Всем привет. Давным давно в 2007 году я был юн и глуп, считая себя литературным талантом и мечтая стать прославленным писателем- фантастом. Этот рассказ был написан за три дня и означал для меня наступление новой эры в мировой фантастике. Кхе, как же я был наивен)) Значительно позже, перечитывая сей опус, я не мог отделаться от желания сократить его как минимум вдвое, а лучше уничтожить и переписать заново, но что есть, то уже есть. К вашему вниманию: высер юного графомана:)))
"Птыц" снова бродил по столу, нехотя перебирая лапами и косясь на меня мутными лиловыми глазками. Он вообще, весь был лиловый: от кончика уродливого носа на лице до торчащих в разные стороны куцых перьев хвоста. Да, я не оговорился, у этой пернатой твари имелось лицо. Сиротливо-убогое, карикатурное лицо жалостливого алкоголика, который, приползая домой, с жутким душевным терзанием извиняется перед семьей: "вы уж простите родные, что напился, видит бог не хотел". Дополняли эту картину два больших, криво торчащих, передних зуба, как у мультипликационного кролика и разные глаза. Словом, выглядел он обаятельно смешно, если бы не одно "но" - меня это совсем не радовало. Вот уже третьи сутки эта пернатая галлюцинация, размером с канарейку переростка, преследовала меня на работе и дома. И надо отдать должное "птыцу" - дело у него спорилось.
- Аркадий Сергеич, милейший, чем сегодня заниматься будем? - пропел пернатый. Он картинно-почтительно расхаживает на принтере, сложив на мохнатой груди сиреневые псевдоруки-крылья.
Я как обычно не реагирую, уставившись в экран монитора, и сосредоточенно печатая по клавишам.
- Опять внимания не обращаем, батенька? - его гнусавый голосок плывет елеем по кабинету. Я напрягся.
- Колись, сука, где мерина спер? - истерично завизжал "птыц". Резко ударило в нос амбре птичьего навоза. Снова этой твари удалось заставить меня вздрогнуть. Рубашка прилипла к спине.
Да, Мерседес ворованный, но кто же об этом знал? А когда стало известно - продавцы уже растворились на необъятных просторах страны. И что же теперь - прощай мечта? Ну уж нет, пока есть деньги и продажные гаишники - вопрос решаем. Так что, можешь даже не стараться расшатать мою психику, выискивая в потайных уголках мозга тщательно замаскированные от всех участки. Этот номер больше не пройдет. Нет тебя, нет, и никогда не существовало. Ты сам изолированный, взбесившийся кусок сознания, плод больного воображения, нелепый, маразматический фантом и обращать на тебя внимание - это просто подписаться в собственном слабоумии. Потому, что разговаривают со своими галлюцинациями только глубоко больные люди. Я же... не знаю, устал, наверное.
В первое появление "Птыца" я, конечно, поплыл, едва не запачкал штаны. Бегал от него по всей фирме, пугая коллег затравленным видом. Но стоило остаться одному в туалетной комнате или кабинете, как он картинно появлялся из ничего и заводил свои истошные рассказы о первом инопланетном контакте, о конфедерации независимых миров галактики. Нудно гундосил, как теперь люди Земли и конфедераты из разных уголков вселенной пойдут рука об руку к высшему знанию. И что мне в этом мероприятии уготована грандиозная роль. При этом, сволочь, с умным видом расхаживал по сливному бачку или лотку принтера, наполняя помещение ароматами курятника.
Боже правый, какой бред! Неужели воспаленный мозг не мог придумать ничего более правдоподобного и изящного? Неужели я так примитивен, что мои галлюцинации тупее детского мультфильма?
У меня нет оснований не верить в инопланетян - всегда считал себя достаточно передовым и неординарным человеком. Но это пернатое чудо выглядело как полуночный бред пьяного карикатуриста. Да еще с дешевым лексиконом неудачного юмористического фельетона. Ко всему прочему, при первом появлении посторонних, "Птыц" мгновенно исчезал вместе с вонью. Часто это происходило на половине фразы, как если бы невидимый оператор внезапно выключал видеозапись. Поэтому я принял единственное верное решение - не замечать безумное творение своего мозга.
