Игрывыгры, осталось два поста
Чужие угрозы Михаила не трогали, столько переживший, для пустых слов он стал непробиваем. Наверное, испугать его теперь можно только новым отлучением от семьи.
Надо взять на заметочку. Борис вновь уселся на место, взгляд проводил цветущую парочку.
– Не завидно? – спросила вдруг Жанна.
– Честно? Немного.
– Мне тоже. Даже странно. Такая простая и предсказуемая жизнь, а чем-то влечет. Умом понимаю: и скучно, и однообразно, и перспектив никаких… но что-то во всем этом есть.
– Только никак не поймешь – что?
– Точно. В этом все дело.
– Могу подсказать. – Борис завел машину, рядом таким же дымком всклубился монстр охраны.
– Да? – встрепенулась Жанна. – Ну-ка?
– Эта штука, которой ты не понимаешь, называется любовью.
2
Огромный автомобиль как позванный смотреть мультики мальчишка скакнул из песочницы на асфальт. По дворовым ямам пропрыгав к соседним взрослым просторам, он крякнул на шуганувшуюся мелюзгу, и через минуту важное брюхо вылезло на стелющуюся под пуленепробиваемый каучук шуршащую волю. Небо звало в прекрасное будущее, приглашая в полет с улетающими на юг облаками, но на юг не хотелось. Хотелось на север. На крайний. И немедленно. Климат-контроль старался изо всех сил, разнонаправленные потоки стремились как можно скорее задушить жертв в объятиях создаваемой прохлады. Увы, до прохлады было как гаишнику до царствия небесного.
Борис с усмешкой косился на секретаршу. Девушка, засидевшаяся в оставленном на пекле автомобиле, вспотела, это ее злило. Могла потечь тушь, и вообще, быть мокрой и липкой она привыкла только если это входило в планы. Жанна принялась обмахиваться пологом юбки. С ее точки зрения такое проветривание выглядело естественно. Если что-то не в порядке, нужно принимать меры, это не правило комфорта, который лишь частность, а закон выживания. Выживает, как известно, сильнейший. Сила – не то, что выглядит силой, а то, что побеждает. Смекалка легко побеждает массу, хитрость – кажущуюся неколебимой мощь, а нужное слово легко выигрывает у оружия. Для победы надо не останавливаться в начале или середине цепочки «хотеть-придумать-действовать». Этому ее весьма своевременно научил папа, достигший немалого положения, теперь этим без раздумий пользовалась дочка. Холодно – застегнись, душно – сделай наоборот, что тут сложного? Возможно, для кого-то расстегнуться в присутствии постороннего действительно сложно, а если расстегивать нечего, то положение кажется совсем безвыходным. Для кого-то. Да. Жалко таких.
Борис думал, что привык к помогающей в работе, но в остальное время бесчеловечно отвлекающей беспардонности юной сотрудницы, однако привычка дала сбой. Глаза нет-нет да соскакивали вправо-вниз – на высокие взмахи, крыльями бабочки овевающие вспотевшее тельце, на идеальные ножки, которыми секретарша беззастенчиво бравировала при каждом удобном и неудобном случае, на…
Борис резко сосредоточился на дороге. По непредсказуемой логике, нижнее белье сегодня девушка выбрала крупноячеисто-ажурное, в остальном абсолютно прозрачное.
Паршивка малолетняя. Ладно еще, когда такое нужно для дела: когда сбивает мысли противника, когда уводит чье-то внимание от творимого напарниками на заднем плане. И когда напрямую соблазняет, увлекая в расставленную ловушку. Тогда это вынужденная мера, суровая необходимость, составляющая заранее оговоренную часть неплохо оплачиваемой работы. Но сейчас-то зачем?
Борис с неудовольствием покачал головой. Рассказать бы обо всем ее отцу…
Ни за что. Доверяя дочку бывшему компаньону и нынешнему управляющему частью активов, Альберт считал, что под присмотром верного человека на родную кровиночку ни пылинка не упадет, ни птичка не накакает. Если б только он знал, что представляет из себя дочурка на самом деле…
Сорвиголова? Мошенница? Соблазнительница? Актриса? Еще немало разноплановых определений можно подыскать, чтобы описать способности Жанны. И все было не то. Хотя все было правдой.
