Лента — Тип-6, диацетат, древняя, хрупкая, (их когда то склеивали уксусом при обрыве), но еще вполне живая в 2025 году.
На ней — The Outlaw Blues Band. Американский психоделический блюз, гитарные рифы, фузз, медленный, но вязкий ритм. Из того же 1968 года,что и сам магнитофон...
Комета поет. А я слушаю.
В Театральном институте на Моховой улице царил хаос. Коридоры и лестницы были забиты взбудораженными нервными абитуриентами. Кто-то пел под гитару, кто-то вполголоса повторял монологи и стихи. Некоторые сбивались в группы и убивали время общаясь, заводя новые знакомства и рассказывая анекдоты.
Студенты первых и вторых курсов гордо фланировали среди толпы, снисходительно поглядывая на юношей и девушек. Они прекрасно помнили, как совсем недавно точно так же хохмили, разучивали монологи и знакомились.
Где-то на верхних этажах грохотал рояль. Виталик сидел на ступеньках главной лестницы уже третий час и лениво перебирал в голове свою вступительную программу. Бунин, Мандельштам, Бродский. Монолог Остапа Бендера. Монолог Гамлета (на всякий случай). Отрывок из Набокова. Отрывок из Булгакова. Из песен он мог неплохо спеть «Катюшу» и «Группу крови». Катя научила его танцевать «Яблочко». Хуже всего дело обстояло с басней. Виталик терпеть не мог этот жанр и от бессилия заучил только «Ворону и лисицу». В этом году набирали курс пять мастеров. К троим из них он не прошел даже консультацию. Катя все три успешно прошла и Виталик чувствовал, как между ними возникает прозрачная стена. На душе от этого было тяжко.
Хотелось пить и домой.
Дверь аудитории 54 открылась и оттуда вышла десятка поступающих. Среди них была Катя. Глаза у нее сверкали, и она с ходу запрыгнула на успевшего подняться со ступенек Виталика. От чего тот едва не рухнул вместе с ней на ступени.
- Я прошла! Я прошла! Я чувствую, что прошла!
Её распирало от восторга. Она принялась сбивчиво рассказывать кто сидел в приемной комиссии и как на неё реагировали и что читали другие ребята в её десятке.
Двери аудитории снова открылись. Оттуда вышел молодой человек в очках и зачитал фамилии тех, кто прошел консультацию и допущен до первого тура. Из всей десятки прошли только четверо. Катя была в их числе.
- Да! Я же говорила! Я знала!
Она отдышалась и сказала:
- Я пойду на консультацию к мастеру Стефановскому! Это в другом корпусе!
И упорхнула, оставив Виталика в одиночестве, среди сотни других парней и девушек, заполнивших лестницу.
Он снова уселся на ступеньки и с тоской подумал, что ничего у него не получится.
- Ты в какой десятке? – Рядом уселся небритый высокий парень в черной футболке.
- В седьмой.
- О! Я тоже в седьмой. Сейчас третья вышла. Значит нам тут ещё долго торчать. Чего кислый такой?
Парень представился Максимом. Он приехал поступать из Твери. Это была уже его третья попытка штурма театрального института. Кроме того, он также подавал документы и в три Московских. И третье лето год подряд колесил между тремя городами.
Виталик неохотно рассказал ему, что в выпускном классе влюбился в Катю. А Катя влюбилась в актерское мастерство и твердо решила поступать в Театральный. Мало-помалу он тоже проникся этой идеей и вот оказался здесь на этой лестнице и теперь боится остаться и без девушки, и без актерской профессии.
- С таким настроем-то конечно. – Прокомментировал Максим. – Не ссы, все нормально будет. Это просто консультация. Чтобы её пройти достаточно просто выйти и внятно прочитать текст вслух ртом. Здесь отсеивают тех, кто совсем не подходит.
Странным образом это немного приободрило Виталика. Тяжесть на душе не исчезла, но немного ослабла.
- Ну а ты почему решил поступать?
- А почему бы и нет? – Философски пожал плечами Максим и обратился к стоящему рядом высокому парню в белой рубашке. – А ты здесь какими судьбами?
Тот задумался, сделал глоток из большой бутылки воды, которую держал в руках и ответил:
- Люблю это чувство. Когда стоишь на сцене. Пить хотите?
Максим и Виталик попили. Парня в белой рубашке звали Степа.
За два часа они успели подружиться. Разговаривали о музыке, девчонках, смешных историях во время выступлений. Снова о девчонках. Обсудили вступительную программу друг друга.
- Тебе нужно что-то дерзкое. – Посоветовал Максим Виталику. – Злое. С матом. Чтобы на контрасте работало. Ты посмотри на свое лицо – типичный интеллигент. Прочитаешь или споешь что-нибудь из «Ленинграда» или Довлатова – вот тогда сработает. Запомнишься.
- Я так не могу. – Покачал головой тот. – Чтобы я матом выругался – это катастрофа должна произойти. Или большое счастье.
Дважды они успели выйти на улицу. Виталик и Максим курили. Степа просто стоял за компанию.
Во время третьего перекура к ним подошел высокий мужчина и попросил сигарету. Виталик протянул ему пачку и с удивлением узнал в просившем известного актера Дениса Козлова. В жизни он выглядел не таким цветущим и красивым как на киноэкране. Лицо было потускневшим и осунувшимся. Под глазами темнели круги.
- Поступаете? – Уточнил он у троицы, закурив и благодарно кивнув.
- Ага. – Ответил за всех Максим. – Весь день тут торчим. И ещё до вечера будем торчать.
- Знакомая история. – Улыбнулся Козлов. – Консультация или уже первый тур?
- Консультация…
- Сочувствую. Весь день сидишь, а потом две минуты в центре полукруга и всё…
Он глубоко затянулся и о чем-то задумался.
- А хотите экспрессом?
Ребята растерянно переглянулись.
- В каком смысле – экспрессом? – Наконец уточнил Виталик.
- В прямом. Через полчаса уже будете знать: получатся из вас актеры или нет.
Вся троица ошарашенно молчала. Козлов докурил сигарету, кинул окурок в урну и скомандовал.
- Кто смелый – идемте за мной.
Не сговариваясь все трое цепочкой, двинулись за ним. Они прошли вестибюль, поднялись по мраморной парадной лестнице, свернули и поднялись на третий этаж, прошли по длинному узкому коридору, вышли на главную лестницу, где провели последние несколько часов. Под восхищёнными взглядами и перешептываниями абитуриентов («Смотри, это же сам Козлов идет!»), они дошли до самого верха. Там прошли через какую-то обшарпанную дверь. Преодолели сложную сеть коридоров и комнат и оказались в небольшой комнатке. Часть помещения была отгорожена черной занавеской. Перед ней стоял письменный стол, за которым сидел бледный маленький человек в черной футболке и черных спортивных штанах.
- Привет. – Поздоровался он с Козловым.
- Привет! Я боялся, что мы тебя не застанем.
- А куда я денусь. – Меланхолично пожал плечами человек. – Новеньких привел?
- Да. Я могу посмотреть?
- Денис. – Укоризненно покачал головой человек. – Ты же знаешь правила. То, что нужно ты уже видел.
- Понял. – Огорчился Козлов и повернулся к ребятам. – Ладно, я пойду. Он вам все объяснит. И…
Он замялся.
- Удачи!
- А вы, собственно, кто? – Уточнил Степа.
- Человек Театра.
- В каком смысле?
- Это здание работает как огромный резервуар творческой энергии. – Объяснил Человек. - Иногда её становится слишком много и чрезмерные выплески рождают аномалии. В аудитории на первом этаже живет привидение. Если выбраться на крышу пристройки из окна второго этажа в определенное время определенного дня – можно попасть в шестидесятые. Один из профессоров стал буквально бессмертным. Ну а как-то раз здесь появился я. Живое воплощение театра. Аватар Мельпомены, если хотите.
