несколько секунд до звонка. И мы понимаем, что случилось что-то непоправимое, ещё до того, как услышим в телефонной трубке чей-то голос.
Так было и в этот раз. У меня сильно заболело сердце ещё до того, как раздался звонок моего мобильного телефона. Звонила сестра. Сказала, что мама попала в больницу. Днем она убиралась на даче на втором этаже. Неожиданно у неё закружилась голова. И стало не хватать воздуха. Мама открыла балкон и в полубессознательном состоянии упала через ограждение вниз. На садовую скамейку. Сейчас находится в реанимации. В очень тяжёлом состоянии. Мне нужно срочно приехать.
Через два часа я был в Клину. Еще через полчаса мы с сестрой были в городской больнице.
К нам вышел заведующий хирургическим отделением. Сказал, что состояние у мамы очень тяжелое. Пробита голова, сломаны ребра – сколько точно, пока неизвестно. Возможно, пробито лёгкое. В сознание она так и не приходила. И шансов на выздоровление у неё нет.
- Прощайтесь с мамой. Ей осталось совсем немного. - Сказал он напоследок. Больше разговаривать ему с нами было не о чем.
И все же я задержал его на мгновение.
- Доктор, ну, вы же не бог, чтобы всё знать - кому и сколько отпущено? Вы просто делайте свою работу. И, может быть, у мамы появится шанс?
Видимо, я нёс какую-то ахинею? Но врач почему-то остановился, повернулся и внимательно посмотрел на меня.
- Мы сделали все, что могли. Можете сделать лучше, делайте. Что вам от меня-то нужно?
Я попросил только одно.
- Пропуск в отделение. Без вашего разрешения меня к ней не пустят.
- Хорошо. Вас пропустят.
На следующее утро мы с сестрой снова были в больнице. Завотделением не забыл о своём обещании, мне действительно разрешили посещать маму. Первичный осмотр был не утешительным. Мама была без сознания, дыхание с хрипами. Рентгеновский снимок грудной клетки размыт настолько, что разобрать, сколько и чего там сломано, было невозможно.
Через полчаса маму снова повезли на рентген. Меня попросили помочь её отвезти. Сначала я не понял, зачем? Но вскоре выяснилось, что в отделении нет рентгеновского аппарата, который мог бы делать снимки для лежачих пациентов.
Моя задача заключалась в том, чтобы вместе с санитаром попытаться удержать маму в «стоячем» положении в то время, пока будет делаться снимок. Это было какой-то дикостью. Да, мы попытались. Получилось у нас это не очень. Понятно, что и второй снимок мало, чем отличался от первого. На нём тоже было невозможно хоть что-то разобрать.
Но, как я понял, никто особенно разбираться и не собирался. Четыре сломанных ребра легко можно было разглядеть и на первом снимке. Похоже, это было уже не важно? Просто маму уже списали. На следующий день её перевели в обычную палату. Чтобы она не занимала место в реанимации. Перевели умирать.
Выглядела мама, действительно, не очень. Но, при внимательном рассмотрении, рана на голове оказалась не такой серьезной, как я подумал вначале. Хрипы в легких не слишком сильными. Беспокоила неизвестность относительно возможного повреждения внутренних органов. Но больше всего беспокоило то, что мама провела трое суток совершенно неподвижно. В отделении было жарко. И она сильно потела. По Афганистану я прекрасно знал, чем это чревато.
К счастью, в отделении оказалась очень хорошая старшая медсестра. Женщина пенсионного возраста. Когда я обратился к ней за помощью, она мне не отказала. Вечером с работы пришла моя сестра. И втроем мы хорошенько помыли маму. Впервые за все эти дни.
То, чего я больше всего опасался, подтвердилось - на больших ягодичных мышцах я увидел два маленьких темных пятнышка. Что-то вроде синяков. Мне хотелось верить, что это были всего лишь синяки. Но на всякий случай, уже со следующего дня, мы с сестрой начали протирать эти места борным спиртом.
