1991 год, ранняя весна. Туркмения, пос. Керки. Рота РТВ.
Когда я попал в эту роту, то был уже черпаком (отслужил 1 год).
Рота представляла собой 2 станции, П-18 и Оборона, несколько кунгов.
Распологалась рота на небольшом песчанном холме на окраине Кызыл Кумов. Из близлежащих достопримечательностей — небольшой аул, десантно-штурмовая бригада погранцов и небольшая речка.
Нас было 10 солдат, офицеров не было, раз в неделю приезжал из батальона какой нибудь прапор, скидывал с борта продукты питания и съ@бывал взад по пыльной дороге.
С отцами командироми у нас была договоренность, мы их не подставляем, а они нас не за@бывают своим присутствием. Связь поддерживали по радиостанции. Мой позывной был Маленькая, с той стороны — Одинокий.
Рота круглосуточно была на боевом дежурстве. Работала то Оборона, то П-18.
В мою обязанность входило — быть оператором П-18.
Так как в армии все через жопу, то так получилось, что я числился опытным оператором РЛС, но при этом даже ни разу не был на станции (как это произошло, запилю отдельно).
Операторов РЛС готовили из духов в Каршах несколько месяцев. Мне же пришлось осваивать эту специальность за неделю.
Работали на станции всего два бойца, Думан (мой призыв, пацан с Караганды) и дембель Хохол, которого я и должен был заменить.
Погранцы
В те времена, в Туркво, погранцы всегда соседствовали с РТВ. Любви между нами не было, они нас называли шурупами — Погранцы это щит, остальные войска это шурупы вкрученный в этот щит, мы их лягушатами — за зеленую форму.
Нелюбви добавляло то обстоятельство, что служба их еб@ла каждую минуту во все щели, мы же могли в свободное время заниматься чем захотим. Если мы могли перемещаться в пространстве по одному, то они только строем, под присмотром командира.
Когда мы утром просыпались (часов в 10) — они бегали в полном боекомплекте, когда мы ложились спать (часов в 12 ночи) — они стреляли.
Если погранцы проезжали мимо на борту, то происходил обмен мнениями с активной жестикуляцией, они вкручивали палец в ладонь, избражая шуруп, и орали так, как будто шли в атаку. Так как переорать толпу погранцов было невозможно, то мы просто показывали ладошками лягушку.
Не знаю почему, но этот жест на них действовал крайне возбуждающе.
Однажды, сидя на горячем песочке под палящим солнцем Кызыл Кумов, заметил, что в нашу сторону плывет погранцовский БМП. Зрелище завораживало, машина шла шустро, именно плыла, как по воде. На борту никого не было, люки были задраены.
Возникла мысль — как они там в такую жару? Также почувствовал, что меня заметили и пристально наблюдают. И, когда машина приблизилась, я с дуру показал им ладошками лягушку.
Башня крутанулась моментально и ствол нацелился точно мне в лоб. Дальше все происходило как в замедленной схемке. Машина подпрыгивала на кочках, но ствол как смотрел на меня, так продолжал меня выцеливать.
Мой мозг мне тут же и сообщил — все, тебе п@зда, довые@бывался.
Я прекрасно понимал, что в БМП сидит такой же долб@еб, как и я. И дать бойцу залп — как два пальца об асфальт.
Также мозг сообщил — хули сидишь, начинай трусливо перекатываться, но гордость сказала — а пох@й, пусть стреляет. И пока я находился в прострации, башня вернулась в первоначальное положение.
Боец того БМП, знай, я тогда обосрался :)