Но не тут-то было. После суток безуспешных пафосных речей "Птыц" резко сменил тактику, вознамерившись банально выбить меня из колеи. Он переходил с одного стиля общения на другой. То был картинно вежлив, то орал матерно, как отпетый уголовник, заставляя меня покрываться пятнами бессильной злобы. Торжественные речи сменяли полууголовные памфлеты, но что самое неприятное - "Птыц" знал обо мне все и без стеснения этим пользовался. Сомнений в психическом сдвиге не осталось.
- Да ладно тебе, Аркашка, не бери близко к сердцу. Подумаешь, мерин ворованный, с кем не бывает? - Теперь "Птыц" общается грубовато-панибратски.
- К Оленьке сегодня поедем? Или подождем твою жену из отпуска - вместе рванем? - по-гусарски подмигнул он поросячьими разноцветными глазками.
Ольга - моя любовница. Я спокоен и выдержан как танк, во всяком случае, так хочется думать. До конца рабочего дня целый час. До возвращения жены и детей всего лишь день. Трое суток лилово-птичьего ада на работе и дома. Что делать? Как разделаться с этой тварью? Может поговорить? Глупость. Первый шаг к смирительной рубашке. Нельзя разговаривать с собственным бредом. Обратится к психиатру? Равнозначно. Доброжелательно-участливое лицо врача, испуганное жены. Месяцы белых палат, процедур, уколов, истошно орущих соседей-дебилов. Коллеги, в конце концов, узнают. Карьера рухнет. Ни за что!!!
- Аркаша, а хочешь, расскажу, зачем я тебя нервирую? - "Птыц", распушив хвост, по-человечески уселся на лотке принтера и уморительно сморщил узкий лобик.
- Потому, что ты просто обязан вступить в контакт, не мытьем так катаньем! Это глупо сопротивляться воле высшего разума. Я злю тебя и шокирую, что бы ты понял всю тщетность попыток игнорировать Высший Разум. Вступление в конфедерацию - вопрос уже решенный!
Ну, надо же какая самоуверенность!
- Человек, ведь, прост, Аркашка, как китайский замок, продолжал он. - Для разума моей степени развития, мозг homo sapiens, по сложности, - раскрытый букварь. Я препарирую тебя словно лягушку - легко и непринужденно. Понимаешь, глупенький?
"Аркашка", "глупенький". Давно таких слов не говорили сорокапятилетнему главному менеджеру. Стоп! Я все время рассуждаю о фантоме, словно о реальном собеседнике. Нет! Нет! И нет! Откинувшись в кресле и закрыв глаза, представляю, как одна чокнутая извилина ведет революционную борьбу со всем мозгом. Получается плохо. Боже, как я устал. Как хочется в отпуск. Море, солнце, песок, спокойствие. Голова пройдет, успокоится, все придет в норму.
Пр-р-р. "Птыц" быстро вспорхнул на монитор, обдав меня запахом нечищеной птичьей клетки. Я открыл глаза. От резкого взмаха крыльев, со стола слетел листочек бумаги. На принтере осталось фиолетовое перышко. Пернатый слегка поскользнулся на пластмассовой поверхности, заскреб синими лапками, взмахнул снова, восстанавливая равновесие, и повернулся ко мне, ехидно улыбаясь во все два зуба. Желтушного цвета, и размером с жевательную подушечку каждый, они блестели в свете настольной лампы от покрывающей их липкой слюны. Одутловатое "лицо" твари было предельно озабоченным. Только сейчас я заметил, что светло-лиловый глаз, в отличие от темного, немного косил.
- Боже! Как все реально, - не успел подумать я потому, что это сказал "Птыц".
Меня зазнобило. Волна потоотделения пробежала от затылка до копчика. Очередное доказательство нереальности происходящего.
- Очередное доказательство вашей примитивности, Земляне. И море тебе не поможет! - он сморщился. - Я тебя, Аркашка, уже в сотый раз спрашиваю: контакт будет?