Борис вспомнил, как девушка пришла к нему устраиваться.
«А как родители смотрят на такую работу? – не удержался он тогда от главного вопроса, что решал все. – Они же представляют, с чем и кем здесь придется столкнуться. Хорошо представляют».
Еще бы. Он был всего лишь правой рукой ее папаши, когда все только начиналось. Время шло, во главе созданного дела встал младший компаньон, и вот уже дочка бывшего босса пришла наниматься к нему секретаршей. Девушка, с которой прежде пересекался лишь мельком, наедине со взрослым приятелем отца выглядела и вела себя по-другому. Поза – раскованнее, одежда – плавно переходящая в свою противоположность. Выражение лица сообщало, что с этим пупсиком лучше не шутить. Куколка с внешностью вечной отличницы и перфекционистки, у которой прорезались клыки – непередаваемый коктейль, для Бориса оказавшийся как бальзам на душу. Глядя на нее, он чувствовал: Жанна, вот именно такая, в фирме будет на своем месте. И вовсе не секретаршей. Собственно, она знала, что обычной приносительницей кофе Жанну Альфредовну Ковальскую не возьмут.
В ответ на вопрос о родительском благословении Жанна улыбнулась. Словно кошка, играющая с мышью.
«Они меня до последнего момента отговаривали. Предлагали учебу и работу за границей. Но там ску-учно! В общем, уломала я их, с огромным трудом, долгим и кропотливым. Если ты, дядь Борь, меня не возьмешь, они будут просто счастливы. А вот я обижусь. – Девушка состроила хитро-возмущенную мордочку молодого волчонка. – Тогда – смотри у меня! Я ведь знаю, куда пришла. И зачем».
«И зачем тебе это?»
Не отрывая взгляда от вызывающе вставшей перед ним соискательницы, он обвел лицом окружающее.
Вокруг не было ничего предосудительного. Строгая мебель, бумаги, офисная техника. Но если присмотреться…
Охрана по периметру. Телохранитель у входа. Тонированные джипы у крыльца, где ждали приказов стриженные ребята в черных кожанках с оттопыренными подмышками.
«Ты еще не понял? Я люблю рисковать», – просто ответила Жанна.
«Плохое качество».
«Извини, неправильно выразилась, – мгновенно поправилась Жанна. – Я люблю умно рисковать, если конечный результат стоит затрачиваемых средств. Не более того».
Она замолкла. На лбу собрались задумчивые морщинки, и через миг прилетел завершающий штрих:
«Но и не менее».
Так все началось. Он, который прежде дарил маленькой Жанночке на день рождения плюшевую муть, таскал на спине и держал на коленях, теперь стал ее боссом.
«Тебе придется называть меня шефом и по имени-отчеству, – особо отметил он, сообщая положительное решение. – При клиентах – строго на вы, если не оговорено другое. И пахать придется так, как Сидоровой козе не снилось…»
«Спасибо!» – воскликнула тогда Жанна, по-детски восторженно подпрыгивая – невзирая даже на упоминание «сидоровой козы», каковое упоминание она явно поняла правильно…
Прошедшее время доказало: он сделал идеальный выбор. Довольными от трудового союза оказались все: и высоко взлетевший совладелец, и его неугомонная дочурка, превратившаяся в незаменимый инструмент большинства операций, и, само собой, он, Борис. Только укротить острый язычок девицы никак не получалось.
Но… надо ли? Не потеряется ли что-то в необъяснимом сногсшибательном шарме, если Жанна станет держать язык за зубами?
Он позволял ей многое. Причина проста: результат с виду несносной девчонки всегда превосходил ожидания. За такое можно простить и больше, чем вольное обращение к боссу, который еще несколько лет назад был для нее веселым дядей Борей, периодически появлявшемся в родительском доме.
Вот и теперь, сидя рядом в несущемся автомобиле, ставя ему косоглазие и каждым преднамеренно-провокационным взмахом юбки играя логично возникающими в мужском организме чувствами, она, как всегда, не смогла не выискать и не высказать нечто такое, что для любого другого сотрудника закончилось бы увольнением.
– Знаешь, что-то в произошедшей истории меня напрягает. Не вяжется. Вот думаю-думаю
– Что же надумала? – поинтересовался он, уже прозорливо предвосхитив скорое клацание капкана.