К сожалению, через пару дней эти крошечные синяки превратились в небольшие язвы. А потом из них потекла гнойная жидкость. Это были пролежни. То, чего я боялся больше всего. Мышечная ткань в этих местах с каждым днем стала стремительно уменьшаться и исчезать. Под кожей образовались большие полости, практически до самых костей. То, что будет дальше, я уже знал. Но именно в этот день мама пришла в сознание.
- Что со мной? - Спросила она.
- Ничего страшного, мам. Просто потеряла сознание и упала со второго этажа. Как ты себя чувствуешь?
- Нормально. Только болит всё сильно.
- Если болит, значит, заживает, - я попытался её немного приободрить. - Скажи, что тебе завтра принести поесть? Чего-нибудь вкусненького?
Есть мама не хотела. Но есть было надо. Ведь для выздоровления обязательно нужны силы. Я предложил ей привезти завтра с дачи салат из огурцов. Мама всегда переживала, что мы с сестрой слишком на неё тратимся. И поэтому мысль о том, что ей привезут что-то с дачи, а не из магазина, была воспринята мамой положительно. Но что было еще более важным, в этот день мама впервые пообедала и поужинала. Хотя, чтобы она съела первые две ложки, пришлось довольно долго её убеждать и уговаривать.
На следующее утро я приступил к приготовлению салата из огурцов. Согласитесь, это не самое сложное блюдо в меню любого начинающего шеф-повара. Проблема заключалась лишь в том, что маме недавно сделали вставные зубы. Но она к ним так и не смогла привыкнуть. И ела без «зубов». Поэтому салат нужно было делать с учётом этого.
Я снял кожицу с парочки молодых огурцов, порезал их на маленькие кубики, не более чем пять на пять миллиметров. Выдавил через чесночницу зубчик чеснока. Посыпал все мелко порезанными листьями петрушки, лука и укропа. Для первого раза размер порции был не слишком большой - половина одноразового двухсотграммового пластикового стаканчика.
Но мама съела эту порцию с удовольствием. Это было здорово. Потому что, когда человек начинает кушать, у него появляется маленький шанс. В то время мы были рады любому шансу. После того, как мама пришла в сознание, она не пропускала ни одного приема пищи. И каждый день, на обед, мы приносили ей этот огуречный салат.
За последующие две с половиной недели пролежни «съели» практически полностью ягодичные мышцы с двух сторон. До костей. Всё это время мы протирали маму борным спиртом и обрабатывали раны ихтиоловой мазью. Но улучшений не наступало.
Не скрою, я был сильно удивлен, когда увидел, как стремительно пролежни уничтожают мышцы. Но еще сильнее я был удивлен, тому, что увидел дальше.
В какой-то момент процесс разрушения мышечной ткани вдруг остановился. Несколько дней не было никаких изменений. А потом мышечная ткань стала расти. Примерно по два-три миллиметра в сутки.
Если бы мне кто-то сказал об этом раньше, я бы, ни за что не поверил. Но теперь я сам был этому свидетелем. Почему-то после этого я немного успокоился. Поверил, что всё у нас получится.
По утрам всё так же протирал маму борным спиртом и менял повязки. Вечером меня сменяла сестра. Через месяц мы уже пробовали понемногу сидеть и даже чуть-чуть ходить. В свободное время я стал заниматься с соседками мамы по палате. Кому-то делать массаж, кого-то просто консультировать. Травматология всегда была моим вторым родным домом. И мне нравилось, что благодаря моему участию, соседки мамы шли на поправку гораздо быстрее.
В один из дней в палату заглянул заведующий отделением, в окружении своей медицинской свиты и студентов медицинского института. Он был немногословен. Поздоровался со всеми. А потом подвел всех к кровати моей мамы. Лечащий врач рассказал студентам её историю болезни, о пролежнях и о том, как быстро сейчас они заживают. А заведующий отделением, обращаясь к студентам, добавил:
- Смотрите внимательнее. Здесь происходит чудо.