Невозмутимее меня только статуя с острова Пасхи.
- Ну, ты хотя бы смотришь на меня и то плюс.
Я резко перевел взгляд в экран.
Надсадный каркающий смех забился по кабинету. "Птыц" свалился с монитора и катался по столу, держась за живот. Как сказал бы мой сын: "его кашляло и улыбало".
- Ой, не могу. Ой, уморил, чертяка! И где рожают таких экземпляров?
Внезапно он прекратил истерику и завис в полуметре от моей головы. На меня смотрело серьезное лицо смертельно уставшего человека, каким то нелепым случаем всунутого в шкуру дурацкой, бешено машущей крыльями, лиловой птицы.
- Аркадий Сергеевич, вы глупы и недальновидны. Зачем только совет по контактам выбрал вашу кандидатуру, не понимаю, - его голос полон вселенской грусти. - Мне надоела эта мышиная возня и поиски отсутствующей совести. Вот мое последнее доказательство, - с этими словами фантом просто исчез.
Сочно выстрелил телефонный звонок.
- Грушевский.
- Алло, Аркадий Сергеевич, это Костя. Вы не заняты?
- Нет.
- Можно я заскочу? У меня соглашения по "Импекс-банку", хотелось бы прояснить несколько пунктов.
- Да конечно.
Звон тишины в кабинете разрывает уши. Я встал и открыл форточку. Ворвалось разноголосье уличного шума. Запахло талым снегом и, как показалось, вербой. Хотя откуда в это время верба? Рановато еще. Но все равно стало легче. Мне всегда нравилось работать на первом этаже. Особенно хорошо будет через пару недель, когда на клумбе под окном буйно распустится весенний первоцвет. Тогда можно будет открыть раму пошире и, невзирая на прохладу, насладится щекочущим ноздри запахом весны. Если, конечно, никто не будет мешать.
В дверь громко постучали.
- Да.
В проеме показалась растрепанная голова никогда неунывающего весельчака Кости.
- Можно?
- Проходи, Костик. Что у тебя? - Я стараюсь придать голосу обыденную деловитость.
- Вот по семнадцатому пункту как-то туманно, - говорит он по пути к столу. - Мне кажется надо переформулировать...
И тут он увидел мое лицо.
- Сергеич! Ну, вы, блин, даете! Вы чего такой замороженный?
О беспардонности Константина ходили легенды. Хотя никто, конечно, никогда на него не обижался. Есть такие люди, которые, что бы ни сморозив, вызывают улыбку и умиление. Костик был одним из таких - "свой в доску" и "каждой дворняге друг".
- Да на вас лица нет Аркадий Сергеевич, - он пристально смотрит на меня. - Причем не я один это заметил. И уже, который день. Вы не заболели?
- Не преувеличивай Константин, все в порядке, просто немного устал. Давай по существу. Что у тебя там? - ответ вышел шаблонным и неуверенным. Голос дрожит.
- А-а-аркадий Батькович! - укоризненно тянет он, уютно устраиваясь в кресле напротив стола и не замечая встречного вопроса. - Кому вы заливаете про "немного устал". У вас вид загнанного мустанга. Вам срочно, повторяю, срочно надо бросить к чертовой матери все бумагомарательство и в баню с бабами. Триста грамм водочки и в загул. У меня, кстати, есть в сейфе Смирновка - не желаете оприходовать? Здорово помогает настраивать расстроенную душу.
Начавшееся было глухое раздражение, вызванное хамством, как ни странно, принесло облегчение. Голова прояснилась. Пальцы перестали дрожать. Я успокоился и обмяк в кресле, с отеческим умилением глядя на молодого балбеса, продолжающего свой нахальный монолог. Нет, на этого наглеца, в полосатом костюме за пятьдесят долларов и семафорно-оранжевом галстуке с пальмами, определенно нельзя злиться.
- А знаешь, Константин, - прервал я его речь. - Ты ведь совершенно прав. В деревню, к тетке, в глушь. К дояркам, самогону и природе. Сегодня же поеду "лечится". Брошу все, как ты говоришь, к чертовой матери, и напьюсь с бабами. Замечательная идея.
