по секрету всему свету я открою тайну эту,
что сидели мы под клёном –
пара сладеньких влюбленных –
и чирикали в ушка

о поэзии Петрарки, о космической петарде,
о китах и об игрушках –
выливали друг на дружку
целый сказочный ушат.

мы сидели на скамейке, перевившись будто змейки,
глядя робко в универсум,
где есть сотни наших версий –
сотни нас, моя душа.

и пока монетка тонет, протянул я на ладони
сон земли, цветок пиита,
зверя-зоя, трилобита,
от волненья не дыша.

он лежал – такой клубочек, словно замер и не хочет
вымирать; свернулся в панцирь;
но его волнуют пальцы,
по плеврам его кружась.

цефалон его в кальците навсегда, как трупик в цинке,
сохранился для музеев,
для китайских странных зелий,
для тебя, моя душа.

и тебе его дарю я, как заклятие, как руну,
чтобы ровно каждый вечер
ты вкушала его вечность,
(я по правде всё учел),

чтобы ровно каждый вечер триста маленьких овечек
берегли твои скитанья
в мире грез из роз и стали;
и, как страж, стоял жучок.

чтобы через миллионы, через сон земли, эоны
суета занялась сует,
повторилась снова всуе
перекличка гео-плит.

чтобы снова универсум – после стольких наших версий –
воплотил нас в жаркой домне;
чтобы вновь в твоей ладони –
спал, свернувшись, трилобит.