Агабеков (настоящая фамилия — Арутюнов ) Георгий (Григорий) Сергеевич (1895—1937 годы) — сотрудник НКВД СССР, невозвращенец. Первый из высокопоставленных сотрудников советской внешней разведки, которые бежали на Запад в 1930-х годах.
1914 год — закончил в Ташкенте гимназию, с началом военных действий был мобилизован в армию и находился на фронте, участвовал в боях.
Октябрь 1916 года — направлен в Ташкентскую школу прапорщиков. После её окончания служил командиром взвода и переводчиком с турецкого языка при штабе 46-го пехотного полка на Румынском фронте.
Февральскую революцию 1917 года Агабеков принял с подъемом, солдаты избрали его командиром батальона. После Октябрьской революции покинул армию и в марте 1918 года вступил в отряд Красной гвардии.
1918 — 1920 годы — служил в Красной армии на командных должностях.
1920 год — назначен военным комиссаром батальона войск внутренней службы в Екатеринбурге.
1921 год — работал в Екатеринбургской губЧК.
1922 год — оперативный сотрудник ЧК Туркестанского фронта, затем начальник отделения по борьбе со шпионажем и контрабандой ГПУ в Ташкенте.
Апрель 1924 года — в аппарате Иностранного отдела (ИНО) ОГПУ. Работал на ГПУ в Афганистане под прикрытием должности помощника заведующего бюро печати Полпредства СССР в Кабуле.
Конец 1926 года — резидент ИНО ОГПУ в Иране.
1927 год — получил задание подготовить на случай конфликта с Англией восстание племен на индийской границе. Для обеспечения этого плана вербовались агенты в Иране, Ираке, Афганистане, нелегально приобреталось вооружение и готовились тайные склады оружия, осуществлялся подкуп вождей племен, использовались ресурсы от контрабанды наркотиков.
С апреля 1928 года — опять на работе в центральном аппарате ОГПУ (начальник сектора по Среднему и Ближнему Востоку ИНО).
С октября 1929 года — резидент советской нелегальной разведки в Константинополе, сменил на этом посту Якова Блюмкина.
Июнь 1930 года — получив приказ вернуться в Москву, опасаясь за свою жизнь бежал из Константинополя во Францию.
Через некоторое время после бегства опубликовал книгу-разоблачение на английском языке: «OGPU: The Russian Secret Terror». Её публикация привела к арестам сотен советских агентов в Иране (Персии) и других странах Ближнего Востока, а также к резкому обострению отношений СССР с шахом Ирана Резой Пехлеви.
В августе 1937 года убит спецгруппой НКВД во Франции.
Сам Arабеков объяснял своё бегство исключительно идейными мотивами: за десять лет службы в ВЧК—ОГПУ он rлубоко разочаровался в политике Советской власти. Но из ero же собственных книr отчётливо проявляется и сyryбо личный мотив побеra — скоропалительный и бурный роман тридцатичетырехлетнеrо Arабекова с двадцатилетней анrличанкой Изабел Стритер.
Его побег очень ударил по советской внешней разведке и сочувствующим СССР людям — в одной только Персии на основе «изобличений» Arабекова власти арестовали около четырехсот человек, просто симпатизирующих СССР, четверо из них с чисто восточной непосредственностью были тут же казнены, около copoка приrоворены к тюремному заключению. С учетом режима тоrдашних персидских тюрем это было равнозначно медленному умерщвлению.
Серьезные неприятности Arабеков доставил и советским разведчикам, действовавшим в Европе.
Физическая ликвидация изменившего резидента, после того как он уже передал информацию западным секретным службам, в общем-то не имела никакого принципиального значения.
Однако кроме мотива мести предателю, в убийстве Агабекова для ОГПУ был также и определённый «показательный» смысл. Неотвратимость карающей руки органов должна была предостеречь всех чекистов-разведчиков от попытки повторить шаг бывшего стамбульского резидента. Но и здесь ОГПУ ожидал ряд серьезных неудач.
Сама охота за беглецом «Жуликом» продолжалась несколько лет и стоила больших расходов. В ходе ее Агабеков много раз проявлял свои уникальные профессиональные качества разведчика, упреждая действия противника и уходя живым от преследования всемогущего ведомства.
Также сложность расправы над Агабековым для чекистов заключалась ещё и в том, что по личному распоряжению самого высокого начальства — Г. Г. Ягоды и, скорее всего, лично Сталина сначала предполагалось захватить его живым. Возможно, над предателем советских органов госбезопасности хотели устроить суд, зрителями которого стали бы сами чекисты. Для них это было бы устрашающим уроком верности. Конечно же, не безынтересны для ОГПУ были и сведения Агабекова о западных секретных службах, а особенно об английской Интеллидженс сервис.
Для того, чтобы похитить Агабекова, Москва разработала сложную операцию, которая впоследствии получила в западной прессе название «Дело Филомена».