Никого чуда в этом не было. Просто мы боролись за жизнь нашей мамы. Даже тогда, когда, казалось, что шансов у нас больше нет. Боролись вместе с врачами и медсестрами. Все вместе! И мама не сдавалась…
Через несколько дней завотделением пригласил меня к себе в кабинет. И начал ругать за то, что я слишком много времени занимаюсь с мамой. Что слишком сильно её нагружаю.
- Сергей Иванович, да поймите меня правильно! Вашей маме не нужно столько ухода. Вы её просто мучаете, заставляя отгадывать кроссворды, так много сидеть и делать упражнения.
Я слушал его внимательно, не понимая, к чему он клонит?
- Вы слишком много времени тратите на свою маму, – заведующий отделением продолжал переливать из пустого в порожнее. Но вдруг интонация его резко изменилась. И в ней появились совершенно неожиданные, просительные ноты. - Сергей Иванович, возьмите ещё две палаты.
Предложение это было действительно неожиданным. Но я хорошо помнил о том разрешении на посещение реанимации, которое он мне выписал. Не каждый заведующий отделением на это бы пошёл. Никто бы, наверное, кроме него! И это дорого стоило. После этого, разумеется, отказать ему я не мог.
Поэтому пришлось мне взять шефство над двумя соседними палатами. Палаты были не против. И со следующего утра я просто приходил в эти палаты в гости. Рассказывал пациенткам моих палат о своих путешествиях, делился с ними своим госпитальным опытом и своими лекарскими знаниями. Делал массаж, кому он требовался. По словам тех, кто лежал в моих палатах, требовался он практически всем.
Прошло два месяца с того дня, как в эту больницу привезли мою маму. Привезли умирать. Через два месяца мы выписывались. Домой. Ходила мама ещё с трудом. И только с палочкой. Диагноз с пробитым лёгким, к счастью, не подтвердился. Сколько точно рёбер было у мамы сломано, мы так и не узнали. Хотя и знали, что не менее четырех. Но всё это было не важно. А важным было то, что пролежни у мамы прошли полностью. И все вместе мы смогли сделать маленькое чудо - изменить предначертанное не только врачами, но, возможно, и Судьбой? Хотя, нет, не изменить, а лишь чуть-чуть подправить в правильном направлении – ведь хорошие люди и наши мамы должны жить долго и счастливо.
Перед нашим отъездом из больницы, заведующий отделением снова пригласил меня к себе в кабинет.
- Сергей Иванович, это вам, - и показал взглядом на небольшую картонную коробку, стоящую на столе.
Я приоткрыл крышку коробки. В коробке стояло шесть бутылок элитного коньяка. Не понятно было, за что сей подарок? На самом деле это я должен был благодарить завотделением.
- Понимаете, Сергей Иванович, с тех пор, как вы стали заниматься с мамой, у нас в отделении не было ни одного умершего пациента.
- Я что, раньше часто умирали? - Не удержался я от вопроса.
- Часто, - с грустью в голосе произнес заведующий, но уточнять, как часто, не стал. - А за последние два месяца, ни одного. Скажите, ведь вам со стороны виднее, что мы делаем не так?
Самое интересное, что о работе заведующего отделением я слышал от своих знакомых и раньше. Он был очень талантливым хирургом. После окончания медицинского института, его довольно быстро назначили на должность заведующего хирургическим отделением. Больница тогда располагалась в старом здании. И помимо основной медицинской работы, ему постоянно приходилось решать какие-то, совершенно далекие от медицины, вопросы, связанные с ремонтом, с текущей крышей и текучкой кадров. С дефицитом лекарств и нехваткой нужного оборудования. В лихие 90-е годы он словно бы перегорел.
Но недавно в Клину построили новые корпуса городской больницы. И после переезда в новое, светлое и современное здание у завотделением словно бы открылось второе дыхание. Он снова начал проводить сложнейшие хирургические операции. В глазах у него снова появился юношеский задор. И он словно бы сбросил пару десятков лет. Мне приятно было видеть его таким - обновленным.
- Знаете, вы и ваши врачи - большие молодцы. Вы сейчас делаете операции, которые по силам далеко не многим. Но проблема в том, что после ваших, зачастую уникальных, операций пациентам не хватает обычного сестринского ухода. Проблема не в вас, проблема в санитарках. Проблема в уходе за пациентами.
