Жуть на кладбище⁠⁠

Антон уже десять минут стоял перед воротами кладбища и не решался войти внутрь. Десять дней назад здесь похоронили его бабушку, а он тогда не смог приехать, так как находился на отдыхе в Таиланде. С учетом текущей стоимости билетов прерывать отпуск и покупать их, чтобы попрощаться с любимой родственницей, было неразумно. А в его семье все мыслили рационально, даже бабуля. Она то и напутствовала единственного внука в случае ее кончины не бросать отдых, а спокойно возвращаться в планируемые сроки.

Ничего не предвещало беды, но очень живенькая для своих лет старушка испустила свой дух в тот момент, когда двадцатидевятилетний Антон радостно плескался в изумрудной воде.

И вот теперь этот высокий молодой человек спортивного телосложения мялся перед входом на провинциальное кладбище. На часах было семь тридцать вечера, и через полчаса кладбище закрывали. Родители Антона предлагали сыну пойти вместе с ним или перенести визит к бабушке на следующий день (он добрался до родного города довольно поздно), но он отказался. Он не хотел сдерживать слез и стеснялся их перед родителями.

На улице было еще светло и он мог видеть за воротами нескольких посетителей. Два охранники вышли из рабочей будки покурить, неспешно собирали пластмассовые нераспроданные цветы пара женщин.

Антон понимал, почему он никак не решается войти – он очень любил бабушку и еще не мог до конца осознать, что больше никогда не обнимет ее. Если бы он не видел ее могилы, ему было бы легче мечтать, что она жива и просто где-то далеко, но холодный гранитный камень с выбитым на нем ее именем окончательно вернет его в суровую реальность и он больше не сможет лелеять надежду на то, что бабушка всего лишь временно отсутствует в его жизни и скоро вернется.

За его спиной раздался кашель – мужчина обернулся и увидел таксиста, который его привез на кладбище. Видимо, тот наблюдал за ним все время после того, как высадил. Антон недовольно поморщился – «еще подумает, что я боюсь» и отвернулся. Таксист помахал руками, чтобы размяться и подошел ближе.

- Подождать вас? Я могу, отдохну в машине, а потом в город поедем.

Вариант показался Антону неплохим, тем более что это в крупных городах таксисты работают почти круглосуточно, а в провинции не факт что вызовешь такси вечером, да еще и на кладбище.

- Подождите, хорошо. Я быстро, туда и обратно, - ответил он и с радостью отправился к воротам, мысленно благодаря таксиста, что тот подтолкнул его наконец к действиям.

- Через полчаса закрываемся, - равнодушно произнес один охранник. Антон был уверен, что успеет. Он хотел просто немного посидеть у могилы, а мысленно продолжить общение с бабушкой можно было в любом месте.

Старушку похоронили рядом с ее братом и другими родственниками.  Благодаря тому, что Антон почти каждый год на Пасху приезжал на кладбище, он хорошо ориентировался среди огромного количества могил. Его семейное погребение находилось на второй линии. Практически сразу после входа надо было свернуть с центральной аллеи направо, пройти метро сто и свернуть налево. Затем на этой второй аллее дойти до пафосной могилы местного авторитета, убитого еще в двухтысячные (все еще удивлялись, как крупного братка не захоронили на центральной аллее) и после нее буквально через десять могил находилось покоились родственники Антона.

С его молодым и быстрым шагом он проделывал этот путь меньше чем за десять минут.

Проходя мимо одной из могил, он увидел группу людей (две женщины и мужчина), весьма приличного вида, но достаточно выпивших, что подтверждали и стоящие на маленьком столике пластмассовые стаканы и бутылки. Мужчина проводил его затуманенным и грустным взглядом.

Перед тем, как свернуть на вторую аллею, Антон почувствовал тошнотворный запах гниющей органики. Он не удивился - на этом кладбище временами тусовались местные сатанисты. Они были весьма безобидны для людей, не трогали захоронения, но вот собакам и кошкам не везло – их туши со вспоротыми животами часто находили между оградками могил, прикрытые травой или какими-то тряпками. Так как уборка на кладбище велась редко, то трупы животных обнаруживались в основном после того, как начинали активно разлагаться и посетители обнаруживали их по запаху. Об этих случаях активно писали в местном паблике, и Антон вспомнил, что как раз за неделю до приезда прочитал об очередном разгоне сатанистов. А это значит, что гниющее животное вполне могло начать напоминать о себе.

