Хью Ленокс Скотт (Hugh Lenox Scott) окончил Вест Пойнт в 1876 году в возрасте 23 лет и был направлен на службу в кавалерию, лейтенантом в 7-й кавалерийский полк (как мы помним, в американской армии того времени звания присваивались только вместе с должностью, которую офицер занимал в том или ином полку).
Первым заданием молодого лейтенанта было прибыть с похоронной командой на поле сражения в долине Литтл Бигхорн и собрать и захоронить останки солдат и некоторых офицеров, погибших в несчастливом для подполковника Кастера сражении с соединенными силами Сиу и Чейеннов. Лейтенант прекрасно справился с задачей, а заодно начал опрашивать индейцев, часть которых вернулась, чтобы кочевать в тех местах, о том, как проходила битва. Любознательный лейтенант пользовался услугами переводчиков - индейских скаутов на службе армии США, но постоянно записывал слова, имена, позиции рук языка знаков - своеобразного жестикуляционного "эсперанто" племен Великих Равнин и вообще старательно показывал, что ему не все равно.
Потом были годы последних сражений на Великих Равнинах, и в горах севера и юго-запада США. Скотт выучил несколько индейских языков, стал экспертом в языке знаков, а в 1889 году подружился со скаутом-Кайова Ай-Си-О (Та-боун-ма - Tah-bone-ma), Много Огня. Эта дружба продолжалась до самой смерти индейца, скончавшегося в 1927 году (Скотт пережил друга на семь лет). Скотт многому научился у Много Огня, что очень помогло ему, когда в том же году он был назначен командовать ротой L 7-го кавалерийского - такое обозначение в кавалерии традиционно носил отряд индейских скаутов в составе полка. К тому времени Скотт был уже в чине Первого Лейтенанта - рост в американской армии был очень медленным.
В 1890 году по резервациям запада США прокатилась волна религиозных волнений, связанных с так называемой Пляской Духов (Ghost Dance). Изначально придуманная своим создателем - образованным индейцем-пайютом Вовока, как форма пассивного сопротивления угнетению индейцев, пляска довольно быстро приобрела довольно зловещий окрас. На севере все кончилось трагедией у Вундед-Ни - последним сражением индейских войн - когда после предательского и, в общем, неспровоцированного нападения на досмотровую группу, солдаты и скауты седьмого кавалерийского полка психанули, и бой, начавшийся не в пользу белых, закончился избиением индейцев (счет убитых был 25:123 в пользу белых, триста убитых индейцев, из которых пятьсот - женщины и дети - это уже спекуляции порядочных людей). Первый Лейтенант Скотт, впрочем, в сражении не участвовал. Вместе с ротами F, H и L он находился на юге (такое разделение полков не было редкостью). Скотт принял участие в предотвращении вспышек насилия в Аризоне и Нью-Мексико. Его знание индейских языков и огромный авторитет, которым офицер пользовался среди своих скаутов, помогли предотвратить выступления Кайова и Восточных Апачей (Чирикава к тому времени "наслаждались" прелестями морского климата во Флориде).
В 1894 году Скотт получил звание капитана и был назначен пасти за Чирикавами, которых к тому времени перевели в Оклахому. Там он служил до 1897 года, когда рота L была распущена - последней среди индейских частей американской армии. Много Огня не смог привыкнуть к жизни среди белых, и в 1900 году поступил на службу уже в обычную часть, где стал сержантом. Демобилизовался он, кстати, в возрасте 64 лет в 1913 году, но опять не смог встроиться в общество. Пенсии ему не полагалось, и Скотт выхлопотал другу за его заслуги должность сержанта в индейском подразделении скаутов Форта Стилл. Прелесть ситуации заключалась в том, что подразделение состояло из одного человека - самого Много Огня, который, таким образом, оставался последним действующим индейским скаутом американской армии.
А Скотт продолжал служить, совмещая военную карьеру с карьерой этнографа, выполняя различные работы для Смитсонианского института. Он воевал на Кубе и на Филиппинах, и в 1913 году стал бригадным генералом и вступил в командование 2-й кавалерийской бригадой, которая размещалась на юго-западе США.
По долгу службы Скотт с кем только не общался. Есть, например, его фото с небезызвестным Панчо Вилья. Но для всей Америки и, главное, армии, он оставался прежде всего специалистом по индейцам. Причем специалистом во всех смыслах: как убить, так и перетереть. Впрочем, что там думали белые - это неважно. Важно то, что сами индейцы очень-очень уважали Скотта, который, хоть и оставался бледнолицым, прекрасно понимал их нужды, был справедлив и видел в них хоть и других, но людей.
В ноябре 1913 года в резервации Навахо Бьютифул Маунтэйн в Аризоне вспыхнули волнения. Министерство Внутренних Дел через индейского агента требовало от индейцев отказаться от многоженства. Индейцы достаточно справедливо полагали, что кто там сколько скво держит - это не Министерства Внутренних Дел собачье дело. Мы своих баб не убиваем, не калечим, как какие-нибудь Апачи, а если и бьем, то только по делу и любя. Министерство встало в позу, Навахо тоже встали в позу, по округе забегали поссе неравнодушних граждан, инджуны вытащили старые, но все еще рабочие винтовки и револьверы, словом, назревало "дидываивали", причем с обеих сторон. Общественность возопила, Президент велел Армии разобраться, Армия перевела стрелки на Скотта.