Я не стал рассказывать ему, что неоднократно обнаруживал санитарок за употреблением крепких спиртных напитков. Как они плакались мне о том, какие у них низкие зарплаты. И что за такие гроши, которые им платят, нормально никто не будет работать. К сожалению, я впервые в жизни, не стал вникать в чьи-то личные проблемы. За прошедшие два месяца мне не раз доводилось видеть, как посетители передавали этим самым санитаркам деньги и какие-то подарки с просьбой внимательнее ухаживать за их родственниками. Санитарки деньги и подарки брали, но практически ничего не делали. Даже то, что делать должны были по своим прямым обязанностям. Для меня это было немного странно. Ведь там, где я лежал раньше, санитаркам за их нелегкий и каждодневный труд можно было памятники устанавливать ещё при жизни.
Первый месяц я старался не обращать на это внимание. Ведь меня это не касалось. За мамой мы с сестрой ухаживали сами. Иногда нам помогала старшая медсестра. Но когда завтоделением попросил меня взять шефство ещё над двумя палатами, мне пришлось серьезно поговорить с санитарками. Как всегда, я был не очень многословен.
- Не нравится зарплата - увольняйтесь. Еще раз замечу пьяными, добьюсь, чтобы уволили. Те, кто будет нормально работать, будет нормально получать.
Почему-то они мне сразу поверили. Возможно, потому, что сами видели, как я работал рядом с ними на протяжении целого месяца. На всякий случай, при мне пить перестали. Стали лучше убираться в палатах. Вовремя выносить утки. И помогать пациентам.
Я не обманывал санитарок, когда говорил им, что они будут нормально получать, если будут хорошо работать. Здесь всё очень просто: когда пациент уезжает в морг, ни он, ни его родные обычно никого и ни за что не благодарят. Когда пациенты выписываются, их хлебом не корми, дай только отблагодарить тех, кто помог им выздороветь. В общем, количество благодарностей, в самой разной - материальной и денежной форме, которые получили санитарки за последний месяц, значительно превышало то, что раньше они получали чуть ли не за целый год.
- Мне показалось, что последние два месяца санитарки работали нормально? - Задумчиво произнес завотделением. – Хотя раньше я как-то не обращал на это внимание.
- Да, последний месяц они работали нормально, - согласился я, сделав ударение на слове «последний». - Постарайтесь, чтобы и дальше, они работали так же.
На прощание мы пожали друг другу руки. Мне было приятно пожать крепкую и сильную руку хорошего человека и замечательного Врача (с большой буквы), который пошел на нарушение своих должностных инструкций ради спасения жизни больного.
Не секрет, что в военных госпиталях большим подспорьем для врачей в их работе является взаимовыручка пациентов, использование культурно-массовых мероприятий, встречи с интересными людьми. К сожалению, в гражданских больницах этот опыт используется крайне редко.
(отрывок из романа "Принцип Рамзая", рассказывающего о работе военного разведчика под прикрытием. О том, что служба в горячих точках не проходит даром, но все ранения и болезни - не приговор, а лишь очередная задача, которую нужно решить. И что решать её лучше, помогая другим).
После возвращения из Афганистана я почти два года командовал курсантскими подразделениями в своём родном Московском высшем общевойсковом командном училище. Затем, по состоянию здоровья, меня перевели на военную кафедру МИФИ. А потом со здоровьем у меня стало совсем худо: и с позвоночником, и снова открылись раны на ногах. И даже ёжику в тумане было понятно, что дальше лучше не станет.
Я тогда серьёзно задумывался о том, что пора закругляться. Меня с детства приучили к тому, что за мыслью следует слово и обязательно – дело. Поэтому я написал все положенные для такого случая записки, какие-то инструкции своим родным и последние слова, что очень их всех люблю. И...
