"Март2010 - март2017"
"До 2017 года далеко,будем думать"
Ну и что надумали?
"До 2017 года далеко,будем думать"
Ну и что надумали?
Перевод:
Дисней тогда
против
Дисней сейчас
Сегодня зашли с батей к нему в гараж и пока прогревали машину состоялся такой диалог. Б - батя; Я - это я.
Б - Вон мой детский садик, помню как с крыльца в снег прыгал или с подоконника, в десантников играл. А потом один кореш сдал меня воспиталке, стукач мелкий, до сих пор придушить хочется его.
Я - Да? А я помню как ты на балкон курить вышел и увидел как я с другом хотели сигануть с крыши подъездного крыльца в сугроб, загнал меня домой и матери рассказал. Она меня неделю гулять не выпускала.
Дальше разговор как-то не заладился...
Великая Русская революция тоже растянулась за пределы 1917 года – можно даже считать, что лет на двадцать как в одну, так и в другую сторону. И сегодня для нас важно, как эти «до» и «после» уживаются на одной исторической шкале: может, вообще Октябрь этот был не нужен? Ведь есть такое модное в определённых кругах заклинание.
Задачи как осознанная необходимость
Задолго до выстрела «Авроры» лучшие умы империи понимали, что Россия застряла в ловушке.
И ведь это ещё не всё – мы перечислили только те разделы повестки начала ХХ века, которые уже начали обсуждать в нашей рубрике «100-летие Революции».
Много чего обдумывалось, понималось и делалось в предреволюционные годы.
Обычно из такого перечня планов и свершений и следует вывод: революция (естественно, имеется в виду именно Октябрьская) – это катастрофа. Она «прервала развитие», «отбросила назад», «лишила перспектив». А большевики всего лишь «погрузили страну в кровавый хаос», а сами ничего не придумали: и решение земельного вопроса слямзили у эсеров, и вот даже план ГОЭЛРО – вовсе не ленинский, его готовили ещё при Николае II (что, кстати чистая правда).
В общем, «Россия, которую мы потеряли».
Ещё бы чуть-чуть – и…
Октябрь как вынужденное решение
Так вот. Собственно, Октябрь и есть то самое «чуть-чуть – и».
Даже из краткого перечисления задач и решений, которые стояли в повестке до 1917 года, видны два очевидных факта:
- До 1917 года многое думалось и делалось. Но – не сделалось.
- После 1917 года всё, что думалось – сделалось. И даже больше.
Октябрь – не разлом между этими фактами. Октябрь – между ними связующее звено.
На самом деле к 1917 году объективная и осознанная обществом и властью повестка упёрлась в невозможность реализации не из-за своей «утопичности» или «обречённой отсталости России». Реальные задачи упёрлись в стену непригодного для их решения социально-экономического устройства государства – непригодного для дела, но хорошо слежавшегося и привычного, удобного, выгодного для элитных кланов, сословий. Они были, в общем готовы, что-то полезное делать со страной (и даже, повторяем, делали) – но не были готовы реформировать сами себя, переформатировать собственные интересы и представления о должном и прекрасном.
Вот как это объясняет Александр Шубин в своей статье о революции как «таране истории»: «Если существующее устройство общества приводит к накоплению социальных проблем, это значит, что страна в своем развитии подошла к стене, которую нужно преодолеть. …Если реформы не состоялись или не удались, а общество не готово просто деградировать, остаётся одна возможность – взорвать, проломить стену».
Поэтому разрыв с прошлым был осуществлён по самому радикальному, самому жестокому вынужденному сценарию.
Суть в том, что России не очень-то и нужен был переворот, и совсем не нужна была братоубийственная Гражданская война. Однако жизненно необходим был ленинский нэп, и точно так же необходима была сталинская индустриализация.
Да, в основе своей это те самые действия, которые были очевидны и подготовлены до. Но были реализованы не вместо, а после – когда государство избавило себя от необходимости торговаться с частными интересами влиятельных выгодополучателей. Оно их в Октябре просто аннулировало.
А само себя государство построило в конечном итоге ровно так, как нужно для максимально эффективного решения объективных задач и своего времени, и даже времени будущего: само собой подразумевалось, что будет Космос, лидерство, самая читающая страна в мире и справедливое её устройство.