Он запомнил могилу-ориентир, чтобы сообщить охране (Бирюков Андрей Федорович) и пошел дальше. Пройдя буквально пять метров и пользуясь отсутствием людей, он с удовольствием и громко испустил газы, и тут же замер, застыдившись – на одной могиле тихонько всхлипывала молодая судя по всему (он не видел ее лица), женщина. Блондинка была в ярко-розовой куртке и прижималась головой к серому надгробию. Убедившись, что она не заметила его и радуясь, что запах мертвого животного перебьет запах его газоиспускания (хотя она конечно бы ничего не почувствовала на открытом пространстве, но вдруг) Антон проходя мимо даже попытался прочитать выбитые на камне буквы, но не смог. И только портрет симпатичного ребенка лет трех позволила ему предположить, что он наткнулся на безутешную и, увы, бывшую мать.

Дойдя до двух уродливых и пафосных ангелов авторитета, которые пристально смотрели на него своими белыми мраморными глазами, мужчина еще раз испустил газы с большим удовольствием и пройдя вперед несколько метров, наконец отворил низенькую калитку оградки и вошел на территорию семейного захоронения. Спасибо родителям, они поддерживали здесь чистоту и порядок. Пять могилок и маленький железный столик в углу с двумя железными небольшими скамейками, вычищенный земляной пол и пара кустов живых цветов создавали скромный, но в то же время достойный внешний вид захоронения. Не сравнить с залитой мрамором и позолотой могилой братка, без единого живого растения, но с нелепыми, торчащими из каменных ваз какими-то позолоченными ветками, которые постоянно воровали и близким авторитета приходилось снова и снова приносить эту цыганщину.

Антон по традиции вслух поздоровался с каждым из родственников, а потом уселся рядом с могилой бабушки и положил голову на холодную желтую насыпь из песка. Минуты две он молча гонял в своей голове самые разные воспоминания о бабушке, потом поднялся, уселся на скамейку и зарыдал во весь голос. Все люди, теряющие близких, должны плакать и рыдать, если хотят. С каждой слезой боль выводится из организма и дает облегчение.

Мужчина проплакал около пяти минут, под конец уже молча и сотрясаясь в плечах, почти как мать ребенка. Его руки лежали на столе, голову он положил сверху.

Внезапно скрипнула калитка.

Он испуганно поднял голову – рядом стоял мужчина из выпивающей компании. В одной руке он держал непочатую бутылку водки, в другой бутерброд с колбасой.

- Родной, слушай. Мы тут рядом сидели. Я видел, что у тебя горе, смотрел куда ты пошел. Потом тебя по рыданиям услышал. На, выпей. У нас тоже горе – у сестры жены муж на машине разбился, вот уже второй год иногда ходим. Выпей, полегчает, мы уже все. Мои пошли к выходу, я за ними, - рыгнув, мужчина осторожно зашел на могилу и поставил бутылку и бутерброд на столик. Антон растерялся.

- Спасибо, конечно, но не стоит. Я уже собираюсь домой.

- Ты кого потерял?

- Бабушку.

- Бабушку? Бабушки и дедушки наше все, мои давно ушли уже. Их тяжело терять. Выпей, один раз можно. А то тяжело будет. А то ты так голосил, что с дороги слышно. – Мужчина был настойчив.

Антон пожал плечами и решил забрать бутылку домой.

- Ну спасибо, дома выпью. А то скоро закроют кладбище уже.

Его внезапный собеседник махнул рукой и начал осторожно (он еле стоял на ногах) двигаться в обратном направлении.

- Мы тут иногда до утра сидим, и ничего. Да и вообще тут полно народу шарится. Постучишь охране, они тебя выпустят. А вообще знай - на кладбище по расписанию нельзя сидеть, мертвые любят долгие разговоры, - произнес он особенно выразительно последнее предложение.

Когда он скрылся из глаз, Антон отвинтил крышку бутылки и нюхнул горлышко – в нос ударил ядреный запах спирта. Плакать уже не хотелось, а вот поговорить – очень. Недолго думая, он сделал несколько глотков водки и укусил бутерброд. Воспоминания о бабушке вновь накатили к нему с двойной силой. Антон посмотрел на телефон – без пяти восемь, и уселся рядом с могилой. Держа бутылку в одной руке, он тихим голосом начал говорить бабушке все самое теплое и доброе, что только мог. Сентябрьский вечер был теплым и незаметно окутывал все вокруг темной паутиной сумерек. Через полчаса бутылка была пустая, бутерброд съеден, а пьяный вдрызг внук спал, полностью лежа на земле.

Когда Антон очнулся и посмотрел время, телефон показывал двадцать минут двенадцатого. Голова и туловище болели от долгого неудобного положения а проснулся он, вероятно, от холода. Куча пропущенных звонков от родителей – Антон набрал матери.