Мне позвонил мой наставник - профессор 2-го Медицинского института Дмитрий Захарович Афанасьев. Дмитрий Захарович готовил меня к командировке в Афганистан, обучал военно-полевой медицине и массажу. В молодости, после окончания Ленинградского военного института физкультуры, он работал массажистом в труппе Большого театра. Позднее окончил медицинский институт. А сейчас работал в нём заведующим кафедрой. Научная работа и институтские дела отнимали у него уйму времени. В ущерб его частной практике.
Дело в том, что независимо от своей основной работы, Дмитрий Захарович всё так же продолжал делать массаж своим балеринам из Большого театра. И просто пациенткам. И либо его пациентки увеличивались с годами в размере, либо в количестве, но ему срочно понадобился помощник. И тогда он вспомнил обо мне.
Чтобы убедиться, не растерял ли я свои навыки, Дмитрий Захарович пригласил меня на массажные курсы. Группа врачей, в которой мне предстояло заниматься, почти полностью состояла из девушек. Помните фильм «Семь невест ефрейтора Збруева»? Примерно так было и в нашей учебной группе. Когда я говорил о том, что «почти полностью», я имел в виду, что в нашей учебной группе из мужиков был я один. Один. Совсем один. Остальные двадцать девять человек были девушками. Малинник, да и только!
Ох, уж этот Дмитрий Захарович, змей-искуситель! Знал, как отвлечь меня от моих невеселых мыслей. Своим волевым решением профессор сразу же объявил ученицам, что, так как я - единственный мальчик в их группе, то и учиться массажу они будут исключительно на мне. А мне объявил, что раз он самолично обучал меня массажу, то, значит, я и так все знаю и умею. И учить меня ему больше нечему. Девушки с профессором не спорили. Я бы тоже не спорил, но раздеваться перед незнакомыми девушками мне было как-то неловко. Ноги у меня были тогда перебинтованы. Немного кровоточили. И мне, почему-то было очень стыдно, что девушки увидят эти бинты.
- Не обращайте внимания. Он хотя еще и очень молодой, но уже очень старый солдат и боевой офицер. И он не знает слов любви. - Пошутил Дмитрий Захарович на мой счёт. И добавил, - А шрамы, как вы знаете, только украшают настоящих мужчин.
После этих слов девушки стали поглядывать на меня ещё с большим интересом. И количество желающих стать отличницами лечебного, сегментарного и точечного массаж заметно увеличилось.
В то время самым трудным для меня было добраться до больницы, в которой проводились эти курсы. Затем я забирался на массажный столик. И работал манекеном для обучения массажу. Не скрою, это было чертовски приятно. Тем более что последние лет сто после моего возвращения из Афганистана меня никто не гладил.
И я так бы и пролежал этим манекеном до самого окончания курсов, но в какой-то момент вдруг почувствовал себя обманутым. Я же пришел на эти курсы не только для того, чтобы меня на них гладили. Но, и чтобы самому на них чему-то научиться. В общем, я поднял бунт на корабле. И сказал Дмитрию Захаровичу, что отказываюсь быть бессловесным манекеном. А хочу стать владыкой массажных масел и повелителем различных массажных приемов.
Дмитрий Захарович спорить не стал. Девушки тоже. Но долго решали и спорили, кто из них будет моей первой пациенткой? Профессор быстро их всех угомонил и сам назначил «пострадавшую». Эх, хорошо, что у нас с Дмитрием Захаровичем был одинаковый вкус! Профессор, не мудрствуя лукаво, просто выбрал свою самую красивую ученицу.
- Ну, что же, приступайте - похоже, Дмитрию Захаровичу и самому было интересно, не забыл ли я его уроки?
И я приступил. Но все смешалось в доме Яблонских: кони, люди, ещё кони. И то, чему меня учил в свое время Дмитрий Захарович, как-то незаметно отошло на второй план. Но зато то, чему меня учил Шафи, забыть я не смог.
Руки всё помнили. Каждый прием, непрерывность переходов. Какая-то кошачья грация появилась в движениях. Девушка под моими руками вскоре как-то обмякла, словно превратилась в подтаявший пломбир под палящим солнцем на берегу Индийского океана.