***
К сожалению, мы не сумели разумно распорядится достигнутым. Поэтому сегодня перед Россией стоят вызовы, во многом похожие на те, что были сто лет назад.
Об аналогиях уже было сказано, они очевидны. Опять на одном полюсе явно неправедное богатство, а на другом – явно несправедливая нужда. Опять значительная часть экономики России как бы и не принадлежит стране. Опять есть вопросы к качеству управления.
Но в этих совпадениях повестки нет предопределённости и, тем более, обречённости. Это просто текущие задачи.
У нас в обществе разное отношение к событиям 1917 года. Люди идейные любят и умеют спорить на тему революции – и совершенно точно, что никакого консенсуса ни к нынешней годовщине, ни к следующей юбилейной мы не получим. И не нужно. 1917 год – всё равно уже в прошлом, а прошлому безразлично, что мы о нём думаем.
Наше дело – не 1917-й, а 2017-й и последующие годы и эпохи. Единственное, что можно сделать – исподволь, шаг за шагом смещать сегодняшний спор в сторону конструктивного будущего. Историю всё равно не изменишь, а содержательных дискуссий об идеях и проектах России сегодня нам сильно не хватает. Как и сто лет назад, кстати.
Авторы: Валентин Жаронкин, Андрей Сорокин
Поначалу евгенику восприняли на ура. Самые выдающиеся люди в конце XIX — начале XX века охотно встали под знамена новой науки, провозгласившей своей задачей улучшение человеческого рода и предотвращение людских страданий. «Из-за врожденных дефектов наша цивилизованная человеческая порода гораздо слабее, чем у животных любого другого вида — как диких, так и одомашненных… Если бы на усовершенствование человеческой расы мы потратили двадцатую часть тех сил и средств, что тратятся на улучшение породы лошадей и скота, какую вселенную гениальности могли бы мы сотворить!». С этими рассуждениями Фрэнсиса Гальтона охотно соглашались и Бернард Шоу, и Герберт Уэллс, и Уинстон Черчилль, и Теодор Рузвельт. Да и как не согласиться? В человеке все должно быть прекрасно! Чеховская мысль живет, но не побеждает, наталкиваясь на человеческое несовершенство. Ибо несовершенен каждый из нас. Оглянитесь вокруг, и вы наверняка заметите, как «неравнозначно, неравномерно» одарила всех природа: кому-то вручила отменные мозги, но сэкономила на здоровье, а кого-то осчастливила необыкновенно привлекательной внешностью, но добавку дала мерзкий характер. Потому-то так и восхищают люди, в которых соединяются сразу и красота, и доброта, и ум, и сила. Таких мало. А хотелось бы больше…
Собственно, подумывать об улучшении человеческой породы начали еще древние. Тот же Платон (428-347 гг. до н. э.) в своей знаменитой «Политике» говорил о необходимости вмешательства государства в регулирование браков, объяснял, как именно подбирать супругов, дабы производить на свет физически крепких детей с выдающимися нравственными началами. Известным «центром селекции» в древности была Спарта. Там младенцев, лишенных физических качеств, необходимых будущим воинам, без лишних раздумий просто сбрасывали со скалы. Критиковать или осуждать спартанцев сегодня абсолютно бессмысленно: таковы были нравы того общества, где мальчиков рожали только с одной целью — для пополнения армии. Кстати, эта цель была достигнута: и сегодня все помнят, что «в здоровом теле — здоровый дух, один спартанец стоит двух»…
Лучшие из лучших
Летели годы, проносились столетия, а простые смертные все так же мучились собственным несовершенством и прикидывали — как хорошо было бы жить в окружении сплошь приятных — что внешне, что внутренне — людей… И пока они страдали маниловщиной, ученые задумались о том, как достичь этого на практике.
