Последний год шахтарского общежития. Май. Ч 1⁠⁠

Предыдущие посты (остальные опубликованы в серии и на АТ):

Апрель 1 и 2 или вот целиком - из дневников архивариуса Эльдар и Надя узнают легенду о Повелителе жара, который управляет белым туманом и которому приносили в жертву беременных девушек. Устроенная ловушка с поддельными дневниками срабатывает, и Комитет оставляет Эльдара в покое. В Шахтар приходит новый библиотекарь, а Женя предлагает Наде уехать.
Март - Комитет угрожает Наде, не зная, что дневники она уже нашла, и поджигает комнату Эльдара. Воспользовавшись этим шансом, Эльдар поселяется в библиотеке, чтобы делать фальшивые дневники.
Февраль 1 и 2 - Надя нашла спрятанные дневники прошлого архивариуса. Боясь, что их найдёт Комитет по безопасности, они с Эльдаром прячут дневники на кладбище и решают обмануть Комитет.

На пороге лета Надя вновь почувствовала, что живёт такой же жизнью, как и все остальные. Шахтар встретил самый нормальный Первомай с прошедшей по всему городу демонстрацией и масштабными субботниками. Городок словно умылся и причесался после затяжной зимы и холодной весны, и его жители тоже принарядились и прихорошились перед вечерними гуляниями. Первое мая выпало на субботу, и никто не собирался вовремя ложиться спать.

Общежитие не стало исключением. Пусть даже само здание и умирающие клумбы вокруг него комендант строго-настрого запретила трогать, жильцы привели в порядок лесок вокруг и всеми любимую беседку. Вечерние празднества было решено устроить на улице, благо погода позволяла веселиться хоть всю ночь. На тёплой земле через площадку от общежития расположились палатки и спальные мешки, забренчала гитара, парни рассуждали, насколько безопасно будет жечь в лесочке костёр и запекать в золе картошку.

– Я не уверен, что это хорошая идея, – вздохнул Женя, когда огонь всё-таки разгорелся.

Надя лежала на его груди и была благодарна уже за то, что они вдалеке от здания. Эльдар и Лена сидели рядом, медсестра явно с нетерпением поглядывала на организующих еду парней.

– Ну чего они так долго? До отбоя не успеем, – проворчала она и прикрикнула на ребят: – Эй, повара! До завтра копаться будете? Уже солнце село!

Не выдержав, она подорвалась с места и пошла командовать смеющимися парнями. Эльдар хмыкнул ей вслед, вежливо отмахнулся от предложения присоединиться к готовке и отвернулся. Его взгляд был прикован к тёмному зданию с единственным светящимся окошком на первом этаже.

– Ты чего такой хмурый? – поинтересовалась Надя и шутливо пихнула его ногой. – Всё так замечательно!

– Верно, – кивнул он, но радости в глазах не прибавилось. – Но сколько лет здесь живу, никогда нам не запрещали субботничать вокруг общаги. Наоборот, комендант всегда гордилась своими клумбами, и каждый год мы их пропалывали и сажали новые цветы… А в этот раз всё совсем иначе.

Надя тоже повернулась к общежитию. С трудом, но она могла вспомнить, как именно клумбы первыми впечатлили её прошлым летом. Яркие цветы радовали глаз каждое утро и хоть как-то поднимали настроение в те непростые времена. Сейчас же, несмотря на солнце и тёплую погоду, на былую красоту не было и намёка. Влажная земля полнилась белёсыми и розоватыми червячками, разжиревшими на цветочной диете, а бутоны с каждым днём клонились всё ниже. Комендант с беспокойством смотрела на умирающие растения, но не давала никому и близко подойти к клумбам. Надя знала, о чём думает Эльдар, и очень старалась не думать об этом сама. Мысль о Повелителе жара вызывала дрожь даже в самый жаркий день.

– Ладно, не будем о грустном, – Эльдар заметил поникшее выражение её лица и поспешил сменить тему: – Когда вы уезжаете?

– Не раньше лета, – вздохнул Женя.

– До лета уже рукой подать!

– Думаю, ближе к июлю, если всё сложится. Там столько бумажек, – он попытался изобразить количество этих самых бумажек, но только махнул рукой. – И ещё… кое с чем надо разобраться.

