Вы когда-нибудь играли в “Ты бы?..” (часть 2, ФИНАЛ)⁠⁠

Я, пожалуй, избавлю вас от описания последствий того вызова. Карточки “Ты бы?..” недвусмысленно говорили, что нужно отрезать себе палец, но ничего не запрещало пришить его обратно. Скотт положил палец Розалинды в пакет со льдом сразу же после того, как она его отрезала, под крики других игроков. Кто-то говорил, что Сети сошла с ума, кто-то – что это зашло слишком далеко. Друзья Розалинды увезли ее вместе с пальцем в больницу, где его пришили обратно. А потом на ее банковский счет был переведен миллион долларов. Нужно ли говорить, что это успокоило гнев людей?

А потом про этот случай поползли слухи. И другие люди стали просить Сети провести игру.

Тогда я категорически запретил играть в это безумие дома. Сказал, что родительский дом – не притон, что я не желаю, чтобы под их крышей совершались убийства, отрезались конечности или что там еще придумает больной ум Сети.

Она согласилась перенести игру в другое место.

Я старался не лезть в ее дела, но иногда слухи просачивались… от родителей, Джулс, или от общих знакомых. И складывалось ощущение, что ставки неуклонно растут.

Но я все еще не воспринимал это достаточно серьезно, все еще старался не вмешиваться, пока не умер первый человек.

До COVID игры были связаны с физическим риском, даже с нанесением увечий, но никогда не приводили к смерти. Я не присутствовал при том розыгрыше и только позже узнал, что выпавшая комбинация гласила: “ТЫ БЫ СОГЛАСИЛСЯ СТАТЬ ПРЕСЛЕДУЕМЫМ УЖАСНЫМ ПРИЗРАКОМ, ЧТОБЫ СПАСТИ СВОЕГО РЕБЕНКА?”

Эта конкретная игра проводилась в Zoom в разгар пандемии, среди нескольких игроков,  получивших шанс присоединиться через лотерею (игры Сети пользовались большим спросом). Как выяснилось, старшая дочь одного из игроков была подключена к аппарату искусственной вентиляции легких. Можно подумать, что любая комбинация с участием призрака по своей сути недействительна – в конце концов, Сети не может влиять на сверхъестественное. Но, по неясной причине, игроки согласились принять это как действительную комбинацию, и преданный отец сыграл "ДА".

“Все, что угодно, для моих детей”, – сказал он. Позже я просмотрел запись встречи, и после того, как карта согласия была вскрыта, глаза Сети под опущенными веками на несколько секунд чрезвычайно странно затрепетали – будто она была в трансе или слушала что-то, чего никто другой не мог услышать. А потом она открыла глаза и объявила: “Вызов”.

Несколько дней спустя дочь того парня выздоровела.

А через некоторое время написала мне сообщение, слезно умоляя вмешаться. Тогда, наконец-то, до меня дошло, чем стала эта чертова игра.

***

Мне открыл мужчина в халате. Сложно было не заметить, насколько он изможден: на лице недельная щетина, глаза красные от слез и недосыпа… Не говоря ни слова, он впустил меня в свой дом и шаркая отошел в сторону, открывая вид на прихожую. Все стены ее были испещрены черными подпалинами. Без какого-либо очевидного рисунка, просто пятна, рассыпанные тут и там по обоям. Заметив мой интерес, мужчина указал на стопку фотографий в рамках, сваленную на диване. Раньше они явно висели на стенах, но теперь на каждой фотографии его изображение было выжжено. Остальные члены семьи остались нетронутыми. Вот как обуглились обои.

Я заметил ожог в форме отпечатка ладони и на его руке.

Пока отец семейства устало предлагал мне чай, я взял в руки одну из фотографий. Задняя сторона и часть стекла оказались покорежены – настолько сильным был жар.

– Это кто-то просто выжег, или происходит что-то еще?

– Огни... – прошептал мужчина, помешивая чай. – Крики и стук по ночам. Отпечатки ладоней. Сны. И это... – Он выдвинул ящик стола, полный детских рисунков, сделанных его дочерью, ее братьями и сестрами, которые хранились еще с тех пор, как они были совсем маленькими. На всех рисунках отец был зачеркнут, а за его спиной маячила темная фигура, похожая на тень, положив громадные руки ему на плечи.