На бесхитростном лице расплылась торжествующая улыбка, как у психотерапевта вылечившего неизлечимо больного психа.
- Ну вот, Сергеич, дружище, вы приняли здоровски своевременное решение!
Еще немного и он перейдет на ты, с дружеским похлопыванием по плечу.
- Так, Константин, - мой голос протокольно сух, - я действительно воспользуюсь твоим советом и немного отдохну, а ты, пока, давай-ка, неси проект договора Козловскому. Разрулишь с ним все неясные вопросы, а окончательные формулировки, перед подписью, завтра на планерке обсудим совместным порядком.
И я стал складывать бумаги на столе, всем своим видом показывая, что разговор окончен.
Костик, святая простота, не обиделся. Он этого просто не умел.
- Да, конечно, Аркадий Сергеевич. Бегу. Бегу.
Поднялся, нерешительно теребя узел галстука.
- Да, Сергеич, ну вы это..., - он замялся, - больше не напрягайтесь, отдыхайте.
Не зная, что бы еще сделать мне приятное, Костя подхватил с пола клочок бумаги, повертел его в руках, не зная куда пристроить, и аккуратно положил на край стола. Этого, видимо, ему показалось мало. Потому, что, сделав шаг, подобрал с принтера синее перышко и стал крутить его пальцами.
- Попугайчиков разводите, Аркадий Сергеевич?
- Что? - прохрипел я.
В голове ударил набат.
- Я говорю, где попугая прячете, Сергеич?
Костя поднес перышко к носу, сморщился, да так и застыл с ним, ошарашено глядя в мою сторону. И было от чего.
Меня парализовало от мешанины жутких мыслей. Стало страшно. Комната поплыла перед глазами. Со стороны я выглядел наверняка кошмарно.
- Иди! - Голос как на многократно заезженной старой пленке, - хрипит и срывается.
Костя не тронулся:
- Вам же плохо, Аркадий Сергеевич! Может скорую вызвать?
- Нет! Иди к Козловскому. Все нормально, - говорю и сам себе не верю.
- Давайте Верку позову. У нее нашатырь есть.
- Вон! - Орать не получается. Больное карканье.
-Я позову Верку, - пискнул Костя и, не слушая возражений, вылетел из кабинета.
Одновременно со стуком закрываемой двери я почувствовал вкрадчивое царапание маленьких лапок на правом плече. Никогда еще за все эти сутки "птыц" меня не касался. Появилось ощущение, что на плечо кто-то положил дуло крупнокалиберной гаубицы и вот-вот готовится выстрелить.
- Итак, что мы имеем на данный момент? - прогнусил в ухо старый знакомый голос. Снова появился этот мерзкий запах.
- А картина предельно ясна, милейший Аркадий Сергеевич. Хотя вариантов имеем массу.
"Птыц" перелетел на свой любимый лоток принтера и стал с умным видом расхаживать от одного конца к другому, заложив крылья за спину. Он точь-в-точь имитировал подпрыгивающую походку и многозначительные интонации ненавидимого мной доцента из студенческой молодости. Я внимал.
- Итак, первое: Константин сошел с ума вместе с вами, Аркадий Сергеевич, и видит одну и ту же галлюцинацию, то бишь меня. Ну, может не целиком меня, хотя и пера достаточно. - Он кинул на меня многозначительный взгляд. Но глаза почему-то двигались асинхронно как у хамелеона.
- Второй вариант, - продолжал "Птыц", расхаживая, - весь этот мир от начала до конца, вместе со мной, Костей, фирмой, работой - больная фантазия. Вся ваша жизнь, начиная с детства - жена, дети, родители, друзья, запах несуществующей вербы - плод измышлений воспаленного мозга. Вашего, Аркашенька, прошу заметить, вашего безумного мозга. Ну а сами вы в коме лежите в миллионе парсек отсюда.
Пернатый уже не бродит, а сидит, загибая перья на правом крыле.