При подготовке плана похищения руководители ОГПУ ловко использовали случайно подвернувшееся им прикрытие, которое должно было ввести в заблуждение бывшего стамбульского резидента.
Один из российских эмигрантов греческого происхождения некий Нестор Филия предпринимал безуспешные попытки вызволить из Советской России оставшихся в городе Николаеве жену и дочь. Он сумел заинтересовать в этом несколько «деловых» людей, что было совсем не сложно, так как мадам Филия имела на своем личном счету в одном из швейцарских банков огромный вклад — 100 миллионов швейцарских франков. Самое удивительное в этой истории то, что этот вклад реально существовал.
Среди тех лиц, которых Филия привлек к своему делу, были инженер француз Лекок и агент ОГПУ грек Паниотис, который жил в Париже.
Последний связался со своим руководством в Москве и информировал начальника иностранного отдела С. А. Мессинга о предложении Филии помочь ему вывезти семью из СССР. Как раз в это время органы искали любую возможность для того, чтобы похитить Агабекова и решено было использовать Филию как прикрытие.
По плану советской разведки бывшего резидента необходимо было привлечь к организации бегства мадам Филии. Это удалось после того, как Агабеков убедился в подлинности истории Нестора Филии и существовании баснословного счета. Кстати, последнее ему конфиденциально подтвердил еще один агент ОГПУ, скрывавшийся под видом швейцарского банкира Отто Йегера. В задачу Агабекова входило встретить беглянок в болгарском порту Варна и организовать их переезд в Париж. За это ему была обещана крупная по тем временам сумма — 2 тысячи фунтов стерлингов. Чекисты намеревались заманить своего бывшего коллегу на борт судна, прибывшего из Одессы в Варну, там схватить и переправить в СССР.
Однако болгарская тайная полиция, хорошо осведомленная о личности Агабекова-Арутюнова и, скорее всего, имевшая какую-то информацию о предполагаемом похищении, не объясняя причин, предложила ему немедленно покинуть страну.
Оказавшись снова в Брюсселе, Агабеков передал все сведения о неудавшемся предприятии своим партнерам из английской секретной службы. Видимо, это был шаг предосторожности — опытный разведчик интуитивно почувствовал какой-то подвох во всем этом деле. Тем не менее он согласился предпринять еще одну попытку.
На этот раз предполагалось использовать как базу операции румынский порт Констанца. ОГПУ тщательно готовилось к похищению. В Марселе было зафрахтовано греческое судно «Елена Филомена». По его названию впоследствии получила в газетах наименование вся эта авантюра. Официально фрахт на шесть месяцев осуществлял Совторгфлот, но капитан грек Катаподис был посвящен в дело, причем ему обещали выплатить огромную сумму — 8 тысяч фунтов стерлингов в случае успеха. Семеро из двадцати членов команды «Филомены» уже в Марселе были заменены агентами ОГПУ.
Агабеков, одновременно с Лекоком, также действовавшим по заданию чекистов, прибыл в Констанцу в самом конце декабря 1931 года. Здесь Лекок представил предполагаемой жертве еще одного компаньона — болгарина по фамилии Цончев. На самом деле это был сменивший Агабекова в Стамбуле резидент ОГПУ, руководитель сети советской разведки в Турции. С этой минуты Агабеков не сомневался в том, что все дело Филии — провокация советской госбезопасности с целью его выкрасть или убить. Он точно догадался об этом по внешнему облику Цончева и его манерам.
9 января 1932 года в Констанцу прибыла «Филомена». На ее борту находился агент ОГПУ Г. Алексеев (кличка «Гриша»), которому была отведена роль исполнителя похищения или, в зависимости от обстоятельств, убийства. Но ни 10, ни 11 января чекистам не удалось убедить бывшего резидента подняться на борт судна — он все понял, но не предпринимал тем не менее никаких шагов.
Видимо, для Агабекова не было секретом постоянное наблюдение румынской тайной полиции, под которым он находился с момента пересечения границы.
Румынская секретная служба — Сигуранца — также как ее болгарские коллеги хорошо знала Агабекова. Однако ее действия были куда более решительные.
Вечером 11 января агенты Сигуранцы схватили с поличным «Гришу» у ресторана «Юбилейный» в тот момент, когда он пытался выстрелить в Агабекова.
Тогда же была конфискована «Филомена», арестована ее команда во главе с капитаном, задержаны Цончев и Лекок.
Началось следствие, в ходе которого были разоблачены несколько советских агентов в Стамбуле, Бухаресте и других европейских столицах. Кстати, все задержанные румынами сотрудники ОГПУ, почти не запираясь, сразу же начали давать показания и называть фамилии известных им сообщников.
В расследовании приняли участие полиции шести стран Европы. Громкое «Дело Филомена» стало известно газетчикам всего мира, общественное мнение западных стран было привлечено к этой скандальной истории, причем ОГПУ предстало в самом неблаговидном свете. Конечно, советская пресса ни словом не обмолвилась о скандале в Констанце.