– Она, очевидно, наняла кого-то, чтобы тот пришел и сделал все это, – предположил я. – Вас, наверное, мучают кошмары из-за стресса… – Я бы ни за что не поверил, что Сети способна вызвать призрака. Но был абсолютно уверен, что она располагала ресурсами, чтобы заставить мужчину поверить в то, что это так и есть.

Особенно меня поразили оскверненные детские рисунки. Как она определила, какой фигурой  на детских каракулях был именно он?

Я предложил остаться на ночь, чтобы встретиться с теми, кого нанял Сети, и прогнать их. И пообещал, что утром свяжусь с сестрой и положу конец этому так называемому “преследованию”. Кажется мужчину немного подбодрили мои заверения, что все эти жуткие эффекты были явно инсценированы, но он попросил меня не вмешиваться. Явно опасался, что, если не будет продолжать игру, его дочь снова заболеет. Я пытался заверить его, что Сети не обладает такой властью и не может спровоцировать рецидив, но он настаивал, чтобы я не вмешивался.

Я все равно решил поговорить с Сети.

Однако она была за границей. Мужчина покончил с собой до того, как она вернулась. Повесился на лестнице, оставив свою любимую дочь, ее братьев и сестер в трауре.

Я ждал сестру в доме наших родителей в ночь возвращения. Она едва успела сойти с самолета за полчаса до того, но, несмотря на утомительный перелет, впорхнула в парадную дверь в блестящем костюме, словно только что из Вегаса. Увидев меня, она широко развела руки для объятия…

– Как ты могла! – зарычал я.

Сети опустила руки, но не перестала улыбаться.

– Тоби, дорогой, я ничего не делала. Что бы тебя ни расстроило, это все карты.

– Призрак, Сети?

– Ужасный призрак, – поправила она.

– КАКОЙ, БЛЯДЬ, ПРИЗРАК?! – взревел я, трясясь от ярости. Похороны состоялись всего два дня назад. – Единственное, что здесь есть ужасного – это ТЫ! Ты довела человека до самоубийства! Ты это сделала! Именно ты создаешь риски и раздаешь награды. Признай это! Ты оплатила его дочери особое лечение. Ты не могла ничего гарантировать, но очень постаралась, чтобы она поправилиась, разве нет? А когда ей стало лучше – ты заставила бедного отца страдать! Он же принял вызов!

Она поджала губы, помолчала немного, а затем, наконец, спросила:

– А что, если бы и так?

– “Что если бы и так”? – Я не верил своим ушам. – Сети, ты довела человека до самоубийства!

– Ты это уже говорил. – Она выглядела скучающей. – И что? Я напугала его. Он решил покончить с собой.

– Чушь собачья! Ты убила его, ТЫ! Это все равно, что вручить ему веревку и выбить стул!

– О, он выбрал повешение?

– СЕТИ. – Я сделал паузу и добавил тихо и серьезно: – Ты должна это прекратить.

Она помолчала, наклонив голову так, что глаза скрылись за полями шляпы. А потом алые губу изогнулись. – Заставь меня.

– Что...

– Заставь меня остановиться, – повторила она и лениво опустилась на стул у кофейного столика, жестом предлагая мне сделать то же самое. Я в ужасе уставился на то, как она вытаскивает колоду карт. – Одна игра, – объявила Сети, сверкая глазами. – Дуэль. Ты выигрываешь, я останавливаюсь и больше никогда не играю. Твое желание исполнится.

– Нет!

– Тоби. Люди платят огромные деньги за шанс поиграть со мной! Ты не представляешь, как тебе повезло! Кроме того, это единственный способ заставить меня остановиться. – Она снова кивнула на стул.

Я уставился на нее, сжав кулаки.

– ...почему?

– Потому что, милый Тоби – безусловный любимчик мамочки и папочки, и вообще всех на свете, идеал, по определению неспособный сделать в этой жизни хоть что-то не так. Потому, что мы не закончили игру. Помнишь тогда, когда мы были еще детьми? Когда мы начали, но все зашло "слишком далеко"? Мы не смогли закончить игру. Я не позволю нам остаться в неопределенности. Закончи игру вместе со мной, милый Тоби. Золотой ребенок. Тот, кого мама и папа всегда любили без оглядки, больше всех.

– Они любят и тебя.