- Это какой-то этюд? Вы репетируете? – Уточнил Степа.
- Степан, у вас в кармане лежит колода карт, которую вы принесли на удачу. Достаньте её.
Степа вздрогнул, но быстро опомнился и достал из кармана колоду.
- Перетасуйте. Теперь я буду называть карту, а вы по одной проверяйте.
Человек театра поочередно угадал все карты из колоды.
- Если вам нужны ещё доказательства: у Максима есть ребенок от девушки, живущей в Москве. Степан сделал в прошлом году татуировку на плече, а три месяца спустя её свёл. Виталий хранит билет в кино, после свидания, которое было четыре месяца назад. Я могу назвать число и название фильма, а также причину по которой вы его храните.
- Не надо. – Вырвалось у изумленного Виталика.
Трое молодых людей ошарашенно смотрели на человечка.
- Прежде чем мы продолжим, я обязан спросить вас. Вы действительно любите театр и хотите быть актерами? Это очень важный вопрос и ответить на него сейчас нужно честно. В первую очередь – перед самим собой.
- Да. – Не задумываясь, ответил Макс.
- Да. – Поразмыслив, кивнул Степа.
- Да. – Наконец выдавил Виталик.
Человек театра ненадолго задержал на нем взгляд. Затем встал и отдернул черную занавеску. За ней обнаружился ещё один стол, в центре которого была рулетка. Аватар Мельпомены достал из воздуха три белых шарика, осмотрел и с каким-то детским восторгом и принялся жонглировать. Но поймал озадаченные взгляды троицы, смутился и быстро прекратил.
- Извините. Старая привычка.Он вручил каждому по шарику.
- Каждый год сюда приходит множество человек. Проходит отборочные конкурсы и поступает учиться в среднем один человек из ста. – Грустно сказал он. - Из поступивших заканчивают институт примерно 8 человек из десяти. Из выпустившихся действительно работать по профессии остается меньше половины. И если взять в расчет это и только это оставшееся количество, то примерно один из тысячи человек получает от судьбы то, что я называю «Золотой билет».
- Что ещё за золотой билет? – Нахмурился Максим.
- Золотой билет – это всеобщее внимание. Самые интересные роли. Человека с золотым билетом все знают и все хотят им быть. Золотой билет – это настоящий успех. Все остальные девятьсот девяносто девять людей – просто актеры. Кому-то везет больше. Кому-то меньше. Кто-то устраивается на постоянную роль в сериале. Кто-то всю жизнь играет человека из толпы в маленьком театре на окраине города. А теперь скажите: вы пришлю сюда в надежде на золотой билет или вас удовлетворит доля всех остальных?
- Я хочу золотой билет. – Уверенно ответил Максим.
- Честность и уверенность. Очень хорошо. – Кивнул Человек Театра. – Степан?
- Я бы тоже предпочел золотой билет. Но в целом меня устроит, если я буду просто актером. – Пожал плечами Степа.
- Любовь к делу. – Обрадовался Человек Театра. – Беспроигрышный вариант. Виталий?
- Я не знаю. – Признался Виталик. К нему снова вернулось ощущение болезненной тяжести на душе.
Человек Театра ничего не ответил, только поджал губы.
- Я называю каждому из вас число. После этого я раскручиваю рулетку. Вы кидаете шарик. Если он попадает в ячейку с нужным номером, то я вас поздравляю - вам достался золотой билет. Если нет, то полагаю не нужно объяснять, что это значит.
- И в чем подвох? – Уточнил Максим.
Человек словно ждал этого вопроса.
- Сразу видно – наш человек! Подвох, конечно, есть. Он заключается в том, что, когда вы метнете шарик, все остальные варианты вашей судьбы исчезнут. Вы уже не сможете стать никем другим. Даже если постараетесь. Только успешным или неуспешным актером. Поэтому Вам стоит как следует подумать, прежде чем испытывать судьбу. Уйти ещё не поздно.
- Я в деле! – Заявил Максим.
- Почему бы и нет. – Улыбнулся Степа.
Виталик лихорадочно соображал.
- Слушайте. – Наконец обратился он к Человеку Театра. – Моя девушка тоже поступает. Могу я узнать про неё? Кем она будет – успешной или нет?
- Нет. – Покачал головой Человек Театра. – Вы можете узнать только собственную судьбу. Но я могу дать вам подсказку. Два золотых билета никогда не образуют счастливую супружескую пару. Слишком сложное переплетение судеб.
Первым к столу с рулеткой подошел Максим.
- Тридцать семь! – Объявил Человек Театра и крутанул рулетку.
Поколебавшись, Максим метнул шарик. Тот с треском заскакал по ячейкам. Треск становился всё тише. Рулетка остановилась.
- Я сожалею. – Сочувственно сказал Человек Театра.
- Но… Я же талантливый… - Ошарашенно произнес Максим.
- Успех не всегда зависит от таланта. Не переживайте, когда вы выйдете за дверь, вы обо всем забудете. Станет легче.
Следующим к столу подошел Степа.
- Восемьдесят восемь!
Степа метнул шарик и невозмутимо смотрел на его прыжки по ячейкам.
- Примите мои поздравления! Вам достался золотой билет.
- Ничего себе! – Удивился Степа. – Я даже не думал…
Максим издал горестный стон.
- Ну что Виталий. Остались только вы. Будете испытывать свою судьбу?
Юноша посмотрел на бледного человека в черной футболке. Потом покосился на обшарпанные стены и пыльный скрипучий пол. Ему почему-то вспомнилось усталое осунувшееся лицо артиста Козлова.
Метнуть шарик и узнать кем он будет: яркой звездой или скромным тружеником сцены. Вытянуть золотой билет означает, что ни с Катей не будут вместе, если он правильно понял намек Человека. Не вытянуть – означает стать всего лишь одним из многих. Чувство тяжести на душе стало почти невыносимым.
- Что вы решили? – Спросил Человек Театра.
- Да в пизду. – Ответил Виталий, вышел за дверь и ему наконец-то стало легко
Не кто, а что.
Предок самовара.
Сбитенник — приспособление для варки сбитня, по принципу работы похожее на обычный самовар, но оснащенное ручкой для переноски и носиком для наливания, как у чайника. Внутри такой сосуд разделялся перегородкой на две части, изолированные друг от друга. В резервуар, расположенный рядом с носиком, закладывали мед, душистые травы и наливали воду. В другую часть насыпали щепочки и шишки, которые затем поджигали, чтобы нагреть соседний отдел.
Сбитень в те времена был очень популярным напитком, особенно у старообрядцев. В его состав входили вода, мед, пряности и травы — шалфей, зверобой и другие. Горячий сбитень обладал согревающим и противовоспалительным действием, поэтому его пили в зимнее время. Холодный же сбитень хорошо утолял жажду в летний день.
Торговцы горячим сбитнем обычно составляли часть толпы во время любого народного гулянья или ярмарки. Чаще всего ими становились молодые и крепкие мужчины, так как нужна была немалая физическая сила, чтобы носить в руке сбитенник, на плечах связки баранок, а вокруг туловища — лубяной пояс для стаканов. Таких продавцов еще называли «ходебщиками» — они не стояли на одном месте, а постоянно перемещались, предлагая свой товар.
Откуда я это взял:
- личные воспоминания взрослых разговоров детства;
- предметы старины, что видел до пере$ройки государства;
- рунет, в частности https://ar.culture.ru/ru/subject/sbitennik#
Сегодня, 24.07.2025 отмечается день теоремы Пифагора! День отмечается не каждый год, только когда ДД^2 + ММ^2 = ГГ ^2, а сегодня как раз такой день 24^2 + 07^2 = 25 ^2
С праздником, товарищи!