Итак, первым, кто вплотную занялся этим вопросом, стал английский ученый — геолог, антрополог и психолог сэр Фрэнсис Гальтон. Пикантная деталь биографии: сэр Фрэнсис приходился двоюродным братом Чарлзу Дарвину и горячо поддерживал его теорию эволюции. Будучи аристократом, Гальтон не стал далеко ходить за материалами для исследования, а принялся изучать родословные прославленных благородных семейств Англии. Он пытался установить закономерности наследования таланта, интеллекта и силы. Тогда, в конце XIX — начале XX века, вообще было модно заниматься всякого рода селекцией и отбором. Сыграл свою роль тот факт, что были заново переоткрыты законы Грегора Менделя о наследовании признаков. Не остался в стороне от новых-старых веяний и Гальтон. Он рассуждал, что раз для получения новой породы необходим отбор лучших животных-производителей, то и целенаправленный подбор семейных пар должен принести свои плоды. Тем более, казалось, это так просто: чтобы рождались здоровые, красивые и талантливые дети, нужно, дабы их родителями становились лучшие из лучших! Собственно, потому-то новая наука и была названа евгеникой, что в переводе с греческого означает «рождение лучших». Вот что сам Гальтон говорил по этому поводу: «Мы определяем это слово для обозначения науки, которая ни в коем случае не ограничивается вопросом о правильном спаривании и о брачных законах, но, главным образом по отношению к человеку изучает все влияния, которые улучшают расу, и эти влияния стремится усилить, а также все влияния, ухудшающие расу, и их стремится ослабить». Заметьте! Тут нет ни слова о необходимости выведения «евгенически ценных популяций». И, тем не менее, очень скоро в евгеническом обществе наметился раскол. И вот почему. Любой селекционер знает: чтобы вывести новую, усовершенствованную породу, следует выбраковать порядка 95% «исходного материала» — животных, птиц, семян и т. д. и т. п. Основной постулат любого отбора: худшие (слабые) не должны участвовать в размножении . Вот на этот-то подводный камень и наткнулась евгеника. Тут-то и произошло лобовое столкновение новой науки с человеческими этикой и моралью.
Раскол
Наиболее рьяным приверженцам новой науки показалось мало улучшать наследственные качества человека, используя лишь генетические принципы. Именно такую евгенику именуют позитивной. Но поддержку в обществе получила евгеника, названная позже негативной. Ее последователи решили, что ради сохранения человечества е целом необходимо воспрепятствовать появлению потомства у людей с умственными и физическими недостатками, у алкоголиков, наркоманов, преступников. Тут, в качестве оправдания, стоит заметить, что во второй половине XIX -первых десятилетиях XX века обществом, вполне цивилизованным и просвещенным, овладел страх вырождения. Газеты регулярно сообщали о растущем числе душевнобольных людей и прочей»порче» человеческой природы — психической, физической и нравственной. Данные подтверждались и наукой. В этом свете готовое решение по оздоровлению человечества как вида, предлагаемое негативной евгеникой, казалось более чем приемлемым.
Индианский метод
Первыми бороться с деградацией человечества отважились в США. В 1904 году в штате Индиана был принят и приведен в действие закон о стерилизации. В принудительном порядке стерилизовали «неполноценных» особей в лице алкоголиков, душевнобольных и преступников-рецидивистов. Собственно, по названию штата метод и получил название индианского. Надо сказать, он оказался очень популярным: так или иначе, но за 26 лет его опробовали еще в сорока штатах.
В чем же заключался индианский метод? Ничего общего со средневековыми ужасами.
По большому счету, его можно даже назвать гуманным: человеку просто-напросто перерезали семенные протоки. То есть, он мог вести половую жизнь, но терял способность к размножению. Подобную процедуру должны были в обязательном порядке проходить все социально ненадежные элементы. «Уклонистов» безжалостно наказывали: сажали в тюрьму на три года или штрафовали на 1000 долларов. А саму негативную евгенику при этом популяризировали всеми доступными способами: снимали фильмы, писали книги и статьи, создавали специальные институты…
При таком подходе «негодный человеческий материал» был практически исключен из процесса размножения. Одна беда: «нездоровыми», как правило, признавались люди, не сумевшие состояться социально. Произошла подмена понятий: евгеникой пытались врачевать «язвы общества» — нищету, алкоголизм, бродяжничество, преступность и проституцию.
Сумасшедший? Кастрировать!
