Попалась такая картинка в интернете, ничего другого в голову не пришло, кроме как "сегодня праздник соросят".

Может, кто-то лучше придумает?

Что бы это значило.

Был такой конкурс в передаче "Вокруг смеха" в СССР.

Честно хотел всех в тэгах упомянуть, но зae...cя.

Недаром говорят, что Йоль забирает всё худое. Хорошее в это время греется у очага и поёт веселые песни. Так в Исландии принято уже сто лет, с первых поселений: в Йоль важнее всего дом и семья. И в ней нет места раздору. А уж коли он случился, открывай ворота пошире для беды.

Случилось так, что в одном хуторе у Козлячьей горы под самый Йоль тяжело заболела старуха Идунн. Хозяину хутора, главе большого семейства по имени Бриан Кобылья нога старуха та приходилась тёщей по давно умершей первой жене. Когда та, будучи еще молодухой, померла от горячки на третьих родах, Бриан мог бы выпроводить тещу к жениной родне да не стал. Пожалел новорожденного сына.

Идунн была в силе и с гонором. Колотила работников, ругалась со всеми по любой мелочи и придиралась к зятю . Но всё же какая-никакая, а работница она была справная, и дети её побаивались да слушались, а младенец только за счет бабки и выжил. А как стала здоровьем слабеть, Идунн чуть присмирела, бралась за любую работу, так что никто не посмел бы упрекнуть её куском хлеба. Да и есть она стала меньше, отдавая лучшие куски внукам. Когда Бриан привел в дом другую жену, младшую сестру Торнбейна Лошадиной башки красавицу Хельгу, и та родила пятерых, из которых три выжило, то все трое Идунн тоже стали звать своей бабушкой. Так и жили, пока та не состарилась да не заболела.

Вот как зимой старуха Идунн простудилась и слегла, вот тогда и стала она в тягость Бриану да Хельге. Дом у Бриана был большой дерновой и, как полагается, под одной крышей с хлевом. По одну сторону корова, лошадь да несколько овец в стойле, по другую кровати, а посередине большой очаг. Протопит к ночи Хельга дом, детей накормит и садится к постели больной старухи сборами поить да похлебку в рот пихать. Терпения у Хельги отродясь не было, а уж как Идунн начнет кашлять да едой брызгаться, так уж и совсем хочется хозяйке старую прибить. Ночью лягут, только уснут в доме все, а старуха как начнет кашлять громко, так все тут же и вскакивают. Лошадь начинала ржать и копытом бить, корова мычать, овцы блеять, а младшие дети плакать. Бриан же кидал в сторону Идунн, что под руку попадалось, и орал, чтобы та заткнулась.
— Хоть бы сдохла ты, что ли, — в сердцах крикнула как-то старухе Хельга, очень этим Идунн обидев. — Которую ночь из-за тебя не спим! Надоела!
— Неблагодарные! — прошипела старуха да и затаила злобу на зятя и жену его.

Утром вся семья поднималась не выспавшаяся, и до вечера все клевали носами над работами. Старшие пряли шерсть, младшие вязали, а Хельга по хозяйству обряжалась да больную старуху проклинала. Бриан же чинил лодку в сарае да от недосыпа чуть не рубанул себя по руке.

— Ну смотри, старая, еще закашляешься ночью, выволоку за порог и кину за ограду! – пообещал Бриан. Совсем, видно, позабыл, сколько добра ему Идунн сделала. Дети тоже обозлились на бабку, перестали к ней подходить, смотрели исподлобья. Всю ночь старуха промучалась, не спала, а кашлять выползала на мороз, что совсем не помогло выздоровлению.

Под Йоль, сами знаете, всякая нечисть к хуторам выходит, пропитание ищет. Потому-то в народе традиция есть откупаться подарками от троллей, духов да злыдней. Оставят сверточек за воротами под праздник для нечисти, так и те в благодарность не тронут никого на хуторе. А уж коли хозяева про правила забудут, то нечисть заберется в дом да что-нибудь утащит. Особливо если самих хозяев дома нет и сторожить добро некому. Потому-то под Йоль животину и детей одних не оставляют. Кто-то из взрослых завсегда дома есть. Говорят, раньше нежеланных детей да немощных-увечных тоже на погибель оставляли. Жалости в этих суровых краях мало.