Все ждали, что Скотт взгромоздится на коня, развернет "Олд Глори" и по старой памяти устроит со своей второй кавалерийской если не Вундед-Ни, то хотя бы Сэнд-Крик. Скотт отправился в резервацию один, причем в гражданской одежде. Охреневшие вожаки Навахо послушно сели в круг у костра, после чего старый генерал все разъяснил по понятиям. Индейцы согласились, что с этого момента они больше не будут брать новых жен (во всяком случае не больше двух), а уже имеющихся уважать и бить как можно реже, потому что скво - тоже человек. Агент согласился не лезть в уже сложившиеся семьи, удовлетворившись тем, что скво получали право развода. Навахо необыкновенно прониклись гигантской харизмой и справедливостью Скотта, но главное - этими личными качествами проникся их главный шаман - старй Би-йошии (Bi-joshii). Говорят, что это - его фотография:
...но я не уверен. Во всяком случае, это фотография старого Навахо, сделанная в 1913 году, а кого там еще было фотографировать, принимая во внимание все события? Шаман был авторитетен не только среди Навахо, но и вообще среди индейцев юго-запада, как очень мудрый и святой человек. И вот этот Би-йошии объявил во всеуслышанье, что старый белый воин отныне - его уважаемый старший брат. Мы не знаем, как на это отреагировал Скотт, но, принимая во внимание его отношение к инджунам вообще, можем предположить, что генералу было приятно.
Во всяком случае мы можем быть уверены, что Скотт об этом не забыл. Через два года на западе снова вспыхнули волнения. В штате Юта поссе Маршала США (это такая федеральная служба, которая таскает преступников в суд и пасет, чтобы те из суда не сбежали), преследуя преступника, въехало в резервацию, как легко догадаться, Ютов. Инджуны, естественно, возмутились тому, что бледнолицые распоряжаются у них, как у себя дома. Молодые воины (на самом деле, конечно, никакие не воины, а просто бездельники с "Винчестерами") вышли проверить, не жмут ли маршалу зубы. Бледнолицые и краснокожие померялись пиписьками, в результате трое поссыков отправились играть в покер с Диким Биллом.
Легко понять, какую реакцию вызвало это интересное событие. В самом деле, настоящие индейцы выпилили настоящих белых, да еще при исполнении! Прямо, как в старые добрые времена! Дидываивали! Сперва пердаки бомбанули у неравнодушных людей штата, потом полыхнуло у всего запада, и через пару дней стулья горели по всей стране. Общественность истерила, что снова начался "Old West", и скоро нас всех изнасилуют и оскальпируют в собственных постелях. Юты, до которых начало доходить, куда дует ветер, зажались толстыми жопками в какой-то угол у себя в горах и верещали, что так просто не сдадутся. Граждане США потребовали вмешательства Армии, потому что кому же еще вмешиваться, если эти звери даже маршалов США стреляют.
Армия душераздирающе вздохнула. У Армии в это время было веселье на южной границе, да к тому же еще жители Старой Европы окончательно посходили с ума и устроили колоссальный замес по всему Земному Шару. У армейцев, которые понимали, что, скорее всего, отсидеться за океаном им не удастся, а значит придется снова разворачивать и обучать мобилизационную (volunteer) армию, при том, что в мирное время они сидели на голодном пайке как по численности, так и по вооружению, привычно ныли пердаки. Армейцам было глубоко насрать на каких-то инджунов, но тут кулаком по столу ударил Вудро Вильсон, и стало понятно, что замести дело под ковер не удастся. Естественно, Армия вспомнила, что у нее есть старый боевой конь, специалист по всем этим красножопым дикарям, который то ли их здорово резал вроде бы с Кастером, а может не с Кастером, то ли всех их подружил. Командующий Сухопутными Войсками попросил соединить его со стариной Скоттом.
Старина Скотт к тому времени был ни много ни мало - начальником штаба Сухопутных Войск. По-хорошему, в такой должности и в возрасте 62 лет разводить по углам людей, у которых мужское, да и вообще свербит поиграть в настоящий "Старый Запад" - как-то не к лицу. Но Скотт был старым боевым конем в самом лучшем смысле этого слова. Генерал снова переоделся в гражданское, взял с собой мальчика-адъютанта - носить чемодан и набираться ума (как раз работа для лейтенанта) и отправился в Юту. Перед отъездом из Вашингтона он дал телеграмму в Аризону, в которой очень просил уважаемого Би-йошии брать свою старую задницу и катиться туда же, потому что если мы не вмешаемся, молодые идиоты устроют пальбу и погибнут люди. Би-йошии к тому времени стал сильно общественным деятелем, поэтому его слова по этому поводу слышали многие, в результате чего они дошли до потомков. Шаман сперва долго ворчал и ругался, что такая поездка в его возрасте - это плохо, и трудно, и вообще. "Но мой брат хочет, чтобы я ехал, и я поеду".
Генерал и шаман приехали в резервацию и за два дня убедили Ютов сложить оружие. Затем Скотт обратился к белой общественности и сказал не валять дурака - и все сразу перестали валять дурака. Но этого было мало. Скотт тщательно опросил всех участников первоначального инцидента, после чего остался проследить за процессом над стрелками, отправившими в полк к Кастеру трех чуваков, игравших в "Старый Запад" с настоящим оружием и настоящими патронами. Присутствие генерала привело к тому, что вожак нашумевших Ютов, Тсе-не-гат (Tse-ne-gat) был оправдан по всем пунктам обвинения (убийство и мятеж), так как его действия признали необходимой самообороной.
Скотт окончательно уволился из Армии в 1919 году, и в 1919-1929 годах работал в Комитете по Делам Индейцев, параллельно занимаясь общественными работами по строительству Хавэев в Нью-Джерси. Он умер в 1934, когда ему исполнился 81 год.