Иначе подошли к «евгенистическому» вопросу в странах Северной Европы. Начиная с конца 1920-1930-х годов в Дании, Швеции, Исландии, Норвегии и Финляндии на уровне правительств проводилась целенаправленная политика стерилизации умственно неполноценных. Как и в США, их стерилизовали, лишая тем самым возможности передачи вредных генов.
Что примечательно, повсеместно закон о стерилизации принимался «на ура». Никто — ни общественность, ни ученые, ни врач — не видел в нем ничего предосудительного, а потому и не выступал против. Так, в обстановке полного консенсуса умственно отсталого ребенка после соответствующего тестирования запросто могли забрать в закрытое заведение. Хотите чадо обратно? Будьте любезны, простерилизуйте его. По той же схеме поступали и со взрослыми. Их просто ставили в известность -дескать, вы больны и потому решено вас того… И деваться таким пациентам, как правило, было некуда. Разумеется, вопрос нездоровья того или иного индивидуума определялся специальной комиссией. Но вот кто входил в ату комиссию? А когда как! Судьбу одних «больных» решали в министерствах здравоохранения, а участь других — обыкновенные врачи, а порой даже и пастор вкупе с представителями органов опеки и/или народного образования. Так что «достоверность» заключений в большинстве случаев, надо полагать, была сомнительной… Но тогда почему-то об этом никто не думал. В Скандинавии все так увлеклись идеей оздоровления общества путем его кастрации, что в конце 1930-х годов были готовы пойти по пути США и приступить к стерилизации путан, бродяг и всех прочих «предрасположенных к асоциальному поведению»…
Новая порода людей
Все резко изменил 1933 год, когда к власти в Германии пришли национал-социалисты. Собственно, именно нацисты и забили последний гвоздь в гроб евгеники, принявшись обосновывать с ее помощью расовую политику Третьего рейха. Все «неарийцы» были признаны «недочеловеками» и в целях улучшения «породы людей подлежали уничтожению…
Генетик — друг человека
Собственно, официально это табу так никто не снял. И, тем не менее, позитивная евгеника сейчас начинает возрождаться. Ибо все исследования, связанные с ДНК человека, — это не что иное, как проявления евгеники. Что, например, дает расшифровка генома человека? Можно узнать, к каким наследственным заболеваниям человек предрасположен, и предупредить их. Пример?
Да пожалуйста! В США среди евреев ашкенази часто рождались дети с амавротической идиотией Тея — Сакса. Это наследственное заболевание обмена веществ, при котором поражается нервная система ребенка. В итоге малыш обречен на раннюю смерть. Но ситуация изменилась после того, как представителей ашкенази стали тестировать на эту патологию. В случае, когда оба супруга являлись носителями «больного» гена, при беременности проводились исследования плода. И если выяснялось, что эмбрион страдает болезнью Тея — Сакса, беременность просто прерывали.
Вернее, предоставляли родителям выбор: оставлять больного ребенка или нет. Чаще всего звучал ответ: «Нет!» Отказываются от дальнейшего вынашивания, как правило, и в тех случаях, когда ребенку в утробе матери ставят диагноз «синдром Дауна». В той же Америке, например, абортируется более 90% зародышей, которым был вынесен такой страшный вердикт.
Между тем ребенок, страдающий синдромом Дауна, может родиться даже у абсолютно здоровых родителей. От этого никто не застрахован. Так что, по идее, сегодня перед зачатием ребенка следует навестить генетика. Особенно если в семьях по отцовской или материнской линии наблюдались серьезные заболевания. Медико-генетическое консультирование ясно даст знать: рискуете ли вы, решаясь завести малыша, или ваши опасения равны нулю? Таким образом, можно застраховаться от многих проблем в будущем.
В США, Англии, Швеции и Финляндии будущим родителям уже сейчас предлагают заблаговременно исследовать кариотип — набор хромосом, — дабы выявить наличие возможных хромосомных перестроек и свести риск на нет… Что это, как не евгеника? Что это, как не улучшение человека? Что это, как не избавление от страданий? Что это, как не гуманизм?
Карта 1830 года очень интересна,в первую очередь, необычными и сейчас неизвестными названиями стран , морей и океанов.