А в день перед Йолем собрались все соседи с близлежащих хуторов на праздничные гуляния. Расчистили снег на замерзшем озере, что под Козлячьей горой в аккурат по середине пяти хуторов. Тут тебе и катания на ледоходах, и лыжи, и битва снежками. Тут и песни с плясками. Все дети, юноши да девушки в лучших тулупах да новых шапках пришли. Меряются быстротой да сноровкой, смеются, шумят. А вместе со всеми и дети Бриана.

Взрослые в это время готовили пир в самом достойном доме. В этот раз у Эрика Бочонка, отмеченного на тинге за самые красивые стихи года. От каждого хутора принесено было по запеченной бараньей ноге, а от Эрика еще и отменнейшая половина бараньей башки с мозгами в придачу да бочонок пива. Бриан же и Хельга притащили головку сыра да соленой сёмги. Пир должен был удастся на славу.

Вот только старуху Идунн не взяли с собой. Оставили одну дома. Мол, все равно болеет. Да и кашлем мешать на празднике будет. И дом с животиной кому-то же надо охранять от недобрых гостей. Даже доброго слова не сказали, убежали, словно старуха и не родной человек была. Позабыли, не вспомнили.

Осерчала Идунн на внуков, до самого вечера кормила свою обиду воспоминаниями да горькими словами. Потом кое-как тряхнула сена скотине, вышла во двор да и собрала все свертки с подарками.
Вернувшись домой, не раскрывая, кинула в огонь.

— Неблагодарные! Неблагодарные! — повторяла она, глядя, как горит сушеная селедка в шерстяных сермяжках, как коптит черным дымом под крышу очаг. А потом зашлась таким кашлем, что заснувшая было скотина тут же вскинулась и начала голосить. Только Идунн не стала животину успокаивать. Пусть орёт, зовет к себе потустороннее.

Завернулась Идунн в одеяла и осталась сидеть в темноте с не зажженной лучиной, ждать непрошеных гостей. Ждала-ждала да и задремала сидя.
А как задремала, так и услышала тут же, как скрипнула и открылась дверь.

Идунн тут же открыла глаза и увидела как бледные существа, чем-то похожие на людей, но прозрачнее, прошли к стойлу и отвязали сонную корову.
— Всё забирайте! — прокричала аульвам Идунн, ни на секунду не пожалев о сделанном. — Вся животина ваша, если кое-что сделаете для меня.
— Говори, женщина, — удивились аульвы, — что ты хочешь в обмен?
— Хочу с вами уйти в скрытые земли. И хочу, чтобы и Бриан, и Хельга, и все мои внуки отныне жалели, что плохо относились ко мне. Пусть вспоминают и плачут.

Согласились аульвы да и увели с собой и лошадь, и корову, и всех овец, и старуху в вечные покои к Хель. Остались после них лишь открытыми настежь двери. Замело дом внутри снегом. А под утро наведались в холодное жилище тролли, выжрали все из кладовой, разрушили всё, до чего дотянулись, и не оставили никаких припасов.

Вернулась Брианова семья, а дом пустой и холодный. Ни шерстинки, ни соломки, ни зернышка. Пришлось с той же зимы Бриану продать часть угодий, жене идти в работницы к тингмену, а детей распихать по родне. Ни одного дня больше не жилось этой семье сытно да тепло. Навсегда в хуторе Бриана поселилась нужда да беда.

А вспоминали ли они Идунн, кто знает. Может, и вспоминали. Может, и нет.
Но то, что плакали, это точно.

Автор: Воля Липецкая
Оригинальная публикация ВК

Зажим из кожи быка

Кожа такая интересная, вроде грубая, но мягкая

На клапане

Внутри еще два кармана из " растишки"

Толстенький получился

Но зато крепкий, надолго хватит, можно будет внуку подарить

Минипортмоне

Внутри

Внешний карман для карты метро или пропуска

Тоже толстый, тоже внуку сойдёт

Спасибо за просмотр!
Кому интересно, то я в "шапке".