- Третий. Весь мир существует. Но не существует Кости. Или если есть Костя, то не приходил он сюда, привиделся он вам. И четвертый вариант, Сергеич-дружище, как сказал бы небезызвестный парнишка в оранжевом галстуке. Самый реальный и правдоподобный вариант - я существую! Существует конфедерация свободных миров! И Земле не избежать присоединения! Это неоспоримый факт! Как и то, что ты, Аркашенька, избранный! А это великая честь, поверь мне.
Птыц уже на клавиатуре ноутбука. Смотрит на меня пристально, а в глазах плещется лиловое море надежды.
Ты как всегда неоспорим, мерзкий комок перьев. В тысячу раз легче поверить в пернатого пришельца, чем признать собственное слабоумие. Но где же истина? Я внимательно разглядываю инопланетянина, который раз уже за эти трое суток. Ни капли фальши: куцые свалявшиеся перья лилового оттенка, сквозь которые проглядывает кожа того же цвета. Набрякшее лицо с микроскопическими порами и оспинками. Даже из корявого носа торчат в разные стороны волоски. Динамика движений - на половину человеческая, а на половину - птичья, но все абсолютно живо и гармонично. Совершенно отчетливо угадывается костно - мускульный каркас природного происхождения. Надо иметь мозг великого биолога, что бы воссоздать галлюцинацию такой степени реализма. Но и весь мир вокруг меня не менее реален. Вот ноутбук, на котором стоит тварь. Мой любимый серебристый друг. Собственноручно куплен. Знаком до каждого болтика. Слева царапина - след от упавшего степлера. Несколько крошек прилипло между плоскими клавишами - надо вычистить. Пылинки на экране, видимые только в косых лучах настольной лампы. Это что, тоже галлюцинация? Или кругом одни фантомы? А может все реально? О боже, яду мне!!!
- Ну и чем же я заслужил такое доверие? - услышал я свой осипший голос.
Выражение безмерного фиолетового счастья вперемежку со вселенским облегчением засветилось на физиономии "Птыца". Такое лицо еще иногда бывает у алкаша после пивной вечеринки, нашедшего, наконец, укромную подворотню.
- Хвала Аррубису! Свершилось! - он счастливо закатил глаза. В голосе появились ноты сарказма. - Аркадий Сергеевич снизошел до уровня высшего разума! А я уж думал, что ты этот экзамен не выдержишь.
Глупая манера говорить то ты, то вы.
- Какой экзамен?
- Экзамен на психическую устойчивость и адекватность реакций - основные требования для посредника от замкнутой цивилизации.
- Зачем вам нужен именно я? Обратитесь в ООН. - Меня не отпускало ощущение, что я разговариваю с мультфильмом.
- Не все так просто, дорогой мой Аркашенька, - многозначительно протянул Птыц, снова превращаясь в доцента. - Ты даже не представляешь, насколько далека Земля по развитию от передовых цивилизаций галактики. И люди, сидящие во главе ваших правительств, как ты и сам прекрасно догадываешься, далеко не самые лучшие представители человечества. Мы не можем идти официальным путем, потому что человеческий разум еще не готов воспринять глубины или, если хочешь, высоты истинного Знания. Есть критический порог развития разумных существ определяющий возможность восприятия той или иной ступени познания. И, если разумному существу предоставить технологии, значительно превышающие его лимит разума, то произойдет социальный коллапс, вплоть до полного уничтожения цивилизации. Это все равно что, если бы на десятилетнего ребенка надели генеральский мундир и доверили командование армией. Сам понимаешь, ничего хорошего из этого не получилось бы.
Птыц многозначительно откашлялся. Запах навоза стал сильнее. Изо рта у него воняет, что ли?
- Так вот, - продолжал он лекцию, - общеизвестным фактом является то, что физическая вселенная не терпит однородностей. Справедливо это и для социума, причем не зависимо от его развития. Мы ищем эти неоднородности, эти крупинки, людей с огромным потенциалом и используем их как отправные точки для катализации процесса развития цивилизации низкого уровня. И когда...
- А я, значит, - гений, и вы выбрали меня свои апостолом? - перебил я пернатого оратора.