Второй год на юге России бушует засуха — в этом сезоне она ещё жёстче, чем в прошлом. «Двойной удар» природы добивает многие фермерские хозяйства: не получив нормального урожая, они рискуют закрыться. Но Минсельхоз всё равно ожидает результаты выше уровня прошлого года.
В голосе Алексея Емельянова слышна безнадёжность.
— Уборку закончил. Все потеряли, — чеканит он. — [Собрал] 14 центнеров с гектара, отдельные поля давали по десять. А рассчитывали получить под 50. Все помёрзло и погорело.
Хозяйство Емельянова находится в Азовском районе Ростовской области. В сельском хозяйстве 76-летний фермер больше полувека. Но с таким ударом, как этот, сталкивается впервые — потери, по его оценкам, составили 30 млн рублей.
— Что делать? Неизвестно что. По-русски говоря, полная жопа. Перспектива? Разорение, — говорит Емельянов.
Его слова могли бы повторить аграрии по всей Ростовской области — и северу Кубани. Урожайность во многих хозяйствах там упала в два, а то и в несколько раз. А кто-то и вовсе не стал убирать пшеницу — дешевле оказалось смешать её с землёй.
Власти ввели режим ЧС уже в 21 районе Дона и в девяти районах Кубани. Как говорят чиновники, это поможет получить компенсации тем, кто застраховал посевы. Но таких среди фермеров мало — страхованию они не верят.
Зато фермеры верят в помощь государства. А именно — в пролонгацию кредитов и прямое возмещение потерь, иначе до следующего урожая многие просто не доживут.
Жара всё не спадает, и вслед за пшеницей под солнцем сгорают ещё более прибыльные кукуруза и подсолнечник.
Проблемы у аграриев начались ещё в прошлом году — и на них тоже повлияла засуха. Из-за неё осенью 2024 года пришлось сеять зерно в сухую почву. Влаги для развития растений не хватило — и это затормозило их рост.
— В зиму пшеница ушла в фазе шильца, не раскустившись, — помнит Ольга Проскурякова, глава КФХ из Егорлыкского района Ростовской области (имя изменено). — Весной осадков не было, но были заморозки. В отсутствие снежного покрова они тоже внесли свой вклад. Ну и далее — май-июнь без дождей, несколько дней сильных ветров… Итог — полупустой колос.
Этот сценарий — сначала пшеницу губят морозы, а потом добивает жара — синхронно повторяется и на Дону, и на Кубани. Но прошлогоднюю засуху с нынешней не сравнить, уверен Александр Шипулин, глава кубанской АККОР (ассоциация крестьянских хозяйств и сельхозкооперативов).
— Тогда [в 2024 году] урожай тоже был ниже, чем в предыдущие годы, — говорит Шипулин. — Но на проценты. А сейчас разница — в разы.
Сам Шипулин собрал в этом году 28 ц/га пшеницы, хотя обычно получает больше 60.
В Ейском районе Кубани засуха проявилась не сразу — поначалу фермеры даже не поняли, что происходит, рассказывает глава местной АККОР Сергей Гречищев. В конце мая пшеница стояла зелёная — и вдруг по полям пошли бледные «круги».
— Мы друг у друга спрашиваем: «А что это, болезнь, не болезнь?», — говорит Гречищев. — А когда вырвали [растения] на этих пятаках — корневую систему посмотрели, а она уже сухая. И мы начали бить в колокола. Выехала к нам Северо-Кубанская опытная станция, сделала заборы на продуктивную влагу — а её там просто-напросто нет.
По словам Гречищева, ситуация в его районе сейчас «более чем драматичная»: многие фермеры собрали по пять, восемь или десять центнеров с гектара, потолок — 25 ц/га. Обычная для этих мест урожайность составляла в последние годы не менее 75 ц/га. Некоторые хозяйства, чтобы заработать на урожае хоть какие-то деньги, убирали пшеницу сразу на сенаж — скоту на корм.
— Если опустить в середину поля рулетку, высота стеблей будет сантиметров 25, — описывает Гречищев состояние посевов. — А обычно пшеница до пояса доходит, ну, по крайней мере, выше колена. Чтоб она ниже колена стояла — я такого не помню.
За 30 лет не припомнит подобной засухи и председатель донской фермерской ассоциации Алексей Жданов. В прошлом году он собрал 10 тысяч тонн зерна, в этом — 4,5 тысячи. Мог бы меньше, но спасли «пары» — вспаханные, но незасеянные поля, которые аграрии оставляют на сезон для накопления влаги. Они-то в засуху и «сработали» — по «парам» Жданов получил урожайность 50–60 ц/га.
Но большая часть фермеров от этой технологии отказывается, стараясь по максимуму использовать поля, сокрушается глава донской АККОР.
— Результаты ужасные: у кого в районе нет «паров» — люди остались без урожая. Пшеница сгорела, получили по 6–8 ц/га, в лучшем случае 15 центнеров. Фермеры, предприятия, агрохолдинги перестали соблюдать технологию — сеют в основном пшеницу по пшенице, подсолнечнику, кукурузе. Всё это сгорело, — говорит фермер.
В нескольких районах Ростовской области потери были так велики, что аграрии вообще отказались убирать урожай.
— Некоторые у нас просто задисковали поля (перемешали посевы с землёй специальными ножами-дискаторами ). Посчитали затраты на солярку, людей, технику, посмотрели, какой с этого будет выхлоп… Смысла в уборке не было, — рассказывает фермер из Сальского района Александр Маляров.
По словам Жданова, к низкой урожайности в этом сезоне добавилась ещё одна проблема — низкое качество зерна. Из-за жары зерно получилось иссушенное, деформированное и с низкой «натурой». Это один из ключевых показателей качества пшеницы — он считается в граммах на литр. Чем выше «натура», тем больше муки можно произвести из зерна и тем меньше отрубей от него останется.
Даже если у зерна другие высокие параметры — например, клейковина и белок, — низкая «натура» испортит всю картину, говорит Александр Шипулин.
— Продать такую пшеницу как зерно хорошего качества не получится — скорее как фураж (зерно, используемое на корм скоту). А значит, цена на урожай будет ещё ниже.
Из-за нехватки влаги растениям не помогли даже подкормки — пшеница просто не смогла их «переварить». Те, кто потратил деньги на удобрения, по сути, выбросил их на ветер, говорит донской фермер Виктор Батраков. Сам он «кормил» пшеницу несколько раз и теперь жалеет — урожай получился в районе 22 ц/га против 65 центнеров в прошлом сезоне.
— Это год раздолбаев, которые ни хрена не делали, — то ли шутут, то ли возмущается фермер. — Там, где я сам сделал огрехи, или куда не дошли руки [подкормить] — там урожайность выше. Если влаги нет, мы только вредим, когда прикладываем свои очумелые ручки. Единственный вывод: когда растение в состоянии шока, не трогай его вообще. Оно само найдёт выход из положения.
Даже после уборки пшеницы засуха продолжает вредить фермерам — губит уже культуры, посеянные в этом году, например, подсолнечник и кукурузу. Они обычно прибыльные — и часто выручают фермеров во время неурожая или низкой цены на пшеницу.
Но «семечка» и кукуруза страдают от нехватки влаги ещё сильнее.
— Всё горит. Подсолнечник сегодня по колено, где-то по пояс или до груди [достаёт]. Этого очень мало, — рассказывает кущёвский фермер Виталий Шакун. — Кукуруза в отвратительном состоянии, вся сохнет. На два метра копаешь — нет влаги. Засуха для пропашных культур — это гибель.