– Ни за что не поверю, – сказала Жанна, кладя, наконец, юбку на место, – что завершившаяся история такова, какой ты ее выставил для окружающих.
Насквозь видит паршивка. Но как?! Где он прокололся?
– Почему? – осторожно поинтересовался Борис.
– Все очень просто. Не верю, что ты сделал это исключительно из гуманизма. Братские чувства – да, понимаю, но завертеть такую операцию, привлечь столько зависящих от тебя или прикормленных структур, подключить зэков… Столько средств вбухать… Прости, на тебя не похоже. Не верю!
– Правильно делаешь, мой Станиславский. Не всему надо верить, что видишь. К примеру, твой невезучий Миша…
– Почему – мой? – возмутилась Жанна.
– Потому что являлся объектом в твоей разработке. С его точки зрения, все произошедшее – набор случайностей, по безумному совпадению свалившихся на голову, как кирпичи на стройке. Так?
– Скорее всего, – признала Жанна, не видя подвоха.
– Тогда заруби себе на… – он придирчиво оглядел ее с ног до головы, а потом снова до обжигающе-выпуклых голых ног, – на пятках, что просто так ни один кирпич на голову не падает.
– Фаталист и любой из верующих в высшие силы с тобой не согласятся.
Борис рассмеялся, глядя, как считавшая себя правой девушка победно подбоченилась.
– Нет, дорогая. Не ходи на огражденной стройке или под опасными крышами, и не упадет. Случайности случаются лишь с недалекими людьми, умные творят их сами. Выпил наш Мишка в кругу друзей – и оказался в морге. Случайность? Казалось бы, да. С его точки зрения. На самом деле специальный человек кое-чего добавил ему в стакан, чтобы то, что требовалось, произошло именно тогда, когда нужно. Именно когда дети на отдыхе, а у него отпуск. То есть одних не нужно зря морально травмировать, другим не нужно разбираться, где недавний сослуживец оказался на следующий день. Он в отпуске! Ну, развезло его от перебранного… по мнению собутыльников. Так?
– Так, – признала Жанна.
– Ты тоже при необходимости водку ему давала с невидимыми составляющими. И никаких вызванных врачей не было, что бы он там не вспоминал потом по рассказам, придуманным нами, мы сами таскали тушу то к веселым практикантам из реанимации, которых я за определенную мзду уговорил разыграть комедию, то в машину, то на улицу.
Жанне пока было непонятно, куда ведет Борис, в какие степи, а он шаг за шагом продолжал приближаться к цели речи, вызванной появившимся вопросом, пусть даже девушка уже не усматривала связи:
– Наш мастер кулачных дел Игнат изобразил содержателя, которого, с точки зрения Михаила, ты укокошила в лесу. И Миша очень боялся, что эти твои художества тоже повесят на него. Таковы его знания. Но ты знаешь изнанку, потому что именно ты для достоверных дыр и порохового запаха стреляла резиновыми пулями в придерживаемую за плечики рубашку, а затем из пузырька поливала говяжьей кровью. И что гаишник был не гаишник, а переодетый из наших…
– А ребята из УАЗика, которые решили привлечь Михаила в качестве понятого? – с удовольствием напомнила Жанна. – Чуть не сорвали спектакль. При разборе полетов и назначении новых премий прошу не забыть, что амбразуру дота, не учтенного господином сценаристом, незаменимой работнице фирмы пришлось закрывать собственной грудью.
Мелкая язвочка посмеялась, под нос шефа показательно выставился обозначенный инструмент. Борис подумал, что дот вряд ли обиделся на свое закрытие. Тугую стать словно подвесили на пружинках, будучи крепкой, она умудрялась поражать мягкостью, на самых краешках топик грозился порваться под остриями девичьих мыслей. Или это климатическая установка поработала? Раскочегарившейся прохладой уже с минуту наполняло легкие, она приятно обтекала кожу, а когда кондиционер лишь начинал работать, распарившаяся девушка принялась бороться с жарой всеми доступными способами. Больше всего Борис боялся, что для удобства обдува юная чертовка снимет и топик. Чтобы хоть что-то видеть ночью, лобовое стекло имело минимальную тонировку, от взглядов спереди она спасала не всегда. Если кто-то из коллег или семейных деловых партнеров увидит его в обществе нагой секретарши… Этого допустить нельзя. Репутация и так не очень, а прилюдные игры, особенно если какой-нибудь мерзавец заснимет на видео, уронят ее ниже ватерлинии.
