Некуда бежать. Глава 15. Окончание⁠⁠

• Некуда бежать. Глава 10. Начало

• Некуда бежать. Глава 10. Окончание

• Некуда бежать. Глава 11. Начало

• Некуда бежать. Глава 11. Окончание

• Некуда бежать. Глава 12. Начало

• Некуда бежать. Глава 12. Окончание

• Некуда бежать. Глава 13. Начало

• Некуда бежать. Глава 13. Окончание

• Некуда бежать. Глава 14. Начало

• Некуда бежать. Глава 14. Окончание

• Некуда бежать. Глава 15. Начало

Куприянов выныривает из воспоминаний и видит вокруг лишь сплошную, концентрированную темноту. Сам того не заметив, он вошел в подъезд Екатерины и теперь стоит перед ее дверью, уперевшись одной рукой в косяк. Из соседних квартир доносятся приглушенные голоса людей, которые в этом мраке кажутся далекими и призрачными, ненастоящими. Сергей Сергеевич стучит в дверь, эхо мячиком прыгает от стены к стене. Проходит минута, но никто и не думает открывать. Куприянов стучит еще, прислушивается. Тишина.  

Пельмени уже давно были съедены, а бутылка водки практически опустела. Сергей разлил остатки по рюмкам, выудил из тарелки с нарезкой треугольничек сыра. Виктор же сформировал себе царский бутерброд, накидав на кусок хлеба колбасы в два слоя.

– Я прям наесться не могу, – пожаловался он другу. – У матушки твоей все блины сожрал, теперь тут. Может еще пельменей закажем?

– Бери себе двойную порцию, я пас, – улыбнулся Куприянов. – И водовки надо захватить. Пока что ни в голове, ни в жопе.

– На твою тушу ведро нужно, – поднял палец Виктор. – А то и два.

– Просто я пить умею, – парировал Сергей. – Со школы в большом спорте.

– Призер олимпийский. Хотя, скорее, на мишку похож. Ну, давай, иди за добавкой, у меня-то денег все равно нет.

– Будут, Витя, будут. Не переживай.

Народу в кафе значительно прибавилось, свободных столиков не осталось. Ну улице уже вовсю танцевала молодежь, песни меняли одна другую, как в калейдоскопе. Сергей поднялся со стула и двинулся по направлению барной стойки. Там уже стояли трое парней, из той шумной компании, которую друзья заприметили изначально. Один из них что-то кричал Марии, бурно при этом жестикулируя. Девушка замерла, боясь пошевелиться и широко раскрыв, и без того не маленькие, глаза. Рядом, подбоченившись, возвышалась Екатерина. Двое других парней гоготали в голос, наблюдая за этим представлением. Сергей остановился позади компании и прислушался.

– Ты нас не бойся, не кусаемся мы, – сказал тот, который жестикулировал. – Прокатимся, вина попьем, вернем тебя в целости и сохранности. Я лично прослежу, чтобы никто не покушался на твою невинность.

– Слушай, ты, – начала было Катя, но ее перебил второй парень.

– А мы не с тобой беседу беседуем, бабонька, – сказал он. – Или тоже с нами хочешь.

– Я тебе лицо отгрызть хочу, полудурок чертов, – зашипела Екатерина. – Вернись за столик и не поднимай бучу.

– Ух, какая, злая! – вступил в перепалку третий. – Аж заводит!

– Ты бы лучше тарантас свой завел, да ехал отсюда подобру-поздорову, – ответила Катя.

– А то что? – спросил парень.

Куприянову уже порядочно надоел этот цирк, и он шагнул к стойке.

– Какие проблемы, красавицы? – улыбнулся он девушкам.

Парни смерили его пьяными взглядами. Один из них подошел к Сергею почти вплотную, смотря снизу вверх и дыша перегаром.

– У них проблем нет, – сказал он. – А вот у тебя могут появиться, если ты сейчас не сдриснешь отсюда.

– Хамишь? – спокойным голосом поинтересовался у него Куприянов.

– Предупреждаю, – ответил тот.

Сергей вздохнул и повернулся к Марии.

– Маша, будь добра, еще бутылку водки. Кать, а ты, пожалуйста, свари  пельменей Витьку. Две порции. Из армии человек пришел, жрать хочет.

Мария отошла к холодильнику, а парень насупился и толкнул Куприянова в плечо.

– Эй, ты не понял, что ли?! – зарычал он.

Его дружки заржали, подошли поближе.

– Я с детства непонятливый, – сказал Сергей, продолжая улыбаться.

– Может выйдем, поговорим, непонятливый? – ощерился парень.

– Не вопрос, давай.

– Сереж, – подала голос Катя.

– Нормально все, – подмигнул ей Куприянов. – Про пельмени не забудь.

