О Чехове–писателе каждый знает ещё со школьной скамьи, но о Чехове–человеке с его слабостями и привязанностями известно меньше. Большую часть жизни Чехов жил с семьёй в съёмных квартирах, кочуя с места на место, много работал, обеспечивая родителей, отдавая долги за непутёвых братьев, пытаясь выбиться «в люди». Именно поэтому за свою жизнь он совершил только одно большое путешествие, через всю Россию на Сахалин. Это путешествие не ограничивалось только Сахалином: добравшись до острова по Сибирскому тракту, назад писатель возвращался через Индию, Сингапур, Цейлон, Порт–Саид, Константинополь и Одессу.

Из истории этого путешествия известен один забавный факт. Во время следования на поезде до Сахалина Чехов специально остановился в Благовещенске чтобы посетить местный бордель, в котором работали японки–проститутки. Вот, что писал Антон Павлович своему другу и издателю Алексею Суворину в письме:

«Когда из любопытства употребляешь японку, то начинаешь понимать Скальковского, который, говорят, снялся на одной карточке с какой–то японской бл*дью. Комната у японки чистенькая, азиатско–сентиментальная, уставленная мелкими вещичками, ни тазов, ни каучуков, ни генеральских портретов. Постель широкая, с одной небольшой подушкой. Стыдливость японка понимает по–своему. Огня она не тушит и на вопрос, как по–японски называется то или другое, она отвечает прямо и при этом, плохо понимая русский язык, указывает пальцами и даже берет в руки, а при этом не ломается и не жеманится, как русские. И все это время смеется и сыплет звуком „тц“. В деле выказывает мастерство изумительное, так что вам кажется, что вы не употребляете, а участвуете в верховой езде высшей школы. Кончая, японка тащит из рукава руками листок хлопчатой бумаги, ловит вас за „мальчика“ (помните Марию Крестовскую?) и неожиданно для вас производит обтирание, причем бумага щекочет живот. И все это кокетливо, смеясь, напевая и с „тц“».

Это знаменитая и единственная фотография с того путешествия. Снимок сделан неизвестным фотографом на палубе парохода «Петербург» после выхода из Коломбо (о. Цейлон, ныне Шри–Ланка): Антон Павлович и мичман Глинка, в светлых костюмах и белых шляпах, держат в руках мангустов, ноябрь 1890 года. Возвращаясь с Сахалина, Антон Павлович и мичман Глинка купили в Коломбо по ручному мангусту. Чехов своего мангуста назвал «Сволочь» за то, что тот сожрал все путевые заметки об острове Коломбо, восстановить которые писатель не смог, и поэтому мы до сих пор не знаем его впечатлений о плантациях знаменитого чая и о коломбийских женщинах.