Честно говоря, плевать на коллег и на большинство партнеров, важен лишь один. Если видео попадет в сеть, Альфред не простит. Это будет означать конец карьеры как минимум. О большем лучше не думать.
Хочешь-не хочешь, а взгляд с проносившихся пейзажей как привязанный возвращался к выставленному экспонату музея чудес. Этот инструмент мог многое в руках Жанны, которая, в свою очередь, была инструментом в руках Бориса. Однако, промежуточное звено в этой цепочке вынуждало вздохнуть: упомянутым инструментом, что будто бы был в его руках, мудрый шеф всегда пользовался опосредованно.
Уколотый словами и видом Борис для виду досадливо скривился: УАЗ действительно чуть не сломал отлаженный план. Оправдываться было ниже достоинства, тем более, что все уладилось, и Борис просто продолжил:
– Далее в нужный момент мини-пьесу сыграла Наташа. В роли пьяной она нарассказывала развесившему уши супругу небылиц, которые составили в его мозгах необходимую нам картину произошедшего. – Борис вещал предельно очевидные вещи, но это было необходимо для конечного понимания. – Но. Картина в уме каждого из участников многоходовки совершенно не похожа на ту, которую, например, знаешь ты. Тебе единственной известно, как договаривались в участке, чтоб все прошло по нашему сценарию, и как через третьи руки привели объект в тюрьму, и как исподволь накачивали нужными эмоциями и сведениями, и всю подноготную фарса, именуемого прошедшим судом…
– И как я издевалась над ним, чтоб привести к определенным мыслям, – добавила Жанна. – Видел бы ты, как он смотрел, когда я выглушила на его глазах половину бутылки… компота! Впрочем, ты же видел, на тот момент камеры в квартире еще стояли.
Борис видел. Видел все, это обязанность режиссера – контролировать запущенный процесс, чтоб благодарная публика в итоге бурно аплодировала, а спектакль произвел задуманное действие.
Править по проспекту усилий не составляло, Борис просто держался за руль, тело вальяжно развалилось в кресле, а взор глядел строго вперед, поскольку встретиться глазами с недавней «преподавательницей» сейчас было рискованно.
– Мне кажется, не это поразило объекта больше всего. В тот день ты превзошла себя.
Со странным удовольствием Жанна огладила бедра, затем ладони поправили юбочку.
– Ты оценил?
– Работа выполнена на пять с плюсом, артистизм и умение добиваться максимального результата минимальными средствами выше всяких похвал. Не существуй правила стирать записи законченных операций, эту я сохранил бы на память.
– Что я слышу? Правила нужны, чтобы их выполняли? Прозвучи подобное из уст Наташи, я поверю безоговорочно, еще приму как версию от Михаила, но от тебя… Не смеши. В общем, как ты видел, я настропалила себя, и когда ребята выволокли отключившийся объект на улицу, слиняла в твой затрапезный Ростов, где пришлось сидеть с этим уродом Робертом…
– Почему уродом? – удивился Борис. – Приличный молодой человек, будущее финансовое светило нашей конторы…
– Как светило, он, может, и красавец, а с человеческой точки зрения – совершеннейший урод.
До этого момента Борис был уверен, что выбор спутника для алиби секретарши идеален.
– Объясни.
– Сказали ему: «Гуляй с девушкой так, чтоб все думали, будто вы влюбленная пара», он и гулял – именно так, чтоб все думали, как сказано. А в квартире шасть в свою комнату, и кроме пожара ничем его оттуда не выкуришь. А у меня, как назло, ни спичек с собой, ни зажигалки.
– Здоровый образ жизни – это похвально. – Борис довольно хмыкнул. – Как понимаю, парнишка тебе понравился?
– За все время он на меня ни разу как на женщину не посмотрел! Цветной, что ли? В том смысле, что радужный, с уклоном в небесный. Кого ты мне подсунул?
– Если б ты прикрывалась алиби с любителем мужчин, оно разлетелось бы по швам при первом подкопе. Мы так грубо не работаем.