– Любят. Как алкоголик любит бутылку – я просто ужасная зависимость, от которой они втайне мечтают избавиться. И это правда. Я ужасна. НО. Идеальный добрый Тоби, выиграй у меня и все будет кончено. – Ее брови взлетели вверх.

Неохотно, с нарастающим ощущением ужаса в животе, я сел напротив нее. Попытался привести еще один последний аргумент:

– Нас слишком мало. Игроков. Я не позволю никому вмешаться.

– Нам не нужны другие игроки. Это дуэль. Будет несколько дополнительных правил, например перехват вызова с удвоением. Например если мне выпадет комбинация “ты бы убил котенка”, я соглашусь, а ты перехватишь…

– То мне придется убить двух. Отличный пример. Кстати, как поживают твои кошки?

– Замечательно. Им удивительно везет – ни разу не попались в колоде риска. – Сети одарила меня озорной улыбкой. Одна из кошек, не подозревая об опасности, которой она подвергнется, если Сети вытянет карту “ДОМАШНЕЕ ЖИВОТНОЕ”, подошла, мурлыча, и потерлась о ее ногу.

Сети объяснила правила дуэли, пока тасовала карты. По сути, все было стандартно, но ответы оценивались по-другому: 1 балл за "ДА", 1 балл за правильный прогноз,  0 баллов за "НЕТ", 0 баллов за неправильный прогноз, 10 баллов за выполненное задание. Если задание не выполняется, это автоматический проигрыш. Если у нескольких заданий окажется одинаковая награда, ее получит последний выполнивший вызов. Игра продолжается, пока каждый игрок не соберет по десять действительных комбинаций.

– То, что за ответы “да” начисляются очки автоматически склоняет ход игры в твою пользу, – заметил я.

– В пользу более смелого игрока, да. Но у тебя все еще есть возможность выиграть.

Я нахмурился.

Сети предложила мне начать первым:

ТЫ БЫ СТАЛ ТАНЦЕВАТЬ С ГНИЮЩИМИ ЧЕЛОВЕЧЕСКИМИ ВНУТРЕННОСТЯМИ, ЧТОБЫ ПОЛУЧИТЬ ОТПУСК СВОЕЙ МЕЧТЫ

Скромный, по нынешним стандартам вызов. Я потянулся за картой "НЕТ", но потом вспомнил, что за это не получу очков. Конечно, если выложить "ДА", Сети может где-то раздобыть “инвентарь”, и я даже гадать не хочу, будут ли внутренности реально человеческими.

Я вздохнул и выложил "ДА".

Сети тоже подвинула карту вперед. Мы разом их перевернули. Оба ответа "ДА". Одно очко в мою пользу, одно – в пользу Сети за верный прогноз. Я ждал неизбежного вызова, но она только улыбнулась.

– Ты не собираешься бросать вызов?

– Нет, ты очевидно сделаешь это и получишь 10 баллов. Еще и отпуск мечты бонусом. Я приберегу деньги для более интересных наград.

Настала очередь Сети. Она медленно перевернула карточки:

ТЫ БЫ ПОЛЕТЕЛ В ВОНЮЧИЕ НОГТИ, ЧТОБЫ ПОЛУЧИТЬ СВОЕ ИМЯ НА МАРСЕ?

Недействительная комбинация, очевидно. Сети снова потянула карты.

ТЫ БЫ ГРОМКО СПЕЛА ПРЕЗИДЕНТУ, ЧТОБЫ СПАСТИ МИР ВО ВСЕМ МИРЕ?

И снова мимо. Сети вытянула бессмысленные комбинации еще трижды, прежде чем получилось.

ТЫ БЫ ПОЦЕЛОВАЛА МИСКУ С ПОНОСОМ, ЧТОБЫ ПОЛУЧИТЬ ГОДОВОЙ ЗАПАС МОРОЖЕНОГО

– Фу! – невольно воскликнул я. – Какая же тупая игра…

Сети с улыбкой подтолкнула карту вперед.

Я закатил глаза и сделал то же самое. Мы оба перевернули карты:

ДА.

– Ну конечно ты бы это сделала, – с отвращением сказал я.

– Можешь бросить вызов.

– Чтобы ты получила 10 очков? Нет уж.