- Пока ты тесто, - грустно заметил он, - сырая глина, из которой мы слепим великий разум. Ты конечно не умен энциклопедически и логически мыслишь на среднем уровне. Но это не важно для наших целей. Ты психически устойчив, не впадаешь в панику в критической ситуации и обладаешь еще рядом достоинств, определения которым ваши психологи еще не нашли. Это главное - остальное нарастим.
- Заберете меня в в космический университет на планете альфа центавра?- я откровенно забавлялся.
Пернатый пришелец грустно улыбнулся:
- Все гораздо проще, Аркашка. Я ведь тебе, дурачок, уже говорил и доказывал неоднократно, что читать тебя не сложнее стихов Агнии Барто. Как ты думаешь, - улыбка стала лукавой,- легко ли на тебя воздействовать?
Желудок свело спазмом от нехорошего предчувствия.
"Птыц" вспорхнул на плоский экран и уселся как на насесте.
- Приглядись к своему ноутбуку, Аркадий Сергеевич. Что вы видите?
- И что интересного я должен здесь увидеть?
- Да не было у тебя никогда ноутбука!!! - заорал, срываясь на визг, фантом.
Я сижу и глупо смотрю на "птыца", а под ним уже простой монитор. Белый, девятнадцатидюймовый плоский монитор, который вот уже год стоит на моем столе, сменив старый - электронно-лучевой. Мощный системный блок под столом. Мультимедийная клавиатура с царапиной от степлера. Рядом принтер с лотком для бумаги.
Стало совсем невыносимо. Если говорить по простому - страшно. Мир начал рушиться на глазах. Когда-то давным-давно в детстве я узнал из учебника по астрономии о строении вселенной. Прочитал о гигантских расстояниях и микроскопических скоплениях материи в относительном масштабе. Когда же, укладывая серьезные знания в детской голове, попытался представить это в воображении, то испугался до колик в желудке. Оказывается наш мир - это Ничто. Бесконечная, непроглядная чернь, в которой плавают соринки галактик. Весь мой огромный детский мир - родной городишко, бескрайние поля и дороги, семья, старшеклассники, дворовые друзья - все было меньше пылинки плавающей в спортзале моей школы.
Сейчас страх был хуже - это был первородный страх с запахом смерти. Появление идиотской галлюцинации еще можно было как-то объяснить, но такой переворот в голове взрослого человека не укладывался. Я резко встал.
- Вот видите, Аркадий Сергеевич, совсем не обязательно куда-то лететь. Фокус с ноутбуком это элементарщина. Я обучу вас всему на месте прямым внушением, - "Птыц" ехидно сощурился, глядя на меня снизу. Его явно забавляла моя растерянность.
- А если я не желаю ничему обучаться. Я хочу, что бы вы оставили меня в покое!
- Ты, Аркашенька, застал в свое время плановую экономику? - "Птыц" снова на принтере, - так вот, дружок, у меня план горит, и с меня начальство три шкуры сдерет, если я сниму тебя с разработки. Ты даже представить себе не можешь, сколько энергии потрачено на упражнения с тобой в течение трех суток. Так что увольте, дражайший Аркадий Сергеевич, в покое я вас уже не оставлю. Это невозможно. Либо ты на танке, либо под ним.
- Что значит под ним?
- Это значит, что в случае отказа, мы устраним тебя физически, не дрогнувшей рукой. Как селекционер удаляет плоды дорогостоящего, но неудачного эксперимента.
Час от часу не легче. Рубашка уже плавает в поту, и несет от меня, наверное, не хуже чем от "птыца". Ноги подкосились, и я рухнул в кресло.
- А как же принципы гуманности? Не убий? Вы же на высокой ступени развития!
Птыц поморщился:
- Извините, Аркадий Сергеевич, лес рубят - щепки летят. Ты пойми, малыш, твоя кандидатура уже утверждена советом и судьбу свою определяй сам: либо ты вредоносная песчинка - помеха в смазанном маховике истории, либо - маленькая шестеренка в огромном и слаженном организме!