Вскоре массаж закончился. Моя пациентка встала с массажного столика. Выглядела она, почему-то, очень смущённой. Похоже, что массаж ей более чем понравился. И она сама не ожидала от себя, насколько сильно понравился. Хотя я и сделал всего лишь массаж спины.
Дмитрий Захарович, совсем не по-профессорски присвистнул.
- Так, Серёжа, что это сейчас было? И кто тебя всему этому научил?
Профессор прекрасно знал, чему он меня учил перед моей поездкой в Афганистан. Но он не мог знать, чему в Афганистане меня научил Шафи.
В ответ я лишь развел руками. Что я мог ему ответить?! Да, и на его последний вопрос ответить я тоже не мог. Сказал лишь, что познакомился в Афганистане с одним интересным человеком.
После занятий мы засиделись с Дмитрием Захаровичем до позднего вечера. Он продолжал выпытывать у меня малейшие подробности оздоровительной методики, которой учил меня Шафи. Интересовался его техникой массажа и всё никак не мог остановиться. Никогда раньше я не видел Дмитрия Захаровича таким взволнованным.
- В общем, так, Серёжа, давай с тобой договоримся. С завтрашнего дня занятия ведешь ты. Рассказываешь и показываешь девушкам то, чему научился в Афганистане.
Спорить с профессором я не стал. Хотя и почувствовал, что здесь снова попахивает жульничеством. Сначала я был манекеном для массажа, теперь буду учителем. А сам-то, когда буду учиться?! Но Дмитрий Захарович слишком хорошо знал своего ученика. Хотя и не совсем правильно истолковал мои сомнения.
- А «корочку» мы тебе и так дадим.
Что-что, а «корочка» об окончании курсов интересовала меня меньше всего. Я вынужден был согласиться. Но, как честный человек, я должен был попросить что-то взамен. Взамен на свое согласие, я попросил Дмитрия Захаровича «организовать» на завтрашнее занятие гимнастический коврик. Ведь долго стоять у массажного столика у меня не получалось. Из-за старой травмы позвоночника, жизнь на полу, в последнее время, стала для меня более привычной, чем жизнь на ногах.
В общем, весь следующий день я показывал девчатам, как проводится общий массаж, которому научил меня Шафи. И повторял его слова о том, что сегментарный массаж придумали лентяи и бездельники, которым лень делать общий массаж. Что точечный массаж не должен быть отдельным, а лишь частью общего. И о многом, многом другом.
Рассказывал, что им нужно будет научить делать общий массаж своих молодых людей или мужей. И делать его друг другу, как можно чаще. И будет им счастье, радость и согласие в их доме на долгие, долгие годы.
Когда я работал в разведке, нас учили, что честные люди всегда должны говорить правду, одну только правду. Но не всю правду. Вот и в этот раз я рассказывал девушкам правду. Показывал им общий массаж, которому научил меня когда-то Шафи. И лишь скромно умалчивал о том, что это не какой-то волшебный лечебный массаж, практикуемый в каком-то неведомом горном племени. А на самом деле - это самый что ни на есть обычный семейный массаж, который более двадцати веков назад делали жители Древней Эллады друг другу. В эпоху расцвета своей цивилизации.
А еще через пару дней наш учебный класс превратился в лежбище тюленей и морских котиков. Половина группы лежала на гимнастических ковриках. Вторая половина делала им массаж. Потом они менялись местами. Все были счастливы и довольны. И очень не хотели, чтобы эти курсы когда-нибудь заканчивались. Но больше всех был доволен Дмитрий Захарович. Он в очередной раз смог меня перехитрить. И уговорить меня взять шефство над теми его пациентками, на которых у него просто не хватало рук.
Разумеется, и тут я немного посопротивлялся. Для приличия. Я всегда сопротивляюсь, когда меня пытаются заставить работать - не только потому, что большой лентяй. А потому, что когда-то давным-давно услышал фразу, что опираться можно только на то, что сопротивляется. Вот потому и сопротивлялся. Чтобы быть более надежной опорой для своих друзей и близких.