Где же страна Монголия, гроза всего человечества, "наследница" Великой империи? Зато есть «киргизы малой орды» и «киргизы средней орды». Земли между Каспийским морем и Китаем называются Татария.
Берингово море называется Бобровое море.Между Камчаткой и Японией-Сахалинское море.Да и сама Япония это лишь остров Нифон. Стоит отметить Большой Южный океан,Северное Ледовитое море,Тихое море ,Великий океан.
Север Африки –Варвария.
И посмотрите что представляет из себя США.
Австралия -Новая Голландия
Чёрное,Каспийское море,часть Турции,Греции и Балканы заранее обведены по контуру зелёным,так сказать на перспективу,как сейчас Дальний восток России на Китайских картах. Считая Турцию «умирающим человеком», Николай I полагал необходимым готовиться к распаду Османской империи. В этой связи царь взял курс на соглашение с Англией, видя в ней наиболее подходящего партнера по дележу турецкого наследства. Царь пошел на замену раздражавшего британского правительство Ункиар-Искелесийского договора Лондонскими конвенциями 1840 и 1841 гг., менее выгодными для России. Во время своего визита в Англию в 1844 г. Николай I по сути дела прямо предложил британскому правительству договориться о разделе Турции. Надежду царя на соглашение с Англией по Восточному вопросу не оправдались. Правящие круги Англии, имея свои планы экспансии на Востоке, опасались, что раздел Османской империи приведет к чрезмерному усилению России.
Действительно Великая Россия - Аляска, Польша, Финляндия, Шпицберген - наши. Как можно было,менее чем за 200 лет профукать 50 % территории включая морские границы ?
Глядя на карту 2015 года видишь как дробится и мельчает мир,огромное количество карликовых государств. Активно используя предателей и провокаторов для размежевания национальных сил, сионизм и масонство вновь повторяют свою веками проверенную тактику: "РАЗДЕЛЯЙ И ВЛАСТВУЙ"
ЗАМОРСКИЕ КОЛОНИИ ,КОТОРЫЕ БЫ МОГЛИ СТАТЬ РОССИЙСКИМИ
Американский конец
О бесславном российском владении Аляской и берегом Калифорнии знают теперь. Однако невольно Россия упустила в Новом Свете ещё один лакомый кусок. В 1652 году небольшой южноамериканский остров Тобаго, общей площадью около 300 кв. км, принадлежал курляндскому герцогу Якову, который переселил на эту территорию 400 подданных и завёз из Африки около тысячи рабов. При Екатерине II Курляндия вошла в состав Российской империи, и Тобаго вполне мог стать нашей колонией в Новом Свете. Остров богат нефтью и газом, кроме того, он расположен вблизи Панамского канала, что имеет важное стратегическое значение. Мог, да не стал: Яков заложил этот клочок суши, и в 1661 году остров перешёл во владение Англии. Российская императрица долго пыталась отсудить территорию у британцев, но не тут-то было.
Восточная эпопея
Ещё одна наша экзотическая потеря, как ни странно, Таиланд. В 1880 году король этой страны выразил желание заключить дружественный союз с Россией, опасаясь британского и французского влияния. В 1897 он даже посетил Санкт-Петербург, чтобы обсудить план вхождения Сиама (тогдашний Таиланд) в состав Российской империи в качестве доминиона. И всё бы прошло успешно, если бы не вмешались англичане, которые смогли запугать азиатского монарха, что русские сошлют его в Сибирь, а страну сделают колонией. И – надо же! – страшное слово «Сибирь» возымело своё действие, а русская дипломатия при этом не смогла нейтрализовать козни противника, расписавшись в своей несостоятельности.
Некоторые княжества Индонезии, понимая, что у них недостаточно собственных сил для борьбы с голландцами, в конце XX века предпринимали попытки получить российское подданство. Михаил Бакунин, будучи в то время консулом России в Индонезии, несколько раз предлагал Николаю II наладить торговые связи с островным государством. А также сообщал в Петербург, что голландцы не против совместной с Россией колонизации Явы и Суматры, так как в этом случае они получали союзника в борьбе против англичан. Это было выгодно, поскольку здесь можно было организовать морскую базу, которая охраняла бы подступы к России со стороны Дальнего Востока. Но последний Романов посчитал, что хорошие отношения с Англией гораздо важнее «этих диких мест», и ответил отказом.
