Серия «Бесконечное лето: Сломаный мир»

Кто я?

Точный ответ на этот вопрос мне неизвестен. В моей голове всплывают смутные образы, разрозненные фрагменты воспоминаний, которые я никак не могу сложить в единую картину.

Меня зовут Юра. Мне двадцать лет. Родителей я не помню — их образы стерты из моей памяти, словно кто-то намеренно вычеркнул их оттуда. Как я оказался здесь? Этот вопрос терзает меня, но ответа на него у меня нет. Я знаю лишь одно: место, где я был прежде, сильно отличается от этого.

Этот лагерь… или, возможно, что-то иное. Пространство? Мир между мирами? Не знаю, как правильно его назвать. Пусть будет лагерь.

Но одно я понял наверняка — это место таит в себе опасность.

Я знаю, что лагерь пытался меня уничтожить. Он словно осознанная сила, вычёркивающая из реальности всё, что не вписывается в его правила. Та девушка с фиолетовыми волосами… Точнее девушки… Не помню…

Я не знаю, почему оказался в этой ситуации. Что стало причиной? Какой шаг привёл меня к этому моменту? Ответы ускользают, оставляя только ощущение ужаса от того, что со мной делали. То, через что мне пришлось пройти… Нет слов, чтобы описать это.

Мои воспоминания превратились в разорванный холст. Когда-то это была цельная картина из пазлов, но теперь — лишь хаос, беспорядочно разбросанных по полу частиц. Некоторые куски ещё сохранились, но главный смысл утерян. Я пытаюсь собрать их воедино, но чем больше пытаюсь, тем сильнее понимаю: чего-то важного не хватает.

Важное…

Что же это теперь значит для меня? Какое значение я должен придать этому слову? Что мне делать дальше? Мысли роились в голове, переплетаясь в хаотичный, неуправляемый поток, от которого становилось только хуже. Я глубоко вздохнул и облокотился на ствол дерева, пытаясь хоть немного привести себя в порядок.

— Что вообще происходит?..

Как и следовало ожидать, ответа не последовало. Только ночная тишина окутывала меня, холодная и безразличная.

Я думал о своей дальнейшей судьбе. Осознавал, что не знаю, кто я на самом деле. Не понимаю, насколько опасно это место. Не знаю, что мне делать. Но одно я знал точно — я больше не позволю тому, что случилось со мной, повториться.

Я был уверен, что причина случившегося — я сам. Моя беспечность, безответственность… быть может, даже инфантилизм. Но так ли это? Или я просто пытаюсь возложить вину на себя, потому что мне не хватает ответов? Я не помню, что именно произошло. Не могу восстановить цепь событий, которые привели меня к этому моменту.

Может, я нагрубил этой фиолетоволосой?.. Нет, вряд ли, чушь какая-то! Тут что-то большее. Какая-то неуловимая закономерность, причина, скрытая за гранью моего понимания. Почему-то я уверен: во всём виноват сам лагерь. Откуда эта уверенность? Я не знаю. Просто чувствую это.

Я сжал кулак и со всей силы ударил по дереву. Боль отдалась в руке, но я не обратил на неё внимания.

— Неважно. Раз я полностью не утратил память, значит, я смогу разобраться. Мне нужно только время.

И почему-то я точно знаю: времени у меня много. Это знание в моей голове было таким же незыблемым, как то, что два плюс два равно четырем.

Я медленно обвёл взглядом лес, выискивая любые подозрительные движения. И тогда заметил её.

Едва различимая фигура девушки с двумя короткими хвостиками мелькнула между деревьями. Её силуэт на мгновение застыл в темноте, словно специально давая мне возможность её увидеть… а затем исчез.

Плохой знак. Очень плохой.

Я слишком долго задержался на одном месте. Если она снова нападёт, я вряд ли выдержу ещё одну стычку.

Вдалеке что-то блеснуло, словно отражая лунный свет.

Этого слабого проблеска хватило, чтобы я инстинктивно сместился на шаг влево.

В следующую секунду лезвие ножа с глухим звуком вонзилось в ствол дерева, к которому я только что прислонялся.

Я резко развернулся, сердце гулко стучало в груди.

— Вот стерва… Когда же ты от меня отвяжешься?!

Тишина. Ни движения, ни ответа. Только ночь, только шёпот ветра в кронах деревьев.

Но это была её ошибка.

Я сделал резкий шаг вперёд и, взмахнув рукой, с силой сломал торчащий в древесине нож. Лезвие треснуло с неприятным звуком, оставляя в моих пальцах лишь бесполезный обломок.

Я усмехнулся.

— Теперь ты без оружия.

Моя улыбка исчезла так же быстро, как появился этот нож.

Даже без оружия, эта девушка... Нет, девушки представляют немалую угрозу.

Я замер, прислушиваясь к каждому, даже самому тихому шороху. И тогда понял — она здесь не одна.

Это осознание ударило по мне, словно удар молнии. Холодный пот скользнул по спине.

Ситуация, мягко говоря, была плачевной. Оставаться на открытом пространстве — верный путь к гибели. Они знают, как работать вместе, и, если я позволю им окружить себя, шансов выбраться у меня не останется.

Этого мне ещё не хватало…

Я не стал ждать.

Резким рывком сорвался с места, бросившись вперёд. Если я выложусь на полную, то у меня должно получиться.

Икры ног начали неистово гореть — скорость, с которой я бежал, была ненормальной. Но у меня не было выбора. От этого зависела моя жизнь, и я не мог позволить себе даже секунды замедления.

Позади раздавались стремительные, уверенные шаги. Они гнались за мной.

Сердце бешено стучало в груди, лёгкие будто сжимала железная хватка. Я знал: рано или поздно силы покинут меня, но отбрасывал эти мысли. Мне нужно было продолжать.

И тогда появился шанс на спасение.

Уголки губ дрогнули, и на лице снова появилась улыбка.

Я не замедлился, не колебался. Просто перепрыгнул этот самый шанс — и продолжил бежать.

Позади раздался глухой удар.

Звук столкновения человеческого тела с чем-то жёстким и беспощадным.

Они угодили в мою ловушку.

Я остановился.

Мне повезло, что я успел подготовиться. Сегодняшняя вылазка удалась.

Обернувшись, заметил её.

Девушка неслась в мою сторону, не сбавляя скорости. В глазах горел холодный, сосредоточенный огонь.

Моя улыбка исчезла.

Я не стал ждать.

Снова рванул вперёд, не позволяя себе замедлиться ни на секунду.

Попалась только одна. В следующий раз я не буду таким наивным.

Вскоре впереди показался старый корпус.

Выложился на последние силы, бросился внутрь и молниеносно захлопнул за собой дверь.

Но это было лишь полдела.

Я метнулся к люку в полу, быстро открыл его и спрыгнул вниз. Глухой лязг металла отразился эхом в темноте.

Не теряя ни секунды, я вернул крышку на место.

Затем, как и было задумано, сунул заранее подготовленный железный прут в ручку люка.

Теперь эта гадина не пролезет ко мне.

Я тяжело опустился на пол, облокотившись на холодную, шероховатую стену.

Дал себе время отдышаться.

Пульс медленно приходил в норму, но в висках всё ещё стучала кровь.

Спустя пару минут я поднялся и направился вглубь бункера.

Я знал о существовании этого места с самого начала. Каким-то чудом это знание не исчезло вместе с остальными воспоминаниями. И это было настоящим везением. Если бы я не помнил про бункер, я бы не продержался и недели в этом месте.

Зайдя внутрь, я скинул с плеч рюкзак.

Трофей этой вылазки.

В этот раз мне повезло. Я смог добраться до столовой, а это значило, что запасы еды пополнены.

Я выдохнул, позволив себе улыбку облегчения.

Если бы не та наспех установленная ловушка, меня бы уже не было в живых.

Это была третья по счёту вылазка.

Первая закончилась провалом и сильным порезом на левой щеке. Тогда я недооценил их... и поплатился.