- Зачем вообще нужен весь этот цирк? - осенило меня. - Взяли бы и внушили сразу все знания. Раз и готов спаситель человечества.
- Нельзя! - по-простому ответил пернатый. - Необходимо собственное, добровольное согласие индивидуума.
Видно было, что это больной вопрос.
- У нас тоже есть доморощенные законодатели с идиотскими представлениями о правах носителей низшего разума, - недовольно прогнусил "Птыц", - ты что, думаешь, я действительно сюсюкался бы с тобой столько времени? Давно бы уже обратил, если бы не некоторые глупые правила. Так что решай, Аркашенька, да пошустрей. Экзамен ты прошел, и вполне успешно, поэтому дальнейшее упорство приведет только к одному результату - фатальному.
- Звучит устрашающе, но у меня все равно нет уверенности в реальности происходящего. Может, есть пятый вариант, когда тебя все-таки не существует вместе с ноутбуком и Костиком в придачу, а я просто сплю? Извини, мой новый пернатый друг, но нет ли у тебя других доказательств, поубедительней?
Я старался говорить как можно мягче, но видно это было последней каплей.
Лицо птыца окаменело, осунулось. Он закатил глаза, вздохнул и тихо произнес:
- Хорошо, спаситель человечества, это крайний довод, если и этому не поверишь - беру в свидетели великого Аррубиса - я тебя аннигилирую.
С грохотом распахнулась дверь и в кабинет влетела абсолютно голая секретарь Верочка с распущенными волосами. От ярко красных губ чудовищной неправильной спиралью по всему лицу расползались хаотические мазки губной помады. В руках - ржавый бочонок с выдавленной надписью: "нашатырь". Тут же из-за ее спины выскочил Костик. Одет он был поприличней: на голой груди болтался знаменитый оранжевый галстук с пальмами, а в правый глаз вставлен монокль без стекла. Оба - густо-сиреневого цвета, но, что самое поразительное, - вместо ног они перебирали мосластыми птичьими лапами.
- Ве-е-е-рка вот о-о-н! - замогильным фальцетом взвыл Костя, указывая на меня скрюченным, неестественно длинным ногтем. И чудовища двинулись в мою сторону.
Парализованный невероятностью происходящего, я смотрел как, приближаясь, адские когти сминают и рвут ковровую дорожку.
- А-а - кх -х-х, - сказало мое горло.
Рядом что-то звякнуло. Вместо монитора уже стояла дореволюционная печатная машинка "Ремингтон" моего деда. То, что это она - сомнений не было. Уж слишком много времени провел я с ней в былые времена, печатая всякую детскую тарабарщину.
По клавишам в раскорячку отплясывал мой старый знакомец, подбоченясь и лихо, в народном стиле, выбрасывая коленца. Звонко тренькали молоточки, отбивая на клочке туалетной бумаги вереницу букв: "лохлохлохлохлох...".
- Повелся, дурень, на инопланетные сказки! - противно взвизгнул "Птыц", - Я внебрачный сын твоей Оленьки и ворованного Мерседеса, а никакой не пришелец, дурья твоя башка!
Он пошел в присядку, и зачирикал на детский манер:
-Опа, опа, надули остолопа!!
Под нос тут же сунули ржавый бочонок, выплескивая на брюки мутное содержимое.
- Выпей милый, легче станет, - задребезжала не своим голосом сизая Верочка.
Мир взорвался аммиачно-навозными парами. Комната поплыла.
- Не-еа-а-а-е-ет!
Рванули одновременно - я и мой желудок. Я разбросал окружавших тварей и опрокинул стол. Что-то жалобно зазвенело. Желудок же завершил картину грязными мазками рвотного пароксизма. Прыжок и я на подоконнике. Одним движением распахнул раму и вывалился на клумбу, оставляя позади визгливые проклятья.
Мгновеньем позже, всматриваясь в мельтешение окон, совершенно отчетливо вспомнил, что все эти годы работал на шестнадцатом этаже. Землю я встретил достойно - в полном сознании, жаль только испачканный костюм.
Продолжение в комментариях...