– Надо, надо, – многозначительно хмыкнул Эльдар и перевёл на Надю знакомый хитрый взгляд.

Я знаю то, о чём ты не знаешь, говорил этот взгляд, и Надя настолько привыкла его наблюдать, что даже не удивилась. Вместо этого она состроила Эльдару язык и отвернулась, под его хихиканье рассматривая остальных собравшихся. Несмотря на то, что многие уехали в горы или за город, в лесочке у общежития собралось достаточно людей. Вокруг разгорающегося костра тут и там болтали ребята, хихикали и стреляли глазами одинокие девушки, обнимались парочки, и даже Лариса нежилась в чьих-то объятиях. Если не оглядываться, то жизнь казалась самой что ни на есть нормальной.

Надя не могла и предположить, что что-то всё-таки изменится. Не теперь, когда их дела с Комитетом по безопасности были решены и она доживала в Шахтаре последние месяцы. Она готова была закрыть глаза почти на всё – и на умирающие цветы, и на заполонившие клумбы червей, и на ночные тряски, теперь ставшие почти постоянными. Следуя заветам Эльдара, она старалась не выделяться и жить ту же жизнь, что и остальные девушки общежития. Как оказалось, это включало в себя обсуждение сплетен, которых в забитом жильцами здании было немало, а в городской больнице – ещё больше. Так, после ночного бдения у костра Надя узнала всё про сложившиеся парочки, про то, кто к кому бегает по ночам, кто открывает окна на верхних этажах и как часто появляются местные девушки в женской консультации. Не то чтобы она хотела это знать, поэтому всё услышанное одним ухом тут же вылетало в другое. Впрочем, это совершенно не мешало Лене приседать ей на уши при любом удобном случае, даже во время работы. Она просто звонила в библиотеку и заставляла Михаила спускаться в подвал, чтобы позвать девушку наверх.

– Надя, вас к телефону! Ваша соседка.

Она вздохнула и одарила коллегу вежливой улыбкой. Если вспоминать частоту, с которой подруга отвлекала их от работы, становилось понятно, откуда в регистратуре поликлиники брались такие очереди.

– Слушаю, – она сняла трубку в детском отделе, самом пустом в это время дня.

– Алло, Наденька? Ты щас умрёшь! – хихикнула Лена на другом конце провода. – Лариска-то залетела!

– Шутишь? – новость действительно зацепила Надю. Она видела Ларису не так давно и даже предположить не могла… – Откуда ты это знаешь?

– Из женской, откуда ж ещё. Они обязаны о таких вещах докладывать руководству общежития. Ну а где один разговор, там и два…

– Понятно. Но зачем о таком докладывать?

Надя присела на край стула.

– Это из-за того, что она не замужем? – спросила она вполголоса.

– Вряд ли, – протянула Лена. – Они бы и о замужних сообщили. Но в общаге нет замужних. И беременных тоже быть не должно. Это общежитие для молодых специалистов, а не для молодых семей. Всех, кто залетал, месяцу к третьему выселяли. Хотя они обычно сами выселялись. Потому что замуж выходили!

Медсестра рассмеялась, а Надя только покачала головой и ещё крепче прижала к уху трубку телефона. Что-то не давало ей покоя.

– И что теперь, её тоже выселят?

– Ох, как я надеюсь! Она только и делала, что уводила всех парней у меня из-под носа! Пусть найдёт уже себе счастливого отца и свалит с ним на квартиру. А ещё лучше – в другой город!

Надя собралась было осадить подругу за подобную резкость, но та вдруг взревела так, что у Нади зазвенело в ушах:

– Не видите, что ли, что я занята?! Подождёте! Что за люди, пять минут подождать не могут! – она вздохнула и продолжила уже спокойным голосом: – В общем, такие новости. Не ожидала, да?

Не дождавшись ответа, Лена постучала по трубке, и Надя сморщилась от неприятного звука.

– Алло? – позвала соседка, – Слышишь меня?

– Слышу, слышу. Ну и новости… А Эля знает?