По иронии, достойный урожай в Ростовской области в этом году получили фермеры, наоборот, привыкшие к суховеям и слабым результатам. Сразу в нескольких таких районах весной внезапно пролились дожди — и это принесло прибавку. Например, фермер Виталий Горбатенко из Ремонтненского района (граничит с засушливой Калмыкией) собрал до 33 ц/га мягкой пшеницы даже без «паров».
— Настало время, которое нам и предсказывали [учёные] — осадки идут локально, буквально 10 км, и может быть очень серьёзная разница, — делится наблюдениями фермер из Новопокровского района Кубани Виталий Попов (его урожай — 53 ц/га пшеницы против 83 ц в прошлом году). — И они [осадки] часто носят сверхинтенсивный характер. По итогу, где пусто, а где густо.
Аграрии связывают эти изменения с глобальным потеплением.
— Климат реально меняется, и это проявляется, в первую очередь, резкой турбулентностью погоды, — говорит независимый эксперт аграрного рынка Александр Корбут. — Это могут быть заморозки, или засухи, или зальёт [чрезмерно дождями]. Общий рост температур тоже вполне очевиден. Соответственно, здесь нужна очень серьёзная работа с технологией. А она начинается с семян. Они должны быть идеально разработаны с учётом климатических изменений. [И тут нужен] хороший объём науки, — заключает эксперт.
Фермеры признаются: прошлую засуху они пережили с трудом. А повторный неурожай и вовсе ставит многих на грань банкротства.
— Засуха подорвала нашу экономику на 100%, — говорит Виталий Шакун. Его с братом хозяйство — одно из передовых в Кущёвском районе, в нормальные годы здесь получают до 80 ц/га. Но в этом году братья едва наскребли на своих полях по 20 центнеров.
— Мы не знаем, как нам выживать, как зарплаты платить.
По словам Шакуна, многие фермеры в его районе находятся в схожих условиях.
— Деваться некуда — долги, кредиты. Есть даже [такие] хозяйства — косить надо, а топлива нет. И по соседним районам тоже так.
Чтобы иметь на Кубани положительную рентабельность, нужно получать пшеницы минимум 40–45 ц/га, подсчитал Александр Шипулин. Но даже такой урожай обеспечивает лишь небольшую прибыль — или просто «выход в ноль». Всё, что ниже — это убытки и шанс на разорение.
Тем, кто обрабатывает арендованную землю, приходится ещё туже — долю и без того небольшого урожая сейчас надо отдать пайщикам (владельцам земли, не занимающимся сельским хозяйством). В такой ситуации, например, донской фермер Александр Маляров: почти 80% его земли арендованы. В итоге из каждых двадцати собранных тонн пшеницы он отдаст за землю двенадцать.
— Ещё надо заплатить налоги, готовиться к посевной… На продажу мало что остаётся, — говорит Маляров. Его урожай в этом году — 25 ц/га, вдвое меньше, чем в прошлом. — По пшенице практически в ноль вышли. Если и подсолнух погорит, то будем в минусах. О прибыли речи вообще не идёт.
В «минусах» после уборки остался и Алексей Жданов. «Пары» в его хозяйстве занимают 40%, на других полях результат был хуже. Но фермеру есть чем восполнить потери: кроме зерна Жданов занимается мясом. На его ферме за год выращивают две тысячи голов скота.
— Вот, на плаву останемся за счёт бугая — сдаём его [на мясокомбинат] с декабря, — объясняет Жданов. — У остальных этого нет. Побросали животноводство.
Перспективы у тех, кто пострадал от засухи, туманные, считает глава донской АККОР.
— В этом году на порядок добавится банкротов. Кое-кто не сможет выбраться из долговой ямы.
«Спасти» экономику хозяйств могло бы страхование. Но опрошенные фермеры в один голос уверяют — агрострахование в России не работает, получить выплаты очень сложно. А иногда застраховаться не получается в принципе.
Так получилось, например, у Виталия Шакуна — весной он планировал застраховать пропашные культуры от засухи. В краснодарском филиале запрос фермера одобрили, после чего, по его словам, документы направили в Москву.
А уже оттуда пришёл отказ.
— Москва одобрила только [риски] от града, сильных дождей, от пожара — и то, если он неумышленный, — говорит Шакун. — А нам надо было именно от засухи, но от неё они не стали страховать.
Требования агростраховщиков не учитывают климатические условия, в которых сегодня работают аграрии, уверен ейский фермер Сергей Гречищев. Свои посевы он не смог застраховать именно из-за них.
— По условиям компаний, чтобы они застраховали твой урожай, всходы должны появиться через 14 дней после посева. Агент приехал, посмотрел — всходы есть, тогда он страхует. А как было у нас? Мы получили всходы — кто в середине декабря, кто в январе [то есть спустя два месяца]. Не было влаги. Поэтому ни одна страховая не бралась. Они говорят: «А что мы тут будем страховать? Землю? Ты нам докажи, что там [в почве] что-то есть, тогда мы приедем».
Если эту «нормативку» не поменять, то фермеры не застрахуются и в следующем году, говорит Гречищев. И безвыходная ситуация 2025 года снова повторится.
— Август-месяц [синоптики обещают] — опять засуха. Значит, дождей не будет никаких. И мы задаём себе вопрос — а как же будем сеять, если опять всё сухо?
Иногда аграриев не спасает даже заключённый страховой договор. Алексей Емельянов успел застраховать от засухи пшеницу — по подсолнечнику и кукурузе ему отказали из-за маленькой площади посевов. Но страховые выплаты за пшеницу придут, по его словам, только в декабре — а до этого времени ещё нужно дожить и провести новую посевную.
— Как [будем выкручиваться]? Это их не касается, — вздыхает фермер.
Как сообщали региональные власти, под урожай 2025 года донские аграрии застраховали свыше 920 тыс. га посевов. Это 18% от общей посевной площади в регионе — 4,9 млн га. Компенсация за потери урожая из-за весенних заморозков и засухи составила около 220 млн рублей, рассказал ТАСС врио губернатора Ростовской области Юрий Слюсарь.
Засуха тяжело ударила по аграриям ещё по одной причине — она наложилась на проблемы, которые мучают сельское хозяйство России уже несколько лет.
Главные из них — это низкая цена на пшеницу и общее падение рентабельности растениеводства.
— Было бы так — мало убрали, но выгодно продали, это бы выровняло ситуацию, — размышляет Сергей Гречищев.
Но так, скорее всего, не будет.
Виной тому фермеры единодушно считают пошлину на экспорт пшеницы. Власти ввели её в конце 2021 года, чтобы не допустить дефицита зерна на внутреннем рынке.
Если цена на зерно мировых рынках превышает заранее оговоренную сумму, экспортёры платят с неё пошлину. Её размер Минсельхоз РФ рассчитывает (за основу берётся курс доллара и средняя экспортная цена) и публикует каждую неделю.
Потери в цене аграриям обещали возместить в виде «зерновой субсидии», но получают её чаще всего крупные хозяйства, а сам размер субсидии не компенсирует реальные убытки.
Вместо того чтобы сбалансировать цену на зерно, пошлина просто её обрушила, жалуются аграрии.
— Экспортёр, который сегодня заключает контракт на экспорт, не знает, какой размер пошлины будет через два месяца, когда он станет осуществлять отгрузку, — объясняет механизм обесценивания глава Российского зернового союза Аркадий Злочевский. — Соответственно, диапазон колебаний за двухмесячный период в историческом разрезе наблюдался в две тысячи рублей [на тонне]. Экспортёр и закладывает в закупочную цену эти две тысячи. Это образует бешеное давление на цены. Он [экспортёр] не хочет рисковать, потому что иначе в убыток влезет, если пошлина действительно поднимется на две тысячи. Это же завязано на курс [доллара] — кто может сказать, каким он будет через два месяца? А если повезло, и пошлина не выросла, он просто заработал больше денег, бонус в карман получил.