Вторая прошла лучше — я сумел пробраться в здание кружков и обыскать один из домиков.

Благодаря этому не умер от голода и нашёл пару полезных вещей.

Но эта вылазка была куда результативнее.

Я добрался до столовой, смог ещё раз обыскать кружки, а затем даже пробрался в медпункт.

Сегодня мне действительно повезло.

Разложив вещи на столе и верхнем ярусе кровати, я, наконец, позволил себе поесть.

Голод был сильным, но я уже привык к этому чувству. В этом лагере редко удавалось поесть спокойно.

Проглотив последний кусок и запив его водой, я почувствовал, как усталость начала наваливаться.

Но отдыхать было рано.

Я снова вернулся к своим вещам, аккуратно перебирая всё, что удалось добыть.

Я не знал, сколько ещё смогу здесь прожить, но понимал: рано или поздно мне придётся покинуть это место.

И прежде чем решиться на это, нужно было убедиться — есть ли у лагеря границы?

Что-то внутри говорило мне, что покинуть его невозможно.

Но я не мог слепо верить этим ощущениям. Уверенности у меня не было.

Я должен был собрать всё необходимое для пути.

Если я смогу выбраться, эти вещи мне пригодятся.

Если не смогу — они точно не будут лишними.

Этот лагерь — опасен.

Рано или поздно она меня найдёт.

Я не знаю, сколько у неё клонов, но подозреваю, что их не меньше десятка. Хотя, нет никаких гарантий, что их не сотня…

Лишь удача позволила мне избавиться от двоих.

Одна — в автобусе.

Вторая — в лесу.

Недаром я подвесил то бревно.

Вещи были сложены.

Я аккуратно разложил их по уголкам, проверив всё несколько раз, как будто это могло повлиять на то, что произойдёт завтра. Как будто если я что-то забуду, оно станет тем препятствием, которое не позволит мне покинуть этот лагерь. Но всё было на месте. Всё, что нужно было, я взял. Завтра утром я уйду.
Границу лагеря — это будет моя цель. Надо двигаться. Я уже не могу оставаться здесь. Стены сдавливают, воздух становится слишком тяжёлым. Тёмные коридоры, холодные, пустые комнаты. Этот место больше не может меня удержать.

Сидя на стуле, я уставился на красную лампочку, висящую на стене. Маленький, тусклый огонёк, который маячил там, как немой свидетель всей этой безумной истории. Я смотрел на него, и с каждым мигом его свет становился всё ярче, будто поглощая меня. Сначала не замечал, как погружаюсь в это, но вскоре начал ощущать, как что-то в груди начинает сдавливать, как грусть. Она набирала силу, медленно, незаметно, как набегающее облако.

Что-то гложет меня.
Но что именно? Я не знал. Это была не просто скука или усталость, которые я бы мог объяснить физически. Это было глубже. Что-то странное и необъяснимое. И оно не отпускало меня.

Я чувствовал, что потерял что-то важное, но не знал что. Это было как тот момент, когда ты понимаешь, что что-то не на месте, но не можешь найти, что именно. Что-то такое, что не удастся вернуть, даже если ты найдёшь.

Да, моя память — это то, о чём я вспоминал в такие моменты, но я был уверен, что дело не только в этом. Это было не просто потерянное воспоминание. Это было нечто большее. Будто я забыл что-то важное. Или кого-то.

Каждый раз, когда я пытался проникнуть в эти мысли, я ощущал, как внутри образуется нечто мутное, неясное, что ускользает от меня, стоит лишь попытаться его схватить. Может быть, это был кто-то? Может, человек, которого я когда-то знал? Это мог быть он. Я просто не мог вспомнить. Или, может, я потерял связь с чем-то важным. Но что?

Меня гложило это ощущение, как будто я потерял альбом с картинками из детства. Те картинки, что вечно живут в памяти, которые, как бы ни менялся мир, всегда остаются важными, как бы много лет ни прошло. А я потерял их. И что хуже — не могу вернуть их. Уже не могу.

Кажется, я понял, что именно было потеряно — нечто, что определяло меня, моё прошлое, моё «я». И теперь этого не было. И никто, даже я сам, не мог вернуть это. Не мог вернуть те моменты, которые составляли мою жизнь. Это ощущение оставляло пустоту. И вот я, сидя в этом бункере, окружённый всем тем, что должно было бы утешать меня, вдруг понял, что в этом месте чего-то важного не хватает.

Каждый угол казался слишком знакомым, но всё же не таким, как должен был быть. Эта лампочка, тусклый свет, сам воздух — всё это казалось странным, ненастоящим, как будто этот мир был неполным. Как будто его части были утрачены, как и всё остальное.

Из трубы домика поднимался дым, и как только я это осознал, мои мысли вдруг смешались. Это было неожиданно — дым. Если он есть, значит, в доме кто-то точно должен быть. Но кто? И почему в этом странном месте? Вопросы роились в голове, как неуловимые тени, но я старался держать фокус.

Но была и другая деталь, не менее странная. В этом месте было необычайно тихо. Да, тишина — это не просто отсутствие звуков, это что-то более глубокое. Такое ощущение, что вся жизнь вокруг затаилась. Я улыбнулся. Даже звуки птиц исчезли, да те самые птицы, которых и так в этом лагере никогда не было.

Стоять здесь, продолжать размышлять и ждать, не двигаясь дальше, я не мог. Что-то тянуло меня вперёд. Это место не давало мне покоя, и я не мог позволить себе просто стоять на месте, теряя возможность понять, что скрывается в этом доме.

Меня не пугало ничего. В этом лагере, в этом мире, я привык ко всему, и не было того, что могло бы меня смутить или остановить. Сколько бы я ни сталкивался с загадками и странностями, я знал одно — всё, что происходит здесь, это что-то необычное. Поэтому, с невозмутимым выражением лица, я подошёл к домику и постучал в дверь.

В домике послышались звуки, и через мгновение мне открыли дверь.

Дверь открыла девушка. Она взглянула на меня с каким-то странным выражением, будто оценивая, потом тяжело вздохнула и закатила глаза, как если бы уже знала, что меня стоит ожидать.

— Семён... Заходи, — протянула она, не сразу убрав взгляд от своего домика, как будто там, в этом маленьком пространстве, было что-то гораздо более важное, чем я.

Её слова, будто бы повторённые много раз, заставили меня немного напрячься. Она точно знала меня. Это меня удивило. Как она могла меня знать? Я не знал, что думать в этот момент, но удивление быстро испарилось. Важно сохранять внутренний покой и сосредоточенность.

Домик внутри был аккуратно убран. Воздух был наполнен мягким, успокаивающим запахом трав, что добавляло уюта этому месту. В углу стояла печь, её чугунный корпус скрывался за лёгким налётом пыли. На печи стоял чайник, и густые струйки пара, как маленькие облачка, вырывались из его носика, растворяясь в воздухе. Всё здесь было как-то так тихо и спокойно, будто время в этом доме замедлилось.

— Хватит стоять в дверях, присаживайся, — сказала она, указывая на стул. — Чай будешь?

— Буду, — ответил я, сделав так, как она сказала. Я медленно направился к столу, присел и, казалось, мгновенно погрузился в атмосферу этого места. Всё было так спокойно и умиротворённо. Я наблюдал, как она с лёгкостью принялась за заварку чая. Её движения были плавными и уверенными, каждый шаг в этом процессе выглядел продуманным и естественным, как будто она делала это тысячу раз.

Вскоре дом наполнился нежным запахом мяты, который, казалось, окутывал всё вокруг. Лёгкая сладковатая свежесть этого аромата проникала в каждый уголок, заставляя расслабиться. А вот ещё один запах… да, точно, липа. Хотя я не был уверен, но казалось, что в этом аромате была и эта нота. Я не разбирался в травах, но точно ощущал, что здесь что-то особенное.