– Если не знает, то скоро узнает. Конечно, залётные у нас бывают, но чтобы из общежития, да недавно переехавшая, да ещё и учительница… Но он-то тут при чём? Точно не его рук дело!

Лена хохотнула, и Надя не смогла сдержать вздох облегчения. Да, Эльдар никак не мог быть к этому причастен, да и вообще эта история никого из них не касалась. Она видела Ларису в компании одного из жильцов, и девушка выглядела вполне счастливой. Скорее всего, она съедет из общежития, выйдет замуж, и скоро все об этом забудут, но почему тогда это не давало Наде покоя? В голове что-то крутилось, но она никак не могла ухватить мысль за хвост.

Из трубки раздались отдалённые возмущения на несколько голосов, и Лена раздражённо вздохнула:

– Ладно, пойду я. Если ещё новости будут, позвоню! Пока-пока!

Не дожидаясь прощания, она повесила трубку, а Надя так и осталась сидеть с телефоном в руке. Из транса её вывели только детские голоса, эхом разлетевшиеся по этажу. Потерянную мысль она так и не вспомнила, и до конца дня об этих новостях больше не задумывалась.

А вот среди остальных горожан известие разлетелось как лесной пожар. То ли Лена была права, и в случае с Ларисой собралось воедино множество случайностей, то ли городок просто изголодался по сплетням, но уже через пару дней бабушки и мамы, приводившие в библиотеку детей, только об этом и разговаривали. Даже Михаил, обычно не вовлечённый в городские сплетни, высказал осторожное осуждение. Жильцы общежития перешёптывались о личности отца нерождённого ребёнка, а старшие по этажам прямым текстом говорили, что девушку надо выселить, пока чего-нибудь не случилось. Что именно могло случиться, никто не спрашивал, как не спрашивали, почему вдруг прекратились ночные тряски, уже ставшие привычными после пожара. Само здание словно замерло в ожидании развязки.

Надя привыкла возвращаться домой под успокаивающий шум вечернего городка. Разговоры гуляющих по улицам людей, урчание автомобильных двигателей и смех детей, которым разрешали играть до захода солнца, по мере приближения к общежитию замолкали и сменялись пением птиц и шелестом листьев. Чуть дальше можно было расслышать хохот в беседке курильщиков, а совсем рядом, если прислушаться, получалось уловить скрипы старых перекрытий и шорох проседающей под пятиэтажным весом земли. Надя находила это ворчание измученного здания даже приятным, тем более что никак иначе общежитие себя не проявляло, да и жильцы послушно следовали правилам. Однако в один майский вечер, когда она возвращалась с работы под привычный аккомпанемент, привычные звуки вдруг исчезли. Вместо них лесок у общежития заполнили крики, ругательства и как будто даже всхлипы. Встревоженная, Надя поспешила на звук, уже подозревая, что стало причиной ссоры. Скопившееся напряжение всё-таки дало о себе знать.

Как она и думала, в центре скандала была Лариса. Учительница вытирала покрасневшие глаза и явно из последних сил держала себя в руках. Окружали её остальные жительницы общежития, большая часть которых работала в больнице, и уж они-то точно не сдерживались. Из визгливого шума доносились обрывки обзывательств, насмешки и обвинения девушки во всех грехах, включая последние ужесточения правил.

– Тебя тут никто не держит, собрала монатки и катись к своему хахалю!

– И побыстрее, а то опять нам жизни не дадут. Ещё не хватало, чтобы из-за тебя общагу закрыли!

– Может, и комнату Кощееву она подожгла?!

Остальные громко подхватили эту версию и нападки на Ларису стали ещё сильнее. Надя возмущённо выдохнула и направилась к ним, но её крепко ухватили за плечо.

– Не вмешивайся, – холодно предупредил Эльдар и оттащил девушку назад. – Ещё под горячую руку попадёшь.

– А почему ты не вмешаешься?! Слышишь же, о чём они говорят! Лариса не причастна к поджогу твоей комнаты…

– Как и к зимним тряскам, и землетрясениям ещё раньше, – кивнул он. – Только это никого не волнует, они найдут, за что на неё наброситься. А я в это вляпываться не собираюсь, мне тут уже косточки перемыли, спасибо большое, хватило.