Крест на Мальте
Удивительно, но в 1799 году на карте России появилась… Мальтийская губерния. А начиналось всё в пору первых контактов российского престола и ордена иоаннитов. Их объединила идея борьбы с турками. Пётр I делегировал к Великому магистру графа Б.П.Шереметьева, который в последствии стал первым обладателем Мальтийского ордена Большого креста. Восшествие на российский престол Павла I совпало с захватом острова Наполеоном. Весть об этом событии вызвала гнев русского монарха, который считал себя покровителем мальтийских рыцарей. Тогда же он подписал акт «О поступлении острова Мальты под защиту России» и приказал в издаваемом Академией наук календаре обозначить остров Мальту «губернию Российской империи». Папа римский, опасавшийся французских республиканцев во главе с Бонапартом, мгновенно дал согласие на посвящение Павла в сан Великого магистра, назвав его «другом человечества». Ситуация, скажем так, складывалась не нормальная: во время коронации Павел провозгласил себя главой православной церкви – и вдруг он же возглавляет католический орден. События стали развиваться как в плохой комедии. Несчастный царь принимает одно импульсивное решение за другим. Он ведёт переговоры с Англией об освобождении Мальты от французов, но вместо помощи английский флот высаживается на Мальте и захватывает её. Тогда Павел разрывает отношения с Англией и сближается с Наполеоном. Трудно сказать, как развивались бы события, если бы в 1801году Павел не был убит заговорщиками, понуждаемые Лондоном. С его смертью мальтийская веха в истории России закончилась, из императорского титула убрали Великого магистра, а из российского герба – мальтийский крест.
И на Тихом океане свой закончили поход
В 1804 году русские корабли впервые подошли к Гавайским островам. Сейчас мало кому известно, что в тех местах когда-то располагался русский форт. Гавайские острова стали второй базой продовольственного снабжения Аляски, даже поступали предложения основать там поселение, подобное форту Росс, но хозяину Аляски Баранову казалось удобнее иметь дело с Калифорнией.
Случилось так, что в 1815 году вблизи острова Кауаи потерпело крушение российское судно «Беринг». Для спасения груза Баранов направил доктора Георга Шеффера, снабдив его инструкцией на тот случай, если островитяне откажутся сотрудничать. Следуя предписаниям, полагалось остров захватить и присоединить его к владениям государя императора. Однако Шефферу и так удалось получить расположение короля Камеамеа, вылечив его больную супругу, за что лекарю были жалованы сотни тамошних крепостных. Шеффер убедил короля подписать письмо российскому императору с просьбой взять остров под своё покровительство. Но Александр I отказался принять Гавайские острова в подданство. Вскоре русские были изгнаны из этих мест американскими коланистами.
Наверное, ни для кого не секрет, что Папуа – Новую Гвинею открыл Николай Николаевич Миклухо-Маклай, великий русский путешественник и учёный. Своё первое послание к этим землям он предпринял в 1870 году и возвращался туда ещё несколько раз.
Проведя много времени в путешествиях по миру, Миклухо-Маклай постепенно пришёл к идее создания морской биологической станции и русских поселений в Папуа-Новой Гвинее, которые жили бы по принципу общины. Он предположил, что ничьи острова в Тихом океане можно превратить в опорные пункты русской торговли и присоединить их к России. В 1883 году Миклухо-Маклай предложил Александру III установить протекторат над открытой им частью Гвинеи, прежде чем это сделают Англия или Германия. Однако и этот царь остался равнодушным к предложению исследователя.
Африканская эпопея
Удивительно, что российские монархи не проявили интереса к богатейшему Чёрному континенту. Только неугомонный Пётр I понимал, что для сообщения с русскими владениями в Тихом океане нужны колонии в Африке для стоянки судов. Он успел снарядить экспедицию на Мадагаскар во главе с адмиралом Даниэлем Вильстером, но после смерти императора всё заглохло. Вспомнили про Африку, только когда она была уже вся поделена европейскими державами. К слову, необходимость такой базы показала Русско-японская война, когда союзники по Антанте отказывались продавать нашей эскадре уголь в портах.