Девушка поставила две чашки на стол, и, аккуратно сев напротив меня, взглянула прямо в глаза. В её взгляде не было настороженности или любопытства, как я ожидал. Только лёгкая спокойная уверенность.

Я отхлебнул чай, и сразу почувствовал, как вкус проникает в каждый уголок моего тела. Это был идеальный чай. Я не знал, из чего он был приготовлен, но он точно был чем-то необычным. Сочетание трав и ароматов, которое я никогда не пробовал раньше, но оно было настолько гармоничным, что я не мог не почувствовать — такого я ещё не пил.

Она отрешённо посмотрела на меня, а затем задала вопрос, будто бы это было что-то совершенно обычное, как будто она давно знала, что мне нужно его задать.

— Про других Семёнов знаешь?

Я немного задумался, переваривая её слова.

— Мне рассказывали, что они есть, — ответил я. — Но видеть я их не видел.

— И кто же? — продолжила она, как будто сама ожидала ответа.

— Мой знакомый. Юрой звать.

Она нахмурила лоб и погрузилась в раздумья.

— Да, вроде бы такой заходил. Вроде бы недавно... Или это было давно? — Она начала размышлять вслух, словно пытаясь сложить в голове кусочки пазла. Я молчал, позволяя ей обдумать всё.

Тишина заполнила комнату, и только мягкий шум заварки и пар, поднимающийся от чая, нарушал её.

— Извини, — наконец нарушил я тишину, — я бы хотел узнать, кто ты? Раньше я тебя не видел.

Девушка вздохнула, как будто этот вопрос был ей знаком. Я почувствовал, что не первый Семён, который интересуется её личностью.

— Меня зовут Сова, — сказала она, как будто это было совершенно очевидно. — Это мой псевдоним. Настоящее имя не имеет значения. Я такой же человек, как и ты, у меня есть свои копии. Я тоже заперта в этом месте. Правда, есть кое-что, чем я отличаюсь от тебя... Скажем так, я появилась раньше.

Я немного озадаченно вскинул брови.

— Ты такой же попаданец, как и я? — переспросил я, пытаясь понять, в чём заключается её отличие.

— Да, такой же, — ответила она с лёгкой улыбкой. — Правда, я умнее. Ты, Семён, увы, дурак. Твой дружок... думаю, не меньший.

Я почувствовал, как её слова, несмотря на их лёгкость, оставили во мне тень сомнения. Кто она такая и как давно она здесь? Почему она говорила о себе так уверенно? В её словах была какая-то глубина, которая оставляла меня с ещё большим количеством вопросов, чем раньше.

— По поводу него, ты, может, знаешь, где он? Мне нужно его найти, — поинтересовался я.

Она отхлебнула чай, я последовал её примеру, чувствуя, как тепло напитка наполняет меня спокойствием, но мысли оставались всё такими же тревожными.

— Скажу то, что знаю, — начала она, слегка отклонившись назад. — Найти его легко, для этого нужно сосредоточиться на его образе при перемещении, — её глаза на мгновение устремились в окно, как будто она пыталась вычленить нечто из того, что скрывалось за стеклом. — Этот лагерь связывает. Те, кто уже знают друг друга, смогут найтись.

Она сделала паузу, как будто обдумывая, как лучше объяснить. Я продолжал слушать, впитывая каждое слово.

— Скажу так, — продолжила она, — зная о его существовании, у тебя появляется возможность его найти. Лагерь... точнее, система лагерей бесконечна. Поэтому чтобы его найти, потребуется первоклассные умения в перемещении. Без этого будет очень сложно.

Я зевнул, потирая глаза, и устремил свой взгляд в окно. Там был только лес. Ничего больше. Природа, как всегда, кажется такой неизменной и в то же время полной тайн. Но я не отвлекался. Значит, найти я его смогу. Это уже хорошая новость. Главное — понять, как перемещаться между лагерями.

Я вновь перевёл взгляд на Сову, пытаясь осмыслить услышанное.

— Сова, ты знаешь способ, как переместиться в другой лагерь? — спросил я, надеясь, что ответ будет простым и понятным.

Она откинулась на стуле, как будто размышляя, и, наконец, ответила.

— Тебе нужно полностью раствориться в этом лагере... Представь, будто тебя нет, белый шум, пустота... После чего представь переход. Это получится не сразу, но рано или поздно ты это освоишь. Как-никак, у тебя к этому есть некий талант. Точнее, у Семёна он есть, а ты — Семён, значит, и талант должен быть.

Она сидела, расслабленная, слегка наклонив голову, как будто её слова были для неё само собой разумеющимися. Она говорила так спокойно, что это меня немного успокаивало. Всё же, несмотря на её уверенность, я не был до конца уверен в успехе. Но я точно попробую.

— Значит, так это делается... Хорошо, попробую, — ответил я, удивляясь, как легко идёт наш разговор. Вроде бы мы с ней оба застряли в этом лагере, но несмотря на это, атмосфера была странно непринуждённой.

Вдруг меня охватило чувство, что я что-то упускаю. Я всё время думал о том, что и как делать, а вот кто она такая? Девушка, которая так же, как и я, попала в этот мир. Кто она, на самом деле?

— Слушай, меня терзает вопрос. Кто ты? Можешь рассказать поподробнее? — спросил я, наконец, не выдержав.

На меня вдруг накатила сонливость. Это было странно. Возможно, я давно не спал?

— Я своего рода так, кто направляет людей, которые заходят ко мне, — начала она, её голос был спокойным, но в нём звучала какая-то усталость. — Этот путь я выбрала сама, так как заняться тут нечем...

Она вдруг грустно уставилась на меня, её взгляд был пустым и отстранённым, как будто она видела что-то далеко за пределами моего понимания.

— Но мне это уже начинает надоедать, — продолжила она, — поэтому в последнее время я сижу в этом лагере и пытаюсь постичь суть.

Её улыбка была едва заметной, почти невидимой, но я всё равно уловил её. Это была не радостная улыбка, скорее печальная, усталая. Казалось, она давно утратила веру в то, что этот мир может предложить ей что-то важное.

— Недавно ты со своим другом расшатал этот лагерь, — её слова, как молнии, пронзили тишину. — И, скажем так, натравил на себя ответку. Я по мере сил сдержала это, но в пределах своих возможностей. Так как для меня это может плохо кончиться. Я осела в этом месте, и это грозит потерей моей памяти... А память, как ты понимаешь, делает нас нами.

Я почувствовал неприятное сжатие в груди. Это звучало как предупреждение, как что-то важное и тревожное. Недавно я сам испытал на себе, как это — терять свою память. Чувство утраты, словно ты перестаёшь быть собой, исчезаешь без следа.

— Только в этом месте всё работает как-то иначе, — продолжила она, её взгляд стал более сосредоточенным, а голос — немного тише. — Этот лагерь... Это как бы совокупность нашего влияния. Все, кто тут был, будет или есть, приносят что-то своё. Раньше, до того как появился ты, я была той, у кого бесчисленное множество копий, ключевое тут — осознанных копий. Но, со временем они все выбирались… Хотя может, и нет. В какой-то момент их стало меньше.

— Так вот, среди всего этого бесчисленного количества копий есть те, кто имеют осознанность, — её слова словно заставили мир вокруг остановиться. — В какой-то момент ты осознаёшь, что ты тут не в первый раз. А потом в тебя начинают вкачивать терабайты памяти.

Её голос был ровным, но в нём всё равно ощущалась тень усталости. Это было что-то большее, чем просто объяснение — это было откровение. Сказанное ею имело смысл. Лагерь действительно был каким-то необычным местом, где всё нарушалось, где не было простых объяснений. Где была моя память до того, как я осознал то, что был уже в этом месте? Хм, помню что когда я думал о Генде, то всегда ощущал, что кто-то или что-то не даёт вспомнить его имя. Но я верен что знаю его. Возможно наша память заблокирована, и в какой-то момент мы можем снять блок? Не знаю…

— А откуда у тебя информация, что в этом месте есть копии у каждого? — спросил я, всё ещё пытаясь осмыслить её слова.