Надя недоумённо наклонила голову, и он со вздохом повёл её к беседке курильщиков.

– Это не первый акт балета, – пояснил Эльдар и щёлкнул зажигалкой. – Сначала они в подвале орали, их вахтёрша оттуда выгнала. Там чуть не драка началась.

– Драка и началась, – поправил его кто-то другой. – Женская драка, бессмысленная и беспощадная. Кого-то они там не поделили.

– Этому «кому-то» Анька потом яйца оторвёт. А этой все волосы выдерет.

– В общем, – Эльдар отмахнулся от наблюдающих за скандалом парней и продолжил: – Как я понял, Лара ищет отца своего ребёнка. Её можно понять. Вот только связей у неё было несколько, а брать на себя ответственность никто не спешит. С одним из них она начала разговор в подвале, вот только там была ещё и его… подруга. Разумеется, Аня поняла, что ей изменили. Характер у неё не сахар, а Ларисе терять особо нечего. Слово за слово…

– Ну, началось-то это всё с тебя, – поправил его всё тот же парень. – Это тебя Ларка в подвале в угол зажала. Сколько ты от неё прятался, неделю?

– Не прятался, – скривился Эльдар. – Просто я не люблю вспоминать о…

Он не закончил фразу, вместо этого громко затянулся и выпустил носом клуб дыма.

– Не очень приятно признаваться в том, что детей у меня быть не может, – вполголоса договорил он, и парни сочувственно покивали. – К тому же мы с ней разошлись раньше, чем она забеременела. Она просто хотела под благовидным предлогом сесть мне на шею. А когда это не вышло, переключилась на следующий вариант.

– «Сесть на шею»? – шокированно переспросила Надя. – Ты так это называешь?

– А как ещё мне называть ситуацию, когда девушка, беременная не от меня, хочет навязать мне своих детей? – в его голосе на мгновение скользнул лёд. – Только мораль не надо читать, ты прекрасно знаешь моё положение.

Надя поджала губы, но недовольство высказывать не стала. Эльдар действительно был, наверное, последним человеком в городе, за кого стоило бы выходить замуж и с кем стоило бы заводить детей. Слишком много опасностей и ограничений, и это не считая того, что лет через тридцать дети переросли бы своего родителя. Но то, что на несчастную учительницу спустили всех собак, всё равно казалось ей неправильным.

– Это ведь чей-то ребёнок, – вздохнула она. – И этот ребёнок ни в чём не виноват…

– А кто виноват, мы, что ли? – фыркнул один из курящих. – Я вообще не понимаю, из-за чего весь сыр-бор, сходила бы на аборт, и дело с концом. Как будто девки туда не бегают, как в магазин за хлебом. Развели на пустом месте, вон, аж до драки дошло.

– Да не в этом дело, – махнул рукой другой. – Ты хоть слушаешь, что люди говорят? От такого не отмоешься. Только если замуж выйти, и то за спиной судачить будут. А если аборт сделает… Сам знаешь, что все бабки говорить будут.

– Ой, бабки-то прям святые, – первый закатил глаза и потушил сигарету. – Бред это всё, как по мне. Раздули из мухи слона.

В курилке на время воцарилось молчание. Все смотрели на незатухающий скандал, толпой девушек перемещающийся по двору общежития, и вылавливали отдельные слова из какофонии женских голосов.

– И что теперь будет?

По её лицу скользнул безразличный взгляд чёрных глаз.

– С чем именно? – уточнил Эльдар и снова повернулся к дворику.

– Со всем. С Ларисой. С её малышом. С… остальными.

– Не раздувай из мухи слона, – повторил он слова ушедшего. – Она либо сделает аборт, либо родит ребёнка. Если оставит ребёнка, из общежития ей придётся съехать. Быть может, она и вовсе уедет из Шахтара. Так или иначе, она перестанет попадаться на глаза девочкам из больницы. Те постепенно про неё забудут и найдут себе новые сплетни. К Новому году про эту историю все начисто забудут, помяни моё слово. Проблема в другом…

– В чём?

– Она сама этого не понимает. Что все об этом забудут. Не она первая, не она последняя. Просто она суетится, привлекает к себе внимание, теперь ещё и сама поднимает грязное бельё. Отсюда столько шума.