Я попытался убедить профессора, что делать массаж мне не по силам. Что я не могу долго стоять. И приводил еще тысячу разных причин. Но Дмитрий Захарович бил меня моим же оружием.
- Сможешь. Руки у тебя есть. Мозги тоже. Это всего лишь задача, которую нужно решить. Помнишь, ты сам не раз повторял мне эти слова своей бабушки. А еще, ты сколько раз повторял мне девиз своего комдива: «Человек, который хочет выполнить поставленную задачу, ищет пути и средства. А человек, который не хочет - причины и отговорки». Ведь так?!
Спорить с профессором было сложно. А с моим комдивом, легендарным командиром 108-й Невельской дважды Краснознаменной мотострелковой дивизии, генералом Барынькиным Виктором Михайловичем - невозможно. Потому что это был лучший комдив из тех, кого я встречал за годы своей службы.
Я вынужден был согласиться. Хотя предложение профессора и попахивало чистейшей воды аферой.
Да, теперь-то я прекрасно понимаю, ради чего Дмитрий Захарович попросил меня взять часть его пациенток. Но меня до сих пор удивляет, как смог он тогда перехитрить меня и заставить работать?! Заставил снова полюбить жизнь.
Совсем недавно в госпитале у меня достали из правого глаза осколок от «мины-лепестка», который я схлопотал еще в Афганистане. И в те дни я был похож на ёжика в известном мультфильме. Единственное отличие заключалось в том, что ёжик мог выйти из тумана, а я в то время - нет. К счастью, массаж можно было делать и с плохим зрением. И даже на ощупь.
У себя дома я собрал из старого набора мягкой мебели «Бархан» подобие массажного столика. На высоте сорока сантиметров от пола. Преодолеть эту высоту мне было тогда по силам. Положил вокруг этого импровизированного столика небольшие подушки, чтобы можно было стоять на этих подушках, на коленях. И приготовился к приему своих первых пациенток. Они не заставили себя долго ждать.
(отрывок из моего нового романа Принцип Рамзая" о работе военного разведчика под прикрытием. О том, что служба в горячих точках не проходит даром, но все ранения и болезни - не приговор, а лишь очередная задача, которую нужно решить. И что решать её лучше, помогая другим).)
На фото: командир отдельного разведвзвода, начальник разведки 1 мсб 180 мсп лейтенант Карцев А.И. Афганистан, под Алихейлем в районе афгано-пакистанской границы, май-июнь 1987 г.
Так уж получилось, что ко времени своей поездки в Афганистан я не мог похвастаться богатырским здоровьем. За двадцать шесть месяцев службы в Афганистане, кроме брюшного тифа, список моих «болячек» пополнился лихорадкой, касательным ранением ног, несколькими осколочными ранениями, новой трещиной лучевой кости. На трапециевидной мышце спины на всю жизнь остался небольшой бугор, размером почти в спичечный коробок - в память о пуле, попавшей мне в бронежилет. А ночь, проведенная вместе с моими разведчиками в снегу на Панджшере, «подарила» мне двустороннюю пневмонию.
Для городских ребят и диванных аналитиков все эти болячки и царапины могут показаться довольно экзотическими. Для тех, кто воевал в Афганистане или на Северном Кавказе всё это было делом обычным. У многих из них список «заработанных» болячек и царапин куда богаче моего. К сожалению, войны мало кому прибавляют здоровья из тех, кому пришлось воевать не в штабе, а на передовой.
Но самой большой проблемой для меня в Афганистане была контузия, полученная на операции под Алихейлем в июне 1987 года, когда я командовал отдельным разведвзводом 1-го (рейдового) мотострелкового батальона. Задача у нас была не самая сложная - почти месяц мы должны были просидеть на горках вдоль пакистанской границы. Чтобы афганские пограничники за это время смогли оборудовать за нашими спинами свои укрепрайоны. И перекрыть Древний Шелковый путь.