– А разве не грубо отправлять красивую девушку в командировку с подобным олухом, пороху в жизни не нюхавшим… и вообще ничего не нюхавшим?
Борис посмеивался, глядя, как Жанна распаляется на тему поездки. Нечасто увидишь истинные чувства вечной актрисы. Никто не гарантировал, что девица и сейчас не играет, но покрасневшие щечки вкупе с уничтожающим все живое взглядом свидетельствовали об обратном. Впрочем… это тоже ни о чем не говорило. Играла Жанна отменно. Студия актерского мастерства и периодически бравшиеся мастер-классы лишь гранили природные таланты, а заочное образование по части психологии и управления доводило умения специалистки широкого профиля до высот профессии. Мата Хари рядом не лежала. Один такой специалист стоил всей фирмы, оттого данному сотруднику позволялось и прощалось многое.
– А ты представь, – кипятилась Жанна. – Картина маслом: среди ночи за мной заезжает молодой высокий блондин при костюме, представляется Робертом и объясняет, что именно он мое будущее алиби. По твоему желанию мы премся в Ростов-почему-то-Великий, который по сравнению с просто Ростовом как придорожная лужа рядом с Байкалом.
– Не обижай хороший город, – остановил ее Борис. – Твои эмоции – одно, а справедливость – другое. Это замечательный перспективный город. Я собираюсь туда вложиться.
– Насчет справедливости – кто бы говорил, – скорчила Жанна противно-мстительную мордашку. – И насчет инвестиций я в курсе, Роберт все уши прожужжал. Я как хвостик за ним бегала, словно заботливая мамаша охраняя от проблем, пока он данные собирал и планы для тебя строил. Целый месяц! Это же целая жизнь! Квартирку ты нам снял неплохую, спасибо, но когда у каждого отдельная комната – это перебор.
– Я за твою девичью честь беспокоился, – хохотнул Борис.
– За свою честь я сама постою, а если надо, и полежу. А перспектив из-за твоей предусмотрительности – никаких. У города, возможно, и вправду большое будущее и великое прошлое, но настоящее уж больно… замызганное.
– Меняется с каждым днем – вновь заступился Борис за место материального интереса.
Источник негатива стал понятен – всего лишь последствие внутренней неустроенности, а очернить при желании можно даже белое – он сам периодически занимался этим ради денег или свободы.
– Меняется, – признала Жанна, – для кого-то. А для меня и моего будущего сплошное расстройство получилось. Короче, поругалась я с этим уродом. Никакого с него толку – ни спинку потереть, ни массаж сделать, ни в карты на раздевание сыграть. Только и может, что в интеллектуальный ступор впасть, просчитывая в уме варианты: а чем закончится для него данное возможное действие?.. к каким необратимым последствиям приведет?.. каких шишек соберет от руководства, от маменьки и от этой взбалмошной девицы, что дверь в ванную за собой упорно не закрывает и не стесняется среди ночи напроситься телевизор посмотреть, дескать, у нее почему-то не показывает?..
Слушать и представлять было весело, но кое в чем девушка передергивала.
– Подобные вопросы и ты в обязательном порядке задаешь себе, прежде чем на что-то решиться.
– Разница огромна. Я просчитываю, чтобы действовать, а этот безмозглый урод… прости, я хотела сказать, это финансовое му... еще раз прости, светило – чтобы иметь повод отказаться.
– Первый раз Жанна Великолепная осталась с носом! Такое надо отметить. Как начет форели, запеченной на углях, под стаканчик французского?
– Гражданин Сусанин, не уводи в сторону. Форелька подождет. Ты что-то плел насчет разных взглядов на одни события для нас и Михаила, но к чему плел, так и не доплел.
Молодец, девчонка, по всем фронтам отбиться успевает и за главной линией следит. В который раз порадовавшись обстоятельствам, в свое время скрестивших их с Жанной параллельности, Борис откашлялся:
– В памяти объекта эта история останется одной, а в нашей с тобой – совершенно другой.
– Потому что мы видим больше, это и ребенку понятно, причем с одного раза, – не выдержала собеседница. – К чему ведешь, Цицерон?