Так прошла еще пара раундов. У меня задрожали руки. А потом пошли комбинации, которые я не стал бы выполнять. И я выбирал ответ “НЕТ”. Сети же всегда соглашалась. Она набирала очки и даже не пыталась бросить мне вызов в те редкие моменты, когда я на что-то соглашался.

И вот, когда мы приближались к десятому раунду, завершающему в этой партии, Сети вытащила комбинацию, от которой у меня перехватило дыхание:

ТЫ БЫ СОДРАЛА С СЕБЯ ШКУРУ, ЧТОБЫ ВЫИГРАТЬ ЭТУ ИГРУ?

Сети уже лидировала. Если бы я не бросил ей вызов в тот момент, она бы выиграла. Если бы я бросил вызов, а она отказалась, то проиграла бы. Разумнее всего было бы отказаться выполнять задание. Она бы ничем не рисковала – и так намного обогнала меня. Игра закончилась бы на следующем ходу. Все, что ей нужно было сделать, это пропустить одно очко, разыграв карту "НЕТ". Играть "ДА" мог только полный идиот. Но… Сети никогда не играла "НЕТ", ни в одном из раундов. Стала бы она делать это сейчас?

Сети выложила карту глядя прямо мне в глаза. Почти извиняюще улыбнулась и слегка пожала плечами.

О, как же меня взбесила эта улыбка. Ее легкость. Готовность бросить все в эту глупую, идиотскую, мерзкую ИГРУ. Когда она уже была уверена в победе. Я разыграл свою карту.

Мы перевернули их: ДА.

Меня охватила ярость. Это было похоже на то, как будто мы снова были детьми, и Сети нагло заявляла, что сделает что-то возмутительное, хотя все мы знали, что на самом деле этого не будет. Как будто я снова поймал ее на блефе. И слово сорвалось с моих губ прежде, чем я успел сообразить, прежде, чем понял, что нужно остановиться, просто потому, что она не смеет надо мной издеваться, играя так, будто ее жизнь ничего не значит:

– Вызов!

Странное выражение промелькнуло на лице Сети. Сожаление. Страх. Беспокойство. Ярость. На мгновение она снова напомнила мне ту маленькую девочку. Маленькую девочку, которая боготворила меня, которая просто хотела быть смелой, чтобы произвести на меня впечатление, пока я не упрекнул ее в том, что она зашла слишком далеко. И каждый раз она заставляла себя принять мой вызов. Вспомнив это, я внезапно пожалел о своих действиях. Веки Сети закрылись на пару секунд, трепеща, будто она пыталась примириться с тем, что только что произошло. Затем, не говоря ни слова, она поднялась на ноги.

Летом родители часто готовили барбекю, иногда даже жарили поросенка или разделывали оленину. Я с ужасом подумал, есть ли у них среди множества принадлежностей в этом роскошно обставленном доме нож для снятия шкур.

– Сети, подожди! Нет! – воскликнул я, схватив ее за руку. – Я сдаюсь! Слышишь, я СДАЮСЬ! Ты победила. Я снимаю свой вызов.

– Ч-ч-Ч-ЧТО??? Ты не можешь сдаться! Так это не работает!

– Ну что ж, а я тем не менее сдаюсь!

Я подхватил куртку и бросился к двери.

– ТОБИ! Ты СОГЛАСИЛСЯ закончить игру!

– Да? Поцелуй меня в зад. – Я выскочил прочь и захлопнул дверь.

Изнутри донесся вопль боли. Высокий. Громкий. Практически нечеловеческий. Боже, как же иногда пугает Сети! Я поспешил прочь, пытаясь выбросить из головы эту ужасную глупую игру. Пытаясь забыть, какой иррациональной может быть сестра. У меня зазвонил телефон:

СЕТИ: 👿  👿  👿 !!!!!!

СЕТИ: Мы не закончили!!!!!

СЕТИ: Остался один раунд

СЕТИ: ТОБИ!!!!

СЕТИ: ОДИН РАУНД!!!!

Она продолжала в том же духе всю ночь. Я отключил телефон. Утром у меня было так много сообщений, что я просто заблокировал ее.

Я приготовился к звонкам от родителей, Джулс, общих знакомых. К завалу на электронной почте, курьерам у двери и бесконечным голосовым сообщениям на рабочий номер. Возможно даже к гребаной поющей телеграмме. У Сети была просто гигантская сеть знакомых, и я не сомневался, что она достанет меня, если захочет. От ее гнева не было спасения, пока игра не закончится.