- Ты где, мы уже в милицию собираемся! - услышал он ее истеричный плачущий голос.

Стараясь не выдать того, что пьян, мужчина довольно жестко объяснил родительнице, что он во-первых уже взрослый и может возвращаться поздно, во-вторых он встретил знакомого и сидел у него, и в третьих, он скоро уже будет дома. На этом он закончил разговор и попытался встать. Это далось ему не сразу, но тем не менее хорошая физическая форма позволила ему достаточно быстро усесться на скамейку, где он посидел еще минут десять, приходя в себя. Ему не было страшно – он слышал шум проезжающих недалеко автомобилей, а немногочисленные фонари, разбросанные по кладбищу, вполне достаточно освещали его территорию. У могилы авторитета вообще горел синеватым цветом личный фонарь, и его тусклое свечение служило хорошим ориентиром для выхода. Голова потихоньку начала проясняться. Антон потер себя за виски, встал и попрощался вслух со своими умершими родственниками, особенно извинившись перед бабушкой за свой пьяный опус. Он взял пустую бутылку, чтобы выбросить, и прикрыв, но не закрыв дверцу ограждения (бабушка говорила ему, что дверцу не закрывают) двинулся обратно.

Ноги слушались его нормально, однако проходя мимо одного из мраморных ангелов, он не удержался и споткнулся, чуть не упав на каменный пол . Матернувшись, Антон встал и в порыве злости сделал то, что никогда бы не позволил себе в трезвом состоянии – он со всей силы замахнулся и разбил бутылку о лицо скульптуры. Осколки разлетелись в разные стороны, а в его руке осталась бутылочная розочка.

- Так тебе и надо, - прошипел он фигуре и намеревался двинуться дальше, как вдруг увидел на бледной каменной щеке красные капли. Последние алкогольные пары моментально выветрились – Антон испуганно стоял между двумя каменными фигурами, которые были выше его на две головы. Он зажмурился (как это часто показывают в фильмах) и снова открыл глаза - капли не исчезли, более того, он увидел, как выступило несколько новых. Мерцающий синевой фонарь подчеркивал их ярко-красный цвет. Антон был почти уверен, что это кровь. Несмотря на весь абсурд, он до конца не мог поверить в происходящее и предполагал, что у него либо галлюцинации, либо все происходит во сне и он скоро очнется (опять-таки как часто бывает в фильмах).

Он протянул дрожащую руку к мраморному лицу, коснулся капель и поднес пальцы к носу – с вероятностью 99% это была кровь, если судить по текстуре. Пробовать на вкус жидкость он не стал и уставился растерянным взглядом на мраморного гиганта, который, как ему показалось, ухмыльнулся ему.

- Извини меня, я не хотел. Это я спьяну, - все еще надеясь на галлюциногенную причину происходящего, пролепетал Антон, пятясь в полутемноте между оградками. Судя по шуму редких автомобилей, он совсем недалеко от центральной аллеи, еще немного, и он окажется у будки с охраной и выйдет с территории кладбища. Это всего лишь нервы. Ангелы продолжали стоять на месте.

Света от немногочисленных фонарей было мало, но хватало, чтобы двигаться аккуратно и в правильном направлении. Антон пощупал телефон – он был на месте, если что его можно будет использовать как фонарь.

Внезапно ему в нос ударил знакомый запах тухлятины, что даже обрадовало его – значит рядом могила этого, как его, Бирюкова, около которой валяется гниющее животное, а значит и выход. Он включил фонарь на телефоне – точно, вот как раз впереди могилка ребенка, где недавно рыдала мать, а дальше поворот к центральной аллее.

Страх почти отступил (Антон был почти уверен, что схватил пьяный угар, а в кладбищенские страшилки он не верил), и ему стало любопытно, в каком возрасте скончался малыш. Он осторожно подвинул приоткрытую дверцу и присел рядом с невысоким надгробием. Запах в этой локации был просто невыносим, бедная мать, наверное, совсем обезумела от горя и не чувствовала его.

- Какого …, - выругнулся Антон, посветив на даты рождения и смерти. Покоящийся в могиле ребенок прожил всего 4 года и умер в 1973 году. – Что за ерунда!

Запах стал просто невозможным, как вдруг мужчина услышал шум позади себя. Он обернулся – перед могилкой стояло обезображенное существо.