Вернулась Маша и поставила на стойку перед Сергеем бутылку водки. Тот взял ее и обернулся. Виктор спокойно наблюдал за ними, дожевывая очередной бутерброд. Куприянов махнул ему, тот встал из-за стола и двинулся к выходу. Двое оставшихся парней из шумной компании тоже покинули свой столик. Сергей зашагал в сторону дверей, чувствуя на спине тяжелые взгляды взбешенных оппонентов.

На площадке перед кафе собралось с полсотни человек. Кто-то танцевал, кто-то сидел на расставленных по периметру скамейках. Гремела музыка, вокруг было шумно и весело, спиртное лилось рекой. Цены в самом кафе демократичностью не отличались, поэтому молодежь, в основной своей массе, предпочитала закупаться в магазинах и приходить сюда, на бесплатную дискотеку. Да и при желании, столиков внутри все равно не хватило бы на всех присутствующих.

Куприянов спустился с крыльца, свернул за угол кафе, остальные проследовали за ним. Здесь начинался сквер, деревья не давали сюда просочиться свету уличных фонарей. Сергей обернулся и увидел, как в темноте вспыхнул уголек сигареты. Через секунду к нему подошел Виктор, а пятеро парней рассредоточились полукругом.

– Ребят, закурите? – спросил Виктор, выдохнув облачко дыма.

– Не курим, спортсмены, – ответил один из них.

– Слышь, Вить, – спортсмены, – сказал Куприянов. – А водку хлещут как не в себя. Гроссмейстеры, по ходу.

– Как ты нас назвал? – прорычал тот, который разговаривал с Машей.

– Ты какого хрена к девчонке пристал? – резко сменил тему Сергей. В голосе его засквозили стальные нотки.

– А тебе какое дело? Твоя баба, чтоль?

– Была бы моя, я бы даже разговаривать с тобой не стал.

– Пацаны, у нас тут Чак Норрис нарисовался, – взвизгнул парень с краю и заржал.

– Не. Брюс Ли, – поддержал его другой.

Вожак вышел вперед, подошел к Сергею, посмотрел снизу вверх.

– Зря грубишь, здоровяк, – сказал он. – Большой шкаф громко падает.

– Смотри, как бы тебя этим шкафом не придавило, – заметил Виктор.

– С тобой, чмо, вообще никто не разговаривал, – рыкнул главный из пятерки. – Иди домой, к мамкиной сиське, дай дядям побазарить. Таких лохов, как ты, даже в армию не берут.

Виктор выплюнул сигарету и сделал шаг вперед. Выхватил из руки друга бутылку с водкой, коротко размахнулся и засадил вожаку прямо по макушке. Во все стороны брызнули осколки стекла, парень дрогнул и осел на землю, по лицу побежала кровь вперемешку со спиртным. Виктор осмотрел оставшееся горлышко, отшвырнул его в кусты. И в ту же секунду на него посыпался град ударов. Товарищи поверженного вожака, не сговариваясь, разделились по двое и бросились на Сергея и Виктора. Куприянов взревел, пару раз широко махнул сжатыми кулаками. Один из нападающих тут же отлетел к стене кафе, врезался в нее, ойкнул и притих. Второй оказался ловчее, поднырнул под руку Сергея и прописал ему хорошо поставленный хук правой.

«Боксер», – подумал Куприянов, пытаясь сохранить равновесие и уйти от следующего удара.

Частично, ему это удалось, кулак оппонента прошел вскользь, не нанеся серьезных повреждений. Сергей понял, что, пропусти он еще пару хороших ударов, нокдауна ему не избежать. Нужно было срочно перехватить инициативу. Он поднял руки выше, защищая голову, и двинулся на противника. Тот же на месте не стоял, прыгая из стороны в сторону и ища брешь в защите Куприянова. Отработал по корпусу, сбивая кулаки о локти Сергей, подался назад, пытаясь разорвать дистанцию. Куприянов прижал подбородок к груди, прикрывая слабое место, ринулся вперед. Попытался поймать парня на обманку, но он легко разгадал маневр, ушел от удара и врезал Сергею в правую челюсть. Тот мотнул головой, пытаясь собраться, сгреб противника в охапку и воткнул кулак ему в солнечное сплетение. Пресс у боксера был стальной, но Куприянов вложил в этот удар всю свою ярость, так что парень шумно вдохнул, пытаясь компенсировать недостаток воздуха и повис на руке Сергея, словно тряпичная кукла. Сзади послышалась брань, по затылку будто бы огрели кувалдой. Куприянов охнул, ноги его подкосились, и он завалился на боксера, выдавив из того последний кислород.

– Витя! – успел крикнуть он, прежде чем его начали пинать ногами.