– Не спеши. Самый простой и богатый на непонятные событиями взгляд горемычного объекта мы рассмотрели. Назовем его взглядом изнутри, или снизу. Также затронули свой, который снаружи и сверху. Теперь давай ворошить середину.
– Середину? А это кто? Или – что?
Жанна передернула плечиками, она уже поеживалась от веющего из дефлекторов холодка. Борису, в его пиджаке и галстуке, установившаяся температура была намного комфортнее.
– Как то же самое видела жена объекта?
– Понятно как. – Жанна цинично фыркнула. – Братец – герой, каких поискать, чьи замечательные помощники сумели вернуть непутевого муженька на путь истинный.
Мимо проносились деревья, их ряды с вкраплениями столбов освещения сливались в серо-зеленую массу, за которой скрывался сам город. Впереди показался съезд, уводивший к небольшой выемке, где по выходным оставляли транспорт любители шашлыков. Здесь шумело кронами нечто вроде заросшего скверика, который собирались облагородить, да так и не собрались, остались лишь хороший подъезд и соединявшая два района пешеходная тропа. Зеленая масса, где несколько собачек выгуливали уставших хозяев, уходила вдаль на пару сотен метров, ближайшие строения перекрыты разросшимися лесополосами. Борис выкрутил руль, выруливая в этот уголок природы, по неизвестной причине сохранившийся посреди города.
Автомобиль замер у обочины, от нажатия пальца мотор послушно заглох. Для продолжения разговора Борису требовалась полная концентрация. Или снова решил устроить маленький Вьетнам с наполнением салона напалмом. Или еще что-то. Хорошо быть начальником.
– Прекрасно, следуем дальше. Как ту же историю видели участники событий, которые сами творили эти события по предложенному плану?
Здесь Жанна задумалась.
– Версий может быть несколько, потому что участников было много, и находились они на разном уровне понимания происходящего.
– Давай по порядку.
– Некоторые уверены, что никакой серьезной операции не было, а они помогали в благородном деле по личной просьбе начальства.
– Правильно подмечено. Дальше. – Борис повернулся и смотрел ей в глаза. – Разворачивай следующий слой капусты.
– Не отвлекай, в голову теперь факты про капусту лезут. Если хочешь результата, говори по существу.
– Фройляйн еще и садовод? – Борис думал, что отвык удивляться. Ошибся. – Какие же факты про капусту? Мне стало интересно, и намного интереснее того, что хотел сказать сам.
Жанна состроила гримаску, говорившую, что ребенок в ней собрался поозорничать.
– Во-первых, в ней дети заводятся, во-вторых, от нее грудь растет. – При упоминании одного из главных достояний она не смогла не пофорсить, устроив демонстрацию созревшего урожая. – В третьих, чем ее больше на банковском счете, тем жизнь спокойнее.
– С последним мог бы поспорить, но ты не поймешь. А еще ее кролики любят.
– Кролики? – Вздернув бровь, девушка нахально испепелила взглядом собеседника. – Кролики бывают разные. Бывают подопытные, как Михаил, а также нетребовательные и сексуально-невоздержанные, как ты. А еще запуганные страшным до колик окружающим миром, как Роберт. Ты каких имел в виду?
– Я? – развеселился Борис. – Я – мясных.
– Проголодался, что ли? Ладно, приедем – поедим, составлю тебе компанию. А пока жду продолжения.
– Вообще, это я жду продолжения, – хмыкнул Борис.
– Тогда слушай. Следующий уровень – сотрудники и задействованные на стороне лица, знающие больше тех, кто помогал по простоте душевной или из легких корыстных побуждений. Эти люди тупо делали будничную работу. Ты им утром список заданий, они тебе вечером отчет о выполнении. Без эмоций, без раздумий, четко и абсолютно механически. Для них вообще ничего особенного не происходило.
– Замечательно. Слушаю дальше. На этот раз не забудь про эмоции, которым не нашлось места в прошлом раскладе.
– Эмоции? Гм. Тогда… Ясно! Еще были такие, кто думал, что участвует в крутых событиях с убийствами и подставой ни в чем не повинного человека… – дошло вдруг до Жанны очень нужное и не сразу заметное. – Так?
Борис довольно расправил плечи и с хрустом потянулся.
– Умница.
(еще один пост и финал)