Она замолчала, её взгляд ускользнул в сторону, как будто она не знала, как ответить.

— Мне об этом рассказали, — её голос стал тише, и я почувствовал в нём странную тяжесть. — Те, кто был до тебя и до меня. Они утверждали, что в их лагере я была просто фоновым пионером. Я, к сожалению, в этом не уверена.

Я некоторое время молчал, пытаясь понять, что она имела в виду. Почему ей не удавалось поверить в их слова?

— Кто же эти другие? — наконец, я нарушил тишину.

Она вздохнула, её плечи слегка опустились, будто тяжесть вопросов сжимала её.

— Такие же, как ты и я, — её ответ был коротким, но в нём было столько скрытого смысла. — Правда, из них никого не осталось. По крайней мере, я их больше не видела.

— Стоп, ты же говорила, если ты знаешь, кого ищешь, то сможешь найти. Разве это не работает и с ними? — мой вопрос прозвучал как последняя попытка разобраться, в чём же тут дело.

Она посмотрела мне прямо в глаза, её взгляд был холодным и сосредоточенным, как будто она что-то точно знала, но не хотела делиться всей правдой.

— Я пыталась, как ты уже понял, это у меня не получилось, — её слова были ровными, но в них скрывалась тень разочарования. — А это может означать только одно — они либо выбрались, либо произошло что-то ещё, что я не знаю.

Её голос словно потонул в пустоте, и я почувствовал, как будто весь мир вокруг меня начало расплываться. Мысли смешивались, а голова с каждым моментом становилась всё тяжелее. Перед глазами начало двоиться, и какая-то странная слабость накрыла меня, как туман.

Я попытался сосредоточиться, но чувства усталости стали слишком сильными. Не в силах больше бороться, я прикрыл глаза, надеясь хоть немного отдохнуть, но её слова продолжали звучать где-то вдалеке, теряясь в пространстве. Постепенно они становились всё тише и тише.

Мой разум поглотила темнота, и я просто уснул.

https://vk.com/public222545098

С того момента, как Юра отправился на поиски своей знакомой, прошло много времени. Намного больше, чем я ожидал. Он говорил, что это должно быть возможно — найти её… Тогда я не до конца понимал, насколько сложен его путь, насколько долгим окажется ожидание. Если бы я знал… возможно, отправился бы с ним.

Сначала я просто ждал. Дни тянулись бесконечно, сливаясь в серую пустоту. Я пытался отвлечь себя хоть чем-то, но тревожное чувство не отпускало. Будто бы внутри что-то подсказывало: я не должен просто сидеть сложа руки.

По наставлению моего друга я отправился в бункер под старым лагерем. В одном из туннелей каменный завал преграждал путь, но, по его словам, за ним располагался Архив. Там должны лежать нужные мне книги. Я не был уверен, но заняться было нечем, а работа хоть немного помогала справиться с бесконечным ожиданием.

День за днём я разбирал завал. Камни были тяжёлыми, покрытыми пылью и плесенью, а воздух здесь стоял густой, спёртый. Иногда я опасался, что потолок может рухнуть, но с каждым днём проход становился всё шире. Я не знал, сколько времени прошло — в подземелье дни и ночи сливались воедино.

И вот, наконец, среди груды камней блеснул металл. Я расчистил ещё немного и увидел перед собой тяжёлую металлическую дверь. Её поверхность была покрыта ржавчиной, но, несмотря на это, она выглядела прочной. Внизу виднелись выцарапанные символы, но разобрать их было трудно.

Я потянул за массивную ручку, но дверь не поддалась. Тогда я взял лом, просунул его в щель между створками и надавил изо всех сил. Раздался скрежет, затем глухой удар — словно в пустоту. Через несколько мгновений дверь медленно открылась, и из-за неё потянуло влажным, пыльным воздухом.

За дверью простирался узкий коридор, ведущий вниз. Стены были из старого бетона, на полу валялись разорванные бумаги, а в воздухе витал слабый запах гари. Я осторожно шагнул внутрь, чувствуя, как меня охватывает странное чувство. Здесь было тихо. Слишком тихо.

Продвигаясь дальше, я вышел в огромное помещение, заставленное стеллажами, шкафами и столами. А также в дальнем углу стоял компьютер, но как я понял, он был бесполезным мусором. Это был Архив. Документы, книги, папки — всё покрыто толстым слоем пыли, но, казалось, нетронутое временем. Я провёл рукой по ближайшему столу, поднял один из листов и попытался разобрать текст.

“Ты здесь не просто так!”

Когда-то я встречал точно такую же записку у колёс автобуса… Это одна из загадок, которые я не могу понять. Да, то, что я тут не просто так, и так понятно. Но вопрос зачем или для чего, висели в воздухе мёртвым грузом.

Отложив листок, я принялся искать то, о чём говорил Юра. Книги, точно не помню какие. Он просто сказал книги… Мда… Вот я дурак, надо было уточнить этот вопрос, так как в этом месте было очень много книг.

Как оказалось, все книги были пустыми. Просто красивые старые обложки, и белые листы вместо листов с текстом. Поэтому обращать внимание нужно было только на те книги, где есть хотя бы буквы. Так я и поступил. Поитогу где-то в течение двух часов были найдены следующие: это “астральная проекция” и множество томов под авторством Карлоса Кастанеды.

Что-то знакомое… Я где-то уже слышал это имя, но не мог точно вспомнить, где. Может, когда-то в университете? Или читал мельком в каком-то старом журнале?

Я пролистал несколько страниц. Текст был странный, почти философский, но не в том смысле, как учебники по логике или истории. Скорее, как записи человека, который пережил нечто выходящее за рамки обычного восприятия. Путь воина? Магия… Шаманы… Какая-то дичь. Ладно, раз он смог что-то понять, то думаю и у меня получится.

Взяв все книги, я направился в бункер. Там не нужно постоянно подсвечивать фонариком, как-никак свет есть.

Дальше шло время. С каждым днём я всё больше углублялся в изучение смысла, скрытого за строками книг. И вот, шаг за шагом, я пытался разобрать каждое слово, каждое предложение. Это было не просто. В одном из трактатов я наткнулся на мысль, которая меня поразила: «Человек знания должен победить свои страхи, преодолеть величие, избавиться от гордости и не поддаваться старению.» Звучало странно, почти мистически... Но это тоже было частью пути. Ладно, продолжим.

Время шло, и с каждым прочитанным произведением я всё глубже понимал скрытые смыслы, которые вкладывались в слова авторов. Тут явно скрывался опыт великого наставника, человека, достигшего истинной мудрости. Но как же они воспринимают мир, эти мастера мысли? Как они способны видеть то, что скрыто от простого взгляда?

Я дочитал все книги, но этого было недостаточно. Теория была лишь первым шагом. Нужно было переходить к практике. Так начался новый этап моего пути. Дни я проводил в медитации. Время пролетало незаметно. Все эти бесконечные циклы и суета лагеря уже не привлекали меня. Внешний мир стал почти невидимым. Я погрузился в себя, и всё, что происходило вокруг, казалось чем-то далёким и несущественным.

Моя концентрация возросла до предела. Каждый момент, каждый вдох, каждый миг поглощали меня целиком. Я больше не был раздроблен внутренними сомнениями и беспокойствами. Мой внутренний мир, который так долго искал гармонию, наконец-то обрёл покой. Все тревоги растворялись, оставляя лишь ясность и сосредоточенность.

Тогда я начал ощущать мир вокруг себя. Вначале это было неуловимо, едва заметно, но вскоре я понял, что моё восприятие уже не ограничивалось лишь тем, что попадало в моё поле зрения. Я начал чувствовать лагерь, его атмосферу, даже тех, кто был далеко. Внезапно я осознал, что я могу ощущать каждую трещинку в стенах, каждый шорох листвы на ветру. Казалось, мир открылся передо мной, и это было удивительно простое ощущение. Оказавшись в этом новом пространстве, я понял, что это было не так сложно, как я себе представлял. Просто нужно было освободить ум и довериться ощущениям.