В конце XX века Эфиопия, или, как её тогда называли, Абиссиния была довольно популярна в России. Русские относились с симпатией и сопереживанием к чёрным единоверцам. Поэтому, когда в 1896 году Италия попыталась колонизировать Абиссинию, на помощь аборигенам бросились тысячи русских добровольцев. Главным советником по военным вопросам эфиопского царя Менелика II стал отставной есаул Кубанского казачьего войска Н.С.Леонтьев, убедивший русское правительство отправить в дар Менелику 30 тысяч винтовок, 5 млн. патронов и 6 тыс. сабель.
Ещё за несколько лет до этих событий казак Николай Ашинов предложил основать в Эфиопии русское поселение. Столичное начальства отнеслось к идее благосклонно. Первая попытка построить колонию не удалась из-за отсутствия средств и малочисленности отряда переселенцев. Но Ашинов не отступился от своей затеи и в 1889 году собрал в России крупную сумму и завербовав 150 сторонников, снова прибыл в Эфиопию. Русские заняли пустующий форт Сагалло и дали ему название Новая Москва. Поселение стало активно расти, что насторожило французов, ведь Россия могла предъявить права на занятые территории, а это означало укрепление её влияния. В итоге французские военные суда обстреляли колонию, были погибшие и раненые. Крепость выбросила белый флаг. Поддержки у опасливого Николая II Ашинов не нашёл. Так и закончилась история русской Африки.
Советский Союз, кстати, тоже вполне мог бы заполучить какую-нибудь территорию в обмен не помощь, оказываемую некоторым странам Африки, но руководство предпочло «дружить» и делать подарки. Это не помешало построить глубоководный порт в Сомали для размещения советской базы, но, увы, база там сейчас американская. Кроме того, была российская военная база в Эритрее, но, победив в войне с эфиопами, эритрейцы изгнали русских со своих земель. То есть дружба дружбой, а территории врозь.
Наша Япония
Во время правления Екатерины II в состав Российской империи входили не только Курильские острова, но и остров Хоккайдо. Дело в том, что он был на тот момент не заселён японцами, которые воевали с местным населением… айнами. После того как в 1778 году там побывали экспедиции Ивана Антипина и Дмитрия Шабалина, айны стали числиться подданными России. Пресловутые Курилы были открыты казаками ещё раньше – в XVII веке. АлександрI считал жителей Курил своими подданными, что не вызывало возражений со стороны Японии. И только в 1845 году японцы опомнились и заявили претензии на эти острова, включая Сахалин. Николай I, правивший в то время, конечно, не мог противостоять японцам, так как Россия была ослаблена Крымской войной.
А уже в результате Японской войны были потеряны южные Курилы и часть Сахалина. В 1925 году право японцев на эти земли подтвердили большевики, заключив дипломатический договор. И только в 1945 году, то есть ровно через сто лет после претензий Японии, советская армия силой вернула эти земли России, в чём, конечно, прямая заслуга товарища Сталина. Хрущёв в 1956 году, восстанавливая дипломатические отношения с Японией, подписал «Совместную декларацию», которая нынче является главным японским аргументом в территориальном споре. Девятая статья декларации гласит: «СССР, идя навстречу пожеланиям Японии и учитывая интересы Японского государства, соглашается на передачу Японии островов Хабомаи и острова Ситокан с тем, однако, что фактическая передача этих островов Японии будет произведена после заключения Мирного Договора между СССР и Японией». Предполагалось, что этот документ поможет избавится от американских военных баз в Японии, угрожавших нашей стране. Однако американцы никуда не делись, а договор так и не подписан. Спустя столько лет никто не обязан проявлять щедрость и раздаривать земли. Кстати, это не идёт в разрез с нормами международного права.
Кто знает, каков был бы ход истории, не будь этих многочисленных «если бы». Возможно, Россия выиграла бы Русско-японскую войну. Николай II стал бы более популярен. Возможно, даже не было бы революции 1917 года и многого другого, если бы правители России были более дальновидными.