Действительно, не самая сложная задача. Сиди себе на горке, ничего не делай, да загорай! Одно беспокоило - душманы. На наших соседей, полковую разведроту 345-го парашютно-десантного полка, они периодически ходили в атаку. Средь бела дня. Снизу-вверх. Иногда ходили удачно. И нашей полковой разведроте приходилось помогать десантникам отбить горку у духов.
А нашу горку душманы просто обстреливали. Но с настоящей маниакально-депрессивной настойчивостью. В первые дни на позиции моего разведвзвода прилетало тринадцать реактивных снарядов за четыре минуты. С 6 часов утра до 6 часов вечера. Без перерывов на завтрак, обед и полдник. Позднее душманы подтянули 82-милиметровый миномет и 76-миллметровую горную пушку. Жить стало еще веселее. Но зато реактивными снарядами обстреливать нас стали гораздо реже.
В то время мои разведчики пытались на слух определить, куда прилетит очередной реактивный снаряд. Будет ли недолёт, перелёт или РС попадет точно по нашим позициям? И в зависимости от этого принимали решение, что делать дальше - пижонить или ныкаться по окопам?
Я их понимал: когда устаёшь бояться, остается только пижонить. Но лучше – ныкаться! Сам был таким. Однажды, перебегая через небольшую полянку, слишком поздно услышал звук подлетающего снаряда. В результате добежать до ближайшей воронки я не успел. Пришлось залечь на открытом месте.
Говорят, что снаряд не попадает дважды в одну воронку. Интересно, что за умник придумал эту чушь? Снаряд попадает туда, куда захочет.
В этот раз он попал именно в ту воронку, до которой я не успел добежать. Благодаря этом, осколки ушли вверх и меня не задели. Но разрыв снаряда в паре метров от моей головы на всю оставшуюся жизнь подарил мне незабываемые ощущения, превратившиеся в дальнейшем в приступы сильнейшей головной боли.
Говорят, что сейчас есть какие-то волшебные средства от контузии? Достаточно лишь пару раз в год полежать в госпитале, проколоть какие-то лекарства и будет тебе счастье. К сожалению, я не очень большой любитель лежать в госпиталях. И добровольно нашим очаровательным врачам старался никогда не сдаваться. Просто как-то не везло мне на лечение. И чтобы не залечили меня до смерти либо не отрезали что-то лишнее, приходилось мне регулярно от них сбегать. Так что чаще всего доставался я врачам лишь в качестве почётного трофея - в бессознательном состоянии.
Обезболивающие мне тогда не помогали. К счастью мне хватило ума, не замещать их спиртным. К тому же, я не курил. Почему-то думал, что это лишнее, а в Афганистане и вредное – местные жители запах табака чувствовали издалека. И это могло погубить многих из нас.
Помог мне тогда Шафи. Он посоветовал регулярно делать массаж плеч, шеи, головы. А еще Шафи показал мне, где находится биологически активная точка Хэ Гу. Условно - в центре треугольника, образованного на кисти руки «продолжением» большого и указательного пальцев. По его словам, эта точка отвечает за общеукрепляющее действие на организм и её массаж (после массажа шеи и головы) должен был мне помочь. Но главное, Шафи посоветовал мне больше времени находиться на свежем воздухе. И, как можно чаще находиться на природе, вдали от шума больших городов.
Это были хорошие, а главное, легко исполнимые советы. Ведь последние два года я только тем и занимался, что находился на природе, на свежем воздухе и вдали от больших городов. Правда, иногда рядом со мной бывало довольно шумно. Особенно при обстрелах.
Но массаж, который делал мне Шафи, а позднее его дочь Лейла, действительно был чудодейственным. Мне становилось легче. И как-то само собой получилось, что я начал массировать точки Хэ Гу на своих руках.
Шафи частенько говорил: «Посеешь привычку, пожнешь характер. Будешь сеять хорошие привычки, получишь хороший характер». Насчет характера, я не уверен. Но разминание рук в области точки Хэ Гу действительно вскоре вошло у меня в постоянную привычку.
Головные боли еще долго преследовали меня. Но уже не были такими нестерпимо сильными. И обезболивающими таблетками я пользовался крайне редко.