Затем, как будто невидимая сила подтолкнула меня, я смог переместиться в пространстве. Это было словно естественное продолжение моих мыслей, как шаги, которые неизбежно приводят к определённой точке. Сначала мне казалось невозможным сделать это. Но как человек, который учится печатать на клавиатуре вслепую, так и я постепенно осознал, что это — вопрос времени. С каждой новой попыткой я становился всё увереннее. Мои перемещения становились более точными, моё тело словно обретало лёгкость, а пространство вокруг меня поддавалось. И я с удивлением замечал, как с каждым разом мои действия становились всё более естественными.

Со временем я научился делать это идеально. Сначала всё было не так гладко, как хотелось бы. Бывали моменты, когда я не рассчитал силы или не учел направление, и оказывался в самых неожиданных местах. Например, в одном из первых моих перемещений я неожиданно оказался прямо в стволе дерева. Признаюсь, это было довольно неприятно. Резкая боль, затем темнота... Но умираю я не в первый раз, и с каждым таким опытом умирание теряет свою остроту. Это стало частью процесса, частью обучения.

Я научился восстанавливать свои силы, не теряя концентрации, и с каждым новым «смертельным» опытом становился более внимательным. Конечно, в начале было страшно, но позже я понял, что это — всего лишь шаг на пути к совершенству. Ошибки стали не помехой, а учителями. И теперь, когда я перемещаюсь, всё ощущается так, будто я давно знаком с этим пространством.

Оставался один важный вопрос, который всё время не давал мне покоя — как переместиться в другой лагерь? Да, по территории своего лагеря я уже мог перемещаться, это стало для меня привычным. Но как попасть в другой, в совершенно иной мир, в параллельную вселенную? Это было совершенно новое испытание, и я чувствовал, что передо мной стоит нечто большее, чем просто физическое перемещение. Это требовало совершенно другой концентрации, и я знал, что не смогу решить эту задачу, если буду подходить к ней как к обычному упражнению.

Этот вопрос стал для меня настоящей головоломкой. Он был самым сложным из всех, с которыми мне пришлось столкнуться. Понимание того, как переходить через границы лагерей, как переходить между мирами, было неочевидным и требовало необычайной внимательности. Снова я погрузился в медитацию, в тишину, в попытки найти ключ, который откроет этот путь. Вроде бы все основы были уже освоены, но чего-то не хватало.

Я снова открыл книги, перечитывал их, искал ответы в каждой строке, в каждом скрытом намёке. Эти страницы, эти слова, казалось, скрывали в себе нечто большее. Я внимательно следил за их учениями, ведь я знал, что каждый фрагмент может быть важен. Всё чаще мне казалось, что я начинаю понимать, что стояло за этими загадками, что это не просто набор теорий, а ключи к совершенно иным возможностям.

И да, в какой-то момент моё восприятие стало более острым. Я ощущал всё вокруг себя с новой силой, как будто вдруг открылся новый уровень понимания. Мир стал более объёмным, многослойным, и я чувствовал, как шаг за шагом приближаюсь к разгадке, хотя ответ всё ещё оставался где-то вдали, за горизонтом моих возможностей.

В итоге мои усилия дали результат. Моя концентрация, мои поиски, все эти дни медитации и раздумий наконец-то привели к чему-то значимому. Я стал ощущать, что в моём восприятии начинает возникать нечто новое, как будто в самых краях моего внимания начало проступать неведомое. Где-то далеко, в лесу, что-то было. Я не мог точно понять, что это, но было ясно одно — мне нужно было отправиться туда, следовать за этим ощущением, что бы оно ни было.

Я собрался и переместился, направив свою энергию в самую гущу леса. Когда я открыл глаза, мне показалось, что передо мной ничто не изменилось. Лес был такой же, как всегда — тишина, деревья, шорохи листвы. Но мои внутренние ощущения говорили об обратном. Здесь что-то было, что-то неуловимое, но крайне важное.

Пришлось тщательно исследовать всё это пространство. Лес, кусты, маленькие тропинки… Я пробирался через них, пытался почувствовать, что скрывается за каждым деревом и камнем. Прошёл мимо поляны с грибами — странно, но они казались высаженными в какой-то странной фигуре. Я остановился, на мгновение задумался, но быстро отмахнулся от этой мысли. Наверное, мне просто показалось. Грибы, фигуры, возможно, это был лишь результат моей концентрации, а не реальность.

Однако, несмотря на все усилия, я не нашёл того, что искал. И тут я понял — либо я ищу не в том месте, либо я ищу неправильно. Что-то явно не так, что-то упускаю.

Я решил изменить метод. Если я не могу найти нужное, используя лишь глаза, значит, пора попробовать что-то другое. Я закрыл глаза, сосредоточился и дал волю внутреннему восприятию. Убрал все внешние раздражители, прислушался к себе и тому, что происходит внутри. Я мог почувствовать каждый шаг, каждое движение, словно моё восприятие расширялось, охватывая не только пространство вокруг, но и то, что находилось за пределами видимого.

Шаг за шагом я двигался, не полагаясь на зрение, а лишь на то, что чувствовал. И вскоре, словно по внутреннему указанию, я вышел на лесную полянку. В центре её стоял старенький бревенчатый домик. Он выглядел давно забытым и заброшенным.

https://vk.com/public222545098 - группа в вк, подписывайтесь. Буду делать мод

Тьма. Бесконечная, всепоглощающая, абсолютная. Здесь нет ни света, ни теней, ни звуков. Нет даже меня. Только пустота, растянувшаяся за пределы возможного понимания.

Я не могу сказать, сколько времени я здесь нахожусь. Оно не имеет смысла в этом месте. Мгновение или вечность — разницы нет. Нет мыслей, нет эмоций, нет даже самого ощущения существования. Только покой. Глубокий, вязкий, чуждый.

Но что-то меняется.

Сначала это похоже на дрожь в воде, лёгкое колебание в бесконечности. Оно нарушает идеальную неподвижность, пробуждает что-то внутри. Незримая волна разливается, затрагивая меня, и я начинаю осознавать… себя? Нет, пока только ощущение, что я есть. Медленное, еле ощутимое. Как будто из бесконечного сна.

Я открываю глаза.

Передо мной лицо. Девушка. Её черты смутны, как будто расплываются в тумане, но я узнаю её. Лена. Она улыбается — мягко, спокойно, почти нежно. В этом взгляде есть что-то тёплое, знакомое…

Но затем всё резко обрывается. Холодный всплеск пробивает сознание. Мир рушится. Меня охватывает ощущение падения, бесконечного и безысходного. Боль, или её призрачный намёк, пронзает меня, и в следующую секунду меня больше нет.

Тьма снова.

Пустота возвращается, обволакивая, поглощая, стирая даже само осознание её присутствия. Ничего. Абсолютное ничего.

В какой-то момент я снова открываю глаза. Передо мной медленно проявляется салон автобуса, но это не главное. Перед моим лицом — она.

Лена!

Она снова улыбается. Но теперь я чувствую что-то странное, что-то не так. Её глаза — глубокие, затягивающие, холодные. Лезвие ножа сверкает в её руке. Я не успеваю ничего осознать, как оно входит мне в грудь.

Тьма.

Снова.

Я падаю в пустоту, но уже не чувствую того спокойствия, что было раньше. Что-то изменилось. Где-то, далеко, слышны приглушённые голоса. Они смутные, беспокойные. Они звучат… внутри меня?

Снова вспышка света.

Я открываю глаза. Лена. Опять. Её лицо, её улыбка. Но прежде чем я успеваю что-то сделать, нож снова пронзает меня.

Тьма.

Голоса становятся громче. Они паникуют. Они боятся.

Я умираю снова.