Эля снова затянулся и медленно выдохнул.

– Невовремя это всё, – заключил он и потушил сигарету о перила беседки, явно собираясь уходить.

Надя не успела спросить, что именно невовремя и почему, как из общей брани вырвался хриплый вопль:

– И чтобы я тебя больше не видела, сучка крашеная!

Эля и Надя тут же повернулись на крик. Главная из общажных девушек тяжело переводила дыхание и с ненавистью смотрела вслед убегающей прочь от здания Ларисе. Когда та скрылась за деревьями, девушка окинула двор бешеным взглядом, задержалась на Эльдаре и даже сделала шаг в сторону беседки, но быстро передумала. Сказав что-то своим подругам, она развернулась и ринулась внутрь общежития.

– Не знаю, кто там ей изменял, но земля ему пухом, – заключил Эля и покачал головой: – Надеюсь, ума хватит закончить семейные разборки до комендантского часа.

Надю же куда больше заботила убежавшая в слезах учительница. Она хотела пойти следом, поддержать её, сказать хоть что-нибудь…

– Плохая идея, – словно прочитал её мысли Эльдар. – Ты для неё будешь как красная тряпка для быка.

– Но кто-то же должен ей помочь! У неё здесь нет родных, да и друзей что-то не видно…

– Если за несколько месяцев в полном общежитии народа ты не смог обзавестись хотя бы одним другом или хорошим приятелем, это о чём-то да говорит. К тому же ты понятия не имеешь, куда она пошла. Может, к знакомым в городе, к коллегам или куда-то ещё. Глупая затея, оставь это.

С логической точки зрения он был прав, но сердцем Надя совсем не была согласна с такой позицией. Только то, что рука Эльдара так и не ослабила хватку на её плече, помешало ей пойти искать учительницу по всему городу. Чтобы сделать хоть что-нибудь, Надя решила дождаться её в общежитии и потом, когда Лариса успокоится и вернётся, поговорить с ней. Пусть она мало представляла, чем может помочь, но хотя бы выслушать несчастную девушку она могла.

Однако в общежитие Лариса так и не вернулась. Надя крутилась на первом этаже до самого закрытия, но не встретила заплаканную блондинку. Мысль о том, что она упустила единственный шанс поддержать девушку, становилась только навязчивее. Не стоило слушать Эльдара.

– Явилась, не запылилась, – прокомментировала её позднее возвращение соседка. – Ты где пропадала?

– Мы с Элей видели, как какие-то девушки поругались с Ларисой, и она убежала. Я хотела дождаться её…

– Зачем? – Лена недоумённо уставилась на неё. – Я слышала об этой истории с Анькой. Там все хороши. Но Ларка, конечно, устроила… Раздула из мелочи, как будто жизнь заканчивается!

– Это не мелочи!.. – попыталась было возразить Надя, но та не дала ей и слово вставить:

– Да что ты! Подумаешь, узнали о залёте. С кем не бывало? Ну сходила бы либо замуж, либо на аборт, ещё неизвестно, что проще, все бы пообсуждали ещё неделю и забыли. Как будто мало девок на аборты бегает. Нет же, ей понадобилось устроить в больнице скандал, поднять шум, ещё по всем своим мужикам начала бегать. Сама этот скандал и раздула, а теперь строит себя бедную-несчастную. Если Анька её довела, надеюсь, она уже либо аборт сделает, либо из общаги съедет.

– Ты так говоришь, будто это легко, – покачала головой Надя, но та только фыркнула.

– Проще сделать, чем сказать, – отрезала она. – И чем дольше собираться, тем хуже. Плавали, знаем.

На шокированный взгляд соседки Лена только рассмеялась.

– А ты как думала? Тут все друг друга знают по очереди к гинекологу. Как иначе-то? Детей рожать – так из общаги выгонят, а трахаться всем хочется. Кто мужиков нормальных находят, съезжают, ну а мы пока ищем. Ты, вон, нашла уже!