Продолжалось это недолго. Нападающий охнул и отлетел в сторону, когда на него, подобно тигру, прыгнул Виктор. Армейский рукопашный бой не отличался эффектностью, но по эффективности уделывал многие виды единоборств, поэтому через несколько мгновений противник уже корчился на земле.

– Лежачего не бьют, гнида, – плюнул на него Виктор. Затем подошел к Сергею и протянул руку. – Извини, упустил я его, пока с первым возился.

– Да ладно, – Куприянов поднялся, потрогал шишку на затылке. – Ты как раз вовремя. Чем это он меня? Камнем, что ли?

Он поднес пальцы к глазам, увидел на них темную кровь.

– Сука, блин, – резюмировал Сергей.

Вожак пятерки что-то невнятно замычал, пытаясь подняться с земли.

– Очухался уже, – сказал Куприянов. – Крепкий. Алкоголь-то ему хорошо в голову ударил.

Он подошел к парню, помог встать. Тот кое-как протер глаза от залившей их крови. Волосы его слиплись колтунами и торчали во все стороны.

– Мужики, вы чего? – пробормотал он.

– Завали, – коротко отрезал Виктор. – Вы откуда?

Парень замотал головой, покачнулся и чуть не упал. Куприянов помог ему сохранить равновесие, взяв за грудки.

– Мы… это… из Авдеевки, – ответил вожак.

Сергей и Виктор переглянулись. Не сказать, чтобы молодые люди Новокаменки враждовали с соседним селом, но стычки с приезжими были делом обыденным. Эта история могла закончится здесь и сейчас, но виделось возможным и продолжение. Если через недельку эти пятеро вернуться, прихватив с собой еще с десяток человек.

– Тебя как зовут? – спросил Куприянов.

– Вадим, – сказал парень.

– Значит так, Вадик, слушай сюда, – кивнув, продолжил Сергей. – Ты уж извини, что так вышло, но вы сами спровоцировали. Досталось всем, но все живы-здоровы.

– Мне же теперь швы на башку наложат, – зашипел вожак.

– До свадьбы доживет, – вставил Виктор, закуривая.

Куприянов бросил на него тяжелый взгляд, и его друг отвернулся, делая вид, что рассматривает ближайшие кусты и попыхивая сигаретой.

– Машина ваша у кафе? – спросил Сергей.

Вадим кивнул.

– Давай, поднимай своих, и валите домой, раны залечивайте. Доедете потихоньку. А через неделю встретимся здесь, в это же время. За мировую выпьем. Идет?

Вадим пощупал разбитую макушку, скривился от боли. Виктор показательно шумно выпускал облачка дыма, Сергей же молчал, ожидая ответа. Вожак вытер окровавленную ладонь о штаны, протянул руку Куприянову.

– Дерзкие вы ребята, – сказал он. – Так, или иначе, – рад знакомству.

Куприянов приходит в себя уже во дворе. Он стоит у подъезда, вдыхая прохладный воздух полной грудью. Воспоминания раскалываются, рассыпаются на отдельные, ничего не значащие фрагменты, уступая место суровой реальности. А реальность такова, что Кати и Бори дома нет, и куда они могли запропаститься Сергей Сергеевич себе не представляет.

Он идет вдоль стены, сворачивает за угол и открывает скрипучую калитку палисадника. Проходит по дорожке до участка Екатерины, останавливается у шалаша. Смотрит на тёмное окно Борькиной комнаты. Повинуясь какому-то странному, внезапному порыву, с трудом забирается внутрь шалаша. Здесь царит кромешная тьма, и Куприянов достаёт из кармана свечу и зажигалку - незаменимые атрибуты этой проклятой, странной ночи. Огонек выхватывает из темноты лежанку со старой подушкой. А возле нее лежит что-то. Кусочек картона. Сергей Сергеевич наклоняется, берёт его в руку, поворачивает. Старая, черно-белая фотография, из тех, которые делают на документы. И с фотографии на него смотрит она, молодая и красивая. Тогда никто и никогда бы не подумал, что это милое создание начнет пить как не в себя, а позже и подсядет на героин.

– Привет, Маша, – шепчет Куприянов. – Ты прости меня. За все.

– Сумасшедший! – воскликнула девушка, как следует рассмотрев шишку и ссадину на затылке Сергея. – А если бы голову пробили?

– Ну так не пробили же, – резонно замечает Куприянов.

Они сидели на лавочке в сквере, а вокруг было темно и тихо. Кафе давно закрылось, дискотека закончилась, а молодежь разбрелась кто-куда. Ушли и Виктор с Катей, оставив их наедине. Летняя ночь дышала свежестью, давая передышку перед новым днем с его испепеляющей жарой.

Маша закончила осмотр и прижалась головой к плечу Сергея.

– Спасибо, – сказала она. – Эта работа меня доконает, честное слово. Каждый третий норовит пристать.

– Тогда я почаще заходить буду, – Куприянов улыбнулся. – Чтоб не приставали.

Он замолчал, разглядывая темные ветви деревьев. Голова раскалывалась, но на душе было легко, как никогда. День выдался на редкость удачным. Хорошие новости на работе, возвращение лучшего друга живым и здоровым. А самым большим и неожиданным призом для него оказалась эта хрупкая и красивая девушка, которая сейчас прижималась к нему, вызывая волнение в груди и легкую дрожь в коленках. В первый и в последний раз Сергей влюблялся еще в школе, в девятом классе, но эта подростковая любовь давным-давно уже отцвела и была похоронена на задворках памяти. Теперь же забытые чувства нахлынули на него с новой силой, захлестнули, подобно волне. Он высвободил руку, обнял Машу, прижал к себе. Она положила ладонь ему на грудь, почувствовала быстрое биение сердца. Затем подняла голову и посмотрела на Куприянова. Он поймал ее взгляд, и мир вокруг тут же сжался в точку. Они остались одни. В деревне, в стране, на целой планете. Теперь Сергей не видел ничего вокруг себя. Ничего, кроме этих бездонных глаз, в которых ему хотелось бы утонуть. Он подался вперед и поцеловал Машу. Губы ее были горячими, влажными и чуть сладковатыми от помады. Голова Куприянова закружилась, то ли от всплеска гормонов, то ли от выпитого. Он отстранился и посмотрел на девушку. Она молчала, хитро прищурившись и лукаво улыбаясь.

– Ты, конечно, крутой здоровяк, – игриво проговорила Маша. – Но не думай, что выиграл какой-то приз.

– И в мыслях не было, – Сергей порадовался темноте и тому, что девушка не видит, как лицо его залилось краской.

– Пошли, домой меня проводишь, – она поднялась со скамейки и потянула Куприянова за руку. – А то Катя волноваться будет.

Сергей кивнул и встал. Он знал, что девушки жили с полуслепой и полуглухой бабушкой с тех пор, как умерли их родители. И Катя, помимо роли старшей сестры, брала на себя, частично, и материнскую ответственность за Машу.

Они, обнявшись, прошли под сводами деревьев, вышли к трем магазинам. Шагали медленно, будто бы пытаясь отсрочить вынужденное расставание. А Куприянов думал о том, что вряд ли уснет сегодня ночью. Он уже, с нетерпением, ждал нового дня и новой встречи с Машей. Хотел смотреть в ее глаза, наслаждаться улыбкой, обнимать и прижимать к себе, чувствую жар молодого тела. Он понял, что, буквально, сдался в плен, но не хотел из него выбираться.

– Сереж, – прервала затянувшееся молчание Маша.

– А? – Куприянов вынырнул из мира грез.

– О чем думаешь?

– Да я так, – Сергей замешкался. – Ни о чем конкретном. А что?

– Просто интересно, – сказала девушка. – А мне всякие глупые мысли в голову лезут.

– Это какие? – вопросительно поднял брови Куприянов.

– Не скажу, – Маша зарделась и отвернулась.

– Так не честно! – Сергей затормошил ее за плечо. – Что ты за человек? Сказала «А» – говори и «Б». Интриганка!

Девушка остановилась, остановился и Куприянов. Она смотрела куда-то вперед, туда, куда уходила улица, освещаемая редкими фонарями. Затем повернулась, и Сергей увидел ее лицо, – самое милое на всем белом свете. Нет, он не был в плену. Его приручили. Раз и навсегда.

– Ты скажешь, что это все глупости.

Голос Маши доносился до него будто бы издалека, ласковый и будоражащий. Она обняла его за шею, привстала на цыпочки. Сергей чуть наклонился, и ее губы оказались рядом с его ухом.

– Скажи, – прошептала Маша. – Ты веришь в любовь с первого взгляда?

P.s.: Уважаемые читатели и подписчики!

Во-первых, хочется поздравить всех Вас, ваших друзей и близких с наступающим Новым годом! Хочется пожелать счастья, здоровья, любви и всякой остальной банальщины. А так же материального благополучия, чтобы мысли о ценах на яйца не мешали вам спать по ночам. Желаю, чтобы все ваши мечты сбывались, а планы выполнялись и перевыполнялись.

Во-вторых, хочу попросить прощения за то, что давно не выкладывал продолжение. Предновогодняя суета внесла свои коррективы, так что свободного времени очень и очень мало. Благодарю всех тех, кто ждет продолжение и ругает меня матерными словами за мою неторопливость. До конца праздников попытаюсь взять себя за шкирку и написать шестнадцатую главу полностью. Иногда, правда, опускаются руки, и хочется все бросить нахрен, но уже много сделано и отступать некуда) И бежать, тоже, некуда)

Еще раз всех с праздником! Спасибо, что читаете мою графомань)