Оно было размером с человека среднего роста. Тело было усыпано пульсирующими фурункулами, из которых постоянно сочилась сукровица. Кожа была серого цвета и местами их нее свисали, как вареные спагетти, серо-зеленые сосуды. Челюсть, по-видимому, сломанная, была примотана к голове ни чем иным, как кишкой, которая тащилась из зияющего брюха.

Антон с ужасом заметил на голове чудовища светловолосый парик, а на уродливых плечах накинутую розовую куртку. Драные черные штаны на нижних конечностях окончательно убедили его что перед ним – та самая женщина, которая оплакивала младенца и лица которой он не мог видеть. И именно это жуткое существо, которое он не заметил из-за одежды, источало еще тогда омерзительный смрад.

Оно смотрело на него гноящимися фурункулами, которые были вместо глаз. Он только сейчас увидел, что в одной руке оно держало странный темный мешок, из которого капала вязкая бурая жидкость. Приглядевшись, он понял, что это рана от отгрызенной головы человека – и судя по одежде, это было тело тгот самого мужчина, который участливо угостил его водкой.

Внутри Антона все сжалось от животного ужаса, в голове застучало и он почувствовал, как из его носа потекла струйка крови. Ему показалось, что краем глаза он увидел свет от будки охранников и даже послышались какие-то мужские голоса. Он попытался закричать, но голос пропал, и он остался сидеть, прислоненный к надгробию спиной. Между тем чудовище двинулось на него.

- Не трожь моего ребенка, алкаш! – прошипело оно скрипящим женским голосом, придерживая челюсть рукой.

Остатки разума подсказали ему, что путь вперед обрезан. Если только бежать назад, но там эти ангелы…и бабушка!

- Бабушка!  - закричал Антон, и вдохновленный этим внезапным озарением, вскочил на ноги и бросился бежать.

- Бабушка, родная, помоги мне! – орал он, удивительным образом ловко проносясь в полутьме между железными оградками. До могилы бабушки оставалось немного, она обязательно защитит своего любимого внука от любой нечести! Вот уже впереди маячат обиженные мраморные ангелы, нужно только пробежать их (а они пропустят, он же попросил прощения) и все, усопшие родственники спасут его.

Внезапный удар по голове остановил мужчину. Удар был несильный, не оглушил его, но тем не менее Антон почувствовал, что ноги его подкашиваются. Кто-то держал его за куртку и не давал упасть. Сквозь затуманенный взгляд он увидел две крупные ступни белого цвета с серыми прожилками, которые переходили в накаченные икры. Его подняли выше – и мужчина оказался упертым лицом к лицу мраморного ангела с каплями запекшейся крови на щеке.

Выпуклые каменные глаза с вмятиной вместо зрачка совсем не изменились – Антон видел их много раз, а вот рот статуи, всегда закрытый и бесстрастный, теперь являл собой омерзительное зловонное отверстие, черное, с огромными кусками каменистых зубов.

Ангел взял его за руки – теперь мужчина понял, что это вторая статую держала его за куртку. А теперь она схватила его за ноги, и он оказался висящим между двумя отвратительно смеющимися каменными фигурами, которые очень больно сжимали его лодыжки и запястья. Его голова была свешена вниз.

«Бабушка не поможет – никто тебе не поможет, гнусный алкаш», - проскрипел ангел с разбитой щекой. Антон почувствовал мерзотный запах – существо в розовой куртке уже приближалось к ним.

- Давайте, давайте, не тяните. Тяните! – кричало оно, заливаясь истеричным смехом и подтягивая рукой челюсть.

Статуи начали тянуть мужчину в разные стороны, и он почувствовал резкую боль в плечах и бедрах. Не в силах терпеть, Антон заорал, но боль только нарастала и начала буквально выжигала его конечности. Практически обезумев, он орал и визжал, растягиваемый двумя статуями под руководством мерзкого существа, пока они не оторвали ему конечности, а затем порвали его пополам.

***

Через пару дней после этой ночи местный паблик уже кипел сообщениями о кончине молодого мужчины и еще одного постарше, которому оторвали голову.

«кто так разодрать мог? Полиция говорит, что человеку такое не под силу и это точно не раны острым предметом»

«может сатанистов много было»

«у него в крови алкоголь нашли, как и у безголового, они вместе бухали»

«если вместе бухали, почему одного разодрали у братка, а второго рядом с могилой ребенка нашли?»

«какого ребенка?»

«Мелкий ребенок умер. Давно уже, сто лет в обед. Это мне бабушка рассказала. Говорят, его батя-алкаш недоглядел за ним, напился, а ребенок в ванной утонул»

«а, слышал, его мать говорят тогда тоже не выдержала и повесилась следом»