И все же... тишина. Ни единого звука.

Именно это полное отсутствие связи с ней выбивало меня из колеи больше всего. Я позвонил нашим родителям, Джулс, друзьям, но они ничего не слышали о Сети. Не желая, их волновать, я солгал всем и сказала, что просто проверяю, как у нее дела.

С каждым часом узел страха у меня в животе сжимался все туже.

Наконец, через три дня после судьбоносной игры в мою дверь постучали.

Я так долго находился в подвешенном состоянии, что первым чувством было облегчение: наконец-то мы покончим с этим. Я подошел к двери и спросил: “Кто?”, – но ответа не последовало. Заглянул в глазок, но он оказался закрыт. Вздохнул. Сети просто не может обойтись без этого. Может, это действительно была поющая телеграмма.

Я открыл дверь.

– Ч… черт…

Слово замерло у меня на губах, сменившись с "что" на "черт", что, оглядываясь назад, кажется пугающе уместным.

На пороге стояла фигура в ростовом костюме.

Она напоминала пасхального кролика – огромные черные глаза, плюшевый мех на щеках, как у бурундука, торчащие зубы и лиловая шкурка с пушистым белым брюшком. Костюм был намного проще, чем у косплееров или фурри, скорее напоминал аниматроника или персонажа тематического парка. Я всегда боялся этих тварей, с детства. Что-то в их костюмах жутко отталкивало и пугало. И, когда кролик раскинул руки в жесте "та-да!", меня охватило то же чувство, что в детстве.

– Эмм. – Я отступил назад и придержал дверь, стараясь не обращать внимания на тихий голос в голове, непрестанно спрашивающий, что я увижу, если сниму голову костюма.

Кролик вошел преувеличенно счастливой походкой, снова напомнив мне аниматора парка. Что же под этим чертовым костюмом? Он отодвинул два стула от моего обеденного стола и похлопал по одному из них, приглашая меня.

– Сети?

Кролик вытащил карточку из кармана, спрятанного где-то в шерсти, и показал мне: "ЕЩЕ ОДИН РАУНД".

– Как мне понять, ты ли это? Сними этот чертов костюм.

Кролик отрицательно покачал головой, снова указал на карточку, похлопал по ней лапой и кивнул мне. От его костюма слегка пахло медью и, может быть, чем-то еще… потом? Запахом тела? Нет, гораздо неприятнее. Похоже на запах дохлой мыши, которую я однажды нашел в мышеловке, гниющей уже несколько дней. Я не мог перестать спрашивать себя, что же там, под костюмом? Она бы этого не сделала, правда же? Она не могла этого сделать и выжить. Она просто пытается выбить меня из колеи. Чтобы заставить поволноваться, заставить думать, что она совершила нечто безумное.

Я заглянул в кроличьи глаза. Черная сеточка. На мгновение мелькнул слабый блеск белков ее глаз, слабый отблеск человека, смотрящего на меня из костюма. Снова этот медный запах. И когда мы оба сидели за кофейным столиком, я увидел – на этот раз  очень отчетливо – кровь, капающую с костюма кролика. Едва заметную струйку. Насколько сильно она ранена? Или это все мистификация? Если бы она содрала с себя кожу, кровотечение до сих пор продолжалось бы? Настолько сильно. чтобы просочиться через плотный костюм?

– Боже, Сети. Ладно. Я сыграю этот раунд. И если выиграю, ты снимешь этот костюм, и будешь под ним в полном порядке, хорошо? Договорились? С тобой все будет в порядке.

Кролик издал утвердительный звук. Это был голос Сети, но звучал он неправильно, придушено – как будто голосовые связки были каким-то образом повреждены.… Кролик полез в карман костюма и протянул мне колоду с надписью “Ты бы?...”

Моя очередь.

Трясущимися руками я перетасовал карты. Лиловый мех кролика местами влажно потемнел. Но этого не может быть. Этого никак не может быть.

Я проглотил подступившую к горлу желчь и вытащил карты:

ТЫ БЫ

Руки начали дрожать.