Агабеков на короткое время стал знаменитостью и оказался в связи с этим недосягаем для советской разведки — его жизнь на какой-то срок была в безопасности.
Неприятности, связанные с «Делом Филомена», на этом для ОГПУ не закончились. Судно капитана Катаподиса в начале 1934 года было зафрахтовано, на этот раз уже на самом деле, Совторгфлотом и с грузом леса пришло в египетский порт Александрию. Здесь капитан заявил, что продаст советский лес с аукциона в свою пользу в счет ущерба, нанесенного ему ОГПУ из-за неудачного похищения Агабекова.
Снова начался судебный процесс и опять в газетах Европы и Ближнего Востока замелькали фамилии агентов ОГПУ. Для престижа ведомства и для его нормальной оперативной работы в ближневосточном регионе и на Балканах это была весьма нежелательная огласка.
Таким образом, Агабеков с помощью румынской тайной полиции сумел избежать похищения и нанес ощутимый урон советской разведке.
История с неудавшейся попыткой нелегально вывезти двух советских гражданок с территории СССР обернулась неожиданными осложнениями и дл самого Агабекова — Арутюнова. Бельгийские власти вынесли решение о том, что участие в подобной авантюре несовместимо с его пребыванием в стране и, несмотря на попытки главы секретной службы Бельгии барона Фельхюста отменить высылку, чекист-перебежчик был вынужден покинуть бельгийскую столицу и обосновался в Германии.
Как утверждает Брук-Шеперд, незадолго до переезда в Германию бывший начальник восточного сектора иностранного отдела ОГПУ стал фактическим агентом британской секретной службы. Чем конкретно он занимался в этом новом для себя качестве — неизвестно.
В Берлине Агабеков имел некоторые деловые связи — именно здесь в 1930 году он издал на русском языке свою первую книгу «ГПУ. Записки чекиста».
В апреле 1936 года завершилась история его романтической любви. Он разошелся с Изабел, которая вернула себе девичью фамилию и уехала в Англию.
А органы тем временем не оставляли намерений ликвидировать перебежчика. Охота за ним продолжалась…
Обстоятельства гибели Агабекова до сих пор точно не установлены. Никто и никоrда не сомневался, что ero исчезновение дело рук НКВД, однако rде и коrда это произошло никто толком не знал, версий ходило множество…
Первая версия
Приказ, который получил в конце 1937 rода Александр Коротков, обязывал ero провести боевую операцию по ликвидации сотрудника НКВД СССР — невозвращенца Г. Агабекова («Жулик»), для чеrо в ero распоряжение поступала rpуппа areнтов.
Лишь относительно недавно бывший начальник Короткова Павел Судоплатов прямо рассказал:
«Сообщалось, что Araбеков пропал в Пиринеях на rpанице с Испанией, но это не так. На самом деле ero ликвидировали в Париже, заманив на явочную квартиру, rде он должен был якобы доrовориться о тайном вывозе бриллиантов, жемчyrа и драrоценных металлов, принадлежащих боrатой армянской семье. Армянин, котoporo он встретил в Aнтвepпене, был подсадной yrкой. Oн то и заманил Arабекова на явочную квартиру, cыrpaв на национальных чувствах.
Там на квартире ero уже ждали боевик, бывший офицер тypeцкой армии, и молодой нелеrал Коротков, в 40-e rоды стaвший начальником нелеrальной разведки МГБ СССР.
Турок убил Arабекова ножом, после чеrо тело ero запихнули в чемодан, который выкинули в реку. Труп так никоrда и не был обнаружен».
Вторая версия
Брук-Шеперд выяснил, что в 1937 году во время гражданской войны в Испании Агабеков через агента НКВД Зелинского был вовлечен в осуществление операции по вывозу художественных ценностей из этой страны.
Дело заключалось в следующем — по инициативе НКВД специальные службы Испанской республики организовали широкомасштабные акции по разграблению монастырей, церквей и частных коллекций. Изъятые произведения искусства переправлялись через французскую границу, а затем поступали к перекупщикам антиквариата в Европе.
Значительная часть вырученных таким образом средств шла на оплату советской помощи испанским республиканцам.
Прельстившись большими комиссионными, Агабеков принял участие в этой незаконной и нечистоплотной авантюре. Осторожность на этот раз изменила ему — очевидно, что он не мог не догадываться о том, кто стоит за спиной испанцев и тем не менее согласился. В его задачи входило получение ценностей на границе и наблюдение за их транспортировкой на территории Франции.
Летом 1937 года Агабеков поселился в приграничном районе и в августе был убит в горах при загадочных обстоятельствах. Подробности убийства не известны, но и Бажанов и Брук-Шеперд утверждали, что спустя семь лет после бегства его настигла в Пиренеях месть советской госбезопасности. Труп Агабекова был обнаружен на испанской территории через несколько месяцев после убийства.
По материалам:
Примаков «История Российской внешней разведки в 6 томах» Том 4