Блондинка обняла Надю за плечи, и та улыбнулась уголками губ. Смирившись с тем, что ночью она уж точно ничего не сделает, Надя решила найти Ларису на следующий день. Пока что она могла лишь проводить последние вечера с подругой, с которой уже совсем скоро предстояло расстаться.

Общежитие погрузилось в сон, но окно на пятом этаже горело ещё долго и погасло одним из последних. Разговор переместился в кровать, Лена вдохновлённо описывала Наде свою будущую жизнь, заплетая рыжие волосы в мелкие косички. Та смотрела в будущее скорее с сомнением, но со смехом слушала рассказы про работящего мужа, трёх детей и кота.

– Как ты найдёшь всё это в Шахтаре? – поинтересовалась она, сморщившись, когда соседка сильно дёрнула прядь волос.

– Никак, – спокойно ответила Лена. – Город-то помирает медленно, но верно. Целевое своё я уже отработала, сейчас вот деньги коплю. Общежитие ж копейки стоит. Потом в областной центр поеду. Не понравится – уеду в деревню, куплю там дом, заведу хозяйство.

– Ты? Хозяйство?!

– А что? – притворно оскорбилась Лена. – Я вообще-то деревенская, могу и корову подоить, и дрова нарубить. К тому же медсестра, на селе точно не пропаду. Девка я видная, кавалеры сразу появятся, ещё выбирать буду!

Она рассмеялась, и Надя подхватила её веселье.

– Хотела бы я иметь такой же точный план, – она вытерла слёзы и потрясла косичками.

– А зачем тебе план? У тебя Серый есть, пусть он планирует.

– Как всё просто! Я ведь совсем не знаю его семью, его город…

Её прервал щелчок по лбу, и Надя обиженно взвизгнула.

– Эх, мать, всему тебя учить надо! – Лена крепче прижала её к себе. – Его семья – это вы двое и ваши будущие детишки. Свекровь надо держать от себя как можно дальше! А если она будет его пилить, то вспоминай… как там эту пословицу… Дневная кукушка ночную перекукует…

– Наоборот, – хихикнула Надя. – Но я поняла. Мне будет не хватать твоих советов.

– Пишите письма! – воскликнула та. – Может, и звонить друг другу будем. Хотя ты же знаешь нашу почту, весь город будет знать, как у тебя дела. Но письма пиши. И мне, и Эле. Мы будем скучать!

– Я тоже буду скучать, – призналась Надя. – И обязательно буду вам писать.

Когда девушки собрались спать, было глубоко за полночь. Лена уже вовсю зевала, укладывая бигуди, а Надя закрывала шторы.

– Уфф, жара, – вздохнула медсестра. – Окно бы открыть…

– Хватит с нас нарушений, – улыбнулась Надя. – Наконец-то можно тихо и спокойно спать.

– И то правда! Уже которую неделю никаких землетрясений. За такое можно и духоту потерпеть.

Словно подтверждая её слова, с улицы донеслось чириканье ранних птиц, тех, кто просыпался задолго до восхода солнца. Обменявшись улыбками в темноте, девушки накрылись простынками и закрыли глаза. Несмотря на бодрый разговор и полную смеха ночь, сон подобрался почти мгновенно, и все звуки будто накрыли подушкой. Надя уже проваливалась в глубины сна, как туман дремоты разрезал громкий визг, и она подпрыгнула на подушке.

– Что это было? – она ошарашенно огляделась, но больше ничего не нарушало ночной тишины. – Приснилось, что ли…

– Нет, не приснилось, – отозвалась Лена с другого конца комнаты. – Я тоже слышала. Кто-то орал.

– Кто? И где? – она подползла к окну и прижалась к стеклу. – Как будто кричали не на улице…

– Да. Кто-то с нижних этажей. Может, конечно, кошмар приснился, но уж слишком громко орали. Что там?

– Ничего не видно, – вздохнула Надя и вернулась в кровать.

Сон как рукой сняло. Она чувствовала, что всё общежитие и его взбудораженные криком жильцы настороже и ждут, что будет дальше. По стенам здания пробежала лёгкая вибрация. Девушки напряглись, готовые сорваться с места, но землетрясение так и не началось. Почему-то эта тишина пугала даже больше, чем могли бы напугать очередные содрогания бетона и металла.