По подсчётам Злочевского, в прошлом году подобным образом экспортёры получили минимум 26 долларов прибыли на каждой тонне закупленного и вывезенного за рубеж зерна.
Объём экспорта пшеницы в 2024 году «Русагротранс» оценил в 57,2 млн тонн.
— Это все деньги из карманов крестьян, — резюмирует глава Зернового союза. — Риски ложатся на них автоматически и разрушают их мотивацию и экономику производства.
Фермеры с этим согласны.
— Раньше крестьянин знал, что сейчас цены припали, но завтра могут измениться в лучшую сторону, — объясняет Виталий Попов. — А теперь знает: даже если изменятся, пошлина всё свыше минимума забирает. При растущей себестоимости — какие тут планы и надежды?
Ольга Проскурякова тоже ощутила этот эффект на себе — по оценке главы КФХ, пошлина ежегодно забирала у неё до трети прибыли.
В начале июля Минсельхоз впервые обнулил ставку пошлины — она остаётся нулевой до сих пор. Но Ольга уверена, что фермер от этого не выиграет.
— Это означает лишь то, что экспортные цены настолько низкие, что сравнялись с «ценой отсечения» для введения пошлины, — говорит она.
К 2021 году фермеры накопили финансовую «подушку безопасности» — было несколько прибыльных сезонов. Но с началом действия пошлины эта «подушка» постепенно растаяла, признаются аграрии.
— Какие-то запасы были, да, — вспоминает Виталий Шакун. — На них мы до настоящего времени и прожили. Тянули, все затраты поуменьшали, насколько могли, пояски затянули, но уже всё — выдохлись мы сегодня.
На фоне низких цен на пшеницу дорожает всё, что необходимо для её выращивания — топливо, техника, семена, удобрения. «Диспаритет цен» преследует российский АПК уже десятилетиями, но на фоне нынешней засухи он ощущается особенно остро, жалуются аграрии.
— Кило пшеницы сейчас стоит около 13–14 рублей, — говорит Сергей Гречищев. — Это уровень 2017 года. Но в том году при такой цене я покупал комбайн «АКРОС» за 6,5 млн рублей. В этом году хотел взять ещё один, ровно такой же. Дилер прислал цену — 20 миллионов. Только комплектующие там уже не те, что раньше. [Немецкой] гидравлики «Bosch» уже нет, всего, что способствовало тогдашнему уровню комбайна, тоже. Везде заменители — то китайские, то ещё чьи-то. И при этом за семь лет комбайн подорожал в 3 раза, а пшеница — в ноль раз.
Звучит удивительно, но даже по низкой цене фермеры не всегда могут быстро продать своё зерно. Мешают новые технологии, а точнее «цифровизация»: несколько лет назад в российском агрокомплексе появились так называемые ФГИСы — «федеральные государственные информационные системы».
Это электронные картотеки, в которых обязаны регистрироваться — и регулярно вносить данные — все, кто занимается сельским хозяйством.
«Зерно» — отслеживает перемещение каждой партии зерновых — от фермера до экспортёра или переработчика.
«Семеноводство» — отражает сведения о хранении, перевозке и посеве любых семян в хозяйстве.
«Сатурн» — в ней фиксируется каждое движение пестицидов и агрохимикатов — вплоть до их использования или утилизации.
ЕФИС ЗСН — в эту систему вносят сведения обо всех полях, которые обрабатываются в хозяйстве, их местоположении и состоянии.
По замыслу чиновников, внедрение электронных систем должно было сделать сельхозпроизводство «прозрачнее».
Но на деле, по отзывам аграриев, новые требования только усложняют им жизнь и приводят к лишним затратам.
— ФГИСы меня доконали больше, чем неурожай, — горько шутит Ольга Проскурякова. — [Обычно] я веду учёт сама, но впервые отдала на аутсорс заполнение заявок по земельным участкам в ЕФИС ЗСН. Появилось множество посредников, готовых выполнять эту функцию за 60–80 руб/га. Постоянные обновления бесят ужасно, у меня нет ни малейшего желания обучаться тому, что часто меняется, и нужно мне, условно, раз в год.
С системой «Зерно» фермерам приходится иметь дело чаще — всякий раз при продаже урожая. И её сложности приносят фермеру куда больше боли.
Особенно это ощутимо, если срочно нужны деньги — на покупку топлива для уборки или семян для посевной.
— Зерно, что ты накосил, продать сразу не можешь, — говорит Виталий Шакун. — Потому что надо сделать документацию. А она готовится две-три недели. Декларации, мониторинги… А косить-то надо.
Но трудности заключаются не только в том, чтобы получить карантинные бумаги. Все данные о партии пшеницы (общая масса, поле, на котором она выращена, цель продажи, покупатель и т.д.) нужно ещё внести в электронную систему.
И вот с ней у фермеров часто возникают непреодолимые трудности.
— В деревнях-то связи нет! — недоумевает Сергей Гречищев. — А ты должен партию формировать, декларацию заполнять — всё в электронном виде. Но никто не спрашивает — а интернет у вас есть вообще? А там не то что интернета — там дороги нету, магазина нету, ФАПов, там почты закрыты! Прежде чем вводить какие-то законы — вы же нас спросите: «А вы сможете их выполнить или нет?». Никто ж не спрашивает. В Москве сидят там, у них и интернет, и развлечения, и концерты — всё, что хочешь. От деревни они далеки.
По словам Алексея Жданова, чтобы не возиться с «цифровизацией», некоторые фермеры продают зерно втёмную — перекупщикам, вообще без документов.
— Сидят люди без денег, и начинается беспредел, — рассказывает Жданов. — Как раньше, пшеницу отдают за наличку, и не по 14–15 рублей за кг, а за десять, одиннадцать. Залетают воришки, покупают, грузят, вывозят за копейки. А фермеру и деваться некуда — надо запчасти или солярку купить, чтобы уборка не остановилась. Приходится за бесценок отдавать.
На сегодня режим ЧС по засухе введён в Ростовской области в 21 районе, то есть почти в половине региона. По оценке властей, из-за аномальной погоды в области повреждено около миллиона гектаров посевов. На 180 тысячах га они безвозвратно погибли.
— Природа в этом году нас не жалела: то заморозки, то засуха, теперь ещё и пожары. По предварительным оценкам, ущерб уже сейчас примерно на 7,8 миллиарда рублей. Такого трудного года очень давно не было, — признался ТАСС врио губернатора Юрий Слюсарь.
По его словам, из-за развивающейся засухи региональные власти трижды снижали прогноз сбора зерна — сначала 11,4 млн тонн, потом 9, а теперь — 8 млн тонн. Эта цифра охватывает все виды зерновых — пшеница там займёт лишь часть.
В прошлом году на Дону собрали 11,5 млн тонн зерна (из них 10 млн — пшеницы) — при том, что в этом сезоне аграрии потеряли из-за жары до трети урожая.
На Кубани режим ЧС введён в девяти районах — посевная площадь в них превышает миллион гектар. По оценке властей, ущерб от гибели сельхозкультур там составил полтора миллиарда рублей.
— Ситуация непростая. Засуха внесла серьёзные коррективы в формирование будущего урожая. Примерно 45 процентов озимых в хорошем состоянии, 40 — в удовлетворительном, почти 15 процентов — в плохом. Наиболее сложная ситуация с засухой в северной зоне, где сосредоточена почти половина всего озимого клина Кубани, — рассказывал губернатор региона Вениамин Кондратьев.
Несмотря на недобор в ключевых «зерновых» регионах страны, Минсельхоз РФ продолжает публиковать позитивные прогнозы на урожай. В конце июля глава министерства Оксана Лут в очередной раз подтвердила ожидания на уровне 135 млн тонн зерна в целом, из них пшеницы — 88–90 млн тонн.
— Учитывая, что посевная в целом прошла без каких-то сильных сбоев, есть, конечно, сложности в погоде — в определённых регионах у нас засуха сильная, в определённых регионах нас заливает, мы не можем войти на уборку, но тем не менее пока мы сохраняем наш прогноз, — заявила Оксана Лут.
Её оценка превышает результаты 2024 года — тогда реальный сбор зерна в стране составил 125,9 млн тонн, из них пшеницы — 82,6 млн тонн.
Прогнозы независимых экспертов рынка куда сдержаннее.
В середине июля аналитическое агентство «СовЭкон» отмечало, что нынешние темпы уборки «значительно уступают прошлогодним». Тем не менее агентство повысило свой прогноз итогового урожая пшеницы с 83 до 83,6 млн тонн.
Но даже в таком виде он сильно не дотягивает до ожиданий Минсельхоза.
— Судя по всему, некоторые/многие прилично переоценили урожай на юге. Но не мы. После такой осени и местами совсем не блестящей весны ожидать там средний, а тем более хороший урожай было очень оптимистично, — заявил глава «СовЭкона» Андрей Сизов.
В фермерском сообществе юга оптимизмом даже не пахнет.
— Картина невесёлая. Паники нет, но есть некая обречённость в понимании перспектив. Всё ведётся к тому, что малого бизнеса в сельском хозяйстве не останется. Ещё один неурожайный год мало кто выдержит, — так описывает настроения аграриев Ольга Проскурякова.
Её слова подтверждают и цифры — только за прошлый год в Ростовской области закрылось около 400 фермерских хозяйств. А всего за полтора десятилетия их число в регионе упало вдвое — и теперь насчитывает всего семь с лишним тысяч.
На Кубани схожая история, говорит Александр Шипулин. Он приводит в пример Новопокровский район — самый крупный в крае по пашням и количеству фермерских хозяйств.
Ещё 10 лет назад там насчитывалось 1,3 тысячи КФХ, сегодня — уже 835.
— И сокращение идёт именно за счёт «малоземельщиков» — тех, кто работает и живёт на своей земле, на хуторах, — говорит Александр Шипулин.
Засуха сделает многих фермеров ещё «малоземельнее»: чтобы восполнить потери от неурожая, они начинают продавать самое ценное.
— Слава богу, я жену не слушал и [на лишние деньги] покупал землю, — говорит фермер Виктор Батраков. — Теперь, думаю, гектар пятьдесят всё-таки продам. Может, кто найдётся, кто не соображает, куда вкладывает… И купит у меня по нормальной цене. Сам я не протяну.
По словам кущёвского фермера Виталия Шакуна, один его знакомый также ищет покупателей на свою землю. И эта тенденция будет набирать обороты, считает он.
Сам Шакун пока избавляется от других активов.
— Мы технику распродаём. До десятка единиц выставили на продажу — трактора, дискаторы. Выбрали то, без чего мы сможем прожить. Но пока ничего не продаётся.
Глава кубанской АККОР уверен — без господдержки фермеры не справятся. Особенно трудно будет тем, кто живёт от кредита до кредита: «Взял, посеял-убрал, отдал — и по новой». Таким аграриям он предлагает продлить сроки выплат, чтобы дожить до нового урожая.
А в крайнем случае — и вовсе «простить» проблемные кредиты.
— Раньше в колхозах, когда аналогичные ситуации возникали, государство просто списывало долги, и жизнь шла дальше своим чередом, — говорит Шипулин. — Наступило такое время — нужны кардинальные решения.
Также кубанская АККОР просит краевые власти напрямую помочь фермерам деньгами — за каждый «сгоревший» гектар. Это позволит им рассчитаться по зарплатам, купить семена и удобрения для нового сева, надеется Шипулин. Если этого не делать, то перестанет существовать «какая-то большая часть фермерских хозяйств», опасается он.
— А фермер — это опорная точка хутора. Не будет фермера — перестанет существовать хутор. Мы и так терпим, можно сказать, бедствие. Молодёжи в селе всё меньше и меньше — те, кто остаётся, спиваются, уходят из жизни в довольно молодом возрасте. Откуда тут возьмётся демография? — задаётся вопросом Шипулин.
Стало ясно, что на утренний автобус мы опоздали и придется ехать в обед.
Мы с Серегой уже умылись и несли последнюю вахту по охране маленькой принцессы.
- Серег, кое-что хотел сказать, конечно, я не должен об этом болтать, но тебя давно считаю своим другом.
- Ну, говори…
- Мы с Марьей вчера чуть-чуть и… но… думаю, ты понял.
- Понял, я все думал, когда же это произойдет, - заулыбался Серега, - и что помешало?
- Не смейся. Женька проснулся, но думаю это и к лучшему. Сейчас я хочу не об этом с тобой поговорить. Я хочу поделиться кое-какими мыслями. Только не считай меня чокнутым, хорошо?
- Постараюсь…
- Помнишь, когда Паша на меня чуть не наехал? Так меня кто-то толкнул, когда я спал…
- Вова, мы как приедем, обратись к врачу, мало ли какие последствия, сотрясение мозга дело нешуточное… Хочешь вместе сходим?
- Ты не перебивай меня, сейчас Марья выйдет, и ничего больше не расскажу. Ты же знаешь - я плохо слышу и если бы до меня донесся звук трактора, то это были последние минуты моей жизни, он слишком быстро летел… вспомни, мы все о судьбе спорили? Так вот, я после всего этого, что здесь произошло начал понимать: кто-то нас направляет и даже оберегает. Да и даже наказывает, бывает очень жестоко, если мы наперекор судьбе идем. Понимаешь хоть маленько?
- Не совсем…
- Вот ты приемник слушаешь в любом месте, а почему? Потому что радиоволны везде, а ты их не видишь. Это у вас шаманы объясняют: человек не может знать свою судьбу, все от умерших родственников зависит, я уже не помню толком, что ты там рассказывал. Как-то сложно и непонятно. Я считаю, что это не так совсем… она везде судьба, как вон тот туман в поле…. Всех нас пронизывает, связывает какими-то ниточками. От судьбы одного зависит и судьба другого. Все, что происходит в нашей жизни - не происходит само собой. Мне мать еще говорила все новые люди, которые появляются рядом с тобой – это не просто так, надо попытаться понять их предназначение. Ты и Марья – тоже неспроста. Судьба нас постоянно куда-то направляет, и часто предопределяет, но толком мы этого не всегда понимаем. А судьба она все - и хорошее и плохое. Для чего нас жизнь лупит порой больно, для того чтобы мы, что-то поняли.
- Ничего, Вов не пойму… закручено как-то…
- Вот когда я очутился в общаге в тот злополучный день, ты же сам сказал мне потом: судьба тебя туда послала.
- Ну да…
- Значит, в тот момент я нужен там был, раз она меня выбрала. А когда ты уже Женьку отправил, тебе как бы кто-то подсказал…
- Никто мне ничего не подсказывал, я боялся, что картошка остынет…
- Ты сам умом своим не понял, потому что тебя мама в берлоге родила. А Женька когда прибежал, я выключился уже почти полностью. Меня какой-то голос поднял. Значит, кому-то не надо было, чтобы они меня добили? Получается, я нужен кому-то для чего-то?..
- Кому?.. – с усмешкой спросил Серега.
- Не знаю…но чувствую…и с Марьей ничего не получилось – тоже, как будто специально кто-то палки в колеса вставляет. Некоторые идут напролом, назло судьбе, а потом оказывается, нельзя было так делать.
Серега задумался, потом повернулся ко мне:
- Знаешь, ты наверно верно говоришь, помнишь, я тебе про деда рассказывал? Так те трое мужиков, с кем он потом уехал, всю неделю к нам ходили, уговаривали его. Он и сам не хотел, и бабка тоже как чувствовала, все ревела: не надо – добром это не кончится. Не послушался… не надо было ехать.
Серега достал нож из чехла и вогнал его в перила.
- Меня дед из всех внуков больше всех любил, мне кажется из-за того, что у меня отец русский. Батаром это дед меня назвал, а когда в паспорте Сергей записали, долго простить не мог…
Серега вздохнул, опустил голову. Я тоже задумался и смотрел куда-то вдаль. Марья вышла, прошла на веранду, удивленно на нас посмотрела.
- Вы чего это, поссорились что ли?
Я встрепенулся и, стараясь не улыбаться.
- Да поссорились. Из-за тебя!
- Почему из-за меня?
- Я ему говорю – Марья у нас - самая красивая, а он - нет, не самая, даже разговаривать с ним больше не хочу.
Серега шлепнул ладонью меня по спине и засмеялся.
- Марья, не слушай этого болтуна, ты у нас – самая красивая, пойдемте быстрей, агроном умотает куда-нибудь, будем еще день куковать.
Агронома, по закону подлости, на месте не оказалось, уже стали побаиваться, что не успеем и в обед. Прождали больше часа, наконец, появился, выдал нам справки приписав туда еще две недели ссылки и подписал остальные бумажки. Вышли на улицу и столкнулись с входящим в контору Васькой. Деревенский красавчик выглядел неважнецки: припухшая губа и приличный фонарь под глазом. Кто это его так, мы не знали – неужто студенты? Оказывается, он работает трактористом.
- Вась, подожди, - ласково позвал его Серега.
Но Вася останавливаться не захотел. Забежал на минуту в один из кабинетов и выскочил на улицу обратно.
- Вась, ну постой, не торопись, дай я тебя на прощанье обниму хотя бы, - начал Сергей опять.
- Слушай, езжай домой… раз собрался, - ответил Васька, быстро перебежав через дорогу, заскочил в свой «Беларусь» и уехал, видать, на работу.
- Знаете, мне так обидно, - сказал Серега, расстроено глядя на нас, - я даже не отомстил им за вас.
- Хватит, Серега, уже, давай забудем, - ответил я.
Подошли к столовой, стали ждать автобус. Кормить нас уже никто не собирался, придется ехать голодными. Пока ждали, прибежала баба Зина, подшефная нашего тимуровца. Увидев Серегу, обрадовалась.
- Серёженька, дорогой ты мой! Хоть перед автобусом тебя поймала, целый час уже караулю тебя. Ну, ты даже попрощаться не зашел, а я тебе да твоей семье гостинец приготовила. Дай бог тебе здоровья! Вот держи, у брата взяла, - с этими словами вытащила из сумки двухлитровую банку меда.
Серега был доволен, ну еще бы - мед самый настоящий и честно заработанный. Нам с Марьей тоже за него было приятно. Мне хочется, чтобы спустя столько лет с ним все было в порядке, а судьба мне его совсем неизвестна...
Приехав в Кожевниково, оказалось, что на автобусной станции билетов в Томск нет.
- Автостопом добираться придется, к вечеру бы добраться. Самое главное до Шегарки доехать, а там проще, - объявил им я, как самый опытный «автостопщик».
Уборочная закончилась, машины ходили плохо, и к вечеру оказалось, что мы не проделали и полпути.
- Как бы ночевать в дороге не пришлось, - расстроился я и переживал за Марью: не смотря на то, что бабье лето было в самом разгаре, ночью все равно было прохладно.
- Ничего, вон сено в поле, если что, там заночуем, Марью положим посередине и согреем своими телами, - успокоил нас Серега.
Марья глянула на него и прыснула со смеху. Где-то вдалеке послышался шум мотора, когда огонек уже был близко, увидели что это мотоцикл с коляской. Увидев нас, мотоциклист остановился.
- Куда вам? - спросил совсем юный деревенский паренек.
- Нам бы до Мельниково.
- Садитесь.
Я сел в люльку, сверху Серега посадил мне Марью на колени и кое-как еще запихал мне в ноги наши сумки. Сам сел сзади за пареньком. Картина, когда здоровенный Серега держится за худенького паренька, у меня вызывала уморительную ассоциацию с цирком, где медведи катаются на мотоциклах. «Иж-Юпитер», не предназначенный для такого количества пассажиров, натужно завыл, но тронулся и, не спеша, покатил нас до следующей точки пересадки. От потока встречного воздуха мы с Марьей стали зябнуть, и я кое-как просунул руку вниз коляски, достал Серегину куртку и укутал маленькую женщину как ребенка, да так, что виднелся только один глаз.
Марья все смотрела на меня одним своим черным глазом. Я тоже смотрел на неё, из головы у меня все никак не выветривалась сегодняшняя ночь. Кажется, она догадалась, о чем я думаю, ее глаз несколько раз сощурился и закрылся, и я ощутил, как она прижалось ко мне. Мне неудержимо захотелось ее поцеловать, я наклонился, чмокнул в щеку. Марья улыбнулась, второй раз сделать то же самое не получилось. Серега ярый противник «телячьих мерзостей» довольно сильно треснул меня по спине и поднес к моему носу здоровенный кулак. Мы с Марьей засмеялись, а он нам пригрозил пальцем.
Старенький мотоцикл плохо тянул в гору, Серега пришлось соскакивать на подъемах и, держась за сиденье, бежал рядом, еще и подталкивая мотоцикл. Пока доехали, Серега устал порядочно. В Мельниково, ему пришлось вынимать меня из коляски и на руках нести до лавки. Два часа проведенных в люльке, привели к тому, что ноги полностью затекли, и самостоятельно я выбраться не мог. Еле этому деревенскому парню всунули деньги, он брать никак у нас не хотел, по той причине, что ему было по пути.
Домой с двумя пересадками добрались в четыре утра. Мне надо было выходить раньше всех, но я сказал, пока не провожу Марью до дому, не успокоюсь.
Мы стоим у Марьиного подъезда и надо бы уже расставаться.
- Где твое окно? - спрашиваю я у нее.
- Вон оно на третьем этаже, - улыбаясь мне, показала свое местожительство.
- А муж дома?
- А что? …наверно дома, - улыбаясь еще больше.
Я стоял, теребя свою спортивную сумку, не знал, что же еще сказать.
- Давай прощаться, - сказала она и протянула мне руку.
Я взял ее ладошку в свою.
- Зачем прощаться, я же знаю, где ты работаешь, зайду, поболтаем.
- Заходи… я буду ждать.
Потом я поцеловал ее маленькие пальчики, и она тихонько засмеялась, оглянувшись на свое окно.
- Смешной ты, Вовка…
- Ну и что, пусть и смешной… Ты Ларисе сама позвони, скажешь, все в порядке. Я не буду к ней звонить.
- Ладно, иди, а то мой не дай бог увидит… пока!
Марья скрылась в подъезде, я сделал несколько шагов, обернувшись, увидел, как загорелся свет на кухне и остановился. Смотрел в окно, как она разговаривает с мужем. В глубине подъезда хлопнула дверь, и послышался звук спускающих шагов. Первая выбежала собачка, «Всё ясно, - подумал я, - собачку пошла выгуливать». Наконец и она вышла и не одна, а с мужем. Муж - белобрысый, как и я, гораздо красивее меня, но почему-то произвел на меня неприятное впечатление. Я быстро спрятался за кусты. Говорили они не очень громко, но мне в ночи было почти все видно и слышно, что они говорят.
- А ты на чем доехала?
- Да женщину муж забирал, и меня довезли.
Я улыбнулся. Думаю - вот вруша то. Кобелек тем временем бегал по всему двору, поднимал ногу то здесь, то там.
- Как вы тут без меня-то жили?
- Скучали. Я письма всё твои ждал, ну не знамо как хотел к тебе приехать туда, но подумал - не найду, да и ты писала – не надо, чтобы совсем не расстраивать…
Он обнял ее. В моем сердце что-то неприятно шевельнулось.
- Вова, а мне кажется, ты Тофика плохо выгуливал, - сказала Марья, глядя задумчиво на бегающую по двору собачку.
- Что ты сейчас сказала? – удивленно посмотрел на нее муж.
- Что?
- Какой я тебе Вова?
- Ой, извини.
- Интересно получается, жена приехала… мужа другим именем называет…
Да… вот и первый семейный скандал. Всё… теперь начнется. Тут как назло меня стоящего в кустах, обнаруживает этот чёртов Тофик. Он с интересом посмотрел на меня своими умными собачьими глазами и уже приготовился гавкнуть. Я напрягся и сделал такие умоляюще глаза, что он сразу понял. Лаять не стал. Он повернулся и убежал по своим собачьим делам. А скандал только разгорался.
- Ну, а как ты объяснишь?
- Сашенька, ты не представляешь, как там мне было страшно. У нас в общежитии был один парень - Вовой звали. Он на все был готов ради меня. Я тебе потом такое расскажу...
- И ты что с ним спала?
- Саша, да как ты можешь такое говорить? Я ни с кем там не спала.
- Знаешь, я уже начинаю сомневаться. Вовой называет… а с чего это он был готов на всё ради тебя? Значит спала.
Глядя, как она выкручивается, мне искренне стало жаль ее. Она повисла у него на шее, все доказывала, периодически переходя в атаку - как он мог на неё такое подумать? Так они и ушли. Дверь в подъезде захлопнулась и я вышел из-за кустов.
Совхозно-полевой роман закончился… или нет? А роман ли это был?
Да, обязательно зайду к ней работу, решил я. Только я еще совершенно не знал, что ждет меня дома. Беременность жены, учеба в вечернем техникуме, переезд моей мастерской в другое место, куча всяких других событий, навалились всем разом и перевернули следующую страницу моей жизни, заставив почти забыть о тех днях надолго, но не насовсем. Но в эти минуты я шел быстрым шагом, изредка переходя на бег, а желтые фонари моего города такие родные и знакомые освещали мне дорогу....
Семь лет спустя…
… заглядывая в листочек со списком продуктов, составленный женой, я прогуливался по местному базару, желая побыстрее закончить этот довольно нудный процесс. И вдруг меня кто-то одергивает.
- Вова! Привет!
- Марья! Привет!
Она стояла и словно светилась, такая же красивая, как и раньше. Чуть поправилась, но это ей шло. На радостях я хотел обнять ее, но рядом с ней стояла девочка лет шести. Удивительно, но у девочки нос - копия маминого.
- Давно тебя уже не видела.
- А я смотрю, ты вроде подросла?
- Нет, ты меня на каблуках не видел раньше, - засмдеялась она.
- Я смотрю дочка у тебя.
- Да вот в школу на следующий год пойдет. А тебя тоже есть дети?
- Сын у меня от первого брака, тоже в школу на следующий год. Я, правда, развелся, и второй раз уже женился.
- Да, я помню, ты приходил ко мне на работу говорил, что у тебя жена ребенка ждет. А вторая жена - кто она?
- Ну, как сказать - кто? Прекрасная жена, красивая, моложе меня на шесть лет, что еще сказать… живем, душа в душу. Мы квартиру недавно получили, три года чужие углы снимали.
- Ну и замечательно, поздравляю! Серега-то как? Ты видел его?
- Уехал Серега, очень давно уже, через год после той поездки в совхоз. Встречал Женьку, пытался у него выяснить, почему уехал? Женя заладил как попугай: «Что-то случилось у него, что-то случилось у него». А что случилось никто и не знает. Он даже не в курсе - Серега с женой уехал или один.
- Ой, как плохо, - расстроилась Марья.
- Ну что сделаешь… ты же помнишь: ну не городской он, а охотник.
- Да, я понимаю…
- А Женя?
- Женя… все в порядке у него. В соседнем дворе живет, между прочим - с женщиной. Выпить, правда, она любит у него, но это их личное дело. Максима и Андрея я никогда не встречал больше - не попадались.
Мы стояли и никак не могли наговориться. Решил немного огорошить:
- Представляешь, я Гришу видел у нас в городе в прошлом году, он в магазине водку покупал. Я даже поздоровался с ним, правда, руки не подавал. Поначалу подумал - обознался, шок легкий испытал от удивления. Такой же мелкий, только потолще стал и как будто чуть пришибленный какой-то.
На лице и в глазах у нее засветился ужас.
- Гришу?! А что он здесь делает?!
- А у него сестра родная, оказывается, здесь живет, она его к себе на юбилей завозила, и он месяц у нас в городе гостил…
- Я помню, когда они за нами вдвоем с Васькой шли, чуть умерла со страху. Я бы родила на месте, если бы Гриша ко мне сейчас подошел!
- А мне-то что его бояться? Я хотел завести его за угол и отдубасить как следует, но передумал. К тому же он меня не узнал. И даже тот случай никак вспомнить не мог, говорит: многих били, вы городские, потому что трусы. Помнит, только за что его посадили.
- Ну-так, давно пора.
- Они с Васькой и еще с кем-то томского шофера избили. Так сильно, что сломали три ребра, и чуть концы не отдал бедняга. Ваське четыре дали, ему три.
- Гады они последние. А ты к нему подошел!
- Да подошел… я ему благодарен.
- Что ты несешь?! У тебя наверно точно что-то с головой, после того случая… благодарен…
- Да, благодарен… если бы не он с дружками, я бы никогда не узнал тебя, и не было тех ночей, когда ты за моей спиной спала.
Она улыбнулась и поцеловала меня. Дочка её при этом недовольно посмотрела на меня. Нажалуется папе, поди…
- Ты ненормальный точно…
- Я знаю…
- А я месяца три отойти не могла от совхозной жизни, мужа не раз твоим именем называла, да еще ночью… такие скандалы были… а ты меня наверно быстро забыл? Два раза заходил, потом пропал. Мужики вы такие: ушел, а все что раньше было – по фиг… ну что ты смеешься?
- Да я бы вообще убил бы тебя из ревности – другим именем называть… - меня разбирал смех, - шучу, конечно… а к тебе я приходил гораздо позже, но ты уволилась…
Помолчав, добавил:
- А мужики не такие, неправда, я после развода с женой полгода переживал. Поначалу казалось - свобода, делай что хочешь, а как-то вышел после работы: мужики наши с работы все торопятся к женам, ждут их дома… а меня никто не ждет… даже как-то не по себе стало…
Долго еще разговаривали с ней, вспоминали, смеялись, а потом когда разошлись, пожалел – жаль, что я не писатель…
Послесловие
Но все-таки я решил написать. Вспомнить тех, кто был со мной рядом, вспомнить то совсем другое время... Ведь в то время мы все были молодые, да и к тому же совсем другими….
Написать мне удалось только через четверть века. Писал второпях, поскольку обещал дать почитать матери. Ей нездоровилось, болезнь прогрессировала быстро, и я боялся не успеть. Когда в повести была поставлена последняя точка и я принес ей отпечатанные листы, то прочитать она уже не смогла…
Герои повести Марья и Евгений живы и здоровы. Сереге - надеюсь, он жив и все с ним в порядке - желаю здоровья и ни пуха, ни пера. У Марьи две взрослые дочери. Как мне удалось узнать – её муж в девяностых годах попал в тюрьму и все пять лет она его ждала. Вижу её изредка - она работает в одном из городских гастрономов. Мы всегда приветствуем друг друга, только я ничего у неё не покупаю, потому что она торгует колбасой и сосисками…
Конец