Тьма. На этот раз она уже не кажется безмятежной. Она давит, сжимает меня со всех сторон. Я чувствую, как что-то внутри меня начинает сжиматься, скручиваться в болезненный узел.

— Что происходит? — слова не звучат, но я ощущаю этот вопрос в глубине сознания.

Голоса. Они больше не просто фон, они кричат. Кричат мне. Их слишком много, они сливаются в единый вой, наполненный страхом и отчаянием.

— Мы умираем…

Снова вспышка. Снова Лена. Теперь её улыбка кажется мне чужой, чуждой, пугающей. Я хочу сказать ей что-то, но слова застревают в горле. Холодное лезвие вновь входит в моё тело, и я даже не успеваю вдохнуть, как мир рушится.

Тьма. Кричащая, живущая. Паника в голосах становится оглушительной.

— Это неправильно! — выкрикивает кто-то, похожий на меня.

— Мы исчезаем! — вторит другой.

Я хочу понять, кто они, но вспышка света ослепляет меня. Ещё одно пробуждение. Ещё одна смерть.

Но теперь я точно знаю: что-то во мне умирает вместе со мной.

Я начинаю терять что-то важное. Мысли путаются, образы смазываются. Каждое новое пробуждение приносит всё меньше воспоминаний. Кем я был? Что я делал до этого? Почему я здесь? Я пытаюсь собрать разрозненные фрагменты в единую картину, но они словно песок ускользают сквозь пальцы.

— Это не должно происходить… — голос звучит где-то внутри меня, но он уже не мой.

Вспышка.

Лена.

Смерть.

Тьма. Голоса уже не просто боятся — они вопят, бьются в истерике. Их всё больше, но смысл их слов теряется. Крики, рыдания, бессвязные фразы. Они тонут, размываются в общей какофонии безумия.

Я чувствую, как часть меня исчезает с каждым новым циклом. Я больше не уверен, кто я. Или был ли я кем-то вообще.

Я пытаюсь бороться. Тело подчиняется мне с трудом, как будто меняют куклу на нитях. Когда я снова открываю глаза, я пытаюсь отстраниться, пошевелиться, но… поздно. Лезвие вновь вспарывает мою плоть, и мир исчезает.

Сознание медленно проясняется. Или, наоборот, погружается в ещё более густую мглу? Я не понимаю. Я… не помню. Я ощущаю себя, но не могу сказать, где я, что я делаю, как сюда попал. Будто бы моё сознание зависло в пустоте, как обрывок бумаги, унесённый ветром. Воспоминания… где они? Я пытаюсь ухватиться за что-то знакомое, за хоть одну ниточку прошлого, но пальцы сжимаются в пустоте. Всё размывается, как следы на песке под приливной волной.

Я был кем-то. Я что-то делал. Но что?

Я заставляю себя сосредоточиться, напрячь мысли, но чем сильнее я стараюсь, тем отчётливее понимаю — это бесполезно. Я словно стекло, из которого стерли краски. Я есть, но меня нет.

Но если я здесь… почему?

Этот вопрос вспыхивает во мне искрой среди темноты. Я чувствую, что он важен. Почему я здесь? Что привело меня в это место? Какой дорогой я шёл?

Пустота. Молчание.

Я пытаюсь копнуть глубже, заставить себя вспомнить хоть что-то. Любое воспоминание, любое лицо, любой момент. Какой день был до этого? Что я ел на завтрак? Где я жил? Кто мои друзья?

Ничего.

Но вдруг…

Юля.

Имя всплывает в сознании, как забытая мелодия, что сама собой возникает на губах.

Юля…

Я знаю это имя.

Я помню, что это девушка.

Но кто она?

Я чувствую, что она важна. Это не просто имя, не просто обрывок информации. Оно значит что-то большее. Оно… связывает меня с чем-то.

Но чем сильнее я пытаюсь ухватиться за образ, тем он более призрачным становится. Как будто кто-то стирает его прямо у меня на глазах, оставляя лишь бесформенные очертания.

Почему я помню её?

Кем она была для меня?

Ответа нет. Только имя, звучащее в пустоте.

Глаза распахиваются.

В голове шумит, будто издалека доносится гул тысячи голосов, но они растворяются, оставляя после себя лишь тяжелую, давящую тишину.

Передо мной снова её лицо.

Лена.

Её взгляд кажется пустым, словно в глазах нет ничего, кроме бездонного мрака. Улыбка всё та же — мягкая, но теперь в ней есть что-то чуждое, тревожное.

Рука взметнулась вверх.

Я не думаю. Просто двигаюсь.

Холодное лезвие с силой входит в мою ладонь, пронзая плоть. Острая боль пронзает руку, но я не выпускаю нож. Я сжал его, чувствуя, как металл режет кожу, но не позволяя ему зайти глубже.

Глаза Лены расширяются. Она не ожидала этого.

Я же… просто дышу. Глубоко, прерывисто, с гулким эхом в висках.

Капли крови стекают по лезвию, окрашивая его в тёмно-красный цвет.

Но я жив.

Лена резко выдергивает нож, и боль пронзает меня с новой силой, словно каждый нерв в теле взрывается в огне. Я пытаюсь дышать, но воздух кажется слишком густым, как если бы его не было вовсе. В последний раз я вижу её лицо — холодное, пустое, как если бы она была лишь тенью. И в этот момент я снова умираю.

Тьма.

Но теперь она не молчит. В ней — не пустота, а единственный голос. Он звучит как эхо, и я не понимаю, откуда он доносится. Он говорит сам с собой, как если бы кто-то вел бесконечный разговор с тенью, пытаясь найти в ней смысл.

«Они все исчезают... все… все... а я… я здесь, и это не имеет значения. Почему это происходит? Почему я не могу уйти?»

Слова, лишённые эмоций, сначала звучат равнодушно, как если бы он говорил о чём-то совершенно неважном. Но затем его голос меняется, появляется тяжесть, тоска, словно он находит что-то глубокое, болезненное в своих собственных словах.

«Мне одиноко… Всё исчезает, и я остаюсь. Я не знаю, что делать, не знаю, где… где они? Я не знаю, почему я до сих пор здесь…»

Тоска, горечь — в его словах теперь слышен страх, хотя он всё ещё говорит без всякого отчаяния. Но вот он снова обрывает свою мысль, и в его голосе появляется нечто другое — почти тихое, словно скрытая тревога.

«Я боюсь…»

Он замолкает, и это молчание растягивается на века.

Я снова открываю глаза. Лицо Лены озаряет лучезарная улыбка — она как будто наслаждается моментом, словно живёт этим ужасом, который она мне готовит. Мгновение, и вот летит нож, сверкающий в свете тусклого освещения.

Но в этот момент, инстинктивно, я сжимаю кулак и резким взмахом руки ударяю точно в руку, которая держит оружие. Траектория ножа сбивается, и он с глухим звуком втыкается в кресло рядом с нами. Мои глаза следят за этим с тревогой, но я не даю себе времени на размышления.

Не думая, я быстро наношу удар ногой. Мой ботинок встречает её ногу с такой силой, что она теряет равновесие. Её нога начинает менять форму. Это не просто удар — моя сила превратила её ногу в нечто хрупкое, её суставы не выдерживают напряжения. Лена, или то, что ей является, кричит от боли, её лицо уже не выражает радость.

Она пытается восстановиться и вытащить нож. С горьким выражением на лице она снова бросает его в мою сторону. Он пролетает мимо, но в следующий момент я ощущаю холодное лезвие, которое почти касается моего глаза. Быстро и метко, нож оставляет порез на моей щеке, и я чувствую, как кровь струится, но я не могу остановиться. Это ещё не конец.

Лена снова делает попытку вытащить нож, но теперь её движения замедлены. Я использую этот момент. В этот раз я не бью, я захватываю её руку, ту самую, с которой она тянет нож. Мой захват сильнее, чем она могла ожидать, и в её взгляде читается замешательство — она не понимает, как всё так быстро изменилось.