ЗАСТАВИЛ ИСЧЕЗНУТЬ

СЕБЯ

ЧТОБЫ

ВЫИГРАТЬ

ЭТУ ИГРУ

Блядь. Исчезнуть? Означало ли это умереть? Оборвать свою жизнь? Или, например, исчезнуть, как в рамках программы “Защита свидетелей”? Смысл был неясен. Но я не мог сказать "НЕТ", иначе Сети победила бы. И каким-то образом я знал, что произойдет, если она победит: она снимет свою маску, а под ней окажется… Вздрогнув, я протянул свою карточку, а кролик – свою.

ДА

Кролик заговорил. Только одно слово. Я старался не представлять, как ее лишенный кожи язык произносит невнятное: “Вызов”.

Мое сердце забилось быстрее.

– Хорошо. Ты, мама, папа, Джулс, все, кого мы знаем, – вы больше никогда меня не увидите. До конца моей жизни. Как бы усердно вы ни искали и как бы ни тратили свои ресурсы, чтобы найти меня, ничего не выйдет. Я исчезну. И когда это произойдет, я выиграю игру.

Воздух между нами задрожал. Как будто что-то запечатлело мои слова, выжгло на моей душе. И я понял – так же глубоко, внезапно и уверенно, как узнал свое собственное имя, – что действительно исчезну настолько основательно, что фактически перестану существовать.

Каким-то образом я совершенно не переживал по поводу всего этого.

– Прощай, Сети.

Я повернулся, схватил свою сумку и вышел. Поехал к нашим родителям, чтобы в последний раз сказать им, что люблю их. Когда я по очереди обнял маму и папу они казались странно озадаченными. И еще больше их недоумение усилилось, после моей просьбы присмотреть за Сети. Я просто надеялся, что этого будет достаточно, чтобы спасти сестру. Что бы ни скрывалось под тем жутким костюмом, это было частью игры. Игры, которая должна была вернуть все на круги своя, как только я исчезну. Просто нужно было исчезнуть.

– За кем? – спросил папа.

Он с годами стал плохо слышать.

– Сети. Сентябрь.

– А что будет в сентябре?

– Нет, мам, я говорю о Сети… – Я вдруг замолчал, случайно бросив взгляд на каминную полку.

Три дня назад, когда мы с Сети играли в этой самой комнате, вся полка была заставлена семейными фото. Банальными: детскими фото нас троих Сети, Джулс и меня. Но сейчас на тех же самых фотографиях нас было лишь двое: я и Джулс.

Пока я стоял, пытаясь осознать, что происходит, мама толкнула папу локтем:

– Помнишь в детстве Тоби притворялся, что у него есть младшая сестренка?

– О боже, и правда ведь. – Папа, просияв, обернулся ко мне. – И каждый раз, когда вытворял что-нибудь плохое, ты винил в этом Сентябрь…

Я даже не дослушал, выбегая за дверь. Я принял вызов. Я заявил, что исчезну, не она! Но Сети… Я проверил свой телефон, электронную почту, мессенджеры. Но не было ни фотографий, ни сообщений, ни каких-либо свидетельств в социальных сетях о том, что моя сестра когда-либо существовала, ни в настоящем, ни в прошлом. Я позвонил Джулс, но она сухо сказала то же самое, что и наши родители: что Сети была воображаемой младшей сестрой, которую я придумал, чтобы сваливать на нее все мерзости, которые делал в детстве. И Игра. Игру придумал я. Я разработал ее, я выступаю в ней гарантом и Я провожу ее уже несколько лет…

Когда я наконец добрался до дома, кролика уже не было. Карты так и остались лежать на столе, последнее напоминание о том, что Сети когда-либо существовала.

Хотя…

Рядом лежала салфетка с нацарапанной запиской:

Перехват.

***

Люди до сих пор пишут мне, спрашивают, почему не провожу игру.

Правда в том, что…

Хорошо. Правда в том, что салфетка, единственное доказательство существования Сети, написанная ее собственным почерком, со временем истлела. Быстро. Слишком быстро. И я даже сам не уверен, во что больше верю. Но скажу вам вот что. Если кто-нибудь когда-нибудь предложит сыграть в игру “Ты бы?..”, независимо от того, каков будет приз, не делайте этого. Оно того не стоит.

Не повторяйте мою ошибку…

~

Оригинал

Перевела Юлия Березина специально для Midnight Penguin.

Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.