Серия «Про книги.»

Сегодня я получил привет от своего сокурсника, с котором не встречались уже сорок лет. Он просил нашу общую знакомую предать мне поэтическую строку : " от жажды умираю у ручья". Вийон... Мой славный товарищ еще со школьных времен. Грустный и ироничный. Его четверостишье, написанное в ожидании казни, полно и самоиронии и тоски по жизни.

" Я Франсуа, чему не рад,
увы, ждет смерть злодея,
и сколько весит этот зад
узнает скоро эта шея."

Переданная мне строка это первая строка, пожалуй, самой известной баллады Виона - баллады из поэтического состязания в Блуа. С неё когда то и началось мое знакомство с его поэзией. Но сегодня я хочу предложить вашему вниманию другую балладу - балладу примет.

"Я знаю, кто по-щегольски одет,
Я знаю, весел кто и кто не в духе,
Я знаю тьму кромешную и свет,
Я знаю — у монаха крест на брюхе,
Я знаю, как трезвонят завирухи,
Я знаю, врут они, в трубу трубя,
Я знаю, свахи кто, кто повитухи,
Я знаю все, но только не себя.

Я знаю летопись далеких лет,
Я знаю, сколько крох в сухой краюхе,
Я знаю, что у принца на обед,
Я знаю — богачи в тепле и в сухе,
Я знаю, что они бывают глухи,
Я знаю — нет им дела до тебя,
Я знаю все затрещины, все плюхи,
Я знаю все, но только не себя.

Я знаю, кто работает, кто нет,
Я знаю, как румянятся старухи,
Я знаю много всяческих примет,
Я знаю, как смеются потаскухи,
Я знаю — проведут тебя простухи,
Я знаю — пропадешь с такой, любя,
Я знаю — пропадают с голодухи,
Я знаю все, но только не себя.

Я знаю, как на мед садятся мухи,
Я знаю смерть, что рыщет, все губя,
Я знаю книги, истины и слухи,
Я знаю все, но только не себя."

Джебран Халиль Джебран

Книга Джебрана попалась мне на глаза впервые в середине восьмидесятых. С тех пор он в моем сердце. Он разный, грустный и лиричный, но всегда человечный. Следующая причта почему то запомнилась мне лучше всего:

Святой

Как-то в юности мне довелось посетить одного святого старца в уединенной роще за холмами. Мы беседовали о природе добродетели, когда заметили разбойника, с трудом взбиравшегося по хребту.

Достигнув рощи, тот пал перед старцем на колени и сказал:

– О святой человек, облегчи мне душу. Мои грехи тяготят меня.

– И мои грехи меня тяготят, – молвил святой.

– Но я вор и грабитель, – сказал разбойник.

– И я вор и грабитель, – отвечал святой.

– Но я убийца! – воскликнул разбойник. – И в ушах моих вопли множества людей, чью кровь я пролил.

– И я убийца, – отвечал святой, – и мои уши полнятся воплями тех, кого я умертвил.

– Я совершил несметное число преступлений, – не унимался разбойник.

– И моим преступлениям нет числа, – отвечал святой.

Тут разбойник поднялся с колен и пристально посмотрел на старца, и было некое недоумение в его взгляде.

Когда он оставил нас и вприпрыжку сбежал с холма, я повернулся к святому и спросил:

– К чему ты обвинял себя в преступлениях, которые не совершал? Разве не видишь, что человек этот ушел, больше в тебя не веря?

И ответил святой:

– Это правда, он больше не верит в меня. Но зато он ушел премного утешенный.

И тут донеслась до нас песня, которую вдали распевал разбойник и отзвуки которой наполнили долину радостью.

Халиль Джебран родился 6 января 1883 года в небольшом горном селении на севере современного Ливана. В то время, в конце XIX века, эта территория являлась частью Османской империи. Благодаря усилиям отца семья осталась без средств к существованию, и в 1892 году переехала в США. Здесь он начал заниматься живописью. Когда Халилю исполнилось 15 мать отправила его назад в Бейрут, чтобы он учился там и не потерял связь с родиной.

После окончания школы, через три года, Джебран переезжает во Францию, для обучения живописи, а затем возвращается в США,

Свои первые произведения Джебран писал на арабском, а затем на английском. И хотя все его литературное творчестве пришлось на годы жизни в Америке, он сумел остаться ливанским писателем. Умет Халиль в 1931 году в возрасте 48 лет. Похоронен, согласно его завещанию, в земле Ливана.

Самым известным произведением Джебрана стал "Пророк". У любителей чтения, думаю, возникнет ощущение похожести на Ницшевского Заратустру, не по смыслу, нет, но по художественной подаче. Следующий отрывок из "Пророка" очень хорош, и потому часто цитируем, я даже не хотел по этой причине включать его в этот пост. но все же он тут, ибо очень хорош.

Тогда просила аль-Митра:

- Скажи нам о Любви. Он поднял голову, посмотрел на народ, и воцарилось молчание. Тогда он сказал громким голосом: Если любовь ведет вас, следуйте за ней, хотя дороги ее трудны и тернисты.

Если она осенит вас своими крылами, прислушайтесь к ней, даже если вас ранил меч, скрытый в ее оперении.

И если любовь говорит вам, верьте ей, даже если ее голос рушит ваши мечты, подобно тому, как северный ветер опустошает сад.

Ибо любовь венчает вас, но она вас и распинает. Она растит вас, но она же и подрезает.

Она подымается к вашей вершине и обнимает ваши нежные ветви, дрожащие под солнцем. И она же спускается к вашим корням, вросшим в землю, и сотрясает их.

Как снопы пшеницы, она собирает вас вокруг себя.

Она обмолачивает вас, чтобы обнажить.

Она просеивает вас, чтобы освободить от шелухи.

Она раскалывает вас до белизны.

Она месит вас, пока вы не станете мягкими. А потом вверяет вас своему святому огню, чтобы вы стали святым хлебом для святого Божиего причастия.

Все это творит над вами любовь, дабы вы познали тайны своего сердца и через это познание стали частью сердца Жизни.

Но если, убоявшись, вы будете искать в любви лишь покой и усладу, то лучше вам прикрыть свою наготу и, покинув гумно любви, уйти в мир, не знающий времен года, где вы будете смеяться, но не от души, и плакать, но не всласть.

Любовь дает лишь себя и берет лишь от себя. Любовь ничем не владеет и не хочет, чтобы кто-нибудь владел ею, ибо любовь довольствуется любовью.

Если ты любишь, не говори: "Бог - в моем сердце"; скажи лучше: "Я - в сердце Божием". И не думай, что ты можешь властвовать над путями любви, ибо если любовь сочтет тебя достойным, она будет направлять твой путь.

Единственное желание любви - выразить самое себя.

Таять и походить на бегущий ручей, что напевает ночи свою песню.

Познавать боль от бесконечной нежности.

Ранить себя собственным постижением любви;

Истекать кровью охотно и радостно.

Подниматься на заре с окрыленным сердцем и возносить благодарность за еще один день любви.

Обретать покой в полдень и предаваться мыслям о любовном экстазе.

- Возвращаться вечером домой с благодарностью. И засыпать с молитвой за возлюбленного в сердце своем и с песней хвалы на устах.

Чтение Джебрана, это не легкое чтение. Нельзя просто так томик его сочинения, что бы убить свободное время, или развлечься после трудов праведных. Это чтение требует работы души и требует особого состояния этой души и тогда мир войдет в нее

Вот еще отрывок из "Пророк"а.

И женщина с ребенком на груди сказала: Скажи нам о Детях.

И он ответил так:

Ваши дети – это не ваши дети.

Они сыновья и дочери Жизни, заботящейся о самой себе. Они ни появляются через вас, но не из вас,

И, хотя они принадлежат вам, вы не хозяева им.

Вы можете подарить им вашу любовь, но не ваши думы,

Потому что у них есть собственные думы.

Вы можете дать дом их телам, но не их душам,

Ведь их души живут в доме Завтра, который вам не посетить, даже в ваших мечтах.

Вы можете стараться быть похожими на них, но не стремитесь сделать их похожими на себя.

Потому что жизнь идет не назад и не дожидается Вчера.

Вы только луки, из которых посланы вперед живые стрелы, которые вы зовете своими детьми.

Лучник видит свою цель на пути в бесконечное, и это Он сгибает вас своей силой, чтобы Его стрелы могли лететь быстро и далеко.

Пусть ваше сгибание в руках этого Лучника будет вам в радость,

Ведь он любит не только свою стрелу, что летит, но и свой лук, хотя он и не подвижен.

Этот пост оставил к меня впечатление недосказанности, и не полноты. может быть вызванное недопониманием посыла автора. Текст представляется набором клише из критических статей, прочитанных в интернете. Сомнителен тезис о том, что у нас он издается чаще, чем гдо либо еще. Да аморальность его произведений утверждение необоснованное. Хотя, да, наши издатели всячески подчеркивали эту сторону его романов, по всей видимости, чтобы подогреть интерес к ним у определенной части аудитории.

Далее мое личное восприятие Миллера и его романов. Не буду говорить о его биографии, она вся в его работах. То, что он написал, наверное, могли бы рассказать многие, и я тоже, если бы хватило таланта. У Генри он определенно был.

В его книгах любовь. Он грубиян и многоженец. Он голодал и жил за чужой счет. Его запрещали. Но он любил и в его книгах Любовь.

Генри Миллер. октябрь 1933. яндекс картинки.

Генри Миллер мое последние открытие из мастеров, которых хочется читать. Это ни в коем случае не реклама автора и даже не попытка убедить Вас читать его. Это трудное чтение. И это , как мне кажется, чтение очень личное. Когда то, уже очень давно, я услышал песню, припев которой мне запомнился:

Хрусталь и шампанское, пламя и лед,

кто так не любил, тот меня не поймет.

Мне кажется, что это чтение именно из этой категории. Разумеется Миллер написал много всего, я имею ввиду в первую очередь те шесть романов, в которых его жизнь, которые через эту жизнь и прошли. Как Вы уже догадались, я имею ввиду его Тропики и Распятие розы. К творчеству Миллера можно относиться по разному, но , я полагаю, никто так просто и верно никогда не говорил о любви. Вот я и хочу предложить Вам несколько отрывков. Далее самое начало романа "Сексус", первого из трилогии , которую сам Миллер назвал - Распятие розы.

"Я познакомился с ней, кажется, в четверг; да, именно в четверг вечером на танцульках я увидел ее в первый раз. В ту ночь я спал часа два, не
больше, и когда утром объявился на работе, выглядел как настоящий сомнамбула. И весь день прошел точно во сне. После ужина, не раздеваясь, я рухнул на кушетку и проснулся только к шести утра на следующий день. Но чувствовал я себя отлично, голова была ясной, и весь я был захвачен одной мыслью: эта женщина должна быть со мной. Проходя через парк, я думал, какие цветы послать ей вместе с обещанной книжкой («Уайнсбург, Огайо»  ). Приближалось мое тридцатитрехлетие, возраст Христа Распятого. Совершенно новая жизнь лежала передо мной, хватило бы только смелости рискнуть и поставить все на кон. По правде говоря, рисковать то было нечем: я торчал на самой нижней ступеньке лестницы, неудачник в полном смысле этого слова.
Но сегодня наступил День Субботний, а суббота всегда была для меня лучшим днем недели. По субботам, когда все люди измочалены уже до полусмерти и только евреи отдыхают и празднуют, я оживал. Моя неделя не заканчивалась субботой, а начиналась ею. Конечно, я понятия не имел, что эта неделя окажется самой длинной в моей жизни и растянется на семь долгих лет. Я знал только, что день мне улыбается и обещает много событий. Сделать решительный шаг, послать все к чертям собачьим само по себе означало свержение рабства, обретение свободы, а мысли о последствиях никогда не приходили мне в голову. Полная и безоговорочная капитуляция перед женщиной, которую полюбил, разрывает все узы, освобождает от всех цепей, остается только одно: страх потерять ее, а это то и может оказаться самой тяжкой цепью из всех возможных."

Джун Эдит Смит или Джун Мэнсфилд Миллер

В "Сексусе" он называет ее Мара. В книге Руфь Мара значит горькая. Мара - божество зла, соблазнявшая Будду. В средневековой демонологии это суккуб, в образе прекрасной женщины. У славян - богиня смерти.

Вот эта женщина, счастье и боль, прошедшая через всю жизнь, сделавшая эту жизнь. Четверть века понабилось Генри, чтобы справиться со всем этим. Но мне кажется так и не удалось.

И еще отрывок из "Сексуса":

"Все это воскресило в моей памяти детство, тайные мечты, страстные желания, детские обиды и зависть. Какой неукротимый, яростный бунт кипел в моих жилах! Я думал о великих людях прошлого, о том, чего им удалось достичь уже в моем возрасте. Но все честолюбивые помыслы, которые могли у меня быть, улетучивались. Теперь я хотел только одного: полностью отдаться в ее руки. Превыше всего на свете хотел я слышать ее голос, знать, что она все еще здесь и что ей никогда не удастся забыть обо мне. Знать, что в любой грядущий день я смогу сунуть монетку в прорезь автомата, услышать, как она проговорит «алло», – о, на большее я и не надеялся. Если бы она пообещала мне это, если бы она сдержала обещание – плевать на все, что еще может со мной случиться."

Я не могу предсказать Вашу реакцию на эти отрывки. Наверняка они будут разные. Кто то из вас уже знаком со всем этим и имет свое мнение. Я же, наверное влюбился бы писания этого человека, даже ничего другого не знал. В заключение не могу удержаться, и познакомить Вас с еще одним отрывком. Это уже самый конец "Плексуса":

" Страдание необходимо.Но человек должен испытать его раньше, чем будет способен понять, что это так. Более того, лишь тогда становиться ясен истинный смысл человеческого страдания. И момент крайнего отчаяния - когда человек доходит до предела страданий! - происходит нечто,что сродни чуду. Великая, отверстая рана , сквозь которую утекала кровь жизни, закрывается, и все существо человека расцветает подобно розе."

Надеюсь Вы не зря потеряли время, читая все это. Повторяю, что это все очень лично, и я не хочу навязывать Вам своего мнения. Спасибо за внимание, и до новых встреч.

Нет, это не великая книга. Вполне себе такой средний текст. Но для меня эта книга, безусловно, велика. Ситуационно, что-ли. Потому что это моя первая книга. Это первая мной самостоятельно прочитанная книга, я взялся за нее лишь только научился по складам разбирать написанное.

Та самая обложка.

Труд был не легкий. За один присест мог осилить только несколько предложений. И чтобы затем знать откуда читать, в конце прочитанного предложения ставил пометку карандашом.

Мальчик был очарован. Сколько новых слов, и каких! Порфир, гнейс, базальт, скипидаровое дерево, баньян. Махайрод! Какой зверь, ранее не слышанный! А дротик? Дротик и метательный снаряд? Что это? После долгих раздумий я решил, что дротик это что-то вроде чижа, в который играли мужики во дворе. И даже вырезал один из березового полена (топились мы тогда дровами).

Ну ладно, теперь я уже большой и знаю, что это такое. А метательный снаряд так и остался загадкой.

Перед написанием этой статьи я решил перечитать книгу, и с удивлением и удовлетворение увидел, что текст читается и не вызывает внутреннего протеста. Я не пожалел, что потратил время на эту маленькую книжку (что-то в районе 70 страниц). Но в эти страницы уместилось многое. Настоящая дружба очень разных людей, приключения, борьба за выживание с природой и врагами, нашлось место и для привязанности мужчины и женщины, что теперь мы называем любовью.

Ну и совсем неожиданная вещь, для такой маленькой и, казалось бы простой, книжки. Человеку, стремящемуся к чему такому, что непривычно для остальных, что выходит за рамки обыденного, нет места в обществе, стремящемся законсервировать свои привычки, превратить их в обычай. И Ун, главный герой книги, вынужден покинуть свое племя. Рони сумел уместить все, что и мы с вами можем встретить в своей жизни.

Нет, это не великая книга. Но это моя первая книга. Кто знает, чем бы я стал, если б на её месте оказалась другая. Может быть весь мой дальнейший интерес к истории, от неё? Кто знает...

Спасибо, что дочитали до конца. Ставьте лайки к комментируйте статью, это поможет мне лучше понимать что именно вас интересует и сделать статьи более качественными. Еще раз спасибо за внимание и до новых встреч.

Сегодня я хочу представить вам стихотворение Вальтера Шатильонского "Обличение Рима". Как то в пору оно пришлось. Совершенно случайно оно очень точно описывает современную политику запада, хотя написано в 12 веке. Вальтер Шатильонский на немецкий манер, или Готье на французский, или уж совсем Гуальтерос на латыни, ныне в интернете причисляется то к вагантам, то даже к трубадуром, но, по всей видимости, не принадлежал ни к тем ни к другим.

вальтер шатильонский (1135—1200)

Ни по языку поэзии, ни по тематике стихотворений он резко отличается о этих направлений. По своей направленности его творчество более похоже на творчество вийона, жившего на три столетия позже. Свои стихотворения он писал на латыни, поэтому правильней это причислять к латинской школе.

Выпусник Парижского университета, Вальтер служил Генриху II Плантагенету, был близок с Бекетом, после убийства которого вернулся во Францию. Последние годы своей жизни провел в Амьене. Погиб во время эпидемии чумы.

Итак обещанное стихотворение.

Обличение Рима

Обличить намерен я лжи природу волчью:
Часто, медом потчуя, нас питают желчью,
Часто сердце медное златом прикрывают,
Род ослиный львиную шкуру надевает.

С голубиной внешностью дух в разладе волчий:
Губы в меде плавают, ум же полон желчи.
Не всегда-то сладостно то, что с медом схоже:
Часто подлость кроется под атласном кожей.

Замыслы порочные скрыты речью нежной,
Сердца грязь прикрашена мазью белоснежной.
Поражая голову, боль разит все тело;
Корень высох - высохнуть и ветвям приспело.

Возглавлять вселенную призван Рим, но скверны
Полон он, и скверною все полно безмерной -
Ибо заразительно веянье порока,
И от почвы гнилостной быть не может прока.

Рим и всех и каждого грабит безобразно:
Пресвятая курия - это рынок грязный!
Там права сенаторов продают открыто,
Там всего добьешься ты при мошне набитой.

Кто у них в судилище защищает дело,
Тот одну лишь истину пусть запомнит смело:
Хочешь дело выиграть - выложи монету:
Нету справедливости, коли денег нету.

Есть у римлян правило, всем оно известно:
Бедного просителя просьба неуместна.
Лишь истцу дающему в свой черед дается -
Как тобой посеяно, так же и пожнется.

Лишь подарком вскроется путь твоим прошеньям.
Если хочешь действовать - действуй подношеньем.
В этом - наступление, в этом - оборона:
Деньги ведь речистее даже Цицерона.

Деньги в этой курии всякому по нраву
Весом, и чеканкою, и сверканьем сплава.
В Риме перед золотом клонятся поклоны,
И уж, разумеется, все молчат законы.

Ежели кто взяткою спорит против права -
Что Юстиниановы все ему уставы?
Здесь о судьях праведных нету и помина -
Деньги в их суме - зерно, а закон - мякина.

Алчность желчная царит в Риме, как и в мире:
Не о мире мыслит клир, а о жирном пире;
Не алтарь в чести, а ларь там, где ждут подарка,
И серебряную чтят марку вместо Марка.

К папе ты направился? Ну так знай заране:
Ты ни с чем воротишься, если пусты длани.
Кто пред ним с даянием появился малым,-
Взором удостоен он будет очень вялым.

Не случайно папу ведь именуют папой:
Папствуя, он хапствует цапствующей лапой.
Он со всяким хочет быть в пае, в пае, в пае -
Помни это каждый раз, к папе приступая.

Писарь и привратники в этом с папой схожи,
Свора кардинальская не честнее тоже.
Если, всех обславивши, одного забудешь,-
Всеми разом брошенный, горько гибнуть будешь.

Дашь тому, дашь этому, деньги в руку вложишь,
Дашь, как можешь, а потом дашь и как не можешь.
Нас от многоденежья славно в Риме лечат:
Здесь не кровь, а золото рудометы мечут.

К кошельку набитому всем припасть охота;
Раз возьмут и два возьмут, а потом без счета.
Что считать на мелочи? Не моргнувши глазом,
На кошель навалятся и придушат разом.

Словно печень Тития, деньги нарастают:
Расточатся, явятся и опять растают.
Этим-то и кормится курия бесстыдно:
Сколько ни берет с тебя, все конца не видно.

В Риме все навыворот к папской их потребе:
Здесь Юпитер под землей, а Плутон на небе.
В Риме муж достойнейший Выглядит не лучше,
Нежели жемчужина средь навозной кучи.

Здесь для богача богач всюду все устроит
По поруке круговой: рука руку моет.
Здесь для всех один закон, бережно хранимый:
"Ты мне дашь - тебе я дам" - вот основа Рима!

Рабиндранат Тагор. яндекс картинки.

Это случилось в Смоленске... Кажется после третьего (или четвертого) курса, на технологическую практику отправили меня в славный город Смоленск. Поселили нашу группу на заднепровской стороне в общежитии какого то Смоленского вуза. Пусть не обижаются на меня сегодняшние жители города, но с тех пор прошло больше сорока лет и воспоминания мои скудны .Место моего жительства было на тогдашней окраине, минут за двадцать можно было через поля дойти до Днепра. Смоленск город не только боевой славы, из начала времен западный форпост России, но и родина людей, составляющих славу отечества.

Именно в Смоленке работал Коненков, скульптор, работавший по дереву. И я стал завсегдатаем его музея. В церкви, как мне кажется теперь, у сохранившейся крепостной стены, меня ждала икона Божьей Матери, как казалось, списанная с женщины, единственной, которую я любил. И здесь же, в Смоленске, я впервые познакомился с Рабиндранатом Тагором, с его стихами, написанными на английском.

Сборник "Залетные птицы", и особенно, если можно сказать, выходное стихотворение, почему то запало мне в душу, и осталось со мной на всю жизнь. Я даже перевел его на эсперанто. Бог весть почему что то остается с нами, а что то безвозвратно уходит. Судите сами. Вот эти четыре строки:

"Залётные птицы лета слетаются под окно моё, чтобы спеть свою песню и улететь далеко.
А жёлтые листья осени, у которых нет песен, трепещут и опадают на землю, и со вздохом остаются со мной."

Лу Синь.

За свою читательскую карьеру, я сталкивался с очень разными авторами и их произведениями. Есть много заслуженно известных имен по настоящему больших мастеров, известных даже людям не слишком читающим. Но есть и такие мастера, что не пользуются популярностью,их имена, как говорится не на слуху, и не встречаются в многочисленных ныне " литературных"статьях и обзорах книг. Поэтому я решил посвятить таким авторам цикл статей, чтобы напомнить широкой публике об этих мастерах. Я буду публиковать короткие отрывки из их произведений, надеясь заинтересовать читателей их творчеством. Начать хочу с китайского поэта, писателя и публициста Лу Синя. Приведенное ниже произведение воспроизводится по собранию сочинений в четырех томах 1955 г. , вышедшему в издательстве "Художественная литература" Представляю вашему вниманию небольшое эссе из сборника " О погоде болтать разрешается".

ЛУ СИНЬ
ВОСПЕВАЮ НОЧЬ

Ночь любят одинокие и праздные, те кто бессильны в борьбе, те, что боятся света.

При свете дня и говорят и поступают иначе, чем темной ночью, при свете солнца иначе, чем при свете лампы. Бывает предрассветная мгла, а бывает такая черная темнота, что не разглядишь даже ладони вытянутой руки. Ночь - это покров природы. Она, точно черный пух, окутывает человека так нежно и ласково, что он невольно сбрасывает с себя и маску и одежду. Но тот, кто любит ночь, должен иметь острый слух, зоркий глаз и различать все черное в темноте ночи.

Выходя из ярко освещенной комнаты в темную, благородные мужи потягиваются. У влюбленных, когда они уходят в тень от лунного света, меняется выражение лица. Блестящие, хаотические, бурные, безумные, сверхчеловеческие произведения, написанные при дневном свете на белой бумаге, с приближением темноты тускнеют, точно блестящий золотой нимб вокруг всезнающей головы на буддийских иконах, проступает их подлинное содержание: жалкое, льстивое, ложное, обманывающие, хвастливое и интригующее.

Любители ночи черпают в темноте свою славу.

Молодая девушка, энергично постукивая каблучками, идет по освещенной фонарями улице.Нот поблескивающая под носом капелька пота доказывает, что она только учится быть "модной".если ей часто придется проходить под сверкающими фонарями, ее ожидает падение. Но темнота, перед рядом закрытых магазинов, протягивает ей руку помощи, и, вздохнув полной грудью, она замедляет шаг, ощущаю, как ласкает ее ночной прохладный ветерок.

Ночь шлет свои милости и любителям темноты и "модным" девушкам.

Но вот наступает день. Люди встают и выходят осторожно, с оглядкой. Лица у супругов совсем иные, чем пять - шесть часов назад. Становится оживленно и шумно. Но за высокими стенами больших особняков, теремов, гостиниц, тайных учреждений, тюрем все так же царит подлинный страшный мрак. Сейчас при свете солнца людские толпы снуют взад и вперед. о это украшение_ золотая крышка на чане с месивом из человечины, белила на лице сатаны...

Лишь ночью видна правда. Я люблю ночь и ночью написал " Воспеваю ночь".

Надеюсь, вам понравилось, и вы захотите прочитать еще что нибудь