Хруст, её рука была сломана.

После этого я наваливаюсь на неё всей своей силой, не давая ей времени на реакцию. Мои руки сжимаются вокруг её живота, и, несмотря на её слабость, я чувствую, как её тело сопротивляется. Но это неважно. Моя решимость сильнее её боли.

Я выношу её, как тяжёлую ношу, по узкому проходу автобуса. Лена слабо пытается вырваться, но её движения уже не столь уверенные. Одна её рука, ещё способная двигаться, обвивает меня, цепляется за мою спину, её когти проходят сквозь одежду, отдаваясь жгучей болью. Я не позволяю себе даже взглянуть на её лицо — мне нужно просто довести это до конца.

Лена не сдаётся. Её глаза всё ещё полны ярости, и даже несмотря на сломанную руку, она пытается заставить меня почувствовать её боль. Её дыхание становится прерывистым, но её другие силы всё ещё не угасли. Она сжимает меня, используя последнюю возможность.

Мгновение, и Лена летит вниз головой. Её тело резко и безжизненно обрушивается на холодный металлический пол автобуса. Хруст — и она застывает, её тело обмякло, не подавая признаков жизни. Я стою рядом, ощущая тяжесть каждого моего дыхания, но не позволяя себе ни расслабиться, ни повернуться к ней.

Она больше не сопротивляется. Всё, что осталось, — это её иссушённый взгляд, в котором теперь не было ни ярости, ни боли, а только пустота. Тишина оглушала, её агония исчезла, оставив лишь эхо сожжённого взгляда.

Я ощущаю, как всё внутри меня на мгновение остывает. Я не знал, чего ожидать, но я не мог позволить себе сожалеть.

Вытаскиваю нож из спинки кресла, после чего выхожу из автобуса.

В этот момент я не мог понять, кто я. Мысли были спутаны, словно буря в голове, не дающая покоя. Что-то внутри меня шептало, что я должен немедленно искать безопасное место, куда бы мне не пришлось возвращаться. Каждое движение, каждый взгляд, даже каждый вдох казались лишними, ненужными, как будто я был частью чего-то более странного и пугающего, чем сам этот мир.

Из-за ворот появляется девушка славянской внешности. Она сразу замечает меня и, не успев толком приглядеться, говорит:

— Ты, наверное, новенький...

Эта фраза отдалась в моей душе злостью, как остриё ножа, которое оставило рубец, на который я не мог не отреагировать. В её голосе не было ни теплоты, ни страха, а только невидимая стенка отчуждения, как будто я был частью чего-то чуждого. Я чувствовал отвращение, которое быстро растекалось по моим венам, как жидкий металл. Словно она говорила что-то, что не имело значения для неё, но всё изменяло для меня.

Но потом её взгляд опустился на нож, всё происходящее, казалось, замерло. Она инстинктивно отшатнулась, а затем, казалось, что её внутренний мир просто рухнул. Паника заполнила её глаза, и она без единого слова развернулась и побежала прочь, забыв обо всём.

Её убегающее тело исчезло за металлическими воротами, и я остался один на улице.

Я медленно поворачиваюсь, ощущая странное напряжение в воздухе, словно что-то невидимое тянет меня назад. В голове всё ещё шумит — мысли не хотят успокаиваться, они не дают мне покоя. Я сделал шаг в сторону, когда почувствовал, как холод пробежал по спине, и… автобус исчез.

Как если бы его и не было.

Этот кошмар закончился, то существо исчезло вместе с автобусом.

Я остановился, взглянув на ту точку, где ещё недавно стоял автобус, и всё внутри меня сжалось. Что-то происходило, что-то скрытое, что я не мог понять, не мог объяснить себе. Я снова оказался в том самом месте, но всё вокруг изменилось, и я остался один, не зная, куда идти дальше.

Я не знал, что именно потерял, но ощущение утраты было почти физическим.

Кажется, я потерял что-то важное. Как будто всё, что было до этого момента, не имело смысла. Вопросы крутились в голове, но не было ответов. Что это? Где я? И что теперь?

Но всё это не имело значения.

Всё, что мне оставалось — это идти вперёд. Куда-то. Хотя бы просто двигаться, несмотря на то, что я не знал, что будет дальше. Не знал, куда я иду, но оставаться здесь было уже невозможно.

Я сделал шаг вперёд, в пустоту.

И что-то в этом шаге казалось несвойственным.

https://vk.com/public222545098 - буду делать мод, подписывайтесь

Улыбка Пионера медленно сползала. Его лицо оставалось спокойным, словно происходящее вокруг было для него лишь забавой, пустяком. Неважно, что случится дальше. Умрёт он или выживет — это не было для него ни страшным, ни тревожным. Наоборот, он испытывал радость. Наконец-то он нашёл ту самую ниточку, за которую можно ухватиться, чтобы покинуть этот богом забытый лагерь.

Время, проведённое здесь, можно было назвать одним словом — "вечность". Именно столько, по его ощущениям, он пробыл в этом месте. И если бы не встреча с Юрой, эта "вечность" так бы и осталась бесконечной. Но теперь это не имело значения — выход был близко.

— Думаю, тебе пора поплатиться, скотина, — раздался голос рядом стоящего парня. — Оба мы знаем: если ты сейчас умрёшь, то просто отправишься на следующую смену. Это значит, что я помешаю тебе, а значит, ты потеряешь возможность выбраться прямо сейчас. А гарантий, что ты в одиночку сможешь раскачать стабильность лагеря, у тебя нет.

Он замолчал и начал осматриваться. И именно в этот момент для нас обоих начался конец.

Я огляделся, в очередной раз убеждаясь, что пути отступления практически перекрыты. Мы с Пионером были загнаны в угол. Это означало только одно: если я не поспешу, то окажусь заперт на площади, а это — верная смерть.

Смерть в момент нестабильности лагеря могла привести к потере памяти. Пример тому — Семён, который сейчас ожидал моего возвращения. Когда я умер в прошлый раз, мне удалось сохранить воспоминания. Значит, даже если я избавлюсь от Пионера, он, скорее всего, тоже ничего не забудет. А вот насчёт своей памяти я не был так уверен. К тому же где-то поблизости была Лена.

Я сделал несколько глубоких вдохов, готовясь к побегу. Первым делом нужно было схватить нож. Я медленно перевёл взгляд на него... И заметил, что Пионер думал о том же — его глаза так же устремились на кухонный прибор.

Думать было некогда. Рывком я сократил расстояние до ножа — успех! Пионер не успел среагировать. Крепко сжав рукоять, краем глаза заметил его движение в мою сторону. Но вместо того чтобы ввязаться в бессмысленный бой, я резко развернулся к одной из ближайших скамеек. Воспользовавшись ей как трамплином, я перепрыгнул толпу Ульянок.

Мне повезло. Я успел в последний момент. Ловушка захлопнулась — Пионер оказался заперт без возможности к отступлению. Но радоваться было некогда. Полчище изуродованных тел надвигалось со всех сторон. Если я замешкаюсь, меня окружат.

Я набирал скорость, и тут заметил самую опасную сущность в этом месте. Лена стояла в стороне, будто наблюдатель, выжидающий, что произойдёт дальше. Мой побег не остался незамеченным — её глаза быстро метнулись с площади на меня. Это был плохой знак. На её лице появилась кривая улыбка, после чего она двинулась в мою сторону.

В ногах начало ощущаться жжение... От набранной скорости начали болеть мышцы, но это не имело значения.

Одна из Ульянок прыгнула на меня, рефлекторно воткнул в неё нож. Зомби осел, но нож остался в ней. Не теряя времени, я продолжил бежать.

Передо мной оказалась столовая. Это был шанс передохнуть. Я дёрнул дверь — заперто. Искать ключ не было времени. Времени вообще не оставалось. Сзади уже слышались быстрые шаги. В отчаянии я огляделся и заметил небольшое окно сбоку здания.

Рывком подбежав к нему, я выставил локти и, не раздумывая, ударил стекло. Острая боль отозвалась в руке, но сейчас это было не важно. Осколки осыпались на пол. Я зацепился руками за раму и, сжав зубы, влез внутрь.

Я рухнул на пол, раздирая ладони об стеклянную крошку. Но я был внутри. Спасён. Пока что.

Снаружи раздавались крики. Они знали, где я. Оставалось надеяться, что двери столовой выдержат натиск…

Раз я в столовой, то нужно взять минимальный запас еды, чтобы пережить неделю в бункере. Бункер под старым лагерем — это единственное место, где я могу остаться в безопасности.

Поднимаюсь с пола, двигаюсь к кухне. Первым делом ищу, во что можно сложить припасы. Нашёл пакет. Наугад сгребаю еду с полок и прилавков. В холодильнике нахожу бутылку кефира, хватаю её и кидаю в пакет.

Пытаюсь выбраться незаметно, но понимаю, что бесшумно уйти не получится. Дверь закрыта, а снаружи уже ломятся Ульянки.

Послышался грохот. Дверь задрожала, кто-то с силой бил по ней. Долго она не выдержит.

Сердце забилось чаще. Нужно действовать быстро. Я пробежал глазами по кухне в поисках запасного выхода. Он оказался закрыт с другой стороны. Оставалось только окно.

Прежде чем покинуть помещение, я прихватил кухонный нож для самообороны.

Позади послышался треск — двери начали поддаваться. Ульянки уже внутри.

Не раздумывая, я разбил окно рядом стоящим стулом, осколки стекла осыпались вниз. Просунувшись сквозь разбитую раму, я рухнул на землю. Не было времени даже отряхнуться. Нужно бежать. Бункер был последним убежищем.

Я сорвался с места, чувствуя, как сердце бешено колотится в груди. В темноте лагеря я мчался в сторону старого корпуса, надеясь, что успею добраться до бункера раньше, чем они настигнут меня…

Я мчался, не замечая усталости. Ноги несли меня с невероятной скоростью, но всё равно чувствовал, как Лена всё ближе и ближе. Она не отступала, её зловещая улыбка преследовала меня. Я не мог понять, сколько ещё мне осталось — но каждое моё движение приближало меня к заветному убежищу.

И вот, из леса, словно тени, появляются они. Ульянки. Проклятые твари. Их глаза сверкали, как два ярких пятна в ночной тьме. Они заблокировали мой путь. Резко свернул в сторону, и нож сжимается в руках, пока я не ощущаю его холодный металл. Разрезая воздух, я отбегаю, дёргаясь влево, но твари начинают преследовать. С каждой секундой я чувствую, как моя жизнь всё больше зависит от того, чтобы не попасть в их лапы.

И тут, в этой бешеной гонке, я заметил её.

Лена.

Она летела на меня, будто бы её ноги не касались земли, а сама она была самой тенью, самой зловещей тенью. Я едва успел заметить её, как она буквально стиснула пространство между нами. Сила её удара была сокрушительной — её нож свистнул в воздухе, и я только чудом смог уклониться. Это было слишком близко.

Но она не сдавалась. Как в каком-то кошмаре, её нож снова взмыл в воздух. На мгновение мне показалось, что всё — я не смогу увильнуть.

Её нож попал в пакет, из-за чего содержимое вывалилось наружу, а кефир, лежащий в нём, брызнул в мою сторону, полностью перекрыв обзор.

Резко провожу рукой по лицу, чтобы очистить глаза от брызг кефира, и тут же слышу его — тот злорадный смех. Это Лена, она наслаждается этим моментом, издевается надо мной, как кошка, играющая с мышью. Я ощущаю, как по спине пробегает холодок.

Когда обзор восстанавливается, я вижу её. Она стоит передо мной, её глаза сверкают, а её лицо искажено не то ли радостью, не то ли мракобесным весельем. Это заставляет моё сердце сжаться, а душу — уйти в пятки. Я знаю, что с ней шутки плохи.

Стиснув зубы, я перехватываю нож в руке, готовясь к следующей атаке. Она уже готова сделать новый выпад, и в этот раз я не смогу избежать его. Но, благодаря какой-то невероятной реакции, мне удаётся заблокировать её удар, металл встречается с металлом, и искры летят в стороны.

Однако в тот же момент её сила проявляется с удвоенной мощью. Я чувствую, как нож буквально вырывается из моих рук, и я остаюсь с пустыми руками. Она, как нечто нечеловеческое, снова атакует, но мне удаётся успеть ударить её ногой в живот. Тварь отлетела назад, но, не останавливаясь, я немедленно поворачиваюсь и бегу. Бегу с дикой скоростью, не оглядываясь.

Миг — и всё вокруг меня рушится. Не успеваю понять, что происходит, как падаю в яму, и в тот же момент чувствую, как земля исчезает из-под ног. Я падаю в темноту. Слышу лишь глухой звук удара об землю, моё тело как мячик отскакивает от неё. После всё моё сознание окутывает сильная боль.

— Я-то думал, что ты уже умер, — сквозь боль слышу слова Пионера. Как оказалось, он смог выжить. Совсем забыл про люк на площади. Этот гад смог спастись!

Пионер был не в самом лучшем состоянии. Вся одежда была изорвана, на левой руке виднелся порез, а правая нога затекла кровью.

— Хрен тебе, — через боль поднимаюсь на ноги, — меня так просто…

В этот момент тень промелькнула между нами. Это была Лена, она спрыгнула сверху прямо между нами. Она приземлилась лицом в сторону Пионера, это дало мне шанс спастись. Так как в следующую секунду Лена сделала выпад в сторону Пионера, тот попытался увернуться, но рядом стоящая стенка ограничила его возможности, вскоре они пропали во тьме.

Тут-то я и осознал, что мой конец уже не за горами.

Лена исчезла из моего поля зрения, тот свет, что проникал с дырки в потолке, не давал увидеть полную картину. Из-за этого я не успел осознать, что произошло дальше.

Резкая боль в области живота, затем тьма.

Очнувшись, я чувствовал лишь одно — боль. Она пронзала всё моё тело, но больше всего пылало место удара в живот. Я хотел вдохнуть, но лёгкие будто отказались работать. На несколько секунд я просто лежал, глядя в пустоту, пока сознание окончательно не вернулось ко мне.

Темнота окружала меня. Где-то сверху тускло светился проём, но казалось, что он находится слишком далеко, недосягаемо далеко.

Я попытался пошевелиться. Тело с трудом отозвалось, но боль заставила меня скривиться. Чёрт. Если я жив, значит, Лена...

Резкий металлический звук раздался рядом.

Я напрягся.

— Очнулся, да? — прозвучал знакомый голос. Хриплый, насмешливый.

Я повернул голову и увидел его. Пионер. Он сидел, прислонившись к стене, его лицо было бледным, а глаза — напряжёнными. Несмотря на это, он ухмылялся, сжимая что-то в руке.

— Какого... — с трудом выдавил из себя слова.

— Я думал, ты сдох, — усмехнулся он, смотря на рядом лежащее тело Лены. — Но, видимо, не судьба. Как видишь, одной тварью меньше…

Не успел ничего ответить, как услышал шаги. Тихие, почти бесшумные.

Я замер. А вслед за мной и Пионер.

Из тьмы рядом со мной появилась она… Лена.

Её лицо было покрыто кровью, как и её руки. Тут-то я осознал, что та кровь была моей, так как в области живота всё было влажным и скользким. Сознание медленно начало угасать, всё это время пока реальность покидала меня, она смотрела в мои глаза.

Последнее, что я увидел, прежде чем сознание окончательно угасло, — как она медленно наклоняется ко мне, её тёмно-фиолетовые волосы касаются моего лица.

А затем всё поглотила тьма.

https://vk.com/public222545098 - буду делать мод по этой истории